— Ладно, скажу. — Кертис пристально посмотрел на Рассела. — «Краснохвостый Ястреб».
Рассел так и не дотянулся до булки, его рука мгновенно застыла в воздухе, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Он так же внимательно взглянул на своего собеседника, затем перевел взгляд на сидевшего рядом Тиммонса, который без слов понял, что от него требуется, потому что, пробормотав что-то себе под нос, встал и поспешил выйти из комнаты, прихватив с собой помощников.
Дверь за ним закрылась. На минуту в отсеке воцарилось молчание, только после этого Джордж Рассел рискнул продолжить беседу:
— Черт побери, Вилбор, кто тебе рассказал?
— Не важно. Сам выяснил как сумел. Всегда в итоге тайное становится явным, правда? Итак, что за история, Джордж?
— Нет, нет, я все же дознаюсь, кто тебе болтанул, и поджарю его яйца на сковородке, понял?
Кертис лишь пожал плечами. Вот так всегда. В Белом доме собрались одни мудрецы, по крайней мере, так они о себе думают, вечно пытаются обставить других, выключить из игры Пентагон и в особенности аппарат Комитета начальников штабов. Дудки, не получится. Хотя, конечно, эти тайны мадридского двора порядком надоели. Вилбор Кертис, потомственный военный, заслуженный генерал ВВС, поклялся, что он руки обломает любому из своих семерых детей, если кто-нибудь из них станет профессионально заниматься таким грязным делом, как политика.
Он не спускал глаз с Рассела.
— Жарь что тебе, дьяволу, угодно, но признайся, известно ли тебе что-то об одном из моих армейцев, который находится сейчас в Вильнюсе, запертый КГБ?
Рассел не ответил. По всей видимости, не хотел. Более того, он демонстративно отвернулся к окну, стал разглядывать внизу мерцающие огоньки ночного американского города. Впрочем, долго так продолжаться не могло. Рассмотрев картину внизу и, очевидно, приняв какое-то решение, он повернулся к генералу, мысленно перебирая в голове всех, кто мог бы быть источников утечки информации.
— Вилбор, не хочу тебя обидеть, но это дело ЦРУ, никак не твое.
Кертис медленно обрезал кончик сигары, зажег, затянулся. Ароматный запах душистого гавайского табака заполнил комнату.
— Ерунда, и ты это отлично знаешь. Так кто пленник? По моим сведениям, человек из специально отобранной команды, отменный вояка, поставивший на карту собственную жизнь, чтобы предотвратить третью мировую войну.
— Не надо гадать, я-то знаю, кто такой «Краснохвостый Ястреб», не сомневайся, однако ты здесь с какого боку-припеку и вообще какое это имеет отношение к возглавляемому тобой комитету?
— О'кей, ты читал когда-нибудь досье под названием «Старый пес»? — спросил Кертис, лениво пожевывая сигару. — Тебе рассказывали об этом приключении?
Рассел мелкими глотками пил кофе, смотрел в чашку и не поднимал глаза.
— Нет, понятия не имею, о чем ты говоришь, Вилбор. Мне известно единственно следующее: есть некий бывший летчик, офицер ВВС, в прошлом летал на В-52. Так вот, он практик, прекрасно разбирается в специальных операциях, в частности, связанных с проблемой ядерной угрозы и тому подобным. Сейчас он там, на их стороне, находится на секретном объекте, обслуживаемом КГБ, в качестве советского ученого, консультанта, помогает группке отчаянных коммунистов-ортодоксов создавать свой бомбардировщик-"невидимку". Я не посылал его туда, ты тоже, получается, что он действовал по собственной инициативе и, скорее всего, просто работал на них.
Кертис сжал свою сигару пальцами так сильно, что чуть не поломал ее. Ему не нравилось, как быстро эти чопорные сухопарые политики умеют шить дело. Никогда у них не хватает ни времени, ни интереса, чтобы заглянуть в прошлое. Операцию под кодовым названием «Старый пес» проводили лишь несколько лет назад, а уже все о ней давно забыли, в особенности те, кто должен был помнить. Ведь именно тот злополучный полет и явился причиной появления на свет «Краснохвостого Ястреба». Не говоря уже о тех муках, какие Дэвид Люгер наверняка вытерпел в стенах «Физикоуса». Даже если парень действительно помогал в институте, Кертис его слишком хорошо знал, он был уверен, что тот оказывал содействие не по своей воле.
