Представитель Китая тут же предложил, как без всякого риска отвлечь внимание Америки, тем более что такое случалось и в прошлом. Иран — что это за Объединённая Исламская Республика… ах да, конечно, подумал Чанг. Конечно. Весь риск падает на долю ОИР, хотя на этот раз он представляется удивительно точно рассчитанным. По возвращении в Пекин Чанг лично проверит соотношение сил.
— Как вы сами понимаете, я не прошу от вас сейчас брать на себя какие-нибудь обязательства. Вам понадобится убедиться в серьёзности моих намерений и возможностей. Я прошу вас об одном: уделите максимальное внимание моему предложению о заключении нашего союза — неофициального, разумеется.
— Но Пакистан… — произнесла индийский премьер-министр, неосторожно привлекая внимание к самому слабому месту своей политики, что тут же отметил про себя Чанг.
— Исламабад слишком долго был американской марионеткой, и ему нельзя доверять, — тут же ответил Дарейи, который давно подготовил свой ответ, хотя и не ожидал, что индийский премьер так быстро откроет свои карты. Эта женщина ненавидит Америку также, как и я, подумал он. Вероятно, «преподанный урок» нанёс более глубокую рану её гордости, чем сообщили его дипломаты. Как свойственно женщине столь ревностно оберегать свою гордость. В этом её слабость. Отлично. Он посмотрел на Чанга.
— Наши отношения с Пакистаном ограничиваются торговыми связями и, являясь таковыми, подвержены изменениям, — отозвался представитель Китая, испытывающий не меньшее удовлетворение от слабости Индии. В конце концов, ей некого винить. Она послала в море свой флот, чтобы оказать поддержку Японии в нападении на Америку, оказавшемся неудачным… тогда как Китай не предпринял ничего и не рискнул ничем. В результате он вышел из «войны», не понеся никакого урона и даже не показав, что был как-то связан с этим конфликтом. Самые осторожные руководители Китая, занимающие место в государственной иерархии выше Чанга, не возражали против его манёвров, хотя манёвры эти ничего и не принесли. И вот теперь снова кто-то готов пойти на риск. Индия предпримет демонстративные действия, а Китай останется в стороне, всего лишь повторив прошлые заверения о том, что не имеет никакого отношения к этой Объединённой Исламской республике. В любом случае он может заявить, что хотел всего лишь убедиться в решительности нового американского президента, а такое случается постоянно. К тому же Тайвань всё время является источником беспокойства. Все так интересно. Иран, движущей силой которого является религия. Индия, которая руководствуется жадностью и гневом. Китай же, с другой стороны, смотрит далеко в будущее, строит великие планы, делает это бесстрастно и спокойно, ищет то, в чём действительно нуждается, но поступает, как всегда, предельно осмотрительно. Цель, к которой стремится Иран, очевидна, и если Дарейи готов пойти на риск войны ради неё, то не стоит ему мешать, лучше наблюдать со стороны и надеяться на его успех. Но Чанг не позволит пока втянуть Китай в конфликт. Стоит ли казаться слишком нетерпеливым? Вот Индия готова приступить к действиям, проявляет такое нетерпение, что упускает из виду нечто совершенно очевидное: если Дарейи сумеет добиться осуществления своих планов, то Пакистан уладит свои отношения с ОИР, может даже присоединится к ней, и тогда Индия окажется изолированной и уязвимой. Ничего не поделаешь, опасно быть вассалом, это ещё опаснее, если у тебя наготове планы подняться на более высокий уровень — но при отсутствии средств для осуществления этого. Выбирая союзников, нужно быть очень осторожным. Чувство благодарности в отношениях между государствами похоже на цветок, выращенный в оранжерее, — он быстро вянет, когда его выносят на открытый воздух.
Премьер-министр молча кивнула, признавая свою победу в вопросе о Пакистане.
— В таком случае, друзья, я благодарю вас за то, что вы так любезно согласились встретиться со мной. С вашего разрешения, я отправлюсь домой.
