Звенели бокалы, постукивали о стол фишки, кто-то смеялся, кто-то радостно вскрикивал от удачного хода, кто-то охал, проигрывая. Я не видел, чтобы в этой толпе была какая-нибудь знаменитость, кроме Рафта, – обычные, рядовые американцы, средний класс – такие же, как и те, что были с нами на катере. Было в этой толпе и несколько красивых молодых женщин в платьях с глубоким вырезом. Их никто не сопровождал, и они медленно прохаживались вдоль столов с игроками. Если на каком-либо из столов игроки редели, то они тут же подходили и включались в игру. Я бы назвал это утонченным, искусным приемом для привлечения к этому столу новых игроков. Несомненно, Корнеро знал толк в игорном бизнесе.
Несмотря на огромное скопление людей, несколько стульев в баре было свободно. Мы направились туда. «Восходящая звезда» уселась на один из них, положив ногу на ногу, демонстрируя глубокий разрез, шедший вдоль ее вечернего платья. Она казалась вполне привлекательной, только взгляд ее темных глаз был несколько отсутствующим.
– Ты думаешь, Бен Сигел здесь? – спросил я.
– Да. Или же он скоро будет, – сказал Рафт. – Сейчас десятый час. Он вообще-то не любит азартные игры. Кроме того, он рано ложится спать. Так что нам не придется долго ждать.
– У него есть своя доля в «Люксе»?
– Не думаю. Он в свое время вложил достаточно денег в постройку «Рекса». Часть из них он одолжил у меня, а затем вернул этот долг. Несмотря на то, что он делает кучу денег, ему их вечно не хватает.
– Почему?
– Он играет на бирже и, как правило, не очень удачно.
– Ты вроде говорил, что он не любит азартные игры.
– Он не относит игру на бирже к азартным играм. Он считает это бизнесом.
– Скажи это тем парням, которые, проигравшись в пух и прах, выбрасывались из окон в тысяча девятьсот двадцать девятом году.
Рафт усмехнулся:
– Ты говоришь это мне! Я, если и возьмусь поиграть, то лишь в лошадки. Сделаю игру-другую ставок – и с меня довольно.
В толпе показался широкоплечий, коренастый мужчина с мужественным, привлекательным лицом. Он был одет в смокинг и шел раскачивающейся походкой, словно наш корабль находился в бурном море. Он подошел к нам и хлопнул Рафта по плечу. Мужчине было за пятьдесят, его аккуратно подстриженные, зачесанные назад седые волосы частично сохранили свой изначально темный цвет. Его глаза были синевато-серого цвета, а их взгляд – твердым и решительным.
– Джордж, – сказал он, широко улыбнувшись; его голос звучал немного хрипловато, – прекрасно, что ты нашел время навестить меня, и не один, а с очаровательной леди.
– Тони Корнеро, – сказал Джордж после того, как, будучи джентльменом, представил ему Джуди. – Это Нат Геллер из Чикаго. Он и Фрэнк Нитти были приятелями.
Это было не совсем так. Но я посчитал ненужным поправлять Рафта. Я всегда себе говорю, что раз уж ты хочешь проникнуть куда-нибудь «зайцем», то используй ту козырную карту, которая у тебя в данный момент есть.
– Рад приветствовать вас на борту «Люкса», мистер Геллер, – сказал он, засмеявшись при упоминании имени Нитти, и протянул руку.
У него было крепкое рукопожатие, хотя его ладонь была небольшой и мягкой.
– Чем вы занимаетесь?
– Я возглавляю Детективное агентство А-1 в районе Луп, – сказал я.
– Вы знаете Фреда Рубински? Он тоже из Чикаго.
– Да. Я приехал сюда, чтобы встретиться с ним и обсудить наши общие дела.
– Фред хороший парень, – сказал Корнеро. – Он выполняет работу для меня – отслеживает фальшивые чеки. Как вам это место, мистер Геллер?
– Здесь великолепно. Я желал бы, чтобы у нас в Чикаго было нечто подобное.
– Да, я уважаю своих клиентов. Из каждого доллара, который остается в «Люксе», девяносто девять центов возвращается к игрокам в виде выигрышей. Попробуйте найти такие условия где-нибудь в Рено или Вегасе.
– Почему тогда вы держите этот плавающий монетный двор именно здесь?
