Я иногда устраиваю у себя дома небольшие приемы.
- Надеюсь, на деньги посольства? - спросил Виктор.
- А есть какая-нибудь разница в том, на чьи деньги я угощаю?
- Да.
- Какая? - настороженно поднял брови итальянец.
- Если на деньги посольства, то тогда я смогу больше выпить, не опасаясь разорить вас.
- Давайте ваш телефон, - рассмеялся Берлуччи. - Я вам еще позвоню, чтобы подтвердить приглашение.
- А кто у вас обычно собирается? - на всякий случай решил поинтересоваться Ребров.
Впрочем, у него возникли и другие вопросы. Он никогда не бывал в гостях у иностранных дипломатов, поэтому не представлял, как туда стоит одеваться и надо ли брать бутылку вина, что он всегда делал, направляясь на вечеринку к друзьям.
- Кто у меня бывает? Да все люди простые... те же, что и здесь: дипломаты, чиновники, журналисты, - заверил его итальянец. - Самый непредсказуемый и опасный человек в моем доме - это домработница. В свое время мне ее навязали в вашем управлении дипкорпусом, которое распределяет жилье для иностранных дипломатов. И я подозреваю, - тут он перешел на театральный полушепот, - что она - старый агент КГБ. То есть теперь это называется у вас ФСБ - Федеральная служба безопасности.
- Почему же вы не смените домработницу? - удивился Виктор. - Ведь сейчас уже не советские времена и вы, наверное, можете подбирать людей по своему усмотрению.
Итальянец саркастически хмыкнул, давая понять, что на то существуют очень важные причины:
- Эта женщина обслуживала всех моих предшественников, которые жили в этой квартире и работали в итальянском посольстве. Она прекрасно изучила итальянскую кухню. Не исключено, что она даже проходила специальную кулинарную подготовку в КГБ. Как же можно бросаться такими специалистами?! Тем более что я люблю хорошо поесть.
Это признание в грехе чревоугодия как-то не очень вязалось с тощей фигурой итальянца.
- Значит, я могу быть уверен, что после посещения вашей квартиры я попаду под надзор ФСБ? - с надеждой спросил Ребров.
- Стопроцентной гарантии дать не могу, - начал оправдываться Энрико Берлуччи, - но вероятность очень большая.
- Вы соблазните кого угодно...
Уже поздно вечером, добираясь домой на своей "Ладе", давно заслужившей покой на какой-нибудь заросшей тенистыми деревьями загородной свалке, Виктор в очередной раз раздумывал о превратностях судьбы. "Еще две-три таких статьи, - усмехнулся он, - и мне в ближайшее время не придется ужинать в одиночестве". И еще его мучило чувство вины.
На следующий день, выбрав момент, он сказал Стрельнику:
- Вынужден признать, что ты был прав. После публикации переписанной тобою заметки я буквально пошел по рукам.
- Советую провериться на СПИД, - недружелюбно пробурчал его сосед.
- Меня просто затаскали по различным приемам.
- Зачем ты мне все это говоришь? - оскорбился Игорь. - Все равно теперь я еще не скоро поверю в людскую благодарность. Ступай лучше с богом... - всепрощающе махнул он рукой.
4
Энрико Берлуччи, как и обещал, позвонил Виктору в редакцию и, подтвердив приглашение, назвал свой адрес.
Итальянец жил на Кутузовском проспекте - там же, где и большинство других сотрудников иностранных посольств в Москве. Еще в конце шестидесятых годов в этом районе столицы построили несколько домов специально для дипломатического корпуса, которые, впрочем, выглядели достаточно убого, так как к этому моменту в советской архитектуре окончательно восторжествовал принцип социального равенства, безжалостно отвергавший любые излишества и украшательство.
Когда Ребров поднимался на лифте, он подумал, что подъезд иностранца ничем не отличается от подъездов в его доме. Для полной идентичности здесь не хватало только различных похабных надписей на стенах и запаха мочи.
