Принеси мне пропуск Мурзуриева.
Солдат вошел в комнату, где находились несколько рядов пропусков, представлявших собой пластиковые карточки с черно-белыми фото. Чтобы попасть в Денерокин, надо было предъявить удостоверение личности и получить в обмен на него пропуск. Охрана внутри проверяла пропуска и сверяла фотографию с личностью его владельца. Солдат протянул Михееву пропуск Мурзуриева.
— Я никогда раньше не видел этого Мурзуриева. Интересно, что он за фрукт?
— Штабной червь, наверное, единственный оказался трезвым, вот ему и поручили возглавить эту колонну, — предположил Михеев. — Предупреди остальную охрану, что к нам жалует полковник из штаба. Потом позвони Терехову и сообщи, что колонна прибыла. Надо обеспечить охрану зоны, пока их машины будут заезжать, а мы будем проверять всех членов экипажей.
Спустя несколько минут головная машина колонны остановилась в зоне контроля перед воротами. Офицер, одетый в обычный зеленый камуфляжный комбинезон и пехотную каску с буквами «МСБ», подошел к охраннику. Поскольку офицер имел звание полковника, то его и еще четверых офицеров — одновременно для проверки документов разрешалось пропускать не более пяти человек — тут же пропустили в зону контроля, но ворота оставались закрытыми.
Сержант, находившийся в будке охраны, заметил тонкий серый шарф на шее офицера, частично скрывавший подбородок, а каска была надвинута низко на глаза. Поэтому сержант с уверенностью не опознал этого человека, хотя ростом и телосложением он напоминал полковника Мурзуриева, и та же тоненькая ниточка усов... Все же у сержанта не было полной уверенности. Полковник подошел к передней стене будки, сделанной из толстого пуленепробиваемого стекла, и обратился к охране:
— Сержант, я полковник Мурзуриев, прибыл из штаба с ротой подкрепления. Немедленно начинайте пропускать мои машины.
— Хорошо, товарищ полковник. — Сержант открыл небольшое окошко в стеклянной стене. — Попрошу ваши документы.
— Мы торопимся, сержант, — недовольным тоном бросил Мурзуриев. Он снял черные перчатки, положил их на прилавок перед окошком и принялся копаться в карманах комбинезона в поисках удостоверения. — Десять минут назад вас должны были предупредить из штаба о нашем прибытии.
— Сеть радиосвязи перегружена, товарищ полковник, — ответил Михеев. — Нам даже приказали убраться из эфира. Если такое сообщение и было, то мы его не получали. Понадобится время для проверки всех ваших машин. — Михеев отметил про себя, что четверо офицеров, сопровождавших полковника, все остановились перед стеклом, наблюдая за происходящим. — Товарищ полковник, оставьте, пожалуйста, сопровождающих за желтой линией. К окошку можно подходить только по одному.
Мурзуриев сделал знак своим офицерам отойти назад. Похоже, его удивили слова сержанта.
— А почему радиосеть перегружена? Что происходит?
— Да вроде вертолеты летают над городом, — ответил Михеев. — Но подробности выяснить не можем.
Мурзуриев смутился, но быстро взял себя в руки, заметив, что сержант наблюдает за ним. Он просунул в окошко удостоверение.
— Я тоже точно не знаю, что происходит, но, возможно, наше прибытие сюда связано с этими событиями. Поторопитесь, сержант.
— Хорошо, товарищ полковник. — «Ничего себе, — подумал Михеев, — даже штабное начальство не имеет понятия, что происходит». Он сверил личность Мурзуриева с фотографией на удостоверении. Все в порядке. Затем положил удостоверение рядом с пропуском и принялся сличать фотографии.
А вот фотографии не совпадали.
Фотографии на удостоверение и пропуск в «Физикоус» делались в одно время, и для верности это должны были быть отпечатки с одного негатива. А в данном случае фотографии не просто не совпадали, они были не похожи одна на другую. На пропуске Мурзуриев был более круглолицым и полнощеким. А у этого человека было скуластое квадратное лицо, словно высеченное из камня, хотя усы были точно такими, как на пропуске.