Все трое встали, обменялись прощальными рукопожатиями и направились к выходу. Через несколько минут самолёт Дарейи развернулся на неровной поверхности взлётной полосы китайской авиабазы, больше приспособленной к полётам истребителей. Аятолла посмотрел на кофейник и решил воздержаться. Ему хотелось поспать перед утренними молитвами. Но прежде…
— Твои предсказания оказались совершенно точными.
— Русские называют такие вещи «объективными условиями». Они всегда были и остаются неверными, но их методам анализа в точности не откажешь, — объяснил Бадрейн. — Вот почему я сумел собрать достоверную информацию.
— В этом я убедился. Твоя следующая задача будет заключаться в том, чтобы разработать планы нескольких операций… — Дарейи откинул спинку кресла и закрыл глаза, надеясь, что ему снова приснятся мёртвые львы.
* * *
Как ни хотелось ему вернуться к клинической медицине, Пьер Александер не испытывал к ней особой любви, особенно в тех случаях, когда ему приходилось иметь дело с пациентами, положение которых было безнадёжным. Дух бывшего армейского офицера говорил в нём, что это походит на оборону Батаана — делаешь все, что в твоих силах, и отстреливаешься до последнего патрона, хотя и знаешь, что помощи ждать неоткуда. В данный момент у него в палатах находились трое больных СПИДом — все трое мужчины, гомосексуалисты, в возрасте за тридцать, и всем оставалось жить не больше года. Александер был достаточно религиозным человеком и не одобрял подобный образ жизни, но такой смерти не заслуживал никто. И всё-таки он был врачом, а не Богом, выносящим приговор. Проклятье, подумал он, выходя из лифта и не переставая диктовать свои наблюдения для истории болезни пациентов в мини-диктофон.
В работу врача входит необходимость разделять свою жизнь на отсеки, изолированные друг от друга. Все три пациента в его палатах будут там и завтра, и ни один из них не потребует срочного врачебного вмешательства этой ночью. Нет ничего жестокого в том, что он отложит их проблемы до завтрашнего дня. Это всего лишь работа, а их жизни и надежды выжить зависят от того, сумеет ли он на время забыть о них и вернуться к исследованию микроорганизмов, терзающих их тела. Он передал кассету своей секретарше, которая напечатает продиктованные им наблюдения.
— Доктор Лоренц звонил из Атланты в ответ на ваш звонок, когда вы позвонили ему в ответ на его звонок, — сообщила секретарь, когда Александер проходил мимо.
Опустившись в кресло, он набрал номер телефона, который знал наизусть.
— Слушаю.
— Гас? Это Алекс из Хопкинса.
— Как прошла рыбалка, полковник?
— Ты не поверишь — мне так и не удалось пока заняться этим. Ральф заставляет меня работать все больше и больше.
— Что тебя интересует — ведь это ты позвонил первым, правда? — В голосе Лоренца больше не было уверенности — верный признак того, что он чем-то очень обеспокоен.
— В самом деле, первым позвонил я, Гас. Ральф сказал мне, что ты снова взялся за структуру вируса лихорадки Эбола на основе той крошечной вспышки в Заире. Это правда?
— Понимаешь, я собирался заняться этим, но кто-то украл у меня моих обезьян, — недовольно проворчал директор исследовательского Центра инфекционных заболеваний. — Мне сообщили, что новая партия прибудет через день-другой.
— Кто-нибудь пробрался в твою лабораторию? — спросил Александер. Все чаще работе лабораторий угрожали фанатики, занятые защитой животных, которым иногда удавалось пробраться в лаборатории и «освободить» подопытных животных. Александер боялся, что придёт день, когда — если где-то не проявят должной осторожности — такой чокнутый проберётся в лабораторию и унесёт под мышкой обезьяну, заражённую лихорадкой Лхаса или даже чем-то более опасным, и узнает об этом слишком поздно. Этим фанатикам не приходит в голову, что врачи не могут заниматься поиском вакцин и методов лечения заразных болезней без животных — а кто осмелится утверждать, что жизнь обезьяны важнее жизни человека? Ответ на этот вопрос был прост: в Америке есть люди, верящие во что угодно и обладающие конституционным правом вести себя по-дурацки. По этой причине Центр инфекционных заболеваний в Атланте, лаборатории Хопкинса и другие исследовательские учреждения находились под наблюдением вооружённых охранников, защищающих клетки с обезьянами. И даже клетки с крысами, подумал Алекс, подняв глаза к потолку.
