— Продолжайте. Ваш вопрос.
— Мистер Келти обратился с просьбой, чтобы комиссия юристов изучила все обстоятельства этого дела. Каково ваше мнение?
— Расследование по этому делу ведёт ФБР, которое является ведущим следственным органом федерального правительства. Какими бы ни были факты, их следует установить, прежде чем кто-то сможет принять решение. Мне кажется, однако, что все мы знаем, какими будут результаты. Эд Келти ушёл в отставку, и все вы знаете почему. Из уважения к конституционному процессу я поручил ФБР провести расследование, но для меня с юридической точки зрения все предельно ясно. Мистер Келти может заявлять все, что ему угодно. Мне нужно заниматься работой. Следующий вопрос? — уверенно спросил Джек.
— Господин президент… — Райан едва заметно кивнул, услышав это от корреспондента «Майами гералд», — в своём недавнем выступлении вы сказали, что не считаете себя политическим деятелем, но тем не менее вы заняли политический пост. Американский народ хотел бы услышать ваше мнение по целому ряду вопросов.
— Это разумно. По каким именно? — спросил Джек.
— Например, в отношении абортов, — сказала корреспондент «Майами гералд», женщина с весьма либеральными взглядами. — Какова ваша точка зрения по этому вопросу?
— Я против абортов, — откровенно ответил Райан, даже не успев подумать. — Я — католик, как вам, по-видимому, известно, и в отношении этой моральной проблемы считаю, что моя церковь права. Тем не менее решение по иску « Роу против Уэйда» остаётся нашим законом до тех пор, пока Верховный суд не сочтёт необходимым пересмотреть своё решение, и президент не имеет права вмешиваться в решения федеральных судебных органов. Поэтому я оказался в несколько двусмысленном положении, но как президент обязан управлять государством в соответствии с законом. Прежде чем занять эту должность, я принёс присягу соблюдать закон. — Неплохо, Джек, подумал Райан.
— Значит, вы согласны с тем, что женщина имеет право выбора? — Журналистка из «Майами гералд» почувствовала запах крови.
— Какого выбора? — спросил Райан, все ещё уверенный в себе. — Знаете, был момент, мою жену пытались убить, когда она была беременна и ожидала рождения сына. Вскоре после этого я видел, как моя старшая дочь борется со смертью в больнице. По моему мнению, человеческая жизнь бесценна. Этот урок я постиг дорогой ценой. Надеюсь, что люди подумают об этом, прежде чем принять решение об абортах.
— Но это не ответ на мой вопрос, сэр.
— Я не могу помешать женщинам делать аборты. Нравится мне это или нет, но таков закон. Президент не может нарушить закон. — Разве это не очевидно, подумал Райан.
— Но при назначении судей в Верховный суд вы будете пользоваться вопросом об абортах как лакмусовой бумажкой? Разве вам не хочется пересмотреть решение по делу «Роу против Уэйда»?
Райан даже не заметил, что на него устремились все камеры и репортёры склонились над своими блокнотами.
— Как я уже сказал, мне не нравится решение по делу «Роу против Уэйда». Я считаю, что оно было не правильным, и скажу вам почему. Верховный суд вмешался в то, что является законодательным вопросом. В Конституции ничего не говорится об этом, а для тех вопросов, которые не затронуты в Конституции, у нас есть законодательные собрания в штатах и федеральное законодательное собрание, которые и должны принимать законы. — Райан решил, что его объяснение основ гражданского права идёт хорошо. — Теперь к вопросу о назначениях в Верховный суд, которые мне предстоит сделать. Я буду искать самых квалифицированных судей, которых смогу найти. Скоро мы займёмся этим вопросом. Конституция для Соединённых Штатов — своего рода Библия, а члены Верховного суда — своего рода теологи, которые решают, что имеет в виду Конституция. Они не должны писать новую конституцию. Им нужно разобраться с тем, что означает прежняя. Когда возникает необходимость внести поправку в Конституцию, на это у нас есть соответствующая процедура, которой мы пользовались уже больше двадцати раз.
