Кроме того, Головко относился к числу тех немногих наделённых умом людей в составе российского правительства, которые пользовались доверием президента России Эдуарда Петровича Грушевого, а тот сам был одним из немногих людей в мире, у которого проблем было ещё больше, чем у Райана. Более того, Грушевой держал Головко рядом с собой, подобно тому как Сталин держал Берию, потому что ему нужен был умный, опытный и решительный советник. Впрочем, такое сравнение, строго говоря, не было справедливым, но Головко собирался приехать в Америку вовсе не для того, чтобы передать Райану рецепт приготовления борща. Фраза «вопросы, представляющие взаимный интерес», обычно означала серьёзные проблемы; то, что посол обратился непосредственно к президенту, а не через Госдепартамент, тоже указывало на это. Настойчивость Лермонсова ещё более подчёркивала неотложность возникших проблем.
— Сергей — мой старый друг, — ответил Джек с приветливой улыбкой. С того самого момента, когда держал пистолет у моего виска, подумал Райан. — Он всегда желанный гость в моём доме. Договоритесь с Арни относительно удобного времени, ладно?
— Я так и сделаю, господин президент.
Райан кивнул и пошёл дальше. Принц Уэльский беседовал с премьер-министром Индии, ожидая прихода американского президента.
— Рад снова встретиться с вами, госпожа премьер-министр. И с вами, Ваше Высочество, — любезно приветствовал их Райан.
— Нам казалось, что было бы неплохо внести ясность в некоторые вопросы.
— И что это за вопросы? — поднял брови президент. Его словно пронзило током — он понял, о чём пойдёт речь.
— Я имею в виду неприятный инцидент в Индийском океане, — сказала премьер-министр. — Мы тогда просто не поняли друг друга.
— Я… я рад, что вы так считаете.
* * *
Даже у армии бывают выходные дни, и похороны президента стали таким днём. Как «синие» так и «силы противника» сделали перерыв. Это относилось и к командирам. Дом генерала Диггза стоял на вершине холма, откуда открывался вид на поразительно унылую долину, но, несмотря на это, всё было великолепно, как и воздух, тёплый от ветра, дующего из Мексики, что позволило жарить барбекю во внутреннем дворе, огороженном стеной и зарослями кустарника.
— Вам приходилось встречаться с президентом Райаном? — спросил Бондаренко, делая глоток пива.
Диггз отрицательно покачал головой, перевернул гамбургеры на решётке и потянулся за своим особым соусом.
— Нет, ни разу. Насколько я знаю, он принимал участие в развёртывании Десятого мотострелкового полка в Израиле, но самого Райана я не встречал. Зато знаком с Робби Джексоном. Сейчас он — начальник оперативного управления Объединённого комитета начальников штабов, J-3. Робби о нём очень высокого мнения.
— Это американский обычай, правда? — Русский генерал показал на раскалённый древесный уголь.
— Научился от отца. — Диггз поднял голову. — Передай мне пиво, Геннадий. — Бондаренко передал американскому генералу стакан пива. — Терпеть не могу, когда приходится пропускать дни подготовки, но… — Говоря по правде, он любил иногда отдохнуть, как и всякий другой.
— Место тут у тебя просто поразительное, Марион. — Бондаренко повернулся и посмотрел на долину. Территория вокруг базы выглядела типично по-американски, со своей сетью дорог и множеством строений, но за её пределами она превращалась в нечто совсем иное. Здесь ничего не росло, кроме низкорослого кустарника — американцы называли его креозотовыми, он походил на флору отдалённой планеты. Земля была коричневой, даже горы выглядели безжизненными. И всё-таки в этой пустыни была своя привлекательность — и она напоминала ему вершину горы в Таджикистане. Может быть, генералу Бондаренко потому и нравился такой ландшафт.
— Скажи мне, где ты заработал эти награды? — спросил Диггз. Он не был знаком с подробностями происшедшего много лет назад.
Бондаренко пожал плечами.
— Отряд моджахедов пробрался на территорию моей страны. Они напали на секретную исследовательскую станцию — теперь она закрыта, как известно, находится в другой стране.
— Я солдат, а не учёный, занимающийся физикой высоких энергий. Можешь не говорить о секретных разработках, — заметил Диггз.
— Я организовал оборону жилого комплекса этой лаборатории. Там жили учёные с семьями. В моём распоряжении был взвод пограничников — войска КГБ. Напавшие «духи» превосходили нас численностью — их было около роты, и они вели наступление под прикрытием снежной завесы и ночной темноты. Около часа положение было весьма тяжёлым, — признался Геннадий.
