— Ты сказал, что не допускаешь ошибок? Неправда. Вот одна ошибка, которую ты допустил.
Включив передачу, Дэветт помигал указателем поворота и, не спеша, выехал на шоссе.
Люси долго стояла на месте, провожая взглядом «Лексус». Наконец, порывшись в кармане, она заколола рубашку булавками. Борясь со слезами, молодая женщина опустила взгляд и вдруг увидела у дороги небольшой красный цветок. Она присмотрелась внимательнее. Это был розовый мокасин, родственник орхидеи — маленький цветок, похожий на шлепанец. Для округа Пакенок растение очень редкое; к тому же, Люси еще не приходилось видеть такой красивый экземпляр.
Выкопав цветок с помощью скребка для очистки стекол, Люси осторожно поместила его в банку из-под пива, пожертвовав ее содержимым ради новой достопримечательности своего сада.
Глава 44
Табличка на здании суда сообщала, что название штата происходит от латинского слова «Carulus», то есть Карл. Именно король Карл Первый выдал патент на заселение колонии.
Каролина...
Амелия Сакс полагала, что штат назван в честь какой-то Каролины, королевы или принцессы. Рожденная и выросшая в Бруклине, она совершенно не разбиралась в монархиях.
И вот теперь она сидела в здании суда, по-прежнему в наручниках, окруженная двумя конвоирами. Здание было старинным, из красного кирпича; внутри стояла мебель из потемневшего от времени красного дерева. С писанных маслом портретов на Сакс строго смотрели суровые мужчины в черных костюмах, как она предположила, судьи и губернаторы. И ей казалось, что у них такой вид, будто они уверены в ее виновности. Кондиционеров не было, однако благодаря таланту строителей восемнадцатого века в полутемных залах царила прохлада.
К молодой женщине подошел Фред Деллрей.
— Привет! Не хочешь кофе или еще что-нибудь?
Левый от Сакс конвоир успел произнести: «Разговаривать с подсудимыми...» и осекся, увидев удостоверение сотрудника департамента юстиции.
— Нет, Фред. Где Линкольн?
Время близилось к половине десятого.
— Понятия не имею. Ты же его знаешь — иногда он просто проявляется. Этот человек, лишенный возможности самостоятельно передвигаться, непоседливее многих здоровых.
Люси и Гаррета также пока не было.
К Сакс подошел Сол Геберт в дорогом сером костюме. Правый конвоир встал, и адвокат сел на освободившееся место.
— Привет, Фред! — поздоровался он с агентом ФБР.
Деллрей кивнул в ответ, но холодно, и Сакс предположила, что адвокату удалось добиться оправдания не одному подозреваемому, в задержании которого принимал участие Фред.
— Мы договорились с прокурором, — сказал Геберт. — Он согласился ограничиться одним неумышленным убийством, отказавшись от остальных обвинений. Пять лет. Без возможности досрочного освобождения.
Пять лет...
— Но есть одно обстоятельство, — продолжал адвокат, — о котором я как-то не подумал.
— Какое? — спросила Сакс, пытаясь определить по его лицу, насколько серьезна новая неприятность.
— Дело в том, что ты полицейская.
— Ну и что?
Геберта опередил Деллрей.
— Ты сотрудник правоохранительных органов. И сядешь. — Увидев, что она по-прежнему не понимает, он объяснил: — Сядешь в тюрьму. Тебя придется держать отдельно. Иначе ты не протянешь и недели. Тебе придется туго, Амелия. Очень туго.
— Но ведь никто не будет знать, что я полицейская.
Деллрей усмехнулся.
— К тому моменту, как ты получишь тюремную одежду, о тебе уже будут знать всё хоть сколько-нибудь интересное.
— Но я же здесь никого не упекала за решетку. Какое им будет дело до того, что я из полиции?
— Наплевать, откуда ты. — Деллрей взглянул на адвоката, подтвердившего его слова кивком. — Тебя просто аб-со-лют-но нельзя держать вместе с другими заключенными.
— Значит, пять лет в одиночке.
— Боюсь, что так, — сказал Геберт.
Почувствовав прилив тошноты. Сакс зажмурилась.
Пять лет без движения, пять лет клаустрофобии и кошмаров.