— Значит, вы выберете только тех судей, которые будут строго соблюдать положения Конституции и решат пересмотреть дело «Роу против Уэйда»?
Райану показалась, что он внезапно наткнулся на каменную стену. Он заметно заколебался, прежде чем ответить.
— Я надеюсь выбрать самых лучших, самых квалифицированных судей. Я не собираюсь выяснять их отношение к отдельным вопросам.
Тут вскочил корреспондент газеты «Бостон глоуб».
— Господин президент, как относительно ситуации, когда роды угрожают жизни матери? Католическая церковь…
— Ответ на этот вопрос очевиден. Прежде всего нужно принять во внимание жизнь матери.
— Но церковь заявляет…
— Я не могу говорить за католическую церковь. Как я уже сказал раньше, президент не может нарушать закон.
— Но вам хотелось бы его пересмотреть, — напомнил корреспондент «Бостон глоуб».
— Да, я считаю, что для всех было бы лучше, если бы эту проблему вернули в законодательные собрания штатов. Тогда выбранные народом представители могли бы принять законы, соответствующие воле избирателей.
— Но в этом случае, — заметил репортёр «Сан-Франциско экзаминер», — у нас возникнет мешанина законов в стране, и в некоторых штатах аборты будут запрещены.
— Только в том случае, если избиратели требуют этого. Таковы принципы демократии.
— Но как поступать женщинам, не располагающим достаточными средствами?
— Этого я не решаю, — ответил Райан, начиная чувствовать раздражение и пытаясь понять, как он оказался втянутым в этот диспут.
— Таким образом, вы поддерживаете поправку к Конституции, запрещающую аборты?! — выкрикнул корреспондент «Атланта конститьюшен».
— Нет, я не считаю это конституционным вопросом. Это относится к сфере законодательства.
— Таким образом, — подвёл итог представитель «Нью-Йорк тайме», — лично вы против абортов по моральным и религиозным соображениям, но не будете вмешиваться в права женщин; вы предполагаете назначить консервативных судей в Верховный суд, и они скорее всего пересмотрят решение по делу «Роу против Уэйда», но вы не поддерживаете принятие поправки к Конституции, запрещающей свободу выбора. — Репортёр улыбнулся. — А теперь скажите нам, сэр, какова всё-таки ваша точка зрения по этому вопросу?
Райан покачал головой, поджал губы и дал первую же версию ответа на столь дерзкий вопрос, которая пришла ему в голову.
— Мне казалось, что я ответил достаточно ясно. Может быть, перейдём к другой теме?
— Спасибо, господин президент! — громко произнёс глава корпуса журналистов, отреагировав на отчаянные жесты Арни ван Дамма. Райан, озадаченный, отошёл от трибуны, завернул за угол и скрылся с глаз репортёров. Глава администрации схватил президента за руку и едва не оттолкнул его к стене, но на этот раз агенты Секретной службы даже не шевельнулись.
— Знаешь что, Джек? Ты только что восстановил против себя всю страну!
— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросил президент.
— Я имею в виду, что нельзя заправлять машину и курить одновременно, черт побери! Боже милосердный! Неужели ты не понимаешь, что наделал? — Арни посмотрел на Райана и увидел, что тот ничего не понимает. — Те, кто выступают за свободу выбора, считают теперь, что ты лишил их этого права. Люди, защищающие жизнь зародышей, думают, что тебе наплевать на эту проблему. Ну просто идеально, Джек. Ты сумел за пять минут лишить себя всех союзников! — Ван Дамм повернулся и ушёл, не скрывая гнева, боясь окончательно потерять самообладание.
— Что он имел в виду? — недоуменно спросил Райан. Агенты Секретной службы молчали. Политика не входила в круг их обязанностей, к тому же они придерживались разных точек зрения по этому вопросу, подобно всей стране.
* * *
Это было так же легко, как отнять конфетку у младенца. И после первоначального испуга, ребёнок поднял отчаянный крик.
