Колдун поглядел на серое небо, сказал задумчиво:
– Что-то я сегодня добрый. А казалось бы, чего тебя жалеть? Ведь заслужил наказание?
– Я вам щуку принес. Три кило двести.
– Ну ладно, подержи.
Колдун вернул щуку Удалову и принялся совершать руками пасы. На душе у Корнелия было гадко. А вдруг это шутка?
– Все, - сказал колдун, протягивая руку за рыбой. - Свободен ты, Удалов. Летом будешь мне каждого второго подлещика отдавать.
– Обязательно, - сказал Удалов, понимая уже, что его провели.
Колдун закинул щуку за плечо, как винтовку, и зашагал в кусты.
– Постойте, - сказал Удалов вслед. - А если...
Но слова его запутались в мокрых ветвях, и он понял, что в лесу никого нет.
Удалов вяло добрел до автобусной остановки. Он покачивал головой и убеждал себя, что хоть колдун - отвратительная личность, шантажист, вымогатель... Пока Удалов добрался до дому, он так измучился и постарел, что какая-то девушка попыталась уступить ему место в автобусе.
В страхе он улегся спать и со страхом ждал утра, во сне ведя бесцельные и озлобленные беседы с колдуном. И чем ближе утро, тем меньше он верил в избавление...
Но обошлось.
На следующее утро Ксения сварила манную кашу, Максимка заболел свинкой и не пошел в школу, а самому Удалову пришлось уехать в командировку в Вологду, сроком на десять дней.
Агент царя
Уважаемая редакция!
Вы меня, надеюсь, хорошо знаете, несмотря на мою личную скромность. Я имел честь неоднократно Вам писать, и, хотя большинство моих писем, к сожалению, остались без ответа, я отношу это не к личным отрицательным качествам сотрудников редакции, а к отсутствию достаточной гражданской смелости и научного предвидения с Вашей стороны. Разрешите напомнить Вам, что к числу безответных писем относились мои предложения по переводу комаров, бича наших лесов, в разряд перелетных насекомых, которые, перезимовав в нашей зоне, с наступлением тепла откочевывали бы в просторы Ледовитого океана. Разрешите также освежить Вашу память напоминанием о моем письме с идеей ввести приливы и отливы на протекающей возле нашего города реке Гусь с последующим использованием дешевой энергии для нужд городского хозяйства.
Однако в настоящем письме я обращаюсь к Вам не с очередной идеей или открытием. Я бью тревогу!
В Вашем журнале мне попалось на глаза в целом любопытное исследование о загадочных обстоятельствах, сопровождавших трагическую смерть царевича Дмитрия. В ином случае я не стал бы обращать на это исследование специального внимания, потому что не чувствую себя компетентным в этой области. Но неожиданная встреча в городе-курорте Ялте заставила меня изменить моим принципам.
Напоминаю, что в вашей статье говорилось, будто смерть юного царевича произошла от естественных причин (под таковой подразумевается ножик) и в том не было злого умысла со стороны тогдашнего правительства, возглавлявшегося Борисом Годуновым. То есть историческое высказывание А. С. Пушкина, указывающее на наличие умысла, опровергается с помощью привлеченных для этой цели документов следствия, которые якобы велись объективно.
Итак, находясь на отдыхе в городе-курорте Ялте и наслаждаясь природой и климатом, мне попался в руки журнал «Знание - сила» номер семь за текущий год. Я отдыхал душой и телом, когда ко мне подошел незнакомый мне человек в белой сорочке-водолазке и брюках-джинс. Этот человек был немолод и имел бороду клиновидного типа.
Человек присел рядом со мной и обратился ко мне с незначащим вопросом о погоде и очереди в столовую, а затем разговор перешел на другие темы, и мой собеседник показал себя компетентным в истории России отдаленных эпох. Когда отношения между нами приняли характер приятельских, этот человек обратился ко мне с просьбой оказать ему финансовое содействие, так как ему задерживают высылку командировочных. Не обладая нужной суммой денег и не считая себя вправе делиться трудовой копейкой с малознакомыми людьми, я спросил его, что же это за учреждение направляет человека к Черному морю и при этом не обеспечивает его содержанием.