— Послушай, — обратился генерал к Расселу, — я достану тебе это досье, ты получишь его сразу по прилету в Вашингтон. Только для твоих глаз, учти. — Он быстро написал что-то на листочке блокнота, чтобы передать его позже помощнику. — А теперь скажи мне откровенно: что вы намерены делать с этим Ястребом?
Кертис сразу понял, что вопрос неприятен Расселу. Тот как-то напрягся, опустил глаза. Смутное подозрение, словно змея, заползало в душу генерала.
— Пока, на данном этапе... еще не знаем, — прозвучал неуверенный ответ помощника президента.
Кертис побагровел, сжал зубы, на щеках заиграли желваки.
— Значит, ты еще не дал санкцию на проведение операции, так?
Рассел на отвечал.
— Боже, я, кажется, понял: вы хотите его элементарно уничтожить! Но зачем? Почему не попытаться вытащить его — тем более что это американец, один из наших парней?
Рассел распустил галстук, он очень хотел сейчас встать и без всяких объяснений покинуть комнату, однако, увы, он не в своем кабинете, а в правительственном самолете. Зануда Кертис найдет его в любом отсеке, впился как клещ.
— Вилбор! Согласно моей последней информации, это бывший офицер ВВС. Как явствует из документов, он погиб при аварии самолета на Аляске, выполняя учебный полет. Вместе с тем, когда стали разбираться дальше, выяснили, что это все ложь, выдумки, не было никакого тренировочного полета и никакой аварии. Теперь же этот тип «всплывает» на советском режимном объекте, в авиационно-конструкторском бюро, и не похоже, чтобы его к чему-нибудь принуждали. Представь сам, что мы должны были думать. Строить догадки, что это часть какой-то сложной, особо секретной операции?
— Представляю! — перебил его Кертис. — Вы поступили гораздо проще. Видимо, у вас есть агент, осведомитель, который находится сейчас близко к Ястребу, настолько близко, что может без труда подсыпать ему, например, цианистого калия.
Рассел глухо откашлялся.
— Наши люди в Москве сохранили контакт кое с кем из бывших высокопоставленных чинов КГБ, и, надо признаться, не зря. Это помогло внедрить агента в окружение Ястреба. Теперь мы имеем проверенную информацию. Так вот, Вилбор, твой «друг» — крупная фигура в этом самом бюро, уже лет пять он активно помогает русским и достиг определенных успехов.
— Не верю.
— Напрасно, я говорю правду.
— Никаких сомнений относительно того, кто он?
— Абсолютно, у нашего агента есть отпечатки пальцев, фотографии, размер обуви, цвет глаз, манера поведения и куча всего другого.
— Не важно, — Кертис не мог успокоиться, — ты только прочти досье, которое я тебе передам, и сразу поймешь, что Люгер отличный парень, настоящий герой. Да, сейчас он в беде, его наверняка накачали наркотиками, силой заставили работать на Советы. Мы обязаны его вытащить.
Рассел поднял брови от удивления.
— Вытащить? А как, позволь тебя спросить, с засекреченного и особо оберегаемого объекта? Даже если бы он находился в лагере или, допустим, в тюрьме — тогда да, несомненно бы попытались. Однако положение гораздо хуже: он в западне, в капкане, оттуда нет выхода. Чтобы спасти его, потребуется, наверное, батальон коммандос.
— Джордж, предоставь это дело мне, — осторожно предложил Кертис. — Ты лишь посвяти меня в детали, а я уж скажу, что здесь можно предпринять. Только прикажи своему агенту глаз не спускать с Люгера, постоянно нас информировать. Ради Бога, не убивайте его.
— Прекрасно, считай, что договорились. — Рассел взял булочку, критически рассмотрел ее на свету, затем недовольно положил обратно на поднос. — По правде говоря, мне самому не нравится эта история.