— «Буйвол-шесть», это «Флажок-шесть». Приём. — Подполковник Герберт Мастерман — для друзей Дюк — стоял на башне «Сумасшедшего Макса-2», своего командного танка М1А2 «Эйбрамс», держа в одной руке микрофон, а в другой бинокль. Перед ним на десяти квадратных милях учебного полигона пустыни Негев стояли танки «меркава» и боевые машины пехоты Седьмой бригады израильской армии. На всех мигали жёлтые огни, а из башен поднимался пурпурный дым, что означало, что танк подбит. Дым был изобретением израильтян. Когда специальные устройства MILES регистрировали попадание лазерного луча, вверх поднимался дым. Но израильтяне надеялись, что это они будут считать подбитые «вражеские» танки из американской оперативной группы. Получилось наоборот. Только четыре танка Мастермана и шесть его бронетранспортёров М3 «брэдли скаут» были «подбиты» таким же образом.
— «Олень», это «Буйвол», — послышался ответный голос полковника Шона Магрудера, командира Десятого бронетанкового полка «Буйволы».
— Думаю, всё кончено, полковник. «Огневой мешок» полон.
— Понял тебя, Дюк. Приезжай для разбора учений. Через несколько минут здесь появится один очень недовольный израильтянин. — Хорошо, что радиопередачи шли по шифрованному каналу.
— Выезжаю, сэр. — Мастерман спустился с башни в тот момент, когда подъехал его «хаммер». Экипаж танка направился обратно, в расположение танковой роты.
Лучшего не придумаешь. Мастерман чувствовал себя, как футболист, которому разрешили играть каждый день. Он командовал Первой ротой Десятого бронетанкового полка. Его роту вообще-то называли бы батальоном, но Десятый полк не был обычной бронетанковой частью, от жёлтой окантовки на наплечных ремнях до красно-белых полковых флажков, и если вы не принадлежали к Десятому бронетанковому, то были никем.
— Снова напинали им в задницу, сэр? — спросил водитель, когда его босс закурил кубинскую сигару.
— Расправились, как с ягнятами на бойне, Перкинс. — Мастерман отхлебнул воды из пластмассовой фляжки. В сотне футов над ними промчались израильские истребители F-16, демонстрируя тем самым свою ярость из-за того, что произошло на земле. Не исключено, что в некоторые из них попали учебные ракеты «земля-воздух». Мастерман особенно тщательно расставлял сегодня свои зенитные установки «стингер-авенджер», и они прибыли в зону огня, как предполагалось.
Местный «зал звёздных войн» фактически ничем не отличался от своего оригинала в Форт-Ирвине. Чуть поменьше главный экран, более удобные кресла, и здесь разрешалось курить. Подполковник вошёл в здание, не стряхивая пыли с сапог, словно Паттон в Бастонь. Израильтяне уже ждали. С интеллектуальной точки зрения они понимали, насколько важными для них были эти учения. А вот с эмоциональной — их мнение было совершенно иным. Седьмая бронетанковая бригада гордилась своими достижениями, и её танкисты считали себя одними из лучших в мире. В 1973 году на Голанских высотах они практически в одиночку отразили атаку целого сирийского танкового корпуса, и генерал, который теперь командовал бригадой, тогда был лейтенантом и блестяще проявил себя, приняв командование ротой, когда погиб её командир. Он не привык к неудачам и вот сейчас увидел, как бригада, в которой он практически вырос, была полностью уничтожена за тридцать жестоких минут.
— Здравствуйте, генерал. — Мастерман протянул руку униженному генералу. Израильтянин заколебался, прежде чем протянуть свою.
— В этом нет ничего личного, сэр, всего лишь дело, — заметил подполковник Рик Сарто, командир Второй роты «Лосей», который играл роль молота, сокрушившего израильскую бригаду на наковальне Мастермана.
— Не пора ли начать, джентльмены? — объявил старший офицер-наблюдатель. В качестве подачки израильской армии группа наблюдателей состояла поровну из опытных американских и израильских офицеров, и трудно было определить, кто из них чувствовал себя более смущённым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273
— Мистер Келти обратился с просьбой, чтобы комиссия юристов изучила все обстоятельства этого дела. Каково ваше мнение?
