– Не до тебя было. Извини, но не до тебя.
– Почему?
– Да потому, что огневики меня просили одну вещь для них сделать, а я никак не придумаю.
– Огневики?
Грубин поднялся во весь свой внушительный рост. Он казался еще выше, чем был на самом деле, по причине заметной худобы и за счет косматой шевелюры.
– Это я их так называю. Тех, кто в вулкане живет.
– В вулкане никто жить не может.
Грубин еще сопротивлялся. Здравый смысл в нем восставал против слов Удалова. Хотя ему очень хотелось бы, чтобы в вулкане кто-нибудь жил.
– Живут они в вулкане. И страшно мерзнут, - настаивал Удалов. - Что-то там с обогревом неладно. И они просили меня, чтобы я сгонял в Италию. Там возле города Неаполя стоит вулкан Везувий. Слыхал? Надо, чтобы те, из Италии, подбросили нашим угольку.
– Стой! А какие они из себя, огневики?
– Огневики? Ну как тебе сказать? Как будто белое пламя. Бегают быстро. И форму меняют.
– А может, их и не было?
И тогда Удалов достал блестящий шар.
– Это видел?
Удалов развинтил шар, и, когда оттуда выскочила пружина, Грубин вздрогнул. Удалов улыбнулся, потому что уже забыл, что и сам ночью испугался этой пружины.
– Читай, - сказал он Грубину.
Когда, наконец, Грубин убедился, что внутри Земли живут разумные существа, они вдвоем сели сочинять просьбу дать им как передовым труженикам за наличный расчет туристские путевки в Италию. Написав такие заявления, снабдив их соответствующими печатями, характеристиками и даже просьбами о скидке за счет профсоюза, они отправили бумаги в область и стали ждать.
Ответ пришел через три месяца. Все эти три месяца Удалов с Грубиным очень волновались, ходили в лес смотреть, не пробудился ли вулкан, но вулкан уже давно превратился в холм посреди болота, и даже странно было представить, что в его раскаленном жерле метались огневики.
Ответ был положителен для Удалова. Что касается Грубина, то ему предложили подождать еще год, так как число путевок ограничено. Так что Грубин, буквально иссыхая от горя, обратился в последний день перед отъездом к Удалову с такими словами:
– Послушай, Корнелий, - сказал он. - Я, конечно, понимаю, что путевка именная и вместо тебя мне поехать нельзя, хотя, конечно, я бы поручение огневиков выполнил лучше.
– Это почему? - удивился Удалов. - Ты их даже в глаза не видел. Тебе они, может быть, и не доверяют. Ведь меня избрали.
– Ты оказался рядом, вот и избрали, - отмахнулся Грубин, который хотел говорить совсем об ином.
– Нет, не скажи, - ответил Удалов. - Я весьма подозреваю, что они приурочили это извержение к моей рыбалке.
– Я не о том, - сказал Грубин. - Я думаю, что мы плохо выполняем долг перед наукой.
– Это почему?
– Мы с тобой обязаны сообщить о встрече с огневиками в Академию наук.
Удалов сел на чемодан, чтобы закрыть, и лукаво прищурился.
– Если бы они хотели, то и это поручили бы мне. Наверное, они считают, что рано. И я думаю, что, если выполню их главное поручение достойно, продолжение последует. Они проникнутся доверием к человечеству в моем лице.
– И что?
– А ты представляешь, сколько внутри Земли полезных ископаемых? Они нам их покажут. И еще они смогут работать для людей в самых раскаленных местах.
... К тому времени, когда туристская группа достигла города Неаполя, Удалов сознательно сблизился с гидом - итальянским студентом Карло, юношей маленького роста и тонкого сложения, который учил русский язык в университете, а на каникулах подрабатывал с туристами. Восхождение на вулкан Везувий в программу поездки не входило, и гид мог пригодиться Удалову для выполнения плана.
До обеда группа в полном составе осмотрела сверху Неаполитанский залив. Над Везувием поднималась струйка дыма. Говорили о судьбе Помпеи, а Удалов видел не Везувий, а свой небольшой вулкан, над которым поднималась такая же струйка дыма. На вечер были билеты в театр на одного неаполитанского певца, а между обедом и певцом оставалось некоторое время. Удалов, охваченный страшным нетерпением оттого, что желанный Везувий был виден из окна его номера, подстерег в коридоре студента Карло и сказал ему:
– Пошли, выпьем, буржуазия.