Без паники, Михеев, мысленно приказал себе сержант. Возможно, это просто очередная проверка бдительности охраны. Штабное начальство постоянно проделывает такие штучки. Михеев обратил внимание на оружие полковника — кобура на боку с «Макаровым», а на плече автомат АК-47. Довольно странно, что командир вооружен автоматом, подумал сержант. Но если даже полковник и опасался разоблачения, то пока не делал никаких движений, чтобы воспользоваться оружием. Оружие выглядело старым, не последнего выпуска, но, похоже, в хорошем состоянии.
Михеев нащупал под столом кнопку тревоги, откинул пальцами с нее предохранительный колпачок, но кнопку не нажал. Если это на самом деле просто проверка бдительности, то включение тревожной сирены по всей территории «Физикоуса» выйдет ему боком. Лучше попробовать еще один вариант решения этой проблемы — вызвать старшего в карауле.
— Тут что-то не так, товарищ полковник, — громко произнес Михеев, пытаясь привлечь внимание своего напарника. Если это проверка, то солдату не стоит стоять спиной к посетителям. — Вы не меняли недавно фотографию на удостоверении?
— Да, менял, сержант.
Если это диверсант, подумал Михеев, то держится он очень хладнокровно. Никаких подергиваний, никаких судорожных сглатываний, руки ни на миллиметр не приблизились к оружию.
— Пропуска меняются каждый год, вам это хорошо известно, — продолжил Мурзуриев. — Заканчивайте проверку. Через три минуты я должен докладывать в штаб.
— Но вы не поменяли пропуск, когда заменили фотографию на удостоверении, — возразил Михеев. — Я вынужден вызвать разводящего. Подождите, пожалуйста.
— Но это же смешно, сержант. — Мурзуриев кивнул в сторону колонны машин, выстроившихся в контрольной зоне. — Целый батальон будет вынужден ждать.
— Это займет всего минуту, товарищ полковник. Мне нужно разрешение старшего... Никакой задержки не будет. — Четверо офицеров, сопровождавших Мурзуриева, отошли назад метров на десять, почти к воротам.
«Зачем они это сделали?» — подумал Михеев. Он бросил взгляд в сторону ограды и увидел, что свыше сотни солдат быстро выскакивают из четырех грузовиков, держа в руках оружие. Солдаты пытались прятаться за грузовиками от телекамер системы охраны, но не всем это удавалось.
Михеева охватила паника. Забыв на время о кнопке тревоги, сержант поднял на полковника вопросительный взгляд.
— Извините, товарищ полковник, но что ваши люди...
— Что-то не так, сержант?
— Нет, товарищ полковник. Подождите, пожалуйста. — Телефон находился в нескольких метрах от стола Михеева. Нажать кнопку тревоги или позвонить дежурному офицеру? Михеев выбрал последнее. Но когда он попытался закрыть окошко, то обнаружил, что пальцы черных кожаных перчаток Мурзуриева просунуты в щель, от чего окошко не закрывалось плотно. — Товарищ полковник, уберите, пожалуйста, перчатки...
Но вместо этого Мурзуриев сунул в щель большой нож и полностью распахнул окошко. И прежде чем Михеев успел выхватить пистолет из кобуры или нажать кнопку тревоги, Мурзуриев швырнул в окошко гранату со слезоточивым газом. Помещение будки моментально заполнилось ослепляющим желтым туманом, а полковник убрал нож и захлопнул окошко, чтобы газ не выходил наружу. Через пятнадцать секунд охранникам, которые перестали что-либо видеть и с трудом дышали, ничего не останется, как открыть дверь... Но они могут успеть включить тревогу.
Доминикас Пальсикас, выдававший себя за Мурзуриева, повернулся к своим четырем офицерам и приказал по-литовски:
— Начинаем.
И тут же снайперы, расположившиеся вдоль внешней ограды, разбили выстрелами телекамеры. В это же время была установлена взрывчатка на замки с дистанционным управлением ворот, и через несколько секунд путь был свободен, машины моментально начали въезжать на территорию Денерокина.