Дверь Виктору открыла маленькая, строгая женщина, глаза у которой были такими же бледно-серыми, как и платье. Зато ее крохотный кружевной передничек сиял ослепительной белизной.
- Проходите, - слегка поклонившись, сурово сказала она, словно приглашая попрощаться с покойником.
Прихожая была узкой и тесной, зато гостиная оказалась очень просторной. Чтобы добиться привычных на Западе жилищных стандартов, здесь объединили несколько комнат из двух смежных квартир, о чем свидетельствовало множество выступов и ниш.
Впрочем, итальянцу удалось превратить этот недостаток в преимущество: изломанное пространство давало возможность создать в гостиной немало уютных уголков, украшенных различными оригинальными вещицами - гипсовой копией торса античной скульптуры, старым окованным железом сундуком, на котором стоял суперсовременный телевизор, креслом-качалкой, тремя различными по величине духовыми инструментами, очевидно украденными в каком-то заводском оркестре и проданными иностранцу по дешевке на Арбате, где все зарубежные гости российской столицы обзаводятся сувенирами. Во всем этом наборе симпатичных, неожиданных вещей чувствовался тонкий вкус, который нельзя воспитать, а который можно только впитать, посещая с раннего детства соборы с росписями Микеланджело и гоняя мяч вокруг фонтанов Бернини.
Плоский, как сушеная рыба, Энрико Берлуччи стоял с кем-то у окна, но, увидев нового гостя, извинился и направился к Виктору.
- Добрый вечер! - темпераментно поздоровался он. - Вы легко нашли мой дом?
- Да, и хотите, я вам открою секрет, как мне это удалось?
- Очень интересно!
- У домов простых российских граждан нет постов милиции.
В этот момент к ним приблизилась суровая домработница и спросила у Реброва, что он будет пить.
- Пиво, - сказал Виктор и, когда женщина отошла, поинтересовался: Это и есть ваш персональный агент ФСБ? Ну, которым вы меня пугали?
- Напрасно иронизируете, - не поддержал его веселья Энрико Берлуччи. Лично я и в самом деле ее очень боюсь. Недавно ко мне приезжала моя невеста - поверьте, божественное существо, - он закатил глаза, - я сам себе завидую. Однако домработница заявила, что в гостях у меня бывали женщины и получше.
Ребров усмехнулся:
- Скорее всего, она поняла, что это - серьезно, и пытается не допустить появления в доме другой хозяйки... Или она вас ревнует, как мать.
- Вы - добрый человек, - вздохнул итальянец. - И меня успокоили, и ее оправдали. Берите свою выпивку, - кивнул он в сторону подходившей домработницы, - и идем знакомиться с другими гостями.
Среди тех, кто пришел к Энрико Берлуччи в этот вечер, оказались депутат Государственной думы, коллега-журналист из газеты "Коммерсантъ", довольно известный художник с женой, годившейся ему в дочери, экономист, когда-то прославившийся своей статьей о российских реформах, пара человек из посольства Италии. А в самом углу на диване Ребров обнаружил предводителя всех подрастающих российских капиталистов Алексея Большакова.
От неожиданности Виктор немного растерялся, зато Большаков тут же поднялся и подошел к нему, как к старому, хорошему знакомому.
- Рад вас видеть! - протянул он руку.
Ребров машинально пожал ее и отметил про себя, что, в отличие от их первой встречи, в этот раз Большаков излучал максимальное дружелюбие и вообще казался простым, веселым парнем, с обгоревшим на солнце носом.
- А я как раз собирался позвонить вам завтра и поблагодарить за статью, - продолжал изображать радушие Большаков.
- Не стоит, это моя работа, - все еще находясь в небольшой растерянности, промямлил Виктор и подумал, что ответил, как герой плохого фильма, получающий медаль за храбрый поступок.