— Нет, их увели у меня из-под носа в Африке. Кто-то ещё экспериментирует с ними. Как бы то ни было, это нарушило мои планы на целую неделю. Ну и чёрт с ними. Я разглядываю этого крохотного мерзавца уже пятнадцать лет.
— Насколько свежий образец крови ты получил?
— Он взят у пациента «Зеро». Мы сразу опознали его. Это вирус заирской лихорадки Эбола, штамм Маинги. У нас есть ещё один образец от другого пациента. Он исчез…
— Что?! — с беспокойством воскликнул Александер.
— Погиб в море в результате авиакатастрофы. Похоже, что его пытались доставить в Париж к профессору Руссо. Больше заболеваний не зарегистрировано, Алекс. На этот раз нам повезло, — заверил Лоренц коллегу.
Куда лучше, подумал Александер, погибнуть при авиакатастрофе, чем истечь кровью от этого гребаного вируса. Он всё ещё мыслил как солдат и не забыл армейских ругательств.
— О'кей, — облегчённо вздохнул полковник.
— Так зачем ты звонил?
— Меня заинтересовали полиномы, — услышал Лоренц.
— Что ты хочешь этим сказать? — недоуменно спросил он.
— Когда займёшься исследованием этого штамма, попробуй осуществить математический анализ структуры вируса.
— Меня тоже заинтересовала эта мысль. Но сейчас мне хочется изучить репродуктивный цикл и…
— Совершенно верно, Гас, математическую природу взаимодействия. Я тут говорил с одним из врачей — ты не поверишь, с офтальмологом, — и она высказала интересную мысль. Если аминокислоты имеют математические величины, поддающиеся подсчёту — а так и должно быть, — то метод их взаимодействия с другими цепочками может кое-что объяснить нам. — Александер сделал паузу и услышал, как на другом конце телефонного канала чиркнули спичкой. Гас снова курил в кабинете трубку.
— Продолжай.
— Я всё ещё пытаюсь сделать вывод, Гас. Что, если это именно то, о чём ты думаешь, — уравнение? Тогда понадобится разгадать его, верно? Как сделать это? Понимаешь, Ральф рассказал мне о твоём исследовании временного цикла. Мне кажется, что ты напал на след. Если нам удастся разделить на части РНК вируса, а мы уже сделали это с ДНК носителя, то…
— Понял! Взаимодействия помогут нам узнать кое-что о величинах элементов в полиномных…
— И тогда мы многое узнаем, как размножается этот гребаный вирус, и, может быть, у нас появится возможность ..
— Уничтожить его. — Наступила пауза, и Александер услышал, как Гас затянулся табачным дымом. — Алекс, а ведь это отличная мысль.
— Ты лучше всех подготовлен к этому, Гас, и к тому же готовишь эксперимент.
— И всё-таки чего-то не хватает.
— Всегда чего-то не хватает.
— Дай мне подумать об этом денёк-другой, и я позвоню тебе. Молодец, Алекс.
— Спасибо, сэр. — Профессор Александер положил трубку и решил, что сегодня внёс достаточный вклад в медицинскую науку. Он не был слишком уж весомым, и к тому же здесь чего-то действительно не хватало.