Открыв задвижку турникета, Пальсикас небольшой гранатой взорвал дверь караульной будки. Он ворвался внутрь, и как раз в этот момент зазвонил телефон прямой связи со зданием штаба службы безопасности, расположенном возле авиаконструкторского бюро. Закрыв шарфом нос, Пальсикас снял трубку и сказал:
— Восточные ворота, сержант Михеев.
— Михеев? — Говоривший удивился, не узнав голос Михеева, но был слишком возбужден, чтобы разбираться со своими сомнениями. — У нас пропал контакт с вашими пятью камерами наблюдения, а на индикаторах положения ваших ворот горят красные лампочки. Что случилось?
— Да у нас все нормально. Ложная тревога. У меня на мониторах все видно, все лампочки горят зеленым. Ворота закрыты, а в зоне контроля только одна машина. Наверное, у вас какое-то повреждение в цепи. Мне не пропускать отряд полковника Мурзуриева без вашей команды?
— Конечно. Как обычно. Жди разрешения.
— Восточные ворота, жду разрешения. — Пальсикас знал, что каждая смена охраны имеет свой пароль, обычно это было простое, легко запоминающееся слово. Михеев наверняка нигде не записал его, сержант был опытным охранником, а вот молодой солдат мог записать, но искать пароль уже не было времени. Пальсикас выскочил из будки, когда на территорию въезжала уже последняя машина. Он вытащил из кармана комбинезона рацию.
— Второй батальон, доложите обстановку.
— Главные ворота взяты, — последовал ответ. — Сопротивление минимальное.
— Третий батальон, докладывайте.
— Юго-западные ворота взяты. Никакого сопротивления. Депо тоже взято.
— Четвертый батальон, докладывайте.
— Западные ворота взяты. Входим внутрь. — Целью четвертого батальона было авиаконструкторское бюро «Физикоуса», потому что оно охранялось даже сильнее, чем Денерокин. В четвертом батальоне было свыше пятисот человек, что значительно замедляло его продвижение, но его солдаты были вооружены гораздо лучше других штурмовых групп и числом по крайней мере в три раза превосходили охрану, состоявшую из омоновцев.
— БТР! — крикнул кто-то. Пальсикас обернулся. Противник быстро среагировал на прорыв через ворота, по главной дороге мчался БТР-60ПБ, стреляя на ходу по входящим в ворота грузовикам.
Первый грузовик, в котором находились шестьдесят литовских солдат, был обстрелян из пушки калибра 12,7 миллиметра.
— Подгоняйте танк! Быстрее! — приказал Пальсикас. — Пусть идет прямо через ограду!
Танк Т-62 уже съехал с транспортировочной платформы. Это был устаревший вариант основного боевого советского танка, и в сражении против других танков он бы сильно проигрывал, но в условиях боя в городе и при наличии пространства для маневра это было очень эффективное оружие. Съехав с платформы, танк свернул влево и проломил сетчатую ограду высотой четыре метра, словно это был деревянный штакетник. БТР развернул пушку в сторону танка и сосредоточил огонь на нем, а литовские автоматчики успели в это время окружить БТР и открыть по нему прицельную стрельбу. Десять омоновцев в черных беретах выскочили из БТРа как раз в тот момент, когда Т-62 выпустил в него кумулятивный снаряд, от чего БТР завалился на бок и загорелся.
Охваченные жаждой мести солдаты Пальсикаса быстро расправились с пытавшимися укрыться омоновцами.
Пальсикас старался не смотреть, но взгляд его так и притягивало к грузовику, изрешеченному огнем БТР. Он увидел, что как минимум десять его солдат были убиты, а другие ранены, некоторые очень тяжело. Теперь задача, которую он поставил перед собой и перед своими людьми, не казалась ему такой уж простой. Они захватили десятки центров связи, бронетехнику, базы ВВС, склады — и все это за одну ночь. Но Пальсикаса все больше тревожил итог. Гибли литовцы — в большинстве своем слабо обученные, самоотверженные парни. Многие этой ночью стали калеками. И ради чего? Ради охватившей его жажды мести? Ради недостижимой мечты? Имел ли он право так поступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Солдат вошел в комнату, где находились несколько рядов пропусков, представлявших собой пластиковые карточки с черно-белыми фото. Чтобы попасть в Денерокин, надо было предъявить удостоверение личности и получить в обмен на него пропуск. Охрана внутри проверяла пропуска и сверяла фотографию с личностью его владельца. Солдат протянул Михееву пропуск Мурзуриева.
