«Должно быть, все это их ужасно напугало», – подумал приор.
На обитом железом сундуке, в котором хранилась монастырская казна, сидел ризничий. Про сундук-то Филип совсем забыл и теперь, увидев его в целости и сохранности, облегченно вздохнул.
– Брат Эндрю, – обратился он к ризничему, – гроб с мощами святого Адольфа находится возле трапезной. Возьми в помощь себе несколько братьев и отнесите его... – Он на минуту задумался. Возможно, самым надежным местом была резиденция приора. – Отнесите его в мой дом.
– В твой дом? – переспросил Эндрю, явно не согласный с таким решением. – За монастырские реликвии отвечаю я, а не ты.
– Тогда тебе и надо было выносить их из церкви! – вспыхнул Филип. – Делай, что тебе говорят, и ни слова больше!
Взбешенный ризничий неохотно поднялся.
– Шевелись! – закричал на него Филип. – Или я прямо здесь лишу тебя твоего сана! – Он отвернулся от Эндрю и посмотрел на Милиуса. – Сколько?
– Сорок четыре плюс Катберт. Одиннадцать послушников. Пять приезжих. Все пересчитаны.
– Это прямо счастье! – Филип посмотрел на бушующий огонь. Казалось чудом, что все уцелели и никто даже не пострадал. Он почувствовал, что невероятно устал, но был так взволнован, что просто не мог сесть и спокойно отдохнуть.
– Есть ли еще какие-нибудь ценности, которые надо спасти? – спросил он. – Казну и святые мощи мы вынесли...
– А как насчет книг? – подал голос казначей Алан.
Филип так и ахнул. Конечно – книги! Они хранились в закрытом шкафу в галерее рядом с часовней, откуда монахи брали их для занятий. Для того чтобы перетаскать книги по штуке, потребовалось бы очень много времени. Может быть, несколько крепких молодых людей смогут поднять этот шкаф вместе с содержимым и вынести в безопасное место? Филип огляделся вокруг. Через лужайку к гробу со святыми мощами шли ризничий и полдюжины монахов. Филип отобрал трех молодых монахов и трех старших послушников и велел им следовать за ним.
Он снова направился через площадь перед горевшей церковью. Для того чтобы бежать, у него уже не было сил. Они прошли между мельницей и пивоварней и обогнули сзади кухню и трапезную. Катберт и ризничий уже руководили переноской гроба. Филип провел свою группу по дорожке, что пролегла между трапезной и опочивальней, и, пройдя под аркой, они вошли в галерею.
Филип снова почувствовал жар, исходивший от пожарища. Двери огромного книжного шкафа были украшены резными изображениями Моисея. Филип приказал молодым людям сначала наклонить шкаф вперед, а затем поднять его на плечи. Они понесли его вокруг галереи к арке. Здесь Филип остановился и оглянулся, в то время как они продолжали идти дальше. При виде лежащей в развалинах церкви его сердце наполнилось скорбью. Теперь уже было меньше дыма, но больше огня. Исчезли целые секции крыши. Глядя, как оседает кровля над центральной частью здания, он понял, что с минуты на минуту она должна была провалиться. Раздался громоподобный треск, громче которого, пожалуй, еще и не было, и крыша южного трансепта рухнула. Филип ощутил почти физическую боль. А через мгновение стена трансепта словно нависла над галереей. «Господи, помоги нам – она падает!» – прошептал Филип. Когда начала разваливаться и рассыпаться каменная кладка, он понял, что все это летит на него, и бросился прочь, но не успел он сделать и трех шагов, как что-то ударило его по голове, и он потерял сознание.
Для Тома страшный пожар, разрушивший Кингсбриджский собор, был словно луч надежды. Он смотрел, как в развалинах церкви бушует пламя, и в голове у него была только одна мысль: «Это – работа!»
С того самого момента, когда, протирая заспанные глаза, он вышел из дома для приезжих и увидел в церковных окнах алые отблески, эта мысль прочно засела в его сознании. И все время, пока он выводил монахов в безопасное место, мчался в горящую церковь спасать приора Филипа и выносил из огня святые мощи, сердце Тома выпрыгивало из груди от этой бесстыдной и радостной надежды.