А потом, имея судимость, разве сможет она думать о том, чтобы стать матерью? Амелия задохнулась от отчаяния.
— Итак, что вы решили? — спросил адвокат.
Сакс открыла глаза.
— Я подаю заявление.
Зал был наполнен до отказа. Сакс заметила Мейсона Джермейна, других полицейских. В первом ряду сидела пожилая пара с красными от слез глазами, по всей видимости, родители Джесса Корна. Сакс хотелось что-то сказать им, но ее останавливали их презрительные взгляды. Лишь на двух лицах она увидела сочувствие: на лице Мери-Бет Макконнел и лице сидевшей рядом с ней грузной женщины, по-видимому, ее матери. Люси Керр нигде не было. Как и Линкольна Райма. Сакс предположила: криминалист испугался, что его сердце не выдержит зрелища, как ее уводят в оковах. Что ж, он прав; при данных обстоятельствах ей тоже не хотелось его видеть.
Судебный пристав отвел ее на скамейку для обвиняемых. Наручники с нее он не снял. Рядом с Сакс сел Сол Геберт.
При появлении судьи все встали. Тощий человечек в черной мантии некоторое время изучал документы, переговариваясь с секретарем. Наконец он кивнул, и секретарь объявил:
— Штат Северная Каролина против Амелии Сакс.
Судья повернулся к прокурору из Роли, высокому седовласому мужчине. Тот встал.
— Ваша честь, подсудимая и обвинение заключили соглашение. Подсудимая признает себя виновной в неумышленном убийстве заместителя шерифа Джесса Рэндолфа Корна. Обвинение снимает все остальные пункты и предлагает наказание в виде пяти лет заключения без возможности досрочного освобождения.
— Мисс Сакс, вы обсуждали это соглашение со своим поверенным?
— Да, ваша честь.
— И он предупредил вас, что у вас есть право отказаться от соглашения и предстать перед судом присяжных?
— Да.
— Вы приняли это решение по доброй воле, без принуждения?
Сакс подумала о своем отце, о Нике. О Линкольне Райме.
— Да.
— Хорошо. Итак, признаете ли вы себя виновной в неумышленном убийстве?
— Признаю, ваша честь.
— Учитывая заявление обвинения, я приговариваю вас...
Обитые красной кожей двери в коридор распахнулись внутрь, и в зал с пронзительным визгом въехал в инвалидном кресле Линкольн Райм. Судебный пристав попытался было придержать двери, но криминалист, не желая ждать, просто раздвинул их своей «Штормовой стрелой». Одна створка ударилась о стену. Следом в зал торопливо вошла Люси Керр.
Судья недовольно поднял взгляд, собираясь сделать замечание. Но, увидев кресло-каталку, он — подобно большинству людей — счел за лучшее промолчать.
Судья снова повернулся к Сакс.
— Итак, я приговариваю вас к пяти годам...
— Прошу прощения, ваша честь, — остановил его Райм. — Мне необходимо срочно переговорить с подсудимой и ее защитником.
— Видите ли, — проворчал судья, — сейчас здесь слушается дело. Поговорите с ней как-нибудь в другой раз.
— Ваша честь, — настаивал Райм, — мне необходимо переговорить с ней сейчас.
Его громкий голос заглушил ворчание судьи.
Совсем как в старые добрые времена. Он в зале суда.
Большинство людей считает, что задача криминалиста — найти и проанализировать улики. Однако когда Линкольн Райм занимал должность главы криминалистического отделения полиции Нью-Йорка, ему приходилось бывать в суде, давая показания, не реже, чем работать в лаборатории. Свидетель из Райма был великолепный — Блейн, его бывшая жена, часто жаловалась, что он не общался с людьми, а играл перед ними, и перед ней в том числе.
Криминалист осторожно подъехал к ограждению, отделявшему столики адвоката и прокурора от мест для публики. Он посмотрел на Амелию Сакс, и от этого зрелища у него едва не разорвалось сердце. За три дня, проведенные в тюрьме, она очень исхудала и осунулась. Грязные волосы были убраны в тугой узел — так молодая женщина поступала во время осмотра места преступления, чтобы не задеть прядью за улики. От этого ее красивое лицо казалось суровым и угрюмым.