— Я никогда раньше не видел этого Мурзуриева. Интересно, что он за фрукт?
— Штабной червь, наверное, единственный оказался трезвым, вот ему и поручили возглавить эту колонну, — предположил Михеев. — Предупреди остальную охрану, что к нам жалует полковник из штаба. Потом позвони Терехову и сообщи, что колонна прибыла. Надо обеспечить охрану зоны, пока их машины будут заезжать, а мы будем проверять всех членов экипажей.
Спустя несколько минут головная машина колонны остановилась в зоне контроля перед воротами. Офицер, одетый в обычный зеленый камуфляжный комбинезон и пехотную каску с буквами «МСБ», подошел к охраннику. Поскольку офицер имел звание полковника, то его и еще четверых офицеров — одновременно для проверки документов разрешалось пропускать не более пяти человек — тут же пропустили в зону контроля, но ворота оставались закрытыми.
Сержант, находившийся в будке охраны, заметил тонкий серый шарф на шее офицера, частично скрывавший подбородок, а каска была надвинута низко на глаза. Поэтому сержант с уверенностью не опознал этого человека, хотя ростом и телосложением он напоминал полковника Мурзуриева, и та же тоненькая ниточка усов... Все же у сержанта не было полной уверенности. Полковник подошел к передней стене будки, сделанной из толстого пуленепробиваемого стекла, и обратился к охране:
— Сержант, я полковник Мурзуриев, прибыл из штаба с ротой подкрепления. Немедленно начинайте пропускать мои машины.
— Хорошо, товарищ полковник. — Сержант открыл небольшое окошко в стеклянной стене. — Попрошу ваши документы.
— Мы торопимся, сержант, — недовольным тоном бросил Мурзуриев. Он снял черные перчатки, положил их на прилавок перед окошком и принялся копаться в карманах комбинезона в поисках удостоверения. — Десять минут назад вас должны были предупредить из штаба о нашем прибытии.
— Сеть радиосвязи перегружена, товарищ полковник, — ответил Михеев. — Нам даже приказали убраться из эфира. Если такое сообщение и было, то мы его не получали. Понадобится время для проверки всех ваших машин. — Михеев отметил про себя, что четверо офицеров, сопровождавших полковника, все остановились перед стеклом, наблюдая за происходящим. — Товарищ полковник, оставьте, пожалуйста, сопровождающих за желтой линией. К окошку можно подходить только по одному.
Мурзуриев сделал знак своим офицерам отойти назад. Похоже, его удивили слова сержанта.
— А почему радиосеть перегружена? Что происходит?
— Да вроде вертолеты летают над городом, — ответил Михеев. — Но подробности выяснить не можем.
Мурзуриев смутился, но быстро взял себя в руки, заметив, что сержант наблюдает за ним. Он просунул в окошко удостоверение.
— Я тоже точно не знаю, что происходит, но, возможно, наше прибытие сюда связано с этими событиями. Поторопитесь, сержант.
— Хорошо, товарищ полковник. — «Ничего себе, — подумал Михеев, — даже штабное начальство не имеет понятия, что происходит». Он сверил личность Мурзуриева с фотографией на удостоверении. Все в порядке. Затем положил удостоверение рядом с пропуском и принялся сличать фотографии.
А вот фотографии не совпадали.
Фотографии на удостоверение и пропуск в «Физикоус» делались в одно время, и для верности это должны были быть отпечатки с одного негатива. А в данном случае фотографии не просто не совпадали, они были не похожи одна на другую. На пропуске Мурзуриев был более круглолицым и полнощеким. А у этого человека было скуластое квадратное лицо, словно высеченное из камня, хотя усы были точно такими, как на пропуске.