Теперь, когда ему выпала минутка, чтобы поразмыслить о случившемся, он сначала сказал себе, что негоже так радоваться пожару в церкви, но, еще немного пораскинув мозгами, решил, что коль никто не пострадал и монастырская казна уцелела, а церковь была старой и все равно постепенно разваливалась, то почему бы, собственно, и не возрадоваться?
Неся на своих плечах тяжеленный шкаф, подошли молодые монахи. «Все, что я должен сделать, – рассуждал Том, – это добиться, чтобы восстанавливать церковь поручили мне. И сейчас самое время поговорить об этом с приором Филипом».
Однако с монахами Филипа не оказалось. Дойдя до дома для приезжих, они опустили шкаф на землю.
– А где ваш приор? – спросил их Том.
Один из них удивленно оглянулся.
– Не знаю. Я думал, он идет следом за нами, – сказал он.
«Возможно, он задержался посмотреть пожар, – подумал Том, – а может, с ним приключилась беда».
Без дальнейших рассуждений Том пересек лужайку и обежал кухню. Он надеялся, что с Филипом все было в порядке, и не потому, что приор казался ему таким уж хорошим человеком, а потому, что он был опекуном Джонатана. Без него еще не известно, что могло случиться с малышом.
Том нашел Филипа в проходе между трапезной и опочивальней. Он сидел с несколько затуманенным взором, но к счастью, ничего серьезного с ним не случилось. Том помог ему встать.
– Что-то шарахнуло меня по голове, – заплетающимся языком пробормотал Филип.
Взглянув на рухнувшую на галерею стену южного трансепта. Том сказал:
– Тебе просто повезло, что ты остался жив. Должно быть, ты еще нужен Господу.
Стараясь прийти в себя, Филип встряхнул головой.
– Похоже, некоторое время я пребывал без чувств. Но сейчас все в порядке. Где книги?
– Их отнесли в дом для приезжих.
– Пойдем туда.
Филип шел, опираясь на руку Тома. Было видно, что приор не сильно пострадал, но настроение у него было подавленное.
Когда они добрались до дома для приезжих, пожар уже пошел на убыль, и языки пламени начали постепенно уменьшаться.
Филип снова принялся отдавать распоряжения. Он велел Милиусу приготовить кашу и поручил Белобрысому Катберту открыть бочку крепкого вина, чтобы все могли согреться. Затем он приказал развести огонь в доме для приезжих и отправил туда старых монахов. Начался дождь. Под ледяными потоками воды огонь в разрушенной церкви стал быстро гаснуть.
Когда все снова были заняты делами, Филип в одиночку побрел к собору. Том последовал за ним. Это был его шанс. Если ему удастся правильно оценить ситуацию, он получит работу на многие годы вперед.
Филип стоял, уставившись на то, что когда-то было западным фасадом церкви, и печально качал головой. Он выглядел так, словно в руинах лежала его собственная жизнь. Возле него молча стоял Том. Затем Филип двинулся дальше – через кладбище, вдоль северной стороны нефа. Рядом, невольно оценивая масштабы разрушений, шел Том.
Северная сторона нефа устояла, но северный трансепт и часть северной стены алтаря превратились в груду камней. Сохранилась и восточная сторона церкви. Обойдя ее, они взглянули на здание с южной стороны. Большая часть стены лежала в развалинах, а южный трансепт обрушился на галерею. Часовня осталась невредимой.
Они направились к арке, что вела к галерее. Здесь им преградила дорогу груда беспорядочно лежавших камней. Наметанным глазом Том определил, что проход галереи пострадал не сильно, а лишь был погребен под упавшими на него обломками. Вскарабкавшись по ним, он заглянул в церковь. Прямо перед алтарем была видна полузаваленная лестница, которая вела в крипту. Сама же крипта находилась под хорами. Том стал внимательно рассматривать каменный пол, что располагался над криптой, стараясь обнаружить в нем трещины, но ничего не увидел. Это означало, что, вполне возможно, крипта уцелела. Он решил пока не говорить о своем открытии Филипу, а приберечь эту новость до решающего момента.