Глава 23
Эксперименты
Понадобилось несколько дней, чтобы все оказалось на своих местах. Президенту Райану пришлось встретиться с ещё одной группой новых сенаторов — некоторые штаты раскачивались слишком медленно, главным образом потому, что их губернаторы создали что-то вроде комитетов по выбору наиболее подходящих кандидатов из составленного списка. Это удивило многих экспертов в Вашингтоне, которые ожидали, что главы исполнительной власти штатов поступят и на этот раз, как и раньше, — обычно они назначали сенаторов буквально, пока едва успевало остыть тело скончавшегося представителя штата в верхней палате Конгресса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273
— Как вы сами понимаете, я не прошу от вас сейчас брать на себя какие-нибудь обязательства. Вам понадобится убедиться в серьёзности моих намерений и возможностей. Я прошу вас об одном: уделите максимальное внимание моему предложению о заключении нашего союза — неофициального, разумеется.
— Но Пакистан… — произнесла индийский премьер-министр, неосторожно привлекая внимание к самому слабому месту своей политики, что тут же отметил про себя Чанг.
— Исламабад слишком долго был американской марионеткой, и ему нельзя доверять, — тут же ответил Дарейи, который давно подготовил свой ответ, хотя и не ожидал, что индийский премьер так быстро откроет свои карты. Эта женщина ненавидит Америку также, как и я, подумал он. Вероятно, «преподанный урок» нанёс более глубокую рану её гордости, чем сообщили его дипломаты. Как свойственно женщине столь ревностно оберегать свою гордость. В этом её слабость. Отлично. Он посмотрел на Чанга.
— Наши отношения с Пакистаном ограничиваются торговыми связями и, являясь таковыми, подвержены изменениям, — отозвался представитель Китая, испытывающий не меньшее удовлетворение от слабости Индии. В конце концов, ей некого винить. Она послала в море свой флот, чтобы оказать поддержку Японии в нападении на Америку, оказавшемся неудачным… тогда как Китай не предпринял ничего и не рискнул ничем. В результате он вышел из «войны», не понеся никакого урона и даже не показав, что был как-то связан с этим конфликтом. Самые осторожные руководители Китая, занимающие место в государственной иерархии выше Чанга, не возражали против его манёвров, хотя манёвры эти ничего и не принесли. И вот теперь снова кто-то готов пойти на риск. Индия предпримет демонстративные действия, а Китай останется в стороне, всего лишь повторив прошлые заверения о том, что не имеет никакого отношения к этой Объединённой Исламской республике. В любом случае он может заявить, что хотел всего лишь убедиться в решительности нового американского президента, а такое случается постоянно. К тому же Тайвань всё время является источником беспокойства. Все так интересно. Иран, движущей силой которого является религия. Индия, которая руководствуется жадностью и гневом. Китай же, с другой стороны, смотрит далеко в будущее, строит великие планы, делает это бесстрастно и спокойно, ищет то, в чём действительно нуждается, но поступает, как всегда, предельно осмотрительно. Цель, к которой стремится Иран, очевидна, и если Дарейи готов пойти на риск войны ради неё, то не стоит ему мешать, лучше наблюдать со стороны и надеяться на его успех. Но Чанг не позволит пока втянуть Китай в конфликт. Стоит ли казаться слишком нетерпеливым? Вот Индия готова приступить к действиям, проявляет такое нетерпение, что упускает из виду нечто совершенно очевидное: если Дарейи сумеет добиться осуществления своих планов, то Пакистан уладит свои отношения с ОИР, может даже присоединится к ней, и тогда Индия окажется изолированной и уязвимой. Ничего не поделаешь, опасно быть вассалом, это ещё опаснее, если у тебя наготове планы подняться на более высокий уровень — но при отсутствии средств для осуществления этого. Выбирая союзников, нужно быть очень осторожным. Чувство благодарности в отношениях между государствами похоже на цветок, выращенный в оранжерее, — он быстро вянет, когда его выносят на открытый воздух.
Премьер-министр молча кивнула, признавая свою победу в вопросе о Пакистане.
— В таком случае, друзья, я благодарю вас за то, что вы так любезно согласились встретиться со мной. С вашего разрешения, я отправлюсь домой.
Все трое встали, обменялись прощальными рукопожатиями и направились к выходу. Через несколько минут самолёт Дарейи развернулся на неровной поверхности взлётной полосы китайской авиабазы, больше приспособленной к полётам истребителей. Аятолла посмотрел на кофейник и решил воздержаться. Ему хотелось поспать перед утренними молитвами. Но прежде…
— Твои предсказания оказались совершенно точными.
