Спустя несколько минут в навигационную рубку вошел,
печатая шаг, седовласый бородатый полковник в полном обмундировании.
- Пассажирам сюда вход воспрещен, - сказал я.
- Заткните рот, лейтенант. У меня ваши ленты с курсом.
- Ну так не позволите ли мне получить их?
- Что? Вы, должно быть, сошли с ума или шутите, а в бою и то и другое
- преступление.
- Я, должно быть, на грани, полковник. Сами знаете...
- Да, - слегка смягчился он. - Я полагаю, что следует делать допуски.
Всем было нелегко. Но теперь все это у нас позади. Победа Клизанду!
- Победа Клизанду! - ритуально отдали дань и мы. На протяжении
последних двух дней это приходилось делать довольно часто. Полковник
посмотрел на часы.
- Почти время. Приготовьте командную цепь, - приказал он.
Я мигнул Острову, и он незамедлительно нажал нужную кнопку. На экране
дисплея вспыхнули слова: "Есть готовность". Мы встали. Затем надпись начала
мигать и сменилась другой: "Установите курс". Полковник достал из сумки
контейнер с лентой, и нам пришлось расписаться в качестве свидетелей на
бланке, из коего следовало, что лента, когда мы ее получили, была
запечатана. Остров вставил ленту в компьютер, и полковник, удовлетворенно
хмыкнув, как человек, выполнивший работу, повернулся, чтобы уйти. Однако с
порога он сделал прощальный выстрел через плечо.
- И чтобы никаких этих приземлений на десяти "же", которые вы,
дебильные пилоты, кажется, очень обожаете. Если такое случится, я отдам вас
под военно-полевой суд.
Ждать и догонять - обычное дело для всех военных сил, и именно этим мы
и занялись в дальнейшем. Пассажиры были приняты на борт по списку, и мы
ждали, наблюдая, как корабли взлетают один за другим, пока большинство их
не улетело. Транспорты отправлялись последними. Зеленый сигнал "Взлет"
появился как облегчение. Мы были на пути к неизвестной планете, вращавшейся
вокруг неизвестного солнца, с точки зрения любого из нас. Лента сказала
компьютеру, куда мы отправляемся, но не снизошла до того, чтобы уведомить
об этом нас. Этот покров секретности не нарушался до самого вторжения. Мы
были в пути семь дней. И это без какой-либо выпивки; корабль пилотировался
компьютером, а замороженные пайки трудно было назвать съедобными. На
стайерской дистанции без улучшающего действия алкоголя Остров оказался
менее чем блестящим спутником. Какой бы разговор мы ни начинали, он
неизменно кончался повторением анекдотов о его школьных днях. Пока он
болтал, я обычно дремал, и у него по этой части, кажется, не было
возражений. Я устраивал ему проверки по знанию приборов и манипуляций с
ними, муштровка шла ему на пользу, а меня знакомила с управлением корабля и
его оборудованием. Поскольку корабль был полностью автоматизирован, мы с
Островом были единственными членами экипажа на борту. Дверь в помещение для
солдат была заперта, и ключ имелся только у моего грубоватого друга
полковника. Он навестил нас разок-другой, чем не доставил нам никакого
удовольствия. На седьмой день он стоял у нас за спиной, прожигая мне
взглядом шею, когда мы вышли из искривленного пространства в нормальный
космос.
- Возьмите это, проверьте печать и распишитесь тут, - рявкнул он, и мы
все это проделали, прежде чем он сломал печать на плоском футляре. Большими
буквами на нем было написано: "ВТОРЖЕНИЕ", что достаточно ясно намекало,
что скоро будет жарко. Мои инструкции были достаточно простыми: я должен
был следовать за лидером эскадры к определённой точке, а затем к указанной
цели. Желтоватое солнце ярко светило с одной стороны, голубая сфера планеты
находилась с другой.
Полковник прожигал эту планету таким взглядом, как будто хотел
протянуть руку, сграбастать ее и откусить кусок. Так что будущее развитие
событий казалось достаточно очевидным и без вопросов. Вторжение началось.
