Здание взорвалось, и, как оказалось, это было делом рук литовской армии. Мы получили сообщение от одной из групп спецназовцев о странном инциденте на авиабазе, но потом мы потеряли связь с этой группой. Первый признак того, что происходит что-то непонятное, обнаружила команда «тюленей», как раз та, где и погиб человек. Они уничтожили радар, а потом обнаружили, что там уже поработала небольшая группа литовских коммандос. Другие группы спецназовцев и «тюленей» тоже столкнулись с такими мелкими группами, которые мы принимали за патрули СНГ, разбросанные по всей стране. У каждой из этих групп имелось старинное литовское боевое знамя, которое генерал Пальсикас объявил своим знаменем свободы.
— А что известно об этом Пальсикасе? — спросил президент, отхлебнув кофе.
— Директор ЦРУ Митчелл предоставит вам подробное досье на него, сэр. Но, по моей оценке, он относится к нам дружественно. Родился в Литве, но получил образование и служил в Советской Армии. Ветеран Афганистана. Обладает влиянием, очень популярен в Литве, влюблен в историю Литвы. Назвал свое войско «Бригада Железного Волка», как называл его один из средневековых правителей Литвы.
— Но он не считает себя правителем Литвы? — встревожился президент.
— Не знаю, сэр. Думаю, он гораздо умнее, чтобы так считать. Вероятнее всего, он просто умно использует все эти атрибуты великих князей, чтобы привлечь людей на свою сторону.
— А если президент Капосиус прикажет ему распустить свое войско — думаете, он подчинится?
— Не знаю, сэр. На этот вопрос вам ответят Кен Митчелл и его люди. Для нас сейчас важнее знать, как правительство Литвы отреагирует на действия Пальсикаса и как это скажется на операциях в посольстве и «Физикоусе».
— На операцию по усилению охраны посольства ничто не повлияет, — решительно заявил президент. — Морские пехотинцы будут оставаться там до тех пор, пока все наши граждане не покинут Литву и пока обстановка там не стабилизируется. Я не вынесу очередной драмы штурма посольства, показанной по телевидению. У нас есть право использовать вооруженные силы для защиты наших посольств, и, ради Бога, мы воспользуемся этим правом. Сомнений тут быть не может. — Президент замолчал, и Кертис заметил на его лице первые признаки нерешительности. — Мы подождем и посмотрим, как президент Капосиус поступит с Пальсикасом. Если он его расцелует, то мы поддержим Капосиуса. А если нет, то останемся в стороне. Так, а теперь расскажите, как продвигается операция «Краснохвостый Ястреб». Морские пехотинцы свернули ее?
— Нет, сэр, — ответил Кертис. — Они продолжают кружить над городом и запрашивают инструкции.
— А вы уверены, что это литовские солдаты воюют в «Физикоусе»?
— Трудно сказать, сэр, не увидев воочию. Вооружены они гораздо лучше, чем мы предполагали, по нашим самолетам не стреляют. Установлена радиосвязь между морскими пехотинцами и человеком, называющим себя генералом Пальсикасом. И его люди действительно воюют с омоновцами в «Физикоусе». Все признаки говорят о том, что это литовские войска.
— А что насчет омоновцев? Их много в «Физикоусе»?
— Возможно, несколько сотен, большинство из них сосредоточены в одном районе комплекса. «Призрак» их хорошенько потрепал, оставшиеся обороняют конструкторское бюро...
— Где находится лейтенант Люгер, — продолжил президент. — Каковы шансы на то, что Люгер еще жив?
Это был явно неприятный для Кертиса вопрос.
— Трудно сказать, сэр.
— Только не надо вилять сейчас, Вилбор. Я доверяю вашему мнению, и пусть на него не влияет ваше личное отношение к Люгеру. Вы думаете, он еще жив?
Кертис вздохнул.