- Нет-нет, - настаивал Алексей Большаков, - статья сделана мастерски и с душой. Вам удалось уловить главную идею, объединяющую людей в нашем союзе. Честно говоря, я вас сразу недооценил... Теперь я ваш должник.
Эта готовность признавать свои ошибки разоружала. И Ребров, уже начавший было искать повод, чтобы свести счеты с самозваным предводителем отечественных предпринимателей, немного размяк.
Они перебросились еще несколькими фразами, но тут Энрико Берлуччи подвел к ним парня из "Коммерсанта". Разговор стал общим, и они так и стояли кружком в центре комнаты, со стаканами в руках, пока сотрудница Федеральной службы безопасности, по совместительству домработница, не пригласила гостей перекусить. Только спустя какое-то время Большаков опять подошел к Виктору и увел его в укромное место рядом с балконом.
- Знаете, у меня есть отличная идея, - заявил он, теребя пальцами уже обозначившийся второй подбородок. - Прочитав вашу статью, я подумал, что нам стоило бы работать вместе.
- Как вы это себе представляете? - не очень вежливо хмыкнул Ребров.
Большаков совершенно не обиделся. Он задумчиво прищурился, пытаясь четче сформулировать свою мысль:
- Я понял, что можно угробить кучу денег на организацию различных съездов, а результат будет нулевым - о нас никто так и не узнает. Зато ваша статья привлекла к союзу внимание очень многих людей. Понимаете, о чем я?
- Не совсем. Вы хотите, чтобы я писал о вас рекламные заметки?
- Безусловно, нет... Нам нужна постоянная интеллектуальная поддержка. - Большаков был само дружелюбие и терпение. - Это, конечно, может быть и оригинальная статья. Но постарайтесь посмотреть на проблему шире, ведь у вас хорошая фантазия... Нужны заметные акции, чтобы наш союз был постоянно на виду. То есть нужны свежие, яркие идеи.
- А почему это должно быть мне интересно? - Ребров уже все понял, однако оставшаяся с их первой встречи неприязнь к предводителю юных буржуев заставляла его капризничать.
- Потому что, во-первых, я предлагаю вам работать с нашей очень дружной, толковой командой, а это и перед вами открывает новые перспективы. Во-вторых, у вас появится возможность заниматься самым интересным для творческого человека делом - генерировать идеи. Все остальное - рутина и поденщина. Вы согласны со мной? Естественно, ваш труд будет должным образом вознаграждаться.
- Я подумаю над этим предложением, - неохотно пообещал Ребров.
Весь оставшийся вечер Виктор злился на себя за то, что был мил с Алексеем Большаковым, а не ответил на его сочинскую надменность чем-то аналогичным. Но еще больше его раздражало, что он никак не мог выбросить из головы предложение генерировать идеи для Союза молодых российских предпринимателей. Дьявол Большаков знал, чем искушать заблудшую журналистскую душу. При этом он был абсолютно уверен в себе и нисколько не сомневался: если понадобится, он втянет в свою орбиту любого.
Виктор знал немало людей, которые наверняка были и умнее, и талантливее бывшего комсомольского вожака, но ни от кого не исходили такая энергия, сила. У Большакова могло быть множество отрицательных качеств, но он являлся настоящим лидером, и сопротивляться ему было очень трудно.
Прежде чем покинуть вечеринку, Ребров обрушил свои чувства на Энрико Берлуччи.
- Вас, дипломатов, не поймешь, - с наигранной шутливостью заявил он, прощаясь. - Вы - как женщины: говорите одно, а делаете совершенно другое.
- Простите, не понял? - тревожно поднял бровь итальянец.
- То вы иронизируете по поводу моей заметки о Союзе молодых российских предпринимателей, то ищете с ним контакты...
- Вы имеете в виду появление у меня в доме господина Большакова?
Ребров кивнул.
