Срочно, с курьером Прокурору г. Москвы
тов. Малькову М.Г.
копия: Зав. отделом ЦК КПСС
тов. Замятину Л.М.
Уважаемый Михаил Григорьевич!
Вчера и сегодня следователь прокуратуры Москворецкого района В.
Пшеничный без ордера незаконно произвел обыски в квартире пропавшего без
вести корреспондента "Комсомольской правды" В. Белкина и в редакции нашей
газеты.
Не желая вмешиваться в действия следственных органов, хочу отметить,
что поиски пропавшего журналиста по месту работы - в стенах нашей
редакции, и по месту жительства в общежитии ЦК ВЛКСМ - на наш взгляд,
бессмысленны, а произведенные обыски компрометируют не только редакцию
газеты, но и органы вверенной Вам прокуратуры.
От имени коллектива редакции газеты "Комсомольская правда" прошу
поручить розыск В.Белкина - талантливого публициста, одного из ведущих
журналистов страны, - более квалифицированному и политически зрелому
следователю.
Одновременно ставлю Вас в известность, что в качестве специального
корреспондента "Комсомольской правды" В. Белкин включен в пресс-группу по
освещению встречи Председателя Президиума Верховного Совета СССР,
Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Брежнева Леонида Ильича с
Президентом США Д.Картером, которая состоится с 15 по 18 июня с.г. в Вене.
Исчезновением Вадима Белкина и отсутствием должных мер по его
обнаружению обеспокоен не только коллектив нашей редакции, но и отдел
идеологии ЦК КПСС.
С уважением Главный редактор газеты "Комсомольская правда",
член Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС,
депутат Верховного Совета РСФСР Лев Корнешов

Прокурору гор. Москвы
Государственному советнику
юстиции 2 класса
  Малькову М.Г.
РАПОРТ
По существу претензии Главного редактора газеты "Комсомольская
правда" тов. Л. Корнешова сообщаю:
27 мая мною было принято к своему производству дело об убийстве
неустановленного следствием лица. С момента получения мною были выполнены
следственные действия, которые позволили установить, что убитым является
некто Ю.А. Рыбаков, 17 лет, похищенный на Курском вокзале 24 мая совместно
с корреспондентом "Комсомольской правды" В._Белкиным. (Труп опознала в
категорической форме свидетельница похищения жительница гор. Риги
А.Силиня).
Поскольку в чемоданчике, принадлежавшем Ю._Рыбакову, были обнаружены
бриллианты стоимостью не менее 100 000 рублей, возникла необходимость
проверки характера контакта Ю.Рыбакова с похищенным вместе с ним Белкиным.
В связи с этим 31 мая в присутствии понятых - сотрудников "Комсомольской
правды", живущих в одном с Белкиным общежитии ЦК ВЛКСМ, - произвел осмотр
квартиры В. Белкина и выемку его личных вещей и рукописей, имеющих
отношение к делу. При этом изъят и приобщен к делу один из последних
командировочных блокнотов журналиста В.Белкина, с пометкой "Ташкент-Баку"
N-1, в котором сообщается важнейшая для следствия информация. Помимо этого
в квартире Белкина обнаружены книги, запрещенные цензурой, как-то:
"Архипелаг ГУЛаг" А.Солженицына, "Похождения солдата Чонкина" В._Войновича
и журнал "Континент" N-3.
В поисках блокнота N-2 или любых других последующих записей В.Белкина
мною 1июня 1979 года был произведен осмотр рабочего места Белкина в
редакции газеты "Комсомольская правда". В процессе осмотра обнаружил, что
письменный стол В.Белкина практически пуст. Все рукописи и рабочие
блокноты исчезли. Между тем, работающий в той же комнате журналист
Тарасевич И.К. и опрошенная мною уборщица редакции гр. Урывская И.Г.
сообщили, что со дня исчезновения Белкина до вчерашнего вечера 31 мая,
стол Белкина был завален рукописями и блокнотами потерпевшего.
Таким образом, не исключено умышленное укрытие от следствия
документов, имеющих прямое отношение к данному делу.