— Процентов сорок — шестьдесят за то, что он еще жив, сэр. Если информация наших агентов верна, то Люгер, которого они называют Озеровым, был одним из крупнейших советских инженеров. Несколько лет он продвигал вперед советскую науку, поэтому Люгер для них невероятно ценная личность. Возможно, они попытаются спасти его, вывести тайком или что-нибудь в этом роде. А если нет, если Советы поймут, что нам нужен именно он... они, наверное, будут торговаться с нами и предложат нам Люгера в обмен на собственную свободу и безопасность.
— Я не согласен, Вилбор, — заявил президент. — Думаю, более вероятно, что они уничтожат Люгера, чтобы скрыть сам факт его пребывания там. Ведь если станет известно, что русские столько лет прятали в «Физикоусе» американского летчика, то наше вторжение будет моментально оправдано, а «Физикоусу» придет конец. Но если мы не найдем Люгера, то нас обвинят в акте агрессии и захвате научно-исследовательского института СНГ.
— Я понимаю это, сэр, и вынужден согласиться с вами. Но надо учесть и еще кое-что: мы задолжали Дэвиду Люгеру эту попытку спасти его. Мы просто обязаны попытаться. И пошло на этот раз к черту общественное мнение. Мы-то знаем, что поступаем правильно.
Президент задумался в нерешительности, и Кертис отметил про себя, что на этот раз пауза затянулась дольше обычного.
— Параллельная операция в «Физикоусе» — это совсем другое, — наконец вымолвил президент. — То, что Советы вытворяли с этим летчиком, это просто ужасно... чудовищно... но, — он помолчал, взвешивая свои слова, — я не могу развязать войну с СНГ ради спасения одного человека, Вилбор. СНГ находится на грани развала, и его разлетающиеся осколки могут поразить весь мир. Я не собираюсь подталкивать их к развязыванию мировой войны даже ради вашего лейтенанта Люгера. Я понимаю, что министр обороны Престон разрешил «Призраку» поддержать операцию по спасению Люгера. Прекрасно, но морским пехотинцам этого мало. И если они не смогут вытащить Люгера с первой попытки, Вилбор, то мне не нужны никакие героические подвиги.
— Господин президент, вам известно мое мнение относительно Дэвида Люгера. Он национальный герой Америки. Ваш предшественник наградил Патрика Макланана — человека, который уничтожил советский лазер в Сибири и благополучно привел бомбардировщик домой, — крестом «За летные боевые заслуги», хотя, наверное, он заслужил орден Почета. И сейчас настало время нам... гм, вам, сэр, сделать что-то и для человека, который спас Патрика Макланана.
— Я понимаю вас и действительно сочувствую Люгеру. Но лейтенант — мертвый человек, он мертв уже несколько лет. Я не хочу ни оскорблять, ни щадить ваши чувства, Вилбор. Но Люгер уже мертв. И если Советы действительно уничтожили его, то тут уж ничего не поделаешь. Проблема нынешней администрации заключается не в предотвращении его смерти, а в оправдании факта его существования. Вы не подумали, что будете делать, если все-таки Люгера спасут?
— Разумеется, сэр... — неуверенно ответил Кертис, отведя на секунду взгляд в сторону.
Президент понимающе кивнул.
— Я так и думал. Вы не можете просто привезти его домой, не так ли? Существует его могила, памятник, верно? С другими членами экипажа «Старого пса» все было понятно, а вот с Люгером — нет. Все считали его мертвым, поэтому вам и пришлось объявить о его гибели в авиакатастрофе над Аляской, потом составить сотни документов и свидетельских показаний, чтобы все это выглядело реально, а операция «Старого пса» осталась тайной. И как же вы теперь объясните его появление? Воскрешение? Или, может, вегетативное размножение?
— Мы можем держать в тайне его появление до того момента, как операция будет рассекречена, — предложил Кертис. — А это произойдет только через шесть лет.
— Я знаю, что вы можете решить эту проблему, Вилбор, и вовсе не желаю смерти этому человеку. Но я говорю о том, что жизнь Люгера не стоит жизни десятков морских пехотинцев. Я многое отдал бы за то, чтобы вырвать из рук врагов Люгера или любого другого американца, попавшего в плен при выполнении своих служебных обязанностей, это мог бы быть обмен пленными или какая-то другая сделка, в конце концов, даже выкуп, но я не хочу рисковать жизнями молодых парней ради человека, которого мы несколько лет назад официально объявили погибшим. Я просто не могу. Да мне по ночам будут сниться лица этих погибших морских пехотинцев. А когда их жены и матери спросят меня, почему я отправил на смерть их мужей и сыновей, то что я им отвечу?