Большая часть флота была впереди нас, затерянная в ночи космоса и видимая
только иногда, когда корабли меняли курс: в эти моменты во тьме вспыхивала
сеть искр. Наша эскадра транспортов держалась компактно, следуя за ведущим
кораблем. Планета росла на передних экранах. С этого расстояния она
выглядела достаточно мирной, хотя я знал, что передовые части флота к этому
времени уже должны были ее атаковать. Разумеется, я не ждал с нетерпением
этого вторжения - кто, кроме сумасшедшего, может наслаждаться перспективой
надвигавшейся войны, - но надеялся найти здесь ответ на вопрос, приведший
меня сюда. Я по-прежнему считал, что межпланетные вторжения невозможны,
несмотря на то, что теперь сам участвовал в таковом. Я чувствовал себя
человеком, увидевшим в зоопарке одно из наиболее экзотичных животных и
сказавшим: "Такого животного нет, потому что его быть не может".
Межпланетные военные силы мчались вперед, могучая армада, доказывающая, что
моя теория оказалась ложной. Когда безымянная планета увеличилась и заняла
весь экран, я увидел первые признаки войны, которая, как я знал, уже была в
разгаре. Крошечные искорки света на ночном полушарии. Остров тоже увидел
их. Он замахал кулаками, подзадоривая тех, кто, конечно же, не мог его
слышать.
- Задайте им, ребята! - кричал он.
- Заткнись и следи за своими приборами! - рявкнул я, чувствуя, что
вдруг возненавидел Острова. И сразу же пожалел его. Ведь он был продуктом
среды, окружавшей его. Если прут согнут, из него вырастет кривая ветка и
так далее. Остров на стадии прута был аккуратно согнут военной
школой-интернатом, в которую его запихали в малолетстве, и о которой он по
какой-то неизвестной причине все еще был хорошего мнения, хотя все
рассказанное им о ней носило либо депрессивный, либо садистский оттенок.
Затем наша группа кораблей распалась. Каждый транспорт выходил на свою
цель. Я повозился с рацией, молча проклиная клизандскую страсть к
секретности. Вот я приземляюсь и даже не знаю, куда! Разумеется, на
планету, которая сейчас подо мной, - это они не могли хорошо замаскировать.
Но на какой континент? В каком городе? Все, что я знал, это то, что первыми
при вторжении прошли корабли-следопыты и посадили радиомаяки. Я имел
частоту и слушал сигнал, который должен был слушать. Я должен был вести по
этому сигналу корабль, а затем посадить его. И я знал, что целью был
космопорт. Вместе с последними инструкциями я получил несколько больших и
четких фотографий, на которых космопорт был виден с воздуха и с земли -
клизандские шпионы явно поработали усердно.
Большое красное "X" отмечало место, где, неподалеку от здания вокзала,
я и должен был посадить свой корабль. Сигнал был громким и четким.
- Пристегнуть ремни, - скомандовал я, - мы прибываем. - Я скормил
инструкции компьютеру. Он почти мгновенно выработал траекторию приземления
и включил главные реактивные двигатели. - Предупреди полковника, а затем
угости его сведениями о расстоянии и высоте, пока я позабочусь о корабле.
Мы падали к терминатору, летя в зарю. Компьютер, прицепившийся к
передатчику, медленно и осторожно опускал нас по огромной дуге. Когда мы
пробились сквозь облачный покров и далеко внизу стала видна земля, я
заметил первые признаки сопротивления. Вокруг нас начали распускаться
черные облачка разрывов.
- Они стреляют в нас! - потрясенный Остров икнул.
- Так это же война со стрельбой, разве не так? - Я гадал, что он за
ветеран, если его тошнит от пушечной пальбы, в то время как пальцы мои,
перехватив у компьютера управление, вырубили главные реактивные двигатели.