Филип уже пошел дальше, в обход опочивальни. Том поспешил его догнать. Они нашли, что опочивальня осталась нетронутой. Обойдя прочие монастырские постройки. Том и Филип убедились, что все они – трапезная, кухня, пекарня и пивоварня – были более или менее в целости и сохранности. Это могло бы хоть как-то утешить приора, но выражение его лица оставалось мрачным.
Наконец они вернулись на то место, откуда вышли, – к развалинам западного фасада. Сделав полный круг по территории монастыря, они не проронили ни слова.
– Воистину только дьявол мог сделать все это, – вдохнув, нарушил молчание Филип.
«Настал мой час», – подумал Том и, глубоко вздохнув, сказал:
– А может, на то была воля Божия.
– То есть? – удивленно взглянул на него Филип.
Том, тщательно подбирая слова, начал:
– Ведь никто не пострадал. Книги, казна и святые мощи спасены. Только церковь разрушена. Может быть, Богу угодно, чтобы здесь была новая церковь.
Филип скептически усмехнулся.
– И, как я понимаю, Богу угодно, чтобы ее построил именно ты. – Он был не настолько ошеломлен, чтобы не заметить, что Том преследует прежде всего свои личные интересы.
Но Том не унимался.
– Может быть и так, – упрямо сказал он. – Не дьявол же прислал тебе мастера-строителя в ночь пожара.
Филип отвернулся.
– Что ж, новая церковь здесь будет, вот только не знаю когда. А пока что делать? Как продолжать жизнь монастыря? Ведь все мы здесь для того и существуем, чтобы молиться Господу Богу.
Филип пребывал в безутешном горе. Это был самый подходящий момент, чтобы дать ему надежду.
– Мой сын и я могли бы за неделю расчистить галерею, – сказал Том, стараясь придать своему голосу как можно больше искренности.
– Ну да? – оживился Филип, но через минуту он снова помрачнел. – А где взять церковь?
– Как насчет крипты? Можно же и там проводить службы?
– Пожалуй, что так. Она бы вполне подошла.
– Я уверен, что крипта уцелела, – заверил его Том, и это было почти правдой – он действительно был почти уверен.
Филип уставился на него, словно Том был ангелом-спасителем.
– Чтобы разобрать завал от галереи до ведущей в крипту лестницы, много времени не потребуется, – продолжал Том. – Большая часть церкви на этой стороне полностью развалилась, и, как ни странно, это хорошо, ибо рушиться здесь больше уже нечему. Кроме того, я осмотрю те стены, что устояли. Возможно, их придется укрепить. Потом надо будет каждый день проверять, не появятся ли в них трещины. Но даже в этом случае во время сильного ветра монахам не стоит заходить в церковь. – Все, что говорил Том, было очень важно, но он видел, что приор даже не пытался вникнуть в его слова. Филип хотел услышать нечто такое, от чего он воспрянул бы духом. И чтобы получить работу. Тому нужно было дать ему это «нечто». – С помощью нескольких твоих молодых монахов я через две недели сделаю так, что ты в основном сможешь возобновить нормальную жизнь монастыря.
– Через две недели? – воскликнул Филип.
– Дай еду и жилье для моей семьи, а то, что я заработаю, заплатишь, когда у тебя будут деньги.
– Через две недели ты мог бы вернуть к жизни мой монастырь? – недоверчиво переспросил Филип.
Полной уверенности у Тома не было, но, если пройдет не две, а три недели, никто же не умрет от этого.
– Через две недели, – твердо сказал он. – Затем мы разберем оставшиеся стены – имей в виду, эта работа требует умения, иначе она очень опасна, – после чего уберем обломки и сложим в сторонку пригодные для строительства камни. А тем временем можно подумать, каким будет новый собор. – Том затаил дыхание. Он сделал все, что мог. Теперь он просто должен был получить работу!
Филип кивнул и впервые улыбнулся.
– Похоже, ты действительно послан нам Господом, – проговорил он. – Давай позавтракаем и будем приниматься за работу.
От радости у Тома перехватило горло.