Корнеро улыбнулся своей широкой улыбкой; он чувствовал себя хозяином бала и наслаждался этой ролью.
– Потому что, мистер Геллер, – он заговорщически нагнулся ко мне, от него пахло одеколоном «Олд спайс», – в старые времена, когда здесь плавал «Рекс», мы считали полмиллиона дохода в год не совсем удачным бизнесом.
– Что случилось со старым «Рексом»? – спросил Рафт. – Я слышал, что ты проиграл его за карточным столом в двадцать четыре часа.
Корнеро кивнул:
– Да, после того, как этот ублюдок Эрл Уоррен прикрыл мой бизнес. А мой старый «Рекс» в конце концов отправился на войну. Нацисты потопили его у берегов Африки.
Он покачал головой, и на его лице появилось выражение такой печали, словно это было одно из самых гнусных военных преступлений.
– Вы, я слышал, собираетесь открыть ряд ночных игорных клубов по побережью. Думаете, там дела пойдут неплохо?
– О, конечно, – сказал Корнеро, сделав экстравагантный жест рукой и радостно улыбнувшись. – Наши двери будут открыты двадцать четыре часа в сутки. А здесь всегда будут толпы чудаков, которые не дадут моему кораблю пойти ко дну.
– Чудаков? Может, их лучше назвать простофилями?
– Нет. Мои клиенты не простофили. Они – чудаки, которым нужны развлечения, веселое времяпрепровождение – словом, всякие чудачества. И я даю им это. – Он вновь протянул мне руку, и мы снова обменялись рукопожатиями.
– Мистер Геллер, прекрасно, что вы посетили наш корабль.
Я улыбнулся:
– Всегда найдется место для еще одного чудака?
– Всегда, – засмеялся Корнеро.
Затем он наклонился к стойке бара и сказал бармену, чтобы тот не брал с нас платы за напитки. Рафт в этот момент пил содовую воду с лимоном.
Через мгновение этот коренастый, широкоплечий, довольный собой парень растворился в толпе чудаков.
– Давай посмотрим, может, Бен внизу, – сказал Рафт, поднимаясь со стула. – Кроме того, мы сможем немного перекусить.
– Хорошая идея, – сказал я и последовал за ним, так же как и молодая кинозвезда. Мы направились к центральной лестнице, которая вела вниз в столовую, выдержанную в голубых тонах и богато оформленную. Столы были накрыты скатертями и украшены темно-голубыми салфетками. На официантах были смокинги, а на помощниках официантов – белые морские куртки. Здесь было все как в шикарном ресторане, только воздух казался немного сыроватым. Столовая занимала примерно в два раза меньшую площадь, чем игорный зал наверху. К ней примыкала гостиная, там могло разместиться около пятисот человек. Как сказал Рафт, гостиная была предназначена в основном для тех, кто делал ставки на бегах. Отсюда можно было связаться с ипподромом. Здесь же выплачивались выигрыши.
Метрдотель встретил Рафта, словно тот был самим Господом Богом, и даже не моргнул, когда Рафт попросил посадить нас за стол, рассчитанный на восемь персон, – на тот случай, если здесь появится Сигел. Нас провели к столу, усадили и принесли коктейли, правда, Рафт снова попросил для себя содовой воды. Нам подали меню, и я заказал рыбное блюдо – не каждый день выпадает случай ужинать в открытом океане. Рафт маленькими кусочками поглощал мясное филе, а восходящая кинозвезда Джуди трудилась над порцией мяса, которого хватило бы, чтобы в течение недели кормить семью из шести человек где-нибудь в чикагском Саут-Сайде.
Мы раздумывали, заказать нам десерт или нет, когда в столовой появился одутловатый маленький человек в хорошо сшитом сером костюме и бело-голубом полосатом галстуке. Его пиджак чуть топорщился сбоку – явный признак того, что он был при оружии. Он приблизился к нашему столу. Коротышка был плотного телосложения, его нос носил следы многочисленных переломов. Его рот был полуоткрыт, словно он говорил: «Я немного полноват, но не более того».
– Мики Коэн, – шепнул мне Рафт.
Я кивнул. Я знал Мики из Чикаго. Он до войны владел там игорным клубом.
Коэн плюхнулся на стул и чуть улыбнулся:
– Привет, Джордж.
– Привет, Мик. Бен здесь?
– Да. Он наверху. Он уже перекусил и хочет, чтобы вы поднялись к нему наверх, в казино.