Мы летели вниз в свободном падении, и следующая серия разрывов появилась
выше и позади нас, так как компьютер пушки не мог предвидеть предпринятый
нами маневр.
Далеко внизу я увидел космопорт и включил боковые реактивные
двигатели, чтобы несколько изменить направление нашего движения, однако мы
продолжали падать. Показания приборов анализировались компьютером, который
продолжал вспыхивать красным, предупреждая о близкой земле. Я поспешил дать
ему программу приземления с торможением, которая должна была уронить нас на
нулевую высоту при ускорении десять "же". Это означало, что мы будем падать
на максимальной скорости, а потом быстро сбросим ее, что уменьшит время,
когда мы будем открыты для наземного огня. И я хотел, чтобы полковник
получил те десять "же", о которых он предупреждал меня.
Реактивные тормозные двигатели включились на высоте, не превышающей,
казалось, верхушек деревьев, вдавив нас в кресла. Думая о выражении лица
полковника в этот момент, я улыбнулся, хотя сделать это нелегко, когда тебя
прижимает твой десятикратно возросший вес. Следя за экраном, я добавил
скорость бокового смещения, и вскоре мы оказались точно над назначенной нам
целью. После этого все легло на компьютер, который прекрасно справился с
этой задачей и выключил моторы как раз тогда, когда захрустели корабельные
опоры для приземления. Как только моторы выключились, я ударил по кнопке
выгрузки, и корабль задрожал от отдачи выброшенных трапов.
- На этом наша роль исчерпана, - сказал я, расстегивая ремни и
потягиваясь.
Остров присоединился ко мне возле иллюминатора, и мы вместе следили,
как солдаты слетали по трапам и бежали в укрытия. Они, казалось, вообще не
несли потерь, что было удивительно. Поблизости было видно несколько
бомбовых кратеров и кучи щебня, а истребители-бомбардировщики все еще
ревели на малой высоте, обеспечивая нам прикрытие. И все же казалось
невозможным, что так быстро удалось сломать сопротивление. Вот каким мог
быть ответ, объясняющий успех клизандских вторжений: знай, выбирай и
срывай, как яблоко, планеты, созревшие для этого. Я мысленно сделал
заметку: следует разузнать об этом побольше. Следом за солдатами из ракеты
выехал полковник на своей машине. Я надеялся, что кишки у него все еще
спрессованы от приземления.
- А теперь мы должны найти выпивку, - заявил Остров, предвкушающе
чмокая губами.
- Пойду я, - поспешно объявил я, хватая личное оружие и пристегивая
его к поясу. - Ты останешься с рацией сторожить корабль.
- Именно это всегда говорят первые пилоты, - пожаловался он, дав мне
понять, что я поступил правильно.
- Привилегия звания. Когда-нибудь и ты воспользуешься ею. Я скоро
вернусь.
- Бар космопорта там, где он обычно находится, - крикнул он мне вслед.
- Не учи щуку плавать, - фыркнул я. Местонахождение бара я уже
вычислил.
Все внутренние двери автоматически открылись, когда мы приземлились. Я
спустился по лестницам на недавно освободившуюся палубу и сквозь груды
брошенных здесь контейнеров от пайков пинками расчистил себе путь к
ближайшему трапу. Свежий утренний ветер, проникший внутрь корабля, принес с
собой запахи пыли и взрывчатки. Мы принесли на другую планету преимущества
клизандской культуры. Я слышал отдаленную стрельбу. Прогремел и пропал
вдали реактивный самолет, и после этого стало очень тихо. Вторжение веером
расходилось от космопорта, оставляя в кильватере очаг безмолвия. Никого не
встретив, я прошел непроверенным через таможню и нашел бар. Первое, что я
сделал, это высосал бутылку пива, а затем плеснул в стакан немного
антаресского. За стойкой выстроились ряды бутылок, новых и старых. В
поисках коробки или сумки я открыл дверцу под стойкой. Неожиданно
оказалось, что я смотрю в испуганные глаза прячущегося там молодого
человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30