Вместе с тем отмечаю, что трудовая дисциплина сотрудников редакции
"Комсомольская правда" находится на низком уровне. Несмотря на то, что
корреспондент В.Белкин последний раз посетил редакцию 24 мая, в течение
недели никто в редакции не был встревожен его отсутствием. И только в
результате произведенных мною обысков редактор тов.Корнешов узнал об
исчезновении его сотрудника - "талантливого публициста и одного из ведущих
журналистов страны".
В связи с тем, что тов.Белкин включен в состав пресс-группы товарища
Брежнева на встречу глав двух ведущих держав мира, считаю, что для
скорейшего розыска В.Белкина и преступников, похитивших его и Рыбакова,
целесообразно создать следственную бригаду, включив в нее оперативных
сотрудников МУРа. Выполнение этих действий одним следователем, в данном
случае мною, крайне затруднительно, особенно, если учесть, что в настоящее
время в моем производстве вместе с делом Рыбакова и Белкина находится 18
дел различной категории - из них 5 крупных хозяйственных дел и 3 убийства.
Следователь прокуратуры Москворецкого района Москвы
юрист 2 класса В. Пшеничный

21 июня 1979 года.
Нет, мне определенно нравится этот Пшеничный! Кроме одного ляпа -
приглашения понятыми на осмотр квартиры Белкина соседей, которые оказались
сослуживцами Белкина, - он, практически, еще не сделал ни одной ошибки. Я
представил себе этого заваленного делами пожилого, усталого, с зарплатой
165 рублей районного следователя. Пять хозяйственных дел, три убийства и
десять дел помельче - Бог ты мой, это какой-то вертеп, это круглый день
вереница растратчиков и торгашей, обманывающих рядовых граждан при помощи
его Величества - дефицита; это измученные трудом, бытом и пьянством мужья,
избивающие своих жен до смерти; это квартирные драки и склоки; это
бесчинства шпаны, которая толчется в подъездах; это винно-водочные будни
государства, в котором почти 90 процентов преступлений совершается
гражданами в пьяном виде. Полмиллиона уголовных и гражданских дел ежегодно
рассматриваются судами Москвы, совершаются десятки тысяч арестов, сотни
тысяч задержаний, и немыслимое количество дел - около миллиона по стране в
год - передаются в народные суды, - и все это - будничная, ломовая,
изнурительная работа тысяч рядовых, как этот Пшеничный, следователей. Он
умница, этот Пшеничный. Безусловно, нужно создать бригаду по делу Белкина,
и первым кандидатом в следственную бригаду будешь ты сам, следователь
Пшеничный. Несмотря на то, что на тебя пожаловался сам редактор
"Комсомольской правды", и у тебя изъяли дело - это мы уладим, это я возьму
на себя...
Вторым... вторым, пожалуй, можно взять Светлова - это ищейка с
хорошим нюхом. Конечно, он уже подполковник, начальник отделения МУРа, то
есть, из хорошей розыскной ищейки стал еще и хорошим администратором,
боссом, но надо бы именно его заполучить со всем его штатом.
Размышляя над этим, я вскрыл подшитый к делу большой серый конверт и
извлек из него тот самый пресловутый блокнот Белкина с пометкой
"Ташкент-Баку, N-1, апрель-май 79", в котором, по словам Пшеничного,
"сообщалась важнейшая для следствия информация". Блокнот был исписан
стремительной, малоразборчивой, а местами и вообще неразборчивой
скорописью.
Вместе с блокнотом в конверте лежало 48 пронумерованных и соединенных
скрепками страниц машинописного текста, найденного Пшеничным на квартире
Белкина. По-видимому, Белкин перепечатал блокнот на своей "Колибри".
Я закурил, откинулся в кресле и принялся за чтение.

