Вот номера "горячей линии"! - Большаков показал журналистам листок с крупно отпечатанными телефонными номерами. - Я буду вам очень благодарен, если вы сообщите их своим читателям, зрителям. Убежден, нам помогут десятки, сотни наших сограждан. И только так, объединившись, мы можем поставить заслон на пути преступников.
- А как отнесутся к этой затее милиция, прокуратура? Вдруг в ваши руки попадут какие-то важные сведения? - донеслось из угла комнаты. - Нет ли здесь повода для конфликта с правоохранительными органами?
- Мы не собираемся скрывать те документы, которые попадут к нам, замалчивать какие-то факты. Наоборот, всю поступившую в штаб общественного расследования информацию мы будем систематизировать и передавать в Генеральную прокуратуру.
- Тогда зачем нужны вы? - крикнул кто-то.
Эти слова вызвали смех в зале.
- Вопрос очень правильный. Так сказать, в самую точку, - одобрительно кивнул Большаков. - Я абсолютно уверен, что все ранее совершенные преступления, о которых здесь говорилось, не были раскрыты не из-за нехватки информации или отсутствия необходимых свидетельских показаний. Их всегда больше чем достаточно. Просто, как правило, важнейшие улики скрываются коррумпированными чиновниками - естественно, не бескорыстно. Эти люди и здесь сделали себе кормушку. Уверен: если бы не коррупция, то хотя бы двадцать, десять процентов преступлений раскрывалось бы. Сегодня же этот показатель равен нулю! Абсолютному, круглому нулю! - еще раз подчеркнул он. - Вот почему так важно поставить расследование только что совершенного убийства под общественный контроль, чтобы ни один факт, ни одна деталь не были уничтожены, спрятаны. И в этом средства массовой информации могут оказать неоценимую помощь. Хотел бы сообщить вам, что штаб общественного расследования будет ежедневно проводить пресс-конференции. На них вы сможете получать самую свежую информацию об этом деле.
- А если вы все-таки не найдете убийц? - последовал еще один вопрос.
Именно это больше всего смущало Большакова, когда вчера вечером они с Ребровым обсуждали целесообразность начала новой шумной кампании. Алексей боялся, что общественное расследование окажется большим мыльным пузырем, который, лопнув, забрызгает его предпринимательский мундир.
"Я был бы просто смешон, если бы стал убеждать тебя, что у нас есть хотя бы малейший шанс найти убийц и превратиться в народных героев, сказал тогда Ребров. - Однако тебе это и не надо".
"Но когда-то же мы должны будем признать, что у нас ничего не получилось", - сомневался Большаков.
"Никогда! - решительно отверг его страхи Виктор. - Абсолютно все генеральные прокуроры, которые были в России с начала перестройки, раз в неделю сообщали журналистам о том, что следствия по самым нашумевшим делам успешно продвигаются вперед, что есть уже конкретные подозреваемые и что кого-то уже даже арестовали, но это так ничем и не заканчивалось. Поверь, ты сможешь рекламировать свой союз столько, сколько будет интерес к этому делу в обществе. А потом все умрет само собой. Зато набранные тобой очки останутся навсегда!".
И сейчас, отвечая на вопрос, смогут или не смогут они поймать преступников, Большаков не проявил даже малейшего сомнения.
- Мы абсолютно уверены в успехе общественного расследования! - сказал он. - Иначе никогда бы не взялись за него.
4
Если об открытии Института рынка сообщили в свое время не более десяти газет, то информация о начатом Союзом молодых российских предпринимателей независимом расследовании убийства алюминиевого магната прошла практически по всем средствам массовой информации.
Алексей Большаков раздавал интервью налево и направо, заставляя завистливых конкурентов кусать локти. Лидеры других общественных объединений, партий и всяческих ассоциаций, пытаясь перехватить инициативу, при каждом удобном случае вылезали со своими комментариями и клялись, что они тоже не позволят продажным властям оставить преступников безнаказанными. Однако на фоне набиравшего обороты общественного расследования их потуги вызывали разве что жалость. Да и как можно было угнаться за наглыми, самозваными защитниками предпринимательских интересов, если уже на старте они обставили всех на целый круг.
Вся основная работа в так называемом штабе легла на плечи Реброва и его команды. В связи с этим Институт рынка на время был закрыт, а эксперты-рыночники срочно переквалифицировались в следователей, что их порядком забавляло. Хотя веселиться особо было некогда - дел навалилось выше головы.