Человек тогда заплакал и признался, что уже три дня ничего не ел. Увидев слезы на его глазах, я отвел человека в кафе на открытом воздухе, где купил ему тарелку супа и порцию шашлыка. Насытив свой аппетит, человек проникся ко мне благодарностью и потому рассказал удивительную историю своей жизни, которую подкрепил соответствующими документами и удостоверением личности.
Вкратце эта история заключается в следующем.
Известный в истории царь Иван Васильич Грозный однажды вызвал к себе своих ученых и техников, в том числе заграничного происхождения, и потребовал от них создания ничего иного, как Машины времени. Оказывается, в последние годы жизни царя мучили опасения о том, как его потомки воспримут память о нем. Для того чтобы быть уверенным, что ученые и техники все-таки изобретут нужную машину и не станут отговариваться низким уровнем современной им науки, Иван IV (Грозный) указал, что в случае неудачи их ждет смертная казнь. И все мольбы ученых и беспокойство их о том, как будет развиваться наука в случае их четвертования, Иван Грозный отверг как не имеющие принципиального значения.
В таких условиях ученые и техники были вынуждены изобрести Машину времени, хотя к моменту завершения работы примерно 80% их поплатилось жизнью или убежало в Запорожскую Сечь.
Оставшихся в живых ученых, а также ряд дипломатов царь направил в будущее на полном казенном довольствии, снабдив документами и выписками из столбцов для того, чтобы они создавали благоприятное представление о деятельности этого монарха.
Однако результат этого начинания оказался сравнительно незначительным, так как ученые и дипломаты предпочитали не возвращаться за премиями и наградами, а оставались на месте командировки.
Со смертью Ивана Грозного деятельность дезинформаторов не прекратилась. Перемена правительства не влечет отказа от научных достижений. Борис Годунов захватил не только трон, но и идеи.
Мой собеседник приступил к работе уже после смерти Ивана Грозного, с воцарением Бориса Годунова. В его задачу входило убеждать потомков в том, что царь Борис не причастен к гибели царевича Дмитрия. Для этой цели посланец Бориса Годунова получил диплом Архивного института, защитил кандидатскую диссертацию по знакомому ему периоду и теперь неустанно выступает на научных дискуссиях и в популярных журналах, обеливая жестокого монарха. Он был бы рад остаться у нас и преподавать в каком-нибудь техникуме, но привязанность к семье, детям, престарелым родителям, оставшимся заложниками в суровом XVII веке, заставляет его выполнять надоевшие и неприятные обязанности.
В Ялте лже-кандидат оказался ввиду того, что должен был встретить там своего сообщника, доставляющего его кмандировочные и нужные (большей частью изготовленные в Пыточном приказе) документы, которые лже-кандидат «открывает» в наших архивах.
После удовлетворения голода мой случайный знакомый показал мне удостоверение личности, подписанное лично Борисом Годуновым, и под видом посещения туалета скрылся от меня.
Дорогая редакция, я ни в коем случае не намерен утверждать, что опубликованная Вами статья принадлежит перу этого лазутчика. Однако чувствую моим долгом обратить Ваше внимание на возможность подобных инцидентов в будущем. К сожалению, мне неизвестно имя этого человека. Не знаю я и где они скрывают Машину времени.
На всякий случай сообщаю Вам приметы агента царя Бориса Годунова. На вид он среднего возраста, скорее пожилого, нервный в манерах, в белой водолазке, в брюках-джинс и с бородой. Он похож на некоторых народных депутатов, но не такой нервный.
В случае, если кто-то отвечает этому описанию, берегитесь!
С уважением, Николай Ложкин.
Пенсионер, г. Великий Гусляр.
Вирусы не отстирываются

У профессора Минца своеобразное чувство юмора. В прошлом году оно спасло Землю от страшной опасности, хотя с таким же успехом могло ее погубить. Началось все невинно, на стадионе.