– Мы сейчас туда отправляемся. Как ты смог пройти сюда с этой пушкой? Ты же знаешь: у Корнеро строгие правила насчет этого – никакого оружия.
– Правила придумывают для того, чтобы их нарушать. – Коэн добродушно усмехнулся. Он был подвижным и энергичным, этаким веселым бодрячком.
– А это, кстати, Нат Геллер, – сказал Рафт, указывая на меня. – Мой приятель из Чикаго.
– А-а, – сказал Коэн, глядя прищуренным глазом на меня, словно его только что осенило. – Геллер! Ну и встреча, черт возьми! Как поживает твой приятель Друри?
– Все так же дерется – одни против всех.
– Этот Друри тот еще коп, – ухмыльнулся Коэн. – Ненавидит парней Аль Капоне почти так же, как и меня. – Он встал и рукой отсалютовал нам. – Ждем вас наверху.
Он повернулся и зашагал от нас походкой петуха-забияки.
– Этот костюм, который на нем, стоит не меньше двухсот пятидесяти баксов, – сказал я с удивленной интонацией. – Он раньше никогда так не одевался.
– Он сейчас настоящий франт, – сказал Рафт. – Мики стал таким после того, как сошелся с Беном. Если Бен принимает душ один раз в день, то Мики – дважды в день. Если Бен подстригается раз в неделю, то Мики – два раза.
– Когда же эти ребята успевают заниматься своим делом?
– Дни здесь длинные, – сказал Рафт, подписывая чек, затем поднялся и взял под руку Джуди.
Вернувшись в казино, мы увидели Вирджинию Хилл в облегающем белом костюме. Кроме того, на ней была белая экстравагантная шляпа и белые перчатки, а также куча драгоценностей. Ее губы были ярко подкрашены красной помадой. Она сидела за одним из столов для игры в кости, неистово тряся в руках фишки, и с сатанинской улыбкой на лице приговаривала:
– А ну-ка, выпрыгивайте, семь очков!
Ей удалось выбросить «семерку», и она начала подпрыгивать и хлопать в ладоши, словно малое дитя.
Рядом с ней стояла Пегги Хоган и со сдержанным любопытством наблюдала за игрой. Она выглядела потрясающе – с копной своих темных волос, с огромными фиалковыми глазами, с вишневого цвета губами. У меня немного защемило в сердце, когда я ее увидел. На ней был так называемый «эйзенхауэровский жакет» – блузка кремового цвета с накладными плечиками, приталенная и собранная в поясе, а также темная юбка. На блузке были большие перламутровые пуговицы, и справа на груди – украшение в виде военной символики. Я никогда не видел ее в подобном одеянии.
Она держала в руках большой черный портфель – фирменный портфель госпожи Хилл, набитый, само собой разумеется, баксами. У нее был вид преданного, исполнительного секретаря, роль которого она исполняла. Ни Пег, ни ее босс не заметили нас, когда мы проходили вдоль толпы, направляясь к стойке бара.
Там нас поджидал «Багси» Сигел. Он сидел на одном из круглых стульев, с инфантильным видом наблюдая за игравшими, – худой, красивый мужчина с апатичными светло-голубыми глазами и темными, чуть поредевшими волосами. Он и Рафт были чем-то похожи. Можно сказать, что их объединял налет некоей дремлющей мужской сексуальности. Кроме того, они были почти одинаково одеты: на Сигеле также был белый смокинг, черный галстук и гвоздика в петлице. Только у Сигела гвоздика была розового цвета. Я прежде не встречал мужчин, чей гардероб украшала бы гвоздика, но я подумал про себя: на то он и Бен Сигел, чтобы позволить себе любой наряд – хоть тюльпан, вставленный в заднее место.
В одной руке у него был бокал с напитком, в другой – сигара, и он даже не заметил, как мы подошли. Коэн прикоснулся к его плечу и шепнул что-то на ухо. Сигел, чуть подскочив на стуле, отставил на стойку бокал, широко улыбнулся Рафту и обнял его одной рукой.
– Как поживаешь, дружище? – сказал он мягким баритоном. – Все в порядке?
– Рад видеть тебя, Бен. Ты совсем пропал в последнее время.
– Я сейчас по горло в работе, превращаем пустыню в райский оазис. Ты должен приехать и посмотреть, что мы уже сделали;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45