Виктор даже не предполагал, какой широкий отклик его идея найдет в сердцах обычных российских граждан. Каждый день в штаб звонило множество людей, которых можно было разделить на три большие группы.
В первую входили якобы очевидцы убийства. Как правило, они говорили, что в тот день находились где-то рядом с местом преступления и видели каких-то подозрительных мужчин, с визгом отъезжавшую машину или, в конце концов, просто слышали выстрелы. Такого типа активисты не доставляли много хлопот: им достаточно было сказать, что "свидетельские показания" зафиксированы, что они являются чрезвычайно важными, и после этого можно было вешать телефонную трубку.
Вторая категория звонивших была более многочисленной, и общаться с ними оказалось неизмеримо сложнее. Эта группа сплошь состояла из экзальтированных граждан, склонных к политическим дискуссиям и страдающих от отсутствия благодарных слушателей. Ничего конкретного об убийстве алюминиевого короля они не знали, но абсолютно все выражали уверенность, что, мол, при нынешних президенте и правительстве другого нельзя было и ожидать. "Как же у нас не будут убивать, когда у власти в стране стоят бандиты?!" - вопрошали они, и прервать их монологи было так же трудно, как остановиться после третьей кружки пива.
Но больше всего хлопот доставляла третья группа добровольных помощников следствия. Эти энтузиасты считали своим долгом лично прийти в штаб, и выпроводить их было практически невозможно. Реброву иногда казалось, что некоторые "свидетели" кошмарного расстрела двух "мерседесов" по несколько дней, как призраки, слоняются по бесконечным темным коридорам приютившего союз института - уже примелькавшиеся лица он встречал на лестничной клетке, в приемной Большакова, в туалете. Понятно, что эти люди отнимали больше всего драгоценного времени, которого и так было немного.
Разделавшись с делами в редакции "Народной трибуны", Виктор каждый вечер мчался в штаб, чтобы переработать в единый отчет все, что было собрано его командой следователей за день. Он отсеивал откровенный бред, политические декларации, доносы на соседей и коллег, а все остальное служило основой для ежедневных интервью Большакова средствам массовой информации. А так как работники милиции и прокуратуры не могли сказать журналистам ничего путного, то оперативные сводки штаба, сдобренные красноречием вожака молодых российских капиталистов, расходились как горячие пирожки. И такая активность какой-то общественной организации не могла, конечно, не раздражать официальные органы.
5
Как-то в конце первой недели расследования, осуществлявшегося с помощью обыкновенного телефона и шариковой ручки, Ребров сидел в штабе и просматривал поступившие за день сообщения, когда к нему кто-то деликатно постучал и открыл дверь. Полагая, что это очередной добровольный информатор, допоздна проблуждавший в их коридорах, Виктор недовольно поднял голову, уже собираясь выпроводить нежданного гостя, и вдруг увидел знакомое лицо старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Рукавишникова.
Последний раз они встречались в следственном изоляторе, где Ребров в течение двух суток проходил курс психологической реабилитации после перестрелки в доме с вертолетной площадкой на крыше. И за прошедшие несколько месяцев ничего в облике следователя не изменилось: он не стал выше и не уменьшился его громадный кадык.
Оба некоторое время удивленно рассматривали друг друга.
- Вы что, уже не работаете в прокуратуре? - наконец нарушил молчание Ребров.
- Почему вы так решили?
- А разве ваши коллеги стучат при входе?
- В самом деле, - сокрушенно затряс головой Рукавишников. - Чувствую, я совершил что-то такое, за что хочется извиниться. Ну а вы-то здесь как оказались? - перехватил он инициативу. - Мне сказали, что в этой комнате я найду руководителя так называемого штаба общественного расследования. И вот встречаю вас! Никогда не думал, что наше знакомство оставит в вашей душе такой глубокий след и вы, как говорится, будете лепить жизнь с меня.
- Мне нет нужды вам подражать. Вы когда-нибудь слышали о такой вещи, как журналистское расследование? - начал позорно юлить и выгораживать себя Ребров.
- Как же, как же! - юродствовал Рукавишников. - Я слышал, что вообще для журналиста менять профессию - это обычное дело. Сегодня он может быть сталеваром, а завтра влезает в шкуру... скажем, того же следователя... А в женщину вам не приходилось переодеваться? - полюбопытствовал он.
- К сожалению, нет. А чем это мы обязаны визиту такого дорогого гостя? - постарался не отстать в любезности Виктор.