Студент всплеснул руками и ответил:
– Нельзя. Еще день. Мы с тобой это будет сделать после театра.
– После театра само собой, - сказал Удалов. - Заходи.
И в голосе его была такая необычная твердость, что студент только поглядел на плотного русского туриста и последовал в номер.
– На, - сказал Удалов, наливая ему полный стакан из привезенной бутылки. - Пей.
– А ты?
– А я тоже выпью.
Удалов решил, что и ему не мешает выпить.
– У меня к тебе просьба, - сказал он Карло, наливая себе во второй стакан. - Сгоняем на Везувий.
– Что? - удивился Карло.
– Ты пей, пей, здесь еще осталось.
Карло послушно выпил стакан до дна, поглотал воздух открытым ртом и сказал по-итальянски что-то непонятное. Потом добавил по-русски:
– Нельзя на Везувий.
– Почему?
– Есть опасно.
– Ты внизу останешься. Я только взгляну.
– Нет, нельзя.
– Почему?
– Нет время.
– На такси поедем.
– Советский турист немного небогатый, - сказал прозорливый Карло.
– Ты знаешь, студент, что я ничего не покупал. Даже жене не везу подарка. Хочу удовлетворить мечту своей жизни, посмотреть на вулкан вблизи. Все деньги, что от такси останутся, - твои.
– О, нет, - сказал Карло, который был, в принципе, добрым парнем.
– Пей, - сказал Удалов, доливая из бутылки остатки водки.
– Не надо мне деньги, - сказал студент.
– Мир и дружба, - согласился с ним Удалов. - Поехали быстро.
Карло допил, и они поехали на такси к вулкану Везувий, и Удалов, не отрываясь, смотрел на счетчик и умолял его не спешить.
Такси, естественно, до вершины не доехало. Пришлось вылезти. Удалов поспешил наверх по протоптанной тропинке.
Карло шел сзади и уверял, что дальше идти опасно, но в походке Удалова была такая целеустремленность, что Карло лишь восклицал что-то про деву Марию и карабкался вслед, удивляясь, какие странные люди приезжают из Советской России.
Было знойно. Воздух был тяжелым, словно перед грозой. Не доходя до вершины шагов триста, Карло уморился и присел не камень. Может, он опасался извержения. Но Удалов на него и не глядел. Вершина была близка. Он ощупал в кармане маленький шарик.
На вершину в этот момент наплыло сизое облачко, и Удалов последние шаги перед кратером прошел на ощупь. Но страха он не испытывал, потому что очень спешил закончить дело.
Карло сидел под самым облаком, несколько беспокоился за русского и глядел на прекрасный Неаполитанский залив. Он думал о том, как полезно ходить пешком и заниматься физическим трудом. В вулкане что-то тихо урчало, и Карло решил, что извержения, слава мадонне, сегодня не будет.
Русский не возвращался.
– Эй! - крикнул Карло. - Ты есть где?
Удалов не отвечал.
В эти мгновения он сквозь просвет в сыром облаке увидел кратер и метнул туда шарик. Тяжелый шарик провалился в озерцо лавы и исчез. Удалов решил подождать, не появятся ли какие-нибудь указания.
Указаний не было. Пахло серой.
– Получили? - спросил Удалов громко, надеясь, что местные огневики его услышат.
Никакого ответа.
– Что передать нашим? - крикнул Удалов. Но вулкан ему не ответил.
И тут Удалов понял, что итальянские огневики не понимают по-русски. Тогда он крикнул в другую сторону:
– Карло! Ты здесь?
Услышав голос из облака, далекий, но отчетливый, студент откликнулся.
– Я здесь.
– Спроси по-итальянски, не будет ли ответа. Я жду.
– Кому спроси? - удивился студент.
– Им скажи. В вулкан. Да где ты, в конце концов? Иди сюда.
Тогда студент в самом деле встревожился. Он быстро взобрался к Удалову.
– Пойдем вниз, - сказал он мягко.
– Нет, ты сначала спроси.
И студент понял, что с таким человеком на краю кратера Везувия спорить не следует. И он что-то спросил.
– Не так, - сказал ему Удалов. - Громче. Чтобы они слышали.
Карло совсем оробел, однако спросил громко по-итальянски у кратера: не будет ли ответа.