– Благодарю тебя, – произнес он дрожащим голосом, с которым никак не мог совладать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
На обитом железом сундуке, в котором хранилась монастырская казна, сидел ризничий. Про сундук-то Филип совсем забыл и теперь, увидев его в целости и сохранности, облегченно вздохнул.
– Брат Эндрю, – обратился он к ризничему, – гроб с мощами святого Адольфа находится возле трапезной. Возьми в помощь себе несколько братьев и отнесите его... – Он на минуту задумался. Возможно, самым надежным местом была резиденция приора. – Отнесите его в мой дом.
– В твой дом? – переспросил Эндрю, явно не согласный с таким решением. – За монастырские реликвии отвечаю я, а не ты.
– Тогда тебе и надо было выносить их из церкви! – вспыхнул Филип. – Делай, что тебе говорят, и ни слова больше!
Взбешенный ризничий неохотно поднялся.
– Шевелись! – закричал на него Филип. – Или я прямо здесь лишу тебя твоего сана! – Он отвернулся от Эндрю и посмотрел на Милиуса. – Сколько?
– Сорок четыре плюс Катберт. Одиннадцать послушников. Пять приезжих. Все пересчитаны.
– Это прямо счастье! – Филип посмотрел на бушующий огонь. Казалось чудом, что все уцелели и никто даже не пострадал. Он почувствовал, что невероятно устал, но был так взволнован, что просто не мог сесть и спокойно отдохнуть.
– Есть ли еще какие-нибудь ценности, которые надо спасти? – спросил он. – Казну и святые мощи мы вынесли...
– А как насчет книг? – подал голос казначей Алан.
Филип так и ахнул. Конечно – книги! Они хранились в закрытом шкафу в галерее рядом с часовней, откуда монахи брали их для занятий. Для того чтобы перетаскать книги по штуке, потребовалось бы очень много времени. Может быть, несколько крепких молодых людей смогут поднять этот шкаф вместе с содержимым и вынести в безопасное место? Филип огляделся вокруг. Через лужайку к гробу со святыми мощами шли ризничий и полдюжины монахов. Филип отобрал трех молодых монахов и трех старших послушников и велел им следовать за ним.
Он снова направился через площадь перед горевшей церковью. Для того чтобы бежать, у него уже не было сил. Они прошли между мельницей и пивоварней и обогнули сзади кухню и трапезную. Катберт и ризничий уже руководили переноской гроба. Филип провел свою группу по дорожке, что пролегла между трапезной и опочивальней, и, пройдя под аркой, они вошли в галерею.
Филип снова почувствовал жар, исходивший от пожарища. Двери огромного книжного шкафа были украшены резными изображениями Моисея. Филип приказал молодым людям сначала наклонить шкаф вперед, а затем поднять его на плечи. Они понесли его вокруг галереи к арке. Здесь Филип остановился и оглянулся, в то время как они продолжали идти дальше. При виде лежащей в развалинах церкви его сердце наполнилось скорбью. Теперь уже было меньше дыма, но больше огня. Исчезли целые секции крыши. Глядя, как оседает кровля над центральной частью здания, он понял, что с минуты на минуту она должна была провалиться. Раздался громоподобный треск, громче которого, пожалуй, еще и не было, и крыша южного трансепта рухнула. Филип ощутил почти физическую боль. А через мгновение стена трансепта словно нависла над галереей. «Господи, помоги нам – она падает!» – прошептал Филип. Когда начала разваливаться и рассыпаться каменная кладка, он понял, что все это летит на него, и бросился прочь, но не успел он сделать и трех шагов, как что-то ударило его по голове, и он потерял сознание.
Для Тома страшный пожар, разрушивший Кингсбриджский собор, был словно луч надежды. Он смотрел, как в развалинах церкви бушует пламя, и в голове у него была только одна мысль: «Это – работа!»
С того самого момента, когда, протирая заспанные глаза, он вышел из дома для приезжих и увидел в церковных окнах алые отблески, эта мысль прочно засела в его сознании. И все время, пока он выводил монахов в безопасное место, мчался в горящую церковь спасать приора Филипа и выносил из огня святые мощи, сердце Тома выпрыгивало из груди от этой бесстыдной и радостной надежды.