- Меня включили в состав группы, расследующей убийство директора алюминиевого комбината. И коллеги послали меня посмотреть: кто это собирается утереть нам нос? Теперь вижу, что конкуренты у нас серьезные.
- Как же я забыл! - всплеснул руками Ребров. - Вы же - старший следователь по особо важным делам. Ваших коллег еще называют "важняками". То есть это те люди, которым поручают самое-самое. Значит, порасследовали немного дело, связанное с "Русской нефтью", а теперь взялись за это...
Было видно, что Рукавишникову начинает надоедать состязание в остроумии и, будь он не в гостях, а у себя в прокуратуре, он давно бы осадил Реброва.
- Давайте перейдем к делу, - сказал он. - Значит, это вы всем здесь заправляете или над вами еще кто-то есть?
- Посидите у меня, я сейчас, - буркнул Виктор и пошел к Большакову.
Самозваный вождь и защитник отечественных предпринимателей, узнав о приходе следователя Генпрокуратуры, поморщился, но отступать было некуда, и он согласился поговорить с Рукавишниковым.
Встреча прошла очень церемонно и весьма позабавила Реброва. И Большаков, и Рукавишников не знали, чего им ждать друг от друга, присматривались, сопровождая знакомство потоком не очень убедительных заверений в симпатиях. В общем, все было похоже на прием послов с вручением верительных грамот.
Объясняя причины общественного расследования, Большаков опустил слова о продажности милиции и прокуратуры, на которых делал акцент во время первой пресс-конференции. Наоборот, он решительно заявил, что возглавляемый им Союз молодых российских предпринимателей имеет единственную цель помочь героическим работникам следственных органов.
А еще он долго и живописно рассказывал, как сотни людей выразили готовность оказать им содействие и якобы именно это массовое проявление гражданской ответственности лучше всего свидетельствует, что, несмотря на трудности переходного периода, Россия еще не умерла. В конце концов Большаков сам так обалдел от всей этой галиматьи, что признался, будто бы в детстве тоже хотел стать следователем.
В свою очередь Рукавишников не менее горячо заверил Большакова, что прокуратура с благодарностью примет любую помощь в расследовании нашумевшего убийства, внимательно рассмотрит всякую дополнительную информацию. И добавил: если бы у них было больше таких добровольных помощников, то с преступлениями в России они давно бы уже покончили.
После обмена любезностями, следователю ничего не оставалось, кроме как принять от Большакова толстую пачку отчетов, подготовленных в штабе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- А как отнесутся к этой затее милиция, прокуратура? Вдруг в ваши руки попадут какие-то важные сведения? - донеслось из угла комнаты. - Нет ли здесь повода для конфликта с правоохранительными органами?
- Мы не собираемся скрывать те документы, которые попадут к нам, замалчивать какие-то факты. Наоборот, всю поступившую в штаб общественного расследования информацию мы будем систематизировать и передавать в Генеральную прокуратуру.
- Тогда зачем нужны вы? - крикнул кто-то.
Эти слова вызвали смех в зале.
- Вопрос очень правильный. Так сказать, в самую точку, - одобрительно кивнул Большаков. - Я абсолютно уверен, что все ранее совершенные преступления, о которых здесь говорилось, не были раскрыты не из-за нехватки информации или отсутствия необходимых свидетельских показаний. Их всегда больше чем достаточно. Просто, как правило, важнейшие улики скрываются коррумпированными чиновниками - естественно, не бескорыстно. Эти люди и здесь сделали себе кормушку. Уверен: если бы не коррупция, то хотя бы двадцать, десять процентов преступлений раскрывалось бы. Сегодня же этот показатель равен нулю! Абсолютному, круглому нулю! - еще раз подчеркнул он. - Вот почему так важно поставить расследование только что совершенного убийства под общественный контроль, чтобы ни один факт, ни одна деталь не были уничтожены, спрятаны. И в этом средства массовой информации могут оказать неоценимую помощь. Хотел бы сообщить вам, что штаб общественного расследования будет ежедневно проводить пресс-конференции. На них вы сможете получать самую свежую информацию об этом деле.
- А если вы все-таки не найдете убийц? - последовал еще один вопрос.
Именно это больше всего смущало Большакова, когда вчера вечером они с Ребровым обсуждали целесообразность начала новой шумной кампании. Алексей боялся, что общественное расследование окажется большим мыльным пузырем, который, лопнув, забрызгает его предпринимательский мундир.
"Я был бы просто смешон, если бы стал убеждать тебя, что у нас есть хотя бы малейший шанс найти убийц и превратиться в народных героев, сказал тогда Ребров. - Однако тебе это и не надо".