РУКОПИСЬ ЖУРНАЛИСТА В. БЕЛКИНА (начало)
Я не могу больше носить это в себе. Если я не отдам бумаге весь ужас
случившегося - впору топиться в Каспийском море. А если отдам ВЕСЬ ужас -
кто это прочтет, а точнее - куда это спрятать от читателя? Придется правду
гримировать вымыслом, а вымысел - правдой и назвать потом "приключенческой
повестью"...

Глава 1. Гроб без покойника
В мае 1979 года я, Андрей Гарин, спецкор "Комсомольской правды",
самой популярной молодежной газеты в СССР, летел из Ташкента в Баку.
Честно говоря, командировка у меня была только в Южный Узбекистан, а еще
точнее - в Сурханские отроги Памиро-Алтая. Там, в горах, экспедиция
гляциологов Академии Наук СССР опробовала новый метод растопления ледников
с помощью запыления их с воздуха угольной пылью и сажей, и я то лазил с
этими гляциологами по горам, то летал на "Аннушках" с летчиками
сельхозавиации.
Внизу под нами зеленым ковром лежали хлопковые плантации, изрезанные
огромными ярко-красными лоскутами маковых полей. Начало мая - самое время
цветения маков, и потому ало-багровые маковые поля уходили вверх, по
склонам гор, словно пламя взбегало в горы на высоту двух тысяч метров, и
только белая черта вечного снежного покрова останавливала этот пожар. Я не
знаю, что больше приносит доход местным колхозам - огромные хлопковые
плантации в долинах или эти горные лоскуты полей опиумного мака, который
здесь выращивают для медицинской промышленности. Конечно, я наслушался
здесь самых фантастических историй о контрабандистах-афганцах, которые
якобы переходят из Афганистана за опиумом по тайным горным тропам, и если
бы я лично не написал в свое время серию очерков о пограничниках, и не
знал, как тщательно охраняется действительно каждый клочок земли на
границе, я, думаю, смог бы поверить в эти бредни. Во всяком случае, когда
мы как-то хорошенько выпили с начальником местной погранзаставы майором
Рыскуловым, и я напрямую спросил его об этих контрабандистах, он
расхохотался и сказал: "Это самый большой анекдот, дорогой! Здесь без
моего разрешения даже ящерица не проползет через границу!" - "А с
разрешением?" - спросил я. "А с разрешением - это уже не контрабандист", -
усмехнулся он и перевел разговор на другое. За день до отъезда из
командировки вертолетчики Чаршанга без хлопот подбросили меня за
эдельвейсами в нейтральную зону, в горную долину эдельвейсов. Конечно,
дежурная служба "воздух" запросила у нас пароль, а потом дежурный офицер
выматерил нас за то, что мы совершили посадку в нейтральной зоне без
спецразрешения, но я взял у пилота ларингофон и спел пэвэошникам: "А на
нейтральной полосе цветы необычайной красоты!..". Действительно, Высоцкий
прав - таких нежных, зеленовато-желтых и байково-мохнатых эдельвейсов,
мягоньких, как лапки у котенка, я не видел за все десять дней
командировки, сколько ни лазил с гляциологами по ледникам и горным хребтам
Сурхана.
Теперь же я вез из командировки в Москву целый котелок роскошных
эдельвейсов - черный плоский походный котелок с выцарапанными на нем
фамилиями участников экспедиции, его подарили мне ребята-гляциологи для
нашего редакционного музея. Я еще не знал, кому именно буду дарить эти
эдельвейсы в Москве, я был как раз в паузе между очередными
влюбленностями, но, зная свою влюбчивую натуру, был уверен, что эдельвейсы
не залежатся в этом прокопченном котелке. Мог ли я думать тогда, что эта
следующая влюбленность обернется для меня таким роковым образом? Впрочем,
не будем забегать вперед, запомним только, что я увез из этой командировки
целый сноп эдельвейсов, облупившийся от солнца нос, черный походный
котелок, пропуск в погранзону и пропуск на Чаршангский
погранично-колхозный аэродромчик, подписанные начальником ПВО
Средне-Азиатского военного округа генералом Федосеевым, а также несколько
блокнотов с заметками для будущего очерка и здоровую усталость от хождения
по горам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48