— Что насчет того чертового бомбардировщика, который они строят в «Физикоусе»? Неужели это самолет-"невидимка" «Туман», ведь они начинали работать над ним в последние месяцы перед крушением империи?
— Похоже. — Рассел устало зевнул. — Наши эксперты мечтают взглянуть на него, хотя я лично думаю, что здесь много шума из ничего. У русских, которые наглухо забаррикадировались сейчас в «Физикоусе», нет денег, чтобы выращивать морковку, не говоря уже о производстве уникального бомбардировщика сверхдальнего радиуса действия. Они потеряли все свои привилегии, а когда объект перейдет под юрисдикцию литовского правительства, их просто выкинут на улицу.
— А что, если они получат откуда-то деньги?
— Откуда? Из Москвы? Тем самим не хватает. Кто еще даст? Польша? Болгария? Или, может, Ирландская республиканская армия? Шутки шутишь.
— Как насчет Ирана, Ирака, Сирии и Ливии?
— Повторяю тебе: глупости, ничего не будет. Завод закроют, все работы немедленно прекратят, и литовцы повезут макеты на ярмарку или, еще лучше, продадут нам за твердую валюту. У советского самолета нет будущего. — Рассел все больше возбуждался. — Мы наблюдаем за «Физикоусом» и другими конструкторскими бюро, институтами, так вот — все они вымирают, превращаются в призраков. Кроме того, мы можем сразу же закрыть «Физикоус», если только обнаружится, что суперсовременная военная технология будет экспортироваться Советами куда-либо за пределы СНГ.
— Тогда Люгера точно убьют, — подытожил Кертис. — Они никогда не позволят общественности узнать, что держали взаперти американского военного летчика, выпытывая у него секреты.
— Или, например, Люгер уйдет вместе с ними, с учеными. Добровольно.
— Тогда мы его немедленно вытащим, риска здесь допускать нельзя.
Про себя Рассел подумал, что гораздо проще ликвидировать загадочного янки, тогда не пришлось бы рисковать теми, кто, возможно, будет его спасать. Однако он не решился высказать свою мысль вслух, чтобы окончательно не довести Кертиса до белого каления.
— Хорошо, Вилбор, раз ты так вознамерился вытащить парня из петли, тогда вырабатывай план. Но учти, так или иначе ему придется давать объяснения по всей форме.
— Ничего, я верю в его честность, а вот ты напрасно петушишься. Кажется, совсем недавно ты предпочел бы обойтись вообще без разъяснений.
— Терпеть не могу предателей. Профессиональный военный, офицер, приносивший присягу, теперь вот играет на чужой стороне — не выношу. Шлепнул бы его собственноручно, если бы мог, но, поскольку ты настаиваешь, тебе он нужен зачем-то, что ж, думай и давай свой план. Я не возражаю.
— Ошибаешься, он нужен не мне, а всем нам. Ты прочтешь досье и поймешь, что многие, в том числе весьма высокопоставленные люди, обязаны ему мирным небом над своей головой. Дэвид Люгер нужен Америке.
* * *
СНГ, воздушное пространство над Центральной Беларусью,
17 марта, 03.30 по местному времени.
Местность в Центральной Беларуси — равнинная. В сотне километров к югу от Минска и в четырехстах к востоку от Варшавы густые леса, обширные безлюдные равнины и болота занимают сотни тысяч акров, и потому здесь не возникает больших сложностей при полетах на малой высоте. И все же, находясь в полете уже час, они все еще шли на высоте около тысячи метров, и Дэвид Люгер готов был рвать на себе волосы. Скука заставила его даже задуматься о том, какое все-таки жесткое и неудобное кресло сделали для пилота-инструктора — просто втиснули металлический стул между креслами первого и второго пилотов. Люгер испытывал непреодолимое желание действовать.
— Пилот, я — Инструктор-1, — произнес он в микрофон внутренней связи. — Как насчет того, чтобы спуститься пониже?
В наушниках стояла тишина, и Люгер уже собрался повторить свой вопрос, но в этот момент ему ответил занимавший кресло второго пилота оператор управления системой оружия, — его называли «Залп»:
— Через двадцать километров начнется подъем местности, советую придерживаться высоты восемьсот метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103