- Мы, дипломаты, - несчастные люди, - вздохнул Энрико. - Мы только делаем вид, что разбираемся в этом безобразии, называемом "политикой". А уж что касается вашей страны... Считайте, что сегодняшний вечер - это моя добросовестная попытка узнать и понять Россию, чтобы потом как-то ей помочь.
Глава VI
ТВОРЧЕСКИЕ РАЗБОРКИ
1
Жена Реброва не посчитала нужным объявить, что окончательно уходит к другому мужчине, но ошибиться в ее намерениях было трудно: еще с вечера она начала демонстративно собирать вещи.
Посредине гостиной Лиза положила открытый чемодан, так что мимо него невозможно было пройти не ударившись или хотя бы не зацепившись, и стала сносить туда свои платья, белье и другое необходимое ей на первое время "приданое".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Надеюсь, на деньги посольства? - спросил Виктор.
- А есть какая-нибудь разница в том, на чьи деньги я угощаю?
- Да.
- Какая? - настороженно поднял брови итальянец.
- Если на деньги посольства, то тогда я смогу больше выпить, не опасаясь разорить вас.
- Давайте ваш телефон, - рассмеялся Берлуччи. - Я вам еще позвоню, чтобы подтвердить приглашение.
- А кто у вас обычно собирается? - на всякий случай решил поинтересоваться Ребров.
Впрочем, у него возникли и другие вопросы. Он никогда не бывал в гостях у иностранных дипломатов, поэтому не представлял, как туда стоит одеваться и надо ли брать бутылку вина, что он всегда делал, направляясь на вечеринку к друзьям.
- Кто у меня бывает? Да все люди простые... те же, что и здесь: дипломаты, чиновники, журналисты, - заверил его итальянец. - Самый непредсказуемый и опасный человек в моем доме - это домработница. В свое время мне ее навязали в вашем управлении дипкорпусом, которое распределяет жилье для иностранных дипломатов. И я подозреваю, - тут он перешел на театральный полушепот, - что она - старый агент КГБ. То есть теперь это называется у вас ФСБ - Федеральная служба безопасности.
- Почему же вы не смените домработницу? - удивился Виктор. - Ведь сейчас уже не советские времена и вы, наверное, можете подбирать людей по своему усмотрению.
Итальянец саркастически хмыкнул, давая понять, что на то существуют очень важные причины:
- Эта женщина обслуживала всех моих предшественников, которые жили в этой квартире и работали в итальянском посольстве. Она прекрасно изучила итальянскую кухню. Не исключено, что она даже проходила специальную кулинарную подготовку в КГБ. Как же можно бросаться такими специалистами?! Тем более что я люблю хорошо поесть.
Это признание в грехе чревоугодия как-то не очень вязалось с тощей фигурой итальянца.
- Значит, я могу быть уверен, что после посещения вашей квартиры я попаду под надзор ФСБ? - с надеждой спросил Ребров.
- Стопроцентной гарантии дать не могу, - начал оправдываться Энрико Берлуччи, - но вероятность очень большая.
- Вы соблазните кого угодно...
Уже поздно вечером, добираясь домой на своей "Ладе", давно заслужившей покой на какой-нибудь заросшей тенистыми деревьями загородной свалке, Виктор в очередной раз раздумывал о превратностях судьбы. "Еще две-три таких статьи, - усмехнулся он, - и мне в ближайшее время не придется ужинать в одиночестве". И еще его мучило чувство вины.
На следующий день, выбрав момент, он сказал Стрельнику:
- Вынужден признать, что ты был прав. После публикации переписанной тобою заметки я буквально пошел по рукам.
- Советую провериться на СПИД, - недружелюбно пробурчал его сосед.
- Меня просто затаскали по различным приемам.
- Зачем ты мне все это говоришь? - оскорбился Игорь. - Все равно теперь я еще не скоро поверю в людскую благодарность. Ступай лучше с богом... - всепрощающе махнул он рукой.