"Но когда-то же мы должны будем признать, что у нас ничего не получилось", - сомневался Большаков.
"Никогда! - решительно отверг его страхи Виктор. - Абсолютно все генеральные прокуроры, которые были в России с начала перестройки, раз в неделю сообщали журналистам о том, что следствия по самым нашумевшим делам успешно продвигаются вперед, что есть уже конкретные подозреваемые и что кого-то уже даже арестовали, но это так ничем и не заканчивалось. Поверь, ты сможешь рекламировать свой союз столько, сколько будет интерес к этому делу в обществе. А потом все умрет само собой. Зато набранные тобой очки останутся навсегда!".
И сейчас, отвечая на вопрос, смогут или не смогут они поймать преступников, Большаков не проявил даже малейшего сомнения.
- Мы абсолютно уверены в успехе общественного расследования! - сказал он. - Иначе никогда бы не взялись за него.
4
Если об открытии Института рынка сообщили в свое время не более десяти газет, то информация о начатом Союзом молодых российских предпринимателей независимом расследовании убийства алюминиевого магната прошла практически по всем средствам массовой информации.
Алексей Большаков раздавал интервью налево и направо, заставляя завистливых конкурентов кусать локти. Лидеры других общественных объединений, партий и всяческих ассоциаций, пытаясь перехватить инициативу, при каждом удобном случае вылезали со своими комментариями и клялись, что они тоже не позволят продажным властям оставить преступников безнаказанными. Однако на фоне набиравшего обороты общественного расследования их потуги вызывали разве что жалость. Да и как можно было угнаться за наглыми, самозваными защитниками предпринимательских интересов, если уже на старте они обставили всех на целый круг.
Вся основная работа в так называемом штабе легла на плечи Реброва и его команды. В связи с этим Институт рынка на время был закрыт, а эксперты-рыночники срочно переквалифицировались в следователей, что их порядком забавляло. Хотя веселиться особо было некогда - дел навалилось выше головы.
Виктор даже не предполагал, какой широкий отклик его идея найдет в сердцах обычных российских граждан. Каждый день в штаб звонило множество людей, которых можно было разделить на три большие группы.
В первую входили якобы очевидцы убийства. Как правило, они говорили, что в тот день находились где-то рядом с местом преступления и видели каких-то подозрительных мужчин, с визгом отъезжавшую машину или, в конце концов, просто слышали выстрелы. Такого типа активисты не доставляли много хлопот: им достаточно было сказать, что "свидетельские показания" зафиксированы, что они являются чрезвычайно важными, и после этого можно было вешать телефонную трубку.
Вторая категория звонивших была более многочисленной, и общаться с ними оказалось неизмеримо сложнее. Эта группа сплошь состояла из экзальтированных граждан, склонных к политическим дискуссиям и страдающих от отсутствия благодарных слушателей. Ничего конкретного об убийстве алюминиевого короля они не знали, но абсолютно все выражали уверенность, что, мол, при нынешних президенте и правительстве другого нельзя было и ожидать. "Как же у нас не будут убивать, когда у власти в стране стоят бандиты?!" - вопрошали они, и прервать их монологи было так же трудно, как остановиться после третьей кружки пива.
Но больше всего хлопот доставляла третья группа добровольных помощников следствия. Эти энтузиасты считали своим долгом лично прийти в штаб, и выпроводить их было практически невозможно. Реброву иногда казалось, что некоторые "свидетели" кошмарного расстрела двух "мерседесов" по несколько дней, как призраки, слоняются по бесконечным темным коридорам приютившего союз института - уже примелькавшиеся лица он встречал на лестничной клетке, в приемной Большакова, в туалете. Понятно, что эти люди отнимали больше всего драгоценного времени, которого и так было немного.
Разделавшись с делами в редакции "Народной трибуны", Виктор каждый вечер мчался в штаб, чтобы переработать в единый отчет все, что было собрано его командой следователей за день. Он отсеивал откровенный бред, политические декларации, доносы на соседей и коллег, а все остальное служило основой для ежедневных интервью Большакова средствам массовой информации. А так как работники милиции и прокуратуры не могли сказать журналистам ничего путного, то оперативные сводки штаба, сдобренные красноречием вожака молодых российских капиталистов, расходились как горячие пирожки. И такая активность какой-то общественной организации не могла, конечно, не раздражать официальные органы.