С недавнего времени Минц и его друг Корнелий Удалов зачастили на футбол. Начали болеть за команду «Речник», и сами посмеивались над своим увлечением, называя его старческой причудой.
Ксения походы не одобряла. Несмотря на свой солидный возраст, она продолжала ревновать Корнелия. К тому же рыбалка и грибная охота приносили дому прибыль, а стадион - разорение.
– Мы с тобой теперь на хозрасчете, - объяснила она свою позицию мужу. - Будем жить по замкнутому циклу. Что съел - возврати в хозяйство!
Удалов был поражен такой житейской хваткой Ксении и скромно предложил:
– Давай тогда туалет на дачу перевезем.
– Зачем? - не поняла Ксения.
– Ну не горшки же полные на автобусе возить! Если приспичило - едем на дачу...
Развить свою мысль он не успел, потому что ему пришлось, прихрамывая от радикулита, бежать прочь из дома, спасаясь от скалки. Впрочем, и это входило в интересы хитроумного Удалова. Он попросил политического убежища в квартире Льва Христофоровича, откуда они вместе пошли на стадион.
Именно там на профессора Минца, гениального изобретателя и без пяти минут лауреата Нобелевской премии, снизошло озарение.
Озарение было вызвано туманом, опустившимся на трибуны, и хлопьями, плывущими над полем, так что некоторые игроки появлялись по пояс из белой гущи, а от других были видны только одни ноги.
– Куда же бьет! - кричал рядом с ним Удалов. - Куда же он бьет, если ворот не видно?
– Так и вратарь его не видит, - ответил разумный Саша Грубин, сидевший рядом с Удаловым. - Они равны. Но на уровне анекдота.
И тут Минц воскликнул:
– Вот так и поступим! То-то будет смешно!
Закричал он громко, на стадионе так не высказываются. Туда приходят смотреть и кричать, а не выступать.
Но ругаться на Минца не стали, люди здесь свои, обычные, приходят на стадион и в солнце, и в непогоду. Мест на «Речнике» всего две тысячи, да и половины не заполняется. Нет в Великом Гусляре достаточного увлечения футболом. То ли дело в пятидесятые годы!
Люди оборачивались, видели, что это изгаляется лысый профессор с Пушкинской улицы. Ну и пусть себе изгаляется.
– Ты чего? - спросил Удалов.
– Нашел решение, - просто ответил Минц.
– Тогда отложи его в мозжечок, - посоветовал Удалов. - Футбол кончится, тогда и займешься наукой. Каждому овощу свое время.
Тут начал накрапывать сентябрьский дождик, зонтика у друзей не было, они растянули на троих плащ Грубина и смотрели из-под его козырька, как с правительственной трибуны. Слава богу, дождик прибил туман и стало видно, что происходит на поле и почему наши опять проигрывают.
После матча они вышли со стадиона и медленно побрели толпой к выходу из парка, потом, так и не опуская плаща, до Пушкинской, до дома № 16. Дождь разошелся и приходилось перепрыгивать через свежие лужи. В такой обстановке не особенно поговоришь, так что дотерпели до дома, где Минц позвал друзей побаловаться чайком.
Еще чай не закипел, как Удалов первым спросил:
– Признавайся, Лев Христофорович, что ты на этот раз приготовил человечеству в подарок?
– Нет, не в подарок, а в наказание! - ответил профессор и заразительно засмеялся, - они еще пожалеют, что хотели устроить у нас соревнование чекистов!
– Проще, Лев Христофорович, - попросил Грубин. - А то мы, простые труженики, тебя не понимаем.
– Куда уж проще! Савичей знаете?
– Еще бы не знать!
– Они меня рассмешили! Сначала приходит ко мне Ванда и просит знаете о чем? Просит установить на ее любимом муже подслушивающее устройство.
– Это еще зачем?
– А затем, что он по ее подозрениям, завел себе любовницу из числа продавщиц ее супермаркета и даже намеревается улететь с продавщицей на Багамские острова.
– И в самом деле смешно, - сказал Грубин. - Савичу уже седьмой десяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258