Но ответа не дождался.
Обратный путь они проделали молча. Удалов был разочарован и думал, что лучше бы купил жене модные туфли. Карло тоже молчал и клялся себе, что никогда не будет водить на вершину Везувия русских туристов...
На аэродроме в Гусляре Ксения, которая еще не знала, что муж не привез никаких подарков, встретила Корнелия тепло, с объятиями. А потом к Удалову подошел Грубин и, пожав руку, спросил тихо:
– Ну как, удалось?
– Я выполнил свой долг, - ответил Удалов.
Вечером, спасаясь от упреков Ксении, решившей, что муж пропил всю валюту с прекрасными итальянскими киноактрисами, Удалов спустился к изнывавшему от нетерпения Грубину.
– Странная она у меня женщина, - сказал он Грубину. - Ну какие могут быть киноактрисы в туристской поездке?
– Правильно, - согласился бесхитростно Грубин. - Зачем им на тебя смотреть?
– Не в этом дело, - поправил друга Удалов. - Они бы, может, и посмотрели, но мне было некогда. Я все деньги на такси прокатал, к Везувию ездил.
– Значит, все в порядке?
– Боюсь, что нет. Не получил ответа. Только зря путевку покупал. А Максимке брюки покупать надо.
Грубин выслушал грустную историю о похождениях Удалова. Тут под окном раздался голос общественника Ложкина:
– Грубин, Удалов у тебя?
– А что? - спросил Грубин.
– Товарищи собрались. В домоуправлении. Слушать будем, как наш представитель Италию посетил...
– Еще чего не хватало, - мрачно сказал другу Удалов. - Я же на Италию и не смотрел даже. Сначала волновался, как бы Везувий не пропустить, а потом расстраивался, как все вышло.
Он вздохнул и пошел читать лекцию об Италии. Хорошо еще помнил кое-что из написанного о ней в энциклопедии. Только трудно пришлось, когда стали задавать вопросы о политическом положении.
Два дня Удалов ходил мрачный, с женой не разговаривал, выступил с беседой в стройконторе, потом в школе № 1. На третий день стал привыкать к роли специалиста по итальянским проблемам. Грубин сопровождал его на все беседы и тоже уже много знал об Италии. Он пытался рассеять грусть Корнелия и в субботу заговорил о рыбалке.
Удалов сначала отказался. Но тут пришли из детского сада и с фабрики-кухни. Требовали, чтобы выступил. И Корнелий решил, что лучше уж рыбалка, чем новые доклады.
С рассветом двинулись на старые места.
И только они размотали удочки, как Корнелий выпрямился, принюхался к воздуху, прислушался к зарождавшемуся в глубине земли дрожанию и сказал тихо:
– Начинается.
Грубин поднял голову, проследил за взглядом Удалова.
За деревьями поднимался столб дыма.
– Извержение, - с торжеством сказал Грубин. Словно сам его устроил.
На этот раз вулкан поднялся в низине, у самой реки, так что добраться до него не стоило трудов.
– Что я говорил! - воскликнул Грубин. - Показывай теперь, где твои друзья.
– Да вот они, - сказал Удалов.
И в самом деле, над вершиной вулканчика в оранжевом пламени радостно суетились белые сполохи. При виде вышедшего на открытое место Удалова они, не тратя времени даром, сложились на секунду в полукольцо, напоминающее букву «с».
Потом не без труда образовали угловатую фигуру - две вертикальные палочки и над ними перекладина. Это было похоже на букву «п». Буква «а» у них вышла очень похожей на настоящую.
Удалов шевелил губами. Грубин произносил буквы вслух.
– Эс... и... б...
Огневики собрались в кучку, вздрагивали, словно вспоминали, какая еще буква им нужна.
– О, - подсказал им Грубин.
Огневики сложились в колечко.
«СПАСИБО».
– Не стоит благодарности, - тихо сказал Удалов.
Вулкан постепенно погас.
Воспитание Гаврилова
Гаврилов рос без отца.
Отец где-то существовал и присылал телеграммы к праздникам.
Мать боялась, что Гаврилов вырастет бездельником, и потому была к нему строга. В то же время отказывала себе во всем, чтобы ребенок был счастлив.
Бездельника из Гаврилова не получилось, но и трудиться он не любил, и в классе не был первым учеником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258