Теперь, когда ему выпала минутка, чтобы поразмыслить о случившемся, он сначала сказал себе, что негоже так радоваться пожару в церкви, но, еще немного пораскинув мозгами, решил, что коль никто не пострадал и монастырская казна уцелела, а церковь была старой и все равно постепенно разваливалась, то почему бы, собственно, и не возрадоваться?
Неся на своих плечах тяжеленный шкаф, подошли молодые монахи. «Все, что я должен сделать, – рассуждал Том, – это добиться, чтобы восстанавливать церковь поручили мне. И сейчас самое время поговорить об этом с приором Филипом».
Однако с монахами Филипа не оказалось. Дойдя до дома для приезжих, они опустили шкаф на землю.
– А где ваш приор? – спросил их Том.
Один из них удивленно оглянулся.
– Не знаю. Я думал, он идет следом за нами, – сказал он.
«Возможно, он задержался посмотреть пожар, – подумал Том, – а может, с ним приключилась беда».
Без дальнейших рассуждений Том пересек лужайку и обежал кухню. Он надеялся, что с Филипом все было в порядке, и не потому, что приор казался ему таким уж хорошим человеком, а потому, что он был опекуном Джонатана. Без него еще не известно, что могло случиться с малышом.
Том нашел Филипа в проходе между трапезной и опочивальней. Он сидел с несколько затуманенным взором, но к счастью, ничего серьезного с ним не случилось. Том помог ему встать.
– Что-то шарахнуло меня по голове, – заплетающимся языком пробормотал Филип.
Взглянув на рухнувшую на галерею стену южного трансепта. Том сказал:
– Тебе просто повезло, что ты остался жив. Должно быть, ты еще нужен Господу.
Стараясь прийти в себя, Филип встряхнул головой.
– Похоже, некоторое время я пребывал без чувств. Но сейчас все в порядке. Где книги?
– Их отнесли в дом для приезжих.
– Пойдем туда.
Филип шел, опираясь на руку Тома. Было видно, что приор не сильно пострадал, но настроение у него было подавленное.
Когда они добрались до дома для приезжих, пожар уже пошел на убыль, и языки пламени начали постепенно уменьшаться.
Филип снова принялся отдавать распоряжения. Он велел Милиусу приготовить кашу и поручил Белобрысому Катберту открыть бочку крепкого вина, чтобы все могли согреться. Затем он приказал развести огонь в доме для приезжих и отправил туда старых монахов. Начался дождь. Под ледяными потоками воды огонь в разрушенной церкви стал быстро гаснуть.
Когда все снова были заняты делами, Филип в одиночку побрел к собору. Том последовал за ним. Это был его шанс. Если ему удастся правильно оценить ситуацию, он получит работу на многие годы вперед.
Филип стоял, уставившись на то, что когда-то было западным фасадом церкви, и печально качал головой. Он выглядел так, словно в руинах лежала его собственная жизнь. Возле него молча стоял Том. Затем Филип двинулся дальше – через кладбище, вдоль северной стороны нефа. Рядом, невольно оценивая масштабы разрушений, шел Том.
Северная сторона нефа устояла, но северный трансепт и часть северной стены алтаря превратились в груду камней. Сохранилась и восточная сторона церкви. Обойдя ее, они взглянули на здание с южной стороны. Большая часть стены лежала в развалинах, а южный трансепт обрушился на галерею. Часовня осталась невредимой.
Они направились к арке, что вела к галерее. Здесь им преградила дорогу груда беспорядочно лежавших камней. Наметанным глазом Том определил, что проход галереи пострадал не сильно, а лишь был погребен под упавшими на него обломками. Вскарабкавшись по ним, он заглянул в церковь. Прямо перед алтарем была видна полузаваленная лестница, которая вела в крипту. Сама же крипта находилась под хорами. Том стал внимательно рассматривать каменный пол, что располагался над криптой, стараясь обнаружить в нем трещины, но ничего не увидел. Это означало, что, вполне возможно, крипта уцелела. Он решил пока не говорить о своем открытии Филипу, а приберечь эту новость до решающего момента.