— Расследование по этому делу ведёт ФБР, которое является ведущим следственным органом федерального правительства. Какими бы ни были факты, их следует установить, прежде чем кто-то сможет принять решение. Мне кажется, однако, что все мы знаем, какими будут результаты. Эд Келти ушёл в отставку, и все вы знаете почему. Из уважения к конституционному процессу я поручил ФБР провести расследование, но для меня с юридической точки зрения все предельно ясно. Мистер Келти может заявлять все, что ему угодно. Мне нужно заниматься работой. Следующий вопрос? — уверенно спросил Джек.
— Господин президент… — Райан едва заметно кивнул, услышав это от корреспондента «Майами гералд», — в своём недавнем выступлении вы сказали, что не считаете себя политическим деятелем, но тем не менее вы заняли политический пост. Американский народ хотел бы услышать ваше мнение по целому ряду вопросов.
— Это разумно. По каким именно? — спросил Джек.
— Например, в отношении абортов, — сказала корреспондент «Майами гералд», женщина с весьма либеральными взглядами. — Какова ваша точка зрения по этому вопросу?
— Я против абортов, — откровенно ответил Райан, даже не успев подумать. — Я — католик, как вам, по-видимому, известно, и в отношении этой моральной проблемы считаю, что моя церковь права. Тем не менее решение по иску « Роу против Уэйда» остаётся нашим законом до тех пор, пока Верховный суд не сочтёт необходимым пересмотреть своё решение, и президент не имеет права вмешиваться в решения федеральных судебных органов. Поэтому я оказался в несколько двусмысленном положении, но как президент обязан управлять государством в соответствии с законом. Прежде чем занять эту должность, я принёс присягу соблюдать закон. — Неплохо, Джек, подумал Райан.
— Значит, вы согласны с тем, что женщина имеет право выбора? — Журналистка из «Майами гералд» почувствовала запах крови.
— Какого выбора? — спросил Райан, все ещё уверенный в себе. — Знаете, был момент, мою жену пытались убить, когда она была беременна и ожидала рождения сына. Вскоре после этого я видел, как моя старшая дочь борется со смертью в больнице. По моему мнению, человеческая жизнь бесценна. Этот урок я постиг дорогой ценой. Надеюсь, что люди подумают об этом, прежде чем принять решение об абортах.
— Но это не ответ на мой вопрос, сэр.
— Я не могу помешать женщинам делать аборты. Нравится мне это или нет, но таков закон. Президент не может нарушить закон. — Разве это не очевидно, подумал Райан.
— Но при назначении судей в Верховный суд вы будете пользоваться вопросом об абортах как лакмусовой бумажкой? Разве вам не хочется пересмотреть решение по делу «Роу против Уэйда»?
Райан даже не заметил, что на него устремились все камеры и репортёры склонились над своими блокнотами.
— Как я уже сказал, мне не нравится решение по делу «Роу против Уэйда». Я считаю, что оно было не правильным, и скажу вам почему. Верховный суд вмешался в то, что является законодательным вопросом. В Конституции ничего не говорится об этом, а для тех вопросов, которые не затронуты в Конституции, у нас есть законодательные собрания в штатах и федеральное законодательное собрание, которые и должны принимать законы. — Райан решил, что его объяснение основ гражданского права идёт хорошо. — Теперь к вопросу о назначениях в Верховный суд, которые мне предстоит сделать. Я буду искать самых квалифицированных судей, которых смогу найти. Скоро мы займёмся этим вопросом. Конституция для Соединённых Штатов — своего рода Библия, а члены Верховного суда — своего рода теологи, которые решают, что имеет в виду Конституция. Они не должны писать новую конституцию. Им нужно разобраться с тем, что означает прежняя. Когда возникает необходимость внести поправку в Конституцию, на это у нас есть соответствующая процедура, которой мы пользовались уже больше двадцати раз.