Без паники, Михеев, мысленно приказал себе сержант. Возможно, это просто очередная проверка бдительности охраны. Штабное начальство постоянно проделывает такие штучки. Михеев обратил внимание на оружие полковника — кобура на боку с «Макаровым», а на плече автомат АК-47. Довольно странно, что командир вооружен автоматом, подумал сержант. Но если даже полковник и опасался разоблачения, то пока не делал никаких движений, чтобы воспользоваться оружием. Оружие выглядело старым, не последнего выпуска, но, похоже, в хорошем состоянии.
Михеев нащупал под столом кнопку тревоги, откинул пальцами с нее предохранительный колпачок, но кнопку не нажал. Если это на самом деле просто проверка бдительности, то включение тревожной сирены по всей территории «Физикоуса» выйдет ему боком. Лучше попробовать еще один вариант решения этой проблемы — вызвать старшего в карауле.
— Тут что-то не так, товарищ полковник, — громко произнес Михеев, пытаясь привлечь внимание своего напарника. Если это проверка, то солдату не стоит стоять спиной к посетителям. — Вы не меняли недавно фотографию на удостоверении?
— Да, менял, сержант.
Если это диверсант, подумал Михеев, то держится он очень хладнокровно. Никаких подергиваний, никаких судорожных сглатываний, руки ни на миллиметр не приблизились к оружию.
— Пропуска меняются каждый год, вам это хорошо известно, — продолжил Мурзуриев. — Заканчивайте проверку. Через три минуты я должен докладывать в штаб.
— Но вы не поменяли пропуск, когда заменили фотографию на удостоверении, — возразил Михеев. — Я вынужден вызвать разводящего. Подождите, пожалуйста.
— Но это же смешно, сержант. — Мурзуриев кивнул в сторону колонны машин, выстроившихся в контрольной зоне. — Целый батальон будет вынужден ждать.
— Это займет всего минуту, товарищ полковник. Мне нужно разрешение старшего... Никакой задержки не будет. — Четверо офицеров, сопровождавших Мурзуриева, отошли назад метров на десять, почти к воротам.
«Зачем они это сделали?» — подумал Михеев. Он бросил взгляд в сторону ограды и увидел, что свыше сотни солдат быстро выскакивают из четырех грузовиков, держа в руках оружие. Солдаты пытались прятаться за грузовиками от телекамер системы охраны, но не всем это удавалось.
Михеева охватила паника. Забыв на время о кнопке тревоги, сержант поднял на полковника вопросительный взгляд.
— Извините, товарищ полковник, но что ваши люди...
— Что-то не так, сержант?
— Нет, товарищ полковник. Подождите, пожалуйста. — Телефон находился в нескольких метрах от стола Михеева. Нажать кнопку тревоги или позвонить дежурному офицеру? Михеев выбрал последнее. Но когда он попытался закрыть окошко, то обнаружил, что пальцы черных кожаных перчаток Мурзуриева просунуты в щель, от чего окошко не закрывалось плотно. — Товарищ полковник, уберите, пожалуйста, перчатки...
Но вместо этого Мурзуриев сунул в щель большой нож и полностью распахнул окошко. И прежде чем Михеев успел выхватить пистолет из кобуры или нажать кнопку тревоги, Мурзуриев швырнул в окошко гранату со слезоточивым газом. Помещение будки моментально заполнилось ослепляющим желтым туманом, а полковник убрал нож и захлопнул окошко, чтобы газ не выходил наружу. Через пятнадцать секунд охранникам, которые перестали что-либо видеть и с трудом дышали, ничего не останется, как открыть дверь... Но они могут успеть включить тревогу.
Доминикас Пальсикас, выдававший себя за Мурзуриева, повернулся к своим четырем офицерам и приказал по-литовски:
— Начинаем.
И тут же снайперы, расположившиеся вдоль внешней ограды, разбили выстрелами телекамеры. В это же время была установлена взрывчатка на замки с дистанционным управлением ворот, и через несколько секунд путь был свободен, машины моментально начали въезжать на территорию Денерокина.