Филип уже пошел дальше, в обход опочивальни. Том поспешил его догнать. Они нашли, что опочивальня осталась нетронутой. Обойдя прочие монастырские постройки. Том и Филип убедились, что все они – трапезная, кухня, пекарня и пивоварня – были более или менее в целости и сохранности. Это могло бы хоть как-то утешить приора, но выражение его лица оставалось мрачным.
Наконец они вернулись на то место, откуда вышли, – к развалинам западного фасада. Сделав полный круг по территории монастыря, они не проронили ни слова.
– Воистину только дьявол мог сделать все это, – вдохнув, нарушил молчание Филип.
«Настал мой час», – подумал Том и, глубоко вздохнув, сказал:
– А может, на то была воля Божия.
– То есть? – удивленно взглянул на него Филип.
Том, тщательно подбирая слова, начал:
– Ведь никто не пострадал. Книги, казна и святые мощи спасены. Только церковь разрушена. Может быть, Богу угодно, чтобы здесь была новая церковь.
Филип скептически усмехнулся.
– И, как я понимаю, Богу угодно, чтобы ее построил именно ты. – Он был не настолько ошеломлен, чтобы не заметить, что Том преследует прежде всего свои личные интересы.
Но Том не унимался.
– Может быть и так, – упрямо сказал он. – Не дьявол же прислал тебе мастера-строителя в ночь пожара.
Филип отвернулся.
– Что ж, новая церковь здесь будет, вот только не знаю когда. А пока что делать? Как продолжать жизнь монастыря? Ведь все мы здесь для того и существуем, чтобы молиться Господу Богу.
Филип пребывал в безутешном горе. Это был самый подходящий момент, чтобы дать ему надежду.
– Мой сын и я могли бы за неделю расчистить галерею, – сказал Том, стараясь придать своему голосу как можно больше искренности.
– Ну да? – оживился Филип, но через минуту он снова помрачнел. – А где взять церковь?
– Как насчет крипты? Можно же и там проводить службы?
– Пожалуй, что так. Она бы вполне подошла.
– Я уверен, что крипта уцелела, – заверил его Том, и это было почти правдой – он действительно был почти уверен.
Филип уставился на него, словно Том был ангелом-спасителем.
– Чтобы разобрать завал от галереи до ведущей в крипту лестницы, много времени не потребуется, – продолжал Том. – Большая часть церкви на этой стороне полностью развалилась, и, как ни странно, это хорошо, ибо рушиться здесь больше уже нечему. Кроме того, я осмотрю те стены, что устояли. Возможно, их придется укрепить. Потом надо будет каждый день проверять, не появятся ли в них трещины. Но даже в этом случае во время сильного ветра монахам не стоит заходить в церковь. – Все, что говорил Том, было очень важно, но он видел, что приор даже не пытался вникнуть в его слова. Филип хотел услышать нечто такое, от чего он воспрянул бы духом. И чтобы получить работу. Тому нужно было дать ему это «нечто». – С помощью нескольких твоих молодых монахов я через две недели сделаю так, что ты в основном сможешь возобновить нормальную жизнь монастыря.
– Через две недели? – воскликнул Филип.
– Дай еду и жилье для моей семьи, а то, что я заработаю, заплатишь, когда у тебя будут деньги.
– Через две недели ты мог бы вернуть к жизни мой монастырь? – недоверчиво переспросил Филип.
Полной уверенности у Тома не было, но, если пройдет не две, а три недели, никто же не умрет от этого.
– Через две недели, – твердо сказал он. – Затем мы разберем оставшиеся стены – имей в виду, эта работа требует умения, иначе она очень опасна, – после чего уберем обломки и сложим в сторонку пригодные для строительства камни. А тем временем можно подумать, каким будет новый собор. – Том затаил дыхание. Он сделал все, что мог. Теперь он просто должен был получить работу!
Филип кивнул и впервые улыбнулся.
– Похоже, ты действительно послан нам Господом, – проговорил он. – Давай позавтракаем и будем приниматься за работу.
От радости у Тома перехватило горло.
– Благодарю тебя, – произнес он дрожащим голосом, с которым никак не мог совладать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193