— Русские называют такие вещи «объективными условиями». Они всегда были и остаются неверными, но их методам анализа в точности не откажешь, — объяснил Бадрейн. — Вот почему я сумел собрать достоверную информацию.
— В этом я убедился. Твоя следующая задача будет заключаться в том, чтобы разработать планы нескольких операций… — Дарейи откинул спинку кресла и закрыл глаза, надеясь, что ему снова приснятся мёртвые львы.
* * *
Как ни хотелось ему вернуться к клинической медицине, Пьер Александер не испытывал к ней особой любви, особенно в тех случаях, когда ему приходилось иметь дело с пациентами, положение которых было безнадёжным. Дух бывшего армейского офицера говорил в нём, что это походит на оборону Батаана — делаешь все, что в твоих силах, и отстреливаешься до последнего патрона, хотя и знаешь, что помощи ждать неоткуда. В данный момент у него в палатах находились трое больных СПИДом — все трое мужчины, гомосексуалисты, в возрасте за тридцать, и всем оставалось жить не больше года. Александер был достаточно религиозным человеком и не одобрял подобный образ жизни, но такой смерти не заслуживал никто. И всё-таки он был врачом, а не Богом, выносящим приговор. Проклятье, подумал он, выходя из лифта и не переставая диктовать свои наблюдения для истории болезни пациентов в мини-диктофон.
В работу врача входит необходимость разделять свою жизнь на отсеки, изолированные друг от друга. Все три пациента в его палатах будут там и завтра, и ни один из них не потребует срочного врачебного вмешательства этой ночью. Нет ничего жестокого в том, что он отложит их проблемы до завтрашнего дня. Это всего лишь работа, а их жизни и надежды выжить зависят от того, сумеет ли он на время забыть о них и вернуться к исследованию микроорганизмов, терзающих их тела. Он передал кассету своей секретарше, которая напечатает продиктованные им наблюдения.
— Доктор Лоренц звонил из Атланты в ответ на ваш звонок, когда вы позвонили ему в ответ на его звонок, — сообщила секретарь, когда Александер проходил мимо.
Опустившись в кресло, он набрал номер телефона, который знал наизусть.
— Слушаю.
— Гас? Это Алекс из Хопкинса.
— Как прошла рыбалка, полковник?
— Ты не поверишь — мне так и не удалось пока заняться этим. Ральф заставляет меня работать все больше и больше.
— Что тебя интересует — ведь это ты позвонил первым, правда? — В голосе Лоренца больше не было уверенности — верный признак того, что он чем-то очень обеспокоен.
— В самом деле, первым позвонил я, Гас. Ральф сказал мне, что ты снова взялся за структуру вируса лихорадки Эбола на основе той крошечной вспышки в Заире. Это правда?
— Понимаешь, я собирался заняться этим, но кто-то украл у меня моих обезьян, — недовольно проворчал директор исследовательского Центра инфекционных заболеваний. — Мне сообщили, что новая партия прибудет через день-другой.
— Кто-нибудь пробрался в твою лабораторию? — спросил Александер. Все чаще работе лабораторий угрожали фанатики, занятые защитой животных, которым иногда удавалось пробраться в лаборатории и «освободить» подопытных животных. Александер боялся, что придёт день, когда — если где-то не проявят должной осторожности — такой чокнутый проберётся в лабораторию и унесёт под мышкой обезьяну, заражённую лихорадкой Лхаса или даже чем-то более опасным, и узнает об этом слишком поздно. Этим фанатикам не приходит в голову, что врачи не могут заниматься поиском вакцин и методов лечения заразных болезней без животных — а кто осмелится утверждать, что жизнь обезьяны важнее жизни человека? Ответ на этот вопрос был прост: в Америке есть люди, верящие во что угодно и обладающие конституционным правом вести себя по-дурацки. По этой причине Центр инфекционных заболеваний в Атланте, лаборатории Хопкинса и другие исследовательские учреждения находились под наблюдением вооружённых охранников, защищающих клетки с обезьянами. И даже клетки с крысами, подумал Алекс, подняв глаза к потолку.