Диггз видел шрамы на теле русского генерала — накануне он застал его в душе.
— Это хорошие воины? — спросил он.
— Афганцы? — Бондаренко покачал головой. — Не завидую тем, кто попадает к ним в руки живым. Они не знают чувства страха, но иногда это работает против них. Некоторые банды «духов» имеют умелых командиров, а некоторые — нет. Это сразу заметно. Во главе тех, что напали на нас, стоял умелый и опытный командир. Они уничтожили половину объекта, а что касается меня, — он снова пожал плечами, — мне просто чертовски повезло. В конце бой шёл на первом этаже жилого комплекса. Их командир мужественно руководил действиями своих солдат, но я оказался более метким стрелком.
— Герой Советского Союза, — заметил Диггз, проверяя, как прожариваются гамбургеры. Полковник Хэмм, стоя рядом, молча прислушивался к разговору. Именно так оценивали друг друга члены этого сообщества — не столько тем, что они сделали, а как рассказывали о происшедшем.
— У меня не было выбора, Марион, — улыбнулся русский. — Бежать некуда, и я знаю, как поступают афганцы с русскими офицерами, захваченными в плен. Так что меня наградили и назначили на более высокую должность, а затем моя страна — как это вы говорите? — испарилась. — На самом деле все обстояло не совсем так, Бондаренко намеренно упустил кое-что важное. Во время попытки военного переворота он находился в Москве и впервые в жизни ему пришлось сделать выбор, основанный на моральных соображениях. Выбор оказался правильным, он привлёк внимание нескольких человек, занимавших сейчас высокие должности в правительстве нового, несколько меньшего государства.
— Как относительно заново возникшей страны? — спросил полковник Хэмм. — Скажите, можем ли мы теперь стать друзьями?
— Да. Вы хорошо говорите, полковник. И умело командуете своими подразделениями.
— Спасибо, сэр. Я главным образом сижу и наблюдаю за тем, как мой полк выполняет полученные ранее указания. — Это была ложь, которую любой по-настоящему хороший офицер понимал, как особую правду.
— Пользуясь советской — я хочу сказать, русской — военной доктриной! — Бондаренко это казалось возмутительным.
— Но разве у нас она нашла плохое применение? — Хэмм допил пиво.
Всё должно получиться, пообещал себе Бондаренко. Если это получилось у американской армии, получится и у русской. Как только он вернётся домой и получит политическую поддержку, необходимую для перестройки русской армии во что-то, чем она никогда не была, он немедленно примется за дело. Даже когда Красная Армия была в состоянии наивысшей готовности и гнала немцев к Берлину, она представляла собой тупой и грубый инструмент, полагаясь главным образом на давление огромных военизированных масс. Бондаренко знал также и о роли везения в этой победе. Его бывшая страна была вооружена лучшим в мире танком, знаменитым Т-34, снабжённым дизельным двигателем, созданным во Франции для дирижаблей, системой подвески, разработанной американцем по имени Д. Уолтер Кристи, и несколькими блестящими усовершенствованиями, принадлежащими молодым русским инженерам. Это был один из тех немногих примеров, когда специалисты Союза Советских Социалистических Республик сумели создать нечто, превосходящее по качеству всё остальное в мире, — в данном случае этим оказался танк, появившийся точно в то время, когда он потребовался, — без чего его страна неминуемо потерпела бы поражение. Но прошло то время, когда можно было полагаться на везение и огромные массы. В начале восьмидесятых годов американцы нашли правильный выход: небольшая профессиональная армия, тщательно подобранная, великолепно подготовленная и снабжённая всем необходимым. Он никогда не видел ничего похожего на Одиннадцатый мотострелковый полк полковника Хэмма, игравший роль «сил противника». Во время брифинга перед поездкой в Америку его предупредили, чего следует ожидать, но увидеть это собственными глазами… На соответствующей местности такой полк мог вступить в бой с дивизией и уничтожить её за несколько часов. Части «синих» были достаточно хорошо подготовлены, хотя их командир отклонил предложение прийти сюда, чтобы поужинать вместе, — он решил в свободное время поработать с командирами своих подразделений, настолько сильно они пострадали накануне.
Здесь можно многому научиться, но самым важным уроком было то, как американцы воспринимали свои уроки. Старшие офицеры раз за разом терпели унизительные поражения, как во время манёвров, так и при рассмотрении их результатов после окончания учений, в ходе которых «контролёры-наблюдатели» анализировали происходящее, пользуясь своими пометками на разноцветных карточках, похожих на те, которые можно увидеть в руках патологоанатомов.