— Значит, вы выберете только тех судей, которые будут строго соблюдать положения Конституции и решат пересмотреть дело «Роу против Уэйда»?
Райану показалась, что он внезапно наткнулся на каменную стену. Он заметно заколебался, прежде чем ответить.
— Я надеюсь выбрать самых лучших, самых квалифицированных судей. Я не собираюсь выяснять их отношение к отдельным вопросам.
Тут вскочил корреспондент газеты «Бостон глоуб».
— Господин президент, как относительно ситуации, когда роды угрожают жизни матери? Католическая церковь…
— Ответ на этот вопрос очевиден. Прежде всего нужно принять во внимание жизнь матери.
— Но церковь заявляет…
— Я не могу говорить за католическую церковь. Как я уже сказал раньше, президент не может нарушать закон.
— Но вам хотелось бы его пересмотреть, — напомнил корреспондент «Бостон глоуб».
— Да, я считаю, что для всех было бы лучше, если бы эту проблему вернули в законодательные собрания штатов. Тогда выбранные народом представители могли бы принять законы, соответствующие воле избирателей.
— Но в этом случае, — заметил репортёр «Сан-Франциско экзаминер», — у нас возникнет мешанина законов в стране, и в некоторых штатах аборты будут запрещены.
— Только в том случае, если избиратели требуют этого. Таковы принципы демократии.
— Но как поступать женщинам, не располагающим достаточными средствами?
— Этого я не решаю, — ответил Райан, начиная чувствовать раздражение и пытаясь понять, как он оказался втянутым в этот диспут.
— Таким образом, вы поддерживаете поправку к Конституции, запрещающую аборты?! — выкрикнул корреспондент «Атланта конститьюшен».
— Нет, я не считаю это конституционным вопросом. Это относится к сфере законодательства.
— Таким образом, — подвёл итог представитель «Нью-Йорк тайме», — лично вы против абортов по моральным и религиозным соображениям, но не будете вмешиваться в права женщин; вы предполагаете назначить консервативных судей в Верховный суд, и они скорее всего пересмотрят решение по делу «Роу против Уэйда», но вы не поддерживаете принятие поправки к Конституции, запрещающей свободу выбора. — Репортёр улыбнулся. — А теперь скажите нам, сэр, какова всё-таки ваша точка зрения по этому вопросу?
Райан покачал головой, поджал губы и дал первую же версию ответа на столь дерзкий вопрос, которая пришла ему в голову.
— Мне казалось, что я ответил достаточно ясно. Может быть, перейдём к другой теме?
— Спасибо, господин президент! — громко произнёс глава корпуса журналистов, отреагировав на отчаянные жесты Арни ван Дамма. Райан, озадаченный, отошёл от трибуны, завернул за угол и скрылся с глаз репортёров. Глава администрации схватил президента за руку и едва не оттолкнул его к стене, но на этот раз агенты Секретной службы даже не шевельнулись.
— Знаешь что, Джек? Ты только что восстановил против себя всю страну!
— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросил президент.
— Я имею в виду, что нельзя заправлять машину и курить одновременно, черт побери! Боже милосердный! Неужели ты не понимаешь, что наделал? — Арни посмотрел на Райана и увидел, что тот ничего не понимает. — Те, кто выступают за свободу выбора, считают теперь, что ты лишил их этого права. Люди, защищающие жизнь зародышей, думают, что тебе наплевать на эту проблему. Ну просто идеально, Джек. Ты сумел за пять минут лишить себя всех союзников! — Ван Дамм повернулся и ушёл, не скрывая гнева, боясь окончательно потерять самообладание.
— Что он имел в виду? — недоуменно спросил Райан. Агенты Секретной службы молчали. Политика не входила в круг их обязанностей, к тому же они придерживались разных точек зрения по этому вопросу, подобно всей стране.
* * *
Это было так же легко, как отнять конфетку у младенца. И после первоначального испуга, ребёнок поднял отчаянный крик.