5
Как-то в конце первой недели расследования, осуществлявшегося с помощью обыкновенного телефона и шариковой ручки, Ребров сидел в штабе и просматривал поступившие за день сообщения, когда к нему кто-то деликатно постучал и открыл дверь. Полагая, что это очередной добровольный информатор, допоздна проблуждавший в их коридорах, Виктор недовольно поднял голову, уже собираясь выпроводить нежданного гостя, и вдруг увидел знакомое лицо старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Рукавишникова.
Последний раз они встречались в следственном изоляторе, где Ребров в течение двух суток проходил курс психологической реабилитации после перестрелки в доме с вертолетной площадкой на крыше. И за прошедшие несколько месяцев ничего в облике следователя не изменилось: он не стал выше и не уменьшился его громадный кадык.
Оба некоторое время удивленно рассматривали друг друга.
- Вы что, уже не работаете в прокуратуре? - наконец нарушил молчание Ребров.
- Почему вы так решили?
- А разве ваши коллеги стучат при входе?
- В самом деле, - сокрушенно затряс головой Рукавишников. - Чувствую, я совершил что-то такое, за что хочется извиниться. Ну а вы-то здесь как оказались? - перехватил он инициативу. - Мне сказали, что в этой комнате я найду руководителя так называемого штаба общественного расследования. И вот встречаю вас! Никогда не думал, что наше знакомство оставит в вашей душе такой глубокий след и вы, как говорится, будете лепить жизнь с меня.
- Мне нет нужды вам подражать. Вы когда-нибудь слышали о такой вещи, как журналистское расследование? - начал позорно юлить и выгораживать себя Ребров.
- Как же, как же! - юродствовал Рукавишников. - Я слышал, что вообще для журналиста менять профессию - это обычное дело. Сегодня он может быть сталеваром, а завтра влезает в шкуру... скажем, того же следователя... А в женщину вам не приходилось переодеваться? - полюбопытствовал он.
- К сожалению, нет. А чем это мы обязаны визиту такого дорогого гостя? - постарался не отстать в любезности Виктор.
- Меня включили в состав группы, расследующей убийство директора алюминиевого комбината. И коллеги послали меня посмотреть: кто это собирается утереть нам нос? Теперь вижу, что конкуренты у нас серьезные.
- Как же я забыл! - всплеснул руками Ребров. - Вы же - старший следователь по особо важным делам. Ваших коллег еще называют "важняками". То есть это те люди, которым поручают самое-самое. Значит, порасследовали немного дело, связанное с "Русской нефтью", а теперь взялись за это...
Было видно, что Рукавишникову начинает надоедать состязание в остроумии и, будь он не в гостях, а у себя в прокуратуре, он давно бы осадил Реброва.
- Давайте перейдем к делу, - сказал он. - Значит, это вы всем здесь заправляете или над вами еще кто-то есть?
- Посидите у меня, я сейчас, - буркнул Виктор и пошел к Большакову.
Самозваный вождь и защитник отечественных предпринимателей, узнав о приходе следователя Генпрокуратуры, поморщился, но отступать было некуда, и он согласился поговорить с Рукавишниковым.
Встреча прошла очень церемонно и весьма позабавила Реброва. И Большаков, и Рукавишников не знали, чего им ждать друг от друга, присматривались, сопровождая знакомство потоком не очень убедительных заверений в симпатиях. В общем, все было похоже на прием послов с вручением верительных грамот.
Объясняя причины общественного расследования, Большаков опустил слова о продажности милиции и прокуратуры, на которых делал акцент во время первой пресс-конференции. Наоборот, он решительно заявил, что возглавляемый им Союз молодых российских предпринимателей имеет единственную цель помочь героическим работникам следственных органов.
А еще он долго и живописно рассказывал, как сотни людей выразили готовность оказать им содействие и якобы именно это массовое проявление гражданской ответственности лучше всего свидетельствует, что, несмотря на трудности переходного периода, Россия еще не умерла. В конце концов Большаков сам так обалдел от всей этой галиматьи, что признался, будто бы в детстве тоже хотел стать следователем.
В свою очередь Рукавишников не менее горячо заверил Большакова, что прокуратура с благодарностью примет любую помощь в расследовании нашумевшего убийства, внимательно рассмотрит всякую дополнительную информацию. И добавил: если бы у них было больше таких добровольных помощников, то с преступлениями в России они давно бы уже покончили.
После обмена любезностями, следователю ничего не оставалось, кроме как принять от Большакова толстую пачку отчетов, подготовленных в штабе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67