Подойдя к Райму, Геберт нагнулся к нему. Криминалист что-то ему шептал. Наконец адвокат, кивнув, выпрямился.
— Ваша честь, я сознаю, что сейчас происходят слушания по поводу заявления обвиняемой. Но у меня есть к вам необычное предложение. Защите стали известны новые обстоятельства дела.
— Если подзащитная откажется от своего заявления, — оборвал его судья, — вы сможете представить их на суде.
— Я не собираюсь ничего представлять на суде. Мне бы хотелось ознакомить с этими обстоятельствами обвинение; быть может, мой почтенный коллега примет их во внимание.
— Чего вы добиваетесь?
— Быть может, он пересмотрит обвинения, выдвигаемые против моего клиента, — с деланной скромностью заметил Геберт, — что хоть как-то облегчит бремя работы, лежащее на плечах вашей чести.
Судья закатил глаза, показывая, что велеречивость в этих краях никого не трогает. И все же он повернулся к прокурору.
— Ну?
— Какие обстоятельства? — спросил тот у Геберта. — Новый свидетель?
Больше Райм не мог сдерживаться.
— Нет, — сказал он. — Улики.
— Вы тот самый Линкольн Райм, о котором я столько наслышан? — спросил судья.
Как будто в Дегтярном штате сейчас работают два криминалиста-инвалида.
— Да, это я.
— Где эти улики? — спросил прокурор.
— Они находятся в моем сейфе в управлении местной полиции, — ответила Люси Керр.
— Вы готовы дать показания под присягой? — спросил судья Райма.
— Разумеется.
— Обвинение не возражает?
— Не возражает, ваша честь, но если это лишь уловка защиты и улики окажутся малозначительными, я обвиню мистера Райма в попытке помешать ходу судебного разбирательства.
Судья задумался.
— Напоминаю, происходящее не является судебным разбирательством, — наконец промолвил он. — Суд просто желает выслушать показания под присягой. Анализ улик будет произведен согласно процессуальным нормам штата Северная Каролина. Приведите свидетеля к присяге.
Райм подъехал к трибуне. Увидев неуверенно направившегося к нему секретаря с Библией, он остановил его.
— Руку я не смогу поднять. — Затем прочитал по памяти: — Торжественно клянусь говорить правду и ничего кроме правды.
Криминалист попытался встретиться взглядом с Сакс, но она сидела, уставившись в вытертый мозаичный пол.
Вперед вышел Геберт.
— Мистер Райм, не могли бы вы назвать свое имя, место жительства и род занятий?
— Линкольн Райм, 345, Западный Центральный парк, город Нью-Йорк. Я криминалист.
— Ученый, анализирующий улики с места преступления, не так ли?
— В действительности круг моих обязанностей шире, но можно ограничиться и таким определением.
— Откуда вам известна моя подзащитная, Амелия Сакс?
— Она помогала мне в расследовании нескольких преступлений.
— Как вы оказались в Таннерс-Корнере?
— Мы помогали шерифу Джеймсу Беллу и управлению местной полиции округа Пакенок. Расследовали обстоятельства убийства Билли Стайла и похищения Лидии Йохансон и Мери-Бет Макконнел.
— Ну а теперь, мистер Райм, — продолжал Геберт, — как вы утверждаете, у вас появились новые улики, имеющие отношение к делу?
— Да.
— Какие именно?
— Установив, что Билли Стайл пришел в Блэкуотер-Лендинг с намерением убить Мери-Бет Макконнел, я задумался, каков был его мотив, и пришел к выводу, что ему заплатили за это убийство. Билли...
— Почему вы решили, что ему заплатили?
— Это же очевидно, — проворчал Райм, не терпевший неуместных вопросов, ломавших стройную линию повествования.
— И все же не могли бы вы просветить нас?
— Билли не был влюблен в Мери-Бет; больше того, он был почти не знаком с ней. Он не имел никакого отношения к убийству семьи Гаррета Хэнлона. Следовательно, у него не было никаких мотивов убивать ее, кроме финансовых.
— Продолжайте.
— Естественно, тот, кто нанял Билли, должен был расплатиться с ним не чеком, а наличными. Заместитель шерифа Керр отправилась домой к родителям Билли Стайла и получила разрешение обыскать его комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63