— Но жизнь Дэвида Люгера тоже чего-то стоит, сэр, — спокойно возразил Кертис.
— Да, безусловно, — согласился президент. Он уже начинал терять терпение, но понимал, что после успешной эвакуации персонала посольства надо бросить Кертису кость. — Ладно, она стоит попытки — одной попытки. Морские пехотинцы предпримут единственную попытку спасти Люгера. Если у них ничего не выйдет, то они отойдут в посольство и останутся там. На этом все.
Кертис слегка наклонил голову в знак того, что понял.
* * *
Перед зданием конструкторского бюро «Физикоус»,
Вильнюс, Литва,
13 апреля, 03.47 по вильнюсскому времени.
— Они летят! — закричал связист генерала Пальсикаса, получив сообщение от подразделений, охранявших периметр комплекса. — Вражеские самолеты! Всем зенитным средствам приготовиться к отражению вражеских самолетов!
Четыреста стволов поднялись к небу в направлении яркой утренней звезды — планеты Венера, которую с трудом можно было разглядеть сквозь стремительно плывшие на восток облака. Шум приближавшегося тяжелого вертолета становился все громче и громче. Доминикас Пальсикас зажал пальцем левое ухо, а к правому теснее прижал наушник. Он почувствовал, как участилось его дыхание в ожидании того, что должно было появиться...
Когда шум стал уже почти невыносимым, он приказал по радио:
— Прекратите продвижение! Отверните влево на девяносто градусов, опуститесь до высоты двадцать метров, включите все габаритные огни и смещайтесь вправо, пока я не прикажу вам остановиться.
С земли взметнулись вверх пыль и мелкие камни, и Пальсикас ощутил мощь приближающихся машин. Это были большие вертолеты, именно боевые машины. Должно быть...
— Смотрите! Вот они! — Пальсикас увидел, как они смещаются вправо, к тому месту, где он укрылся. Первым делом ему бросился в глаза размер лопастей — они были огромными, больше десяти метров в диаметре, вращались медленно, но, несмотря на это, вздымали целые ураганы пыли.
— Стоп! — приказал Пальсикас по радио. Вертолеты зависли над землей, их не бросало ни вверх-вниз, ни из стороны в сторону, они как будто уселись на какую-то невидимую платформу. Они были похожи на небольшие транспортные самолеты типа «Локхид Геркулес», «Эриталия G-22» или АН-12 советского производства, но на оконечностях крыльев размещались огромные лопасти, поэтому они могли действовать как вертолеты. Пальсикас заметил подвески для вооружения с каждой стороны, ниши для колес и обтекатель средств обнаружения чуть ниже носа — его окуляр был направлен прямо на генерала.
— Майор Дукитас, что это за чертовщина?
— Это V-22 «Букашка», — ответил начальник разведки, широко улыбаясь при виде самолетов, столь же чуждых для него, как и космический корабль пришельцев. — С поворотной винтомоторной группой. Гондолы двигателя могут поворачиваться вниз, и лопасти превращаются в воздушные винты.
— Американские?
— Да. Состоят главным образом на вооружении морской пехоты и ВВС для выполнения скрытых десантных операций. Скорость вдвое выше, чем у обычных вертолетов, большие грузоподъемность и дальность полета, плюс вертикальный взлет и посадка. Судя по маскировочной окраске, это морская пехота США.
— Что ж, это неожиданный и приятный сюрприз, — сказал Пальсикас. — Похоже, американцам так же сильно нужен «Физикоус», как и нам.
— Что будем делать, генерал? — спросил заместитель Пальсикаса Зукаускас. — Они за нас или за Советы? Будут они атаковать?
— Мы это выясним прямо сейчас, — ответил Пальсикас. — Передайте всем подразделениям: не трогать два самолета в зоне секретного здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103