— Знаете… — Бондаренко подумал несколько секунд, прежде чем продолжить, — в моей армии начались бы кулачные бои, после того как…
— У нас в начале тоже происходило что-то вроде того, — заверил его Диггз. — Когда был основан этот центр, командиров снимали с должностей за проигранные сражения, и так происходило до тех пор, пока кто-то не задумался и, сделав глубокий вдох, не понял, что здесь они и должны сталкиваться с упорным сопротивлением. Пит Тейлор был тем парнем, который правильно сформулировал деятельность НЦП. Офицеры, которые командуют находящимися здесь частями, должны учиться дипломатии, а солдаты частей «синих», прибывающих сюда, обязаны понимать, что задача их — учиться. Поверь мне, Геннадий, в мире нет ни одной армии, которая учит командиров унижению так, как учим их мы.
— Совершенно верно, сэр. На днях я говорил с Шоном Коннолли — он командует Десятым мотострелковым полком в пустыне Негев, — объяснил Хэмм русскому генералу. — Израильтяне все ещё не разобрались в нашей тактике. Они по-прежнему недовольны, когда младшие командиры дают им советы.
— Мы постоянно увеличиваем число камер, установленных там, — засмеялся Диггз, перебрасывая гамбургеры на тарелку. — Случается, израильтяне не верят, что произошло, даже после того как мы показываем им видеоплёнку.
— Они все ещё не избавились от своего высокомерия, — согласился Хэмм. — Знаете, генерал, я прибыл сюда на должность командира роты, и меня безжалостно секли раз за разом.
— Знаешь, Геннадий, после войны в Персидском заливе сюда прибыл Третий мотострелковый полк для плановой подготовки. Если помнишь, он служил авангардом Двадцать четвёртой механизированной дивизии, которой командовал Барри Маккаффри…
— Тогда они опрокинули иракцев и заставили их отступить за четверо суток на двести двадцать миль, — подтвердил Хэмм.
Бондаренко кивнул. Он детально проанализировал ту кампанию.
— Через два месяца они прибыли сюда и получили здесь основательную порку. В этом всё дело, генерал. При подготовке, которая проводится здесь, труднее, чем на поле боя. В мире нет части такой же стойкой, хорошо подготовленной и способной к молниеносным действиям, как мотострелковая «чёрная кавалерия» Эла…
— За исключением ваших старых солдат из полка «буйволов», генерал, — вмешался Хэмм.
Диггз улыбнулся при упоминании Десятого полка. К тому же он уже привык к вмешательству Хэмма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273
— Сергей — мой старый друг, — ответил Джек с приветливой улыбкой. С того самого момента, когда держал пистолет у моего виска, подумал Райан. — Он всегда желанный гость в моём доме. Договоритесь с Арни относительно удобного времени, ладно?
— Я так и сделаю, господин президент.
Райан кивнул и пошёл дальше. Принц Уэльский беседовал с премьер-министром Индии, ожидая прихода американского президента.
— Рад снова встретиться с вами, госпожа премьер-министр. И с вами, Ваше Высочество, — любезно приветствовал их Райан.
— Нам казалось, что было бы неплохо внести ясность в некоторые вопросы.
— И что это за вопросы? — поднял брови президент. Его словно пронзило током — он понял, о чём пойдёт речь.
— Я имею в виду неприятный инцидент в Индийском океане, — сказала премьер-министр. — Мы тогда просто не поняли друг друга.
— Я… я рад, что вы так считаете.
* * *
Даже у армии бывают выходные дни, и похороны президента стали таким днём. Как «синие» так и «силы противника» сделали перерыв. Это относилось и к командирам. Дом генерала Диггза стоял на вершине холма, откуда открывался вид на поразительно унылую долину, но, несмотря на это, всё было великолепно, как и воздух, тёплый от ветра, дующего из Мексики, что позволило жарить барбекю во внутреннем дворе, огороженном стеной и зарослями кустарника.
— Вам приходилось встречаться с президентом Райаном? — спросил Бондаренко, делая глоток пива.
Диггз отрицательно покачал головой, перевернул гамбургеры на решётке и потянулся за своим особым соусом.
— Нет, ни разу. Насколько я знаю, он принимал участие в развёртывании Десятого мотострелкового полка в Израиле, но самого Райана я не встречал. Зато знаком с Робби Джексоном. Сейчас он — начальник оперативного управления Объединённого комитета начальников штабов, J-3. Робби о нём очень высокого мнения.