— «Буйвол-шесть», это «Флажок-шесть». Приём. — Подполковник Герберт Мастерман — для друзей Дюк — стоял на башне «Сумасшедшего Макса-2», своего командного танка М1А2 «Эйбрамс», держа в одной руке микрофон, а в другой бинокль. Перед ним на десяти квадратных милях учебного полигона пустыни Негев стояли танки «меркава» и боевые машины пехоты Седьмой бригады израильской армии. На всех мигали жёлтые огни, а из башен поднимался пурпурный дым, что означало, что танк подбит. Дым был изобретением израильтян. Когда специальные устройства MILES регистрировали попадание лазерного луча, вверх поднимался дым. Но израильтяне надеялись, что это они будут считать подбитые «вражеские» танки из американской оперативной группы. Получилось наоборот. Только четыре танка Мастермана и шесть его бронетранспортёров М3 «брэдли скаут» были «подбиты» таким же образом.
— «Олень», это «Буйвол», — послышался ответный голос полковника Шона Магрудера, командира Десятого бронетанкового полка «Буйволы».
— Думаю, всё кончено, полковник. «Огневой мешок» полон.
— Понял тебя, Дюк. Приезжай для разбора учений. Через несколько минут здесь появится один очень недовольный израильтянин. — Хорошо, что радиопередачи шли по шифрованному каналу.
— Выезжаю, сэр. — Мастерман спустился с башни в тот момент, когда подъехал его «хаммер». Экипаж танка направился обратно, в расположение танковой роты.
Лучшего не придумаешь. Мастерман чувствовал себя, как футболист, которому разрешили играть каждый день. Он командовал Первой ротой Десятого бронетанкового полка. Его роту вообще-то называли бы батальоном, но Десятый полк не был обычной бронетанковой частью, от жёлтой окантовки на наплечных ремнях до красно-белых полковых флажков, и если вы не принадлежали к Десятому бронетанковому, то были никем.
— Снова напинали им в задницу, сэр? — спросил водитель, когда его босс закурил кубинскую сигару.
— Расправились, как с ягнятами на бойне, Перкинс. — Мастерман отхлебнул воды из пластмассовой фляжки. В сотне футов над ними промчались израильские истребители F-16, демонстрируя тем самым свою ярость из-за того, что произошло на земле. Не исключено, что в некоторые из них попали учебные ракеты «земля-воздух». Мастерман особенно тщательно расставлял сегодня свои зенитные установки «стингер-авенджер», и они прибыли в зону огня, как предполагалось.
Местный «зал звёздных войн» фактически ничем не отличался от своего оригинала в Форт-Ирвине. Чуть поменьше главный экран, более удобные кресла, и здесь разрешалось курить. Подполковник вошёл в здание, не стряхивая пыли с сапог, словно Паттон в Бастонь. Израильтяне уже ждали. С интеллектуальной точки зрения они понимали, насколько важными для них были эти учения. А вот с эмоциональной — их мнение было совершенно иным. Седьмая бронетанковая бригада гордилась своими достижениями, и её танкисты считали себя одними из лучших в мире. В 1973 году на Голанских высотах они практически в одиночку отразили атаку целого сирийского танкового корпуса, и генерал, который теперь командовал бригадой, тогда был лейтенантом и блестяще проявил себя, приняв командование ротой, когда погиб её командир. Он не привык к неудачам и вот сейчас увидел, как бригада, в которой он практически вырос, была полностью уничтожена за тридцать жестоких минут.
— Здравствуйте, генерал. — Мастерман протянул руку униженному генералу. Израильтянин заколебался, прежде чем протянуть свою.
— В этом нет ничего личного, сэр, всего лишь дело, — заметил подполковник Рик Сарто, командир Второй роты «Лосей», который играл роль молота, сокрушившего израильскую бригаду на наковальне Мастермана.
— Не пора ли начать, джентльмены? — объявил старший офицер-наблюдатель. В качестве подачки израильской армии группа наблюдателей состояла поровну из опытных американских и израильских офицеров, и трудно было определить, кто из них чувствовал себя более смущённым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273