Открыв задвижку турникета, Пальсикас небольшой гранатой взорвал дверь караульной будки. Он ворвался внутрь, и как раз в этот момент зазвонил телефон прямой связи со зданием штаба службы безопасности, расположенном возле авиаконструкторского бюро. Закрыв шарфом нос, Пальсикас снял трубку и сказал:
— Восточные ворота, сержант Михеев.
— Михеев? — Говоривший удивился, не узнав голос Михеева, но был слишком возбужден, чтобы разбираться со своими сомнениями. — У нас пропал контакт с вашими пятью камерами наблюдения, а на индикаторах положения ваших ворот горят красные лампочки. Что случилось?
— Да у нас все нормально. Ложная тревога. У меня на мониторах все видно, все лампочки горят зеленым. Ворота закрыты, а в зоне контроля только одна машина. Наверное, у вас какое-то повреждение в цепи. Мне не пропускать отряд полковника Мурзуриева без вашей команды?
— Конечно. Как обычно. Жди разрешения.
— Восточные ворота, жду разрешения. — Пальсикас знал, что каждая смена охраны имеет свой пароль, обычно это было простое, легко запоминающееся слово. Михеев наверняка нигде не записал его, сержант был опытным охранником, а вот молодой солдат мог записать, но искать пароль уже не было времени. Пальсикас выскочил из будки, когда на территорию въезжала уже последняя машина. Он вытащил из кармана комбинезона рацию.
— Второй батальон, доложите обстановку.
— Главные ворота взяты, — последовал ответ. — Сопротивление минимальное.
— Третий батальон, докладывайте.
— Юго-западные ворота взяты. Никакого сопротивления. Депо тоже взято.
— Четвертый батальон, докладывайте.
— Западные ворота взяты. Входим внутрь. — Целью четвертого батальона было авиаконструкторское бюро «Физикоуса», потому что оно охранялось даже сильнее, чем Денерокин. В четвертом батальоне было свыше пятисот человек, что значительно замедляло его продвижение, но его солдаты были вооружены гораздо лучше других штурмовых групп и числом по крайней мере в три раза превосходили охрану, состоявшую из омоновцев.
— БТР! — крикнул кто-то. Пальсикас обернулся. Противник быстро среагировал на прорыв через ворота, по главной дороге мчался БТР-60ПБ, стреляя на ходу по входящим в ворота грузовикам.
Первый грузовик, в котором находились шестьдесят литовских солдат, был обстрелян из пушки калибра 12,7 миллиметра.
— Подгоняйте танк! Быстрее! — приказал Пальсикас. — Пусть идет прямо через ограду!
Танк Т-62 уже съехал с транспортировочной платформы. Это был устаревший вариант основного боевого советского танка, и в сражении против других танков он бы сильно проигрывал, но в условиях боя в городе и при наличии пространства для маневра это было очень эффективное оружие. Съехав с платформы, танк свернул влево и проломил сетчатую ограду высотой четыре метра, словно это был деревянный штакетник. БТР развернул пушку в сторону танка и сосредоточил огонь на нем, а литовские автоматчики успели в это время окружить БТР и открыть по нему прицельную стрельбу. Десять омоновцев в черных беретах выскочили из БТРа как раз в тот момент, когда Т-62 выпустил в него кумулятивный снаряд, от чего БТР завалился на бок и загорелся.
Охваченные жаждой мести солдаты Пальсикаса быстро расправились с пытавшимися укрыться омоновцами.
Пальсикас старался не смотреть, но взгляд его так и притягивало к грузовику, изрешеченному огнем БТР. Он увидел, что как минимум десять его солдат были убиты, а другие ранены, некоторые очень тяжело. Теперь задача, которую он поставил перед собой и перед своими людьми, не казалась ему такой уж простой. Они захватили десятки центров связи, бронетехнику, базы ВВС, склады — и все это за одну ночь. Но Пальсикаса все больше тревожил итог. Гибли литовцы — в большинстве своем слабо обученные, самоотверженные парни. Многие этой ночью стали калеками. И ради чего? Ради охватившей его жажды мести? Ради недостижимой мечты? Имел ли он право так поступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103