— Это американский обычай, правда? — Русский генерал показал на раскалённый древесный уголь.
— Научился от отца. — Диггз поднял голову. — Передай мне пиво, Геннадий. — Бондаренко передал американскому генералу стакан пива. — Терпеть не могу, когда приходится пропускать дни подготовки, но… — Говоря по правде, он любил иногда отдохнуть, как и всякий другой.
— Место тут у тебя просто поразительное, Марион. — Бондаренко повернулся и посмотрел на долину. Территория вокруг базы выглядела типично по-американски, со своей сетью дорог и множеством строений, но за её пределами она превращалась в нечто совсем иное. Здесь ничего не росло, кроме низкорослого кустарника — американцы называли его креозотовыми, он походил на флору отдалённой планеты. Земля была коричневой, даже горы выглядели безжизненными. И всё-таки в этой пустыни была своя привлекательность — и она напоминала ему вершину горы в Таджикистане. Может быть, генералу Бондаренко потому и нравился такой ландшафт.
— Скажи мне, где ты заработал эти награды? — спросил Диггз. Он не был знаком с подробностями происшедшего много лет назад.
Бондаренко пожал плечами.
— Отряд моджахедов пробрался на территорию моей страны. Они напали на секретную исследовательскую станцию — теперь она закрыта, как известно, находится в другой стране.
— Я солдат, а не учёный, занимающийся физикой высоких энергий. Можешь не говорить о секретных разработках, — заметил Диггз.
— Я организовал оборону жилого комплекса этой лаборатории. Там жили учёные с семьями. В моём распоряжении был взвод пограничников — войска КГБ. Напавшие «духи» превосходили нас численностью — их было около роты, и они вели наступление под прикрытием снежной завесы и ночной темноты. Около часа положение было весьма тяжёлым, — признался Геннадий.
Диггз видел шрамы на теле русского генерала — накануне он застал его в душе.
— Это хорошие воины? — спросил он.
— Афганцы? — Бондаренко покачал головой. — Не завидую тем, кто попадает к ним в руки живым. Они не знают чувства страха, но иногда это работает против них. Некоторые банды «духов» имеют умелых командиров, а некоторые — нет. Это сразу заметно. Во главе тех, что напали на нас, стоял умелый и опытный командир. Они уничтожили половину объекта, а что касается меня, — он снова пожал плечами, — мне просто чертовски повезло. В конце бой шёл на первом этаже жилого комплекса. Их командир мужественно руководил действиями своих солдат, но я оказался более метким стрелком.
— Герой Советского Союза, — заметил Диггз, проверяя, как прожариваются гамбургеры. Полковник Хэмм, стоя рядом, молча прислушивался к разговору. Именно так оценивали друг друга члены этого сообщества — не столько тем, что они сделали, а как рассказывали о происшедшем.
— У меня не было выбора, Марион, — улыбнулся русский. — Бежать некуда, и я знаю, как поступают афганцы с русскими офицерами, захваченными в плен. Так что меня наградили и назначили на более высокую должность, а затем моя страна — как это вы говорите? — испарилась. — На самом деле все обстояло не совсем так, Бондаренко намеренно упустил кое-что важное. Во время попытки военного переворота он находился в Москве и впервые в жизни ему пришлось сделать выбор, основанный на моральных соображениях. Выбор оказался правильным, он привлёк внимание нескольких человек, занимавших сейчас высокие должности в правительстве нового, несколько меньшего государства.
— Как относительно заново возникшей страны? — спросил полковник Хэмм. — Скажите, можем ли мы теперь стать друзьями?
— Да. Вы хорошо говорите, полковник. И умело командуете своими подразделениями.
— Спасибо, сэр. Я главным образом сижу и наблюдаю за тем, как мой полк выполняет полученные ранее указания. — Это была ложь, которую любой по-настоящему хороший офицер понимал, как особую правду.
— Пользуясь советской — я хочу сказать, русской — военной доктриной! — Бондаренко это казалось возмутительным.
— Но разве у нас она нашла плохое применение? — Хэмм допил пиво.