— Нет, их увели у меня из-под носа в Африке. Кто-то ещё экспериментирует с ними. Как бы то ни было, это нарушило мои планы на целую неделю. Ну и чёрт с ними. Я разглядываю этого крохотного мерзавца уже пятнадцать лет.
— Насколько свежий образец крови ты получил?
— Он взят у пациента «Зеро». Мы сразу опознали его. Это вирус заирской лихорадки Эбола, штамм Маинги. У нас есть ещё один образец от другого пациента. Он исчез…
— Что?! — с беспокойством воскликнул Александер.
— Погиб в море в результате авиакатастрофы. Похоже, что его пытались доставить в Париж к профессору Руссо. Больше заболеваний не зарегистрировано, Алекс. На этот раз нам повезло, — заверил Лоренц коллегу.
Куда лучше, подумал Александер, погибнуть при авиакатастрофе, чем истечь кровью от этого гребаного вируса. Он всё ещё мыслил как солдат и не забыл армейских ругательств.
— О'кей, — облегчённо вздохнул полковник.
— Так зачем ты звонил?
— Меня заинтересовали полиномы, — услышал Лоренц.
— Что ты хочешь этим сказать? — недоуменно спросил он.
— Когда займёшься исследованием этого штамма, попробуй осуществить математический анализ структуры вируса.
— Меня тоже заинтересовала эта мысль. Но сейчас мне хочется изучить репродуктивный цикл и…
— Совершенно верно, Гас, математическую природу взаимодействия. Я тут говорил с одним из врачей — ты не поверишь, с офтальмологом, — и она высказала интересную мысль. Если аминокислоты имеют математические величины, поддающиеся подсчёту — а так и должно быть, — то метод их взаимодействия с другими цепочками может кое-что объяснить нам. — Александер сделал паузу и услышал, как на другом конце телефонного канала чиркнули спичкой. Гас снова курил в кабинете трубку.
— Продолжай.
— Я всё ещё пытаюсь сделать вывод, Гас. Что, если это именно то, о чём ты думаешь, — уравнение? Тогда понадобится разгадать его, верно? Как сделать это? Понимаешь, Ральф рассказал мне о твоём исследовании временного цикла. Мне кажется, что ты напал на след. Если нам удастся разделить на части РНК вируса, а мы уже сделали это с ДНК носителя, то…
— Понял! Взаимодействия помогут нам узнать кое-что о величинах элементов в полиномных…
— И тогда мы многое узнаем, как размножается этот гребаный вирус, и, может быть, у нас появится возможность ..
— Уничтожить его. — Наступила пауза, и Александер услышал, как Гас затянулся табачным дымом. — Алекс, а ведь это отличная мысль.
— Ты лучше всех подготовлен к этому, Гас, и к тому же готовишь эксперимент.
— И всё-таки чего-то не хватает.
— Всегда чего-то не хватает.
— Дай мне подумать об этом денёк-другой, и я позвоню тебе. Молодец, Алекс.
— Спасибо, сэр. — Профессор Александер положил трубку и решил, что сегодня внёс достаточный вклад в медицинскую науку. Он не был слишком уж весомым, и к тому же здесь чего-то действительно не хватало.
Глава 23
Эксперименты
Понадобилось несколько дней, чтобы все оказалось на своих местах. Президенту Райану пришлось встретиться с ещё одной группой новых сенаторов — некоторые штаты раскачивались слишком медленно, главным образом потому, что их губернаторы создали что-то вроде комитетов по выбору наиболее подходящих кандидатов из составленного списка. Это удивило многих экспертов в Вашингтоне, которые ожидали, что главы исполнительной власти штатов поступят и на этот раз, как и раньше, — обычно они назначали сенаторов буквально, пока едва успевало остыть тело скончавшегося представителя штата в верхней палате Конгресса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273