Всё должно получиться, пообещал себе Бондаренко. Если это получилось у американской армии, получится и у русской. Как только он вернётся домой и получит политическую поддержку, необходимую для перестройки русской армии во что-то, чем она никогда не была, он немедленно примется за дело. Даже когда Красная Армия была в состоянии наивысшей готовности и гнала немцев к Берлину, она представляла собой тупой и грубый инструмент, полагаясь главным образом на давление огромных военизированных масс. Бондаренко знал также и о роли везения в этой победе. Его бывшая страна была вооружена лучшим в мире танком, знаменитым Т-34, снабжённым дизельным двигателем, созданным во Франции для дирижаблей, системой подвески, разработанной американцем по имени Д. Уолтер Кристи, и несколькими блестящими усовершенствованиями, принадлежащими молодым русским инженерам. Это был один из тех немногих примеров, когда специалисты Союза Советских Социалистических Республик сумели создать нечто, превосходящее по качеству всё остальное в мире, — в данном случае этим оказался танк, появившийся точно в то время, когда он потребовался, — без чего его страна неминуемо потерпела бы поражение. Но прошло то время, когда можно было полагаться на везение и огромные массы. В начале восьмидесятых годов американцы нашли правильный выход: небольшая профессиональная армия, тщательно подобранная, великолепно подготовленная и снабжённая всем необходимым. Он никогда не видел ничего похожего на Одиннадцатый мотострелковый полк полковника Хэмма, игравший роль «сил противника». Во время брифинга перед поездкой в Америку его предупредили, чего следует ожидать, но увидеть это собственными глазами… На соответствующей местности такой полк мог вступить в бой с дивизией и уничтожить её за несколько часов. Части «синих» были достаточно хорошо подготовлены, хотя их командир отклонил предложение прийти сюда, чтобы поужинать вместе, — он решил в свободное время поработать с командирами своих подразделений, настолько сильно они пострадали накануне.
Здесь можно многому научиться, но самым важным уроком было то, как американцы воспринимали свои уроки. Старшие офицеры раз за разом терпели унизительные поражения, как во время манёвров, так и при рассмотрении их результатов после окончания учений, в ходе которых «контролёры-наблюдатели» анализировали происходящее, пользуясь своими пометками на разноцветных карточках, похожих на те, которые можно увидеть в руках патологоанатомов.
— Знаете… — Бондаренко подумал несколько секунд, прежде чем продолжить, — в моей армии начались бы кулачные бои, после того как…
— У нас в начале тоже происходило что-то вроде того, — заверил его Диггз. — Когда был основан этот центр, командиров снимали с должностей за проигранные сражения, и так происходило до тех пор, пока кто-то не задумался и, сделав глубокий вдох, не понял, что здесь они и должны сталкиваться с упорным сопротивлением. Пит Тейлор был тем парнем, который правильно сформулировал деятельность НЦП. Офицеры, которые командуют находящимися здесь частями, должны учиться дипломатии, а солдаты частей «синих», прибывающих сюда, обязаны понимать, что задача их — учиться. Поверь мне, Геннадий, в мире нет ни одной армии, которая учит командиров унижению так, как учим их мы.
— Совершенно верно, сэр. На днях я говорил с Шоном Коннолли — он командует Десятым мотострелковым полком в пустыне Негев, — объяснил Хэмм русскому генералу. — Израильтяне все ещё не разобрались в нашей тактике. Они по-прежнему недовольны, когда младшие командиры дают им советы.
— Мы постоянно увеличиваем число камер, установленных там, — засмеялся Диггз, перебрасывая гамбургеры на тарелку. — Случается, израильтяне не верят, что произошло, даже после того как мы показываем им видеоплёнку.
— Они все ещё не избавились от своего высокомерия, — согласился Хэмм. — Знаете, генерал, я прибыл сюда на должность командира роты, и меня безжалостно секли раз за разом.
— Знаешь, Геннадий, после войны в Персидском заливе сюда прибыл Третий мотострелковый полк для плановой подготовки. Если помнишь, он служил авангардом Двадцать четвёртой механизированной дивизии, которой командовал Барри Маккаффри…
— Тогда они опрокинули иракцев и заставили их отступить за четверо суток на двести двадцать миль, — подтвердил Хэмм.
Бондаренко кивнул. Он детально проанализировал ту кампанию.
— Через два месяца они прибыли сюда и получили здесь основательную порку. В этом всё дело, генерал. При подготовке, которая проводится здесь, труднее, чем на поле боя. В мире нет части такой же стойкой, хорошо подготовленной и способной к молниеносным действиям, как мотострелковая «чёрная кавалерия» Эла…
— За исключением ваших старых солдат из полка «буйволов», генерал, — вмешался Хэмм.
Диггз улыбнулся при упоминании Десятого полка. К тому же он уже привык к вмешательству Хэмма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273