4
Энрико Берлуччи, как и обещал, позвонил Виктору в редакцию и, подтвердив приглашение, назвал свой адрес.
Итальянец жил на Кутузовском проспекте - там же, где и большинство других сотрудников иностранных посольств в Москве. Еще в конце шестидесятых годов в этом районе столицы построили несколько домов специально для дипломатического корпуса, которые, впрочем, выглядели достаточно убого, так как к этому моменту в советской архитектуре окончательно восторжествовал принцип социального равенства, безжалостно отвергавший любые излишества и украшательство.
Когда Ребров поднимался на лифте, он подумал, что подъезд иностранца ничем не отличается от подъездов в его доме. Для полной идентичности здесь не хватало только различных похабных надписей на стенах и запаха мочи.
Дверь Виктору открыла маленькая, строгая женщина, глаза у которой были такими же бледно-серыми, как и платье. Зато ее крохотный кружевной передничек сиял ослепительной белизной.
- Проходите, - слегка поклонившись, сурово сказала она, словно приглашая попрощаться с покойником.
Прихожая была узкой и тесной, зато гостиная оказалась очень просторной. Чтобы добиться привычных на Западе жилищных стандартов, здесь объединили несколько комнат из двух смежных квартир, о чем свидетельствовало множество выступов и ниш.
Впрочем, итальянцу удалось превратить этот недостаток в преимущество: изломанное пространство давало возможность создать в гостиной немало уютных уголков, украшенных различными оригинальными вещицами - гипсовой копией торса античной скульптуры, старым окованным железом сундуком, на котором стоял суперсовременный телевизор, креслом-качалкой, тремя различными по величине духовыми инструментами, очевидно украденными в каком-то заводском оркестре и проданными иностранцу по дешевке на Арбате, где все зарубежные гости российской столицы обзаводятся сувенирами. Во всем этом наборе симпатичных, неожиданных вещей чувствовался тонкий вкус, который нельзя воспитать, а который можно только впитать, посещая с раннего детства соборы с росписями Микеланджело и гоняя мяч вокруг фонтанов Бернини.
Плоский, как сушеная рыба, Энрико Берлуччи стоял с кем-то у окна, но, увидев нового гостя, извинился и направился к Виктору.
- Добрый вечер! - темпераментно поздоровался он. - Вы легко нашли мой дом?
- Да, и хотите, я вам открою секрет, как мне это удалось?
- Очень интересно!
- У домов простых российских граждан нет постов милиции.
В этот момент к ним приблизилась суровая домработница и спросила у Реброва, что он будет пить.
- Пиво, - сказал Виктор и, когда женщина отошла, поинтересовался: Это и есть ваш персональный агент ФСБ? Ну, которым вы меня пугали?
- Напрасно иронизируете, - не поддержал его веселья Энрико Берлуччи. Лично я и в самом деле ее очень боюсь. Недавно ко мне приезжала моя невеста - поверьте, божественное существо, - он закатил глаза, - я сам себе завидую. Однако домработница заявила, что в гостях у меня бывали женщины и получше.
Ребров усмехнулся:
- Скорее всего, она поняла, что это - серьезно, и пытается не допустить появления в доме другой хозяйки... Или она вас ревнует, как мать.
- Вы - добрый человек, - вздохнул итальянец. - И меня успокоили, и ее оправдали. Берите свою выпивку, - кивнул он в сторону подходившей домработницы, - и идем знакомиться с другими гостями.
Среди тех, кто пришел к Энрико Берлуччи в этот вечер, оказались депутат Государственной думы, коллега-журналист из газеты "Коммерсантъ", довольно известный художник с женой, годившейся ему в дочери, экономист, когда-то прославившийся своей статьей о российских реформах, пара человек из посольства Италии. А в самом углу на диване Ребров обнаружил предводителя всех подрастающих российских капиталистов Алексея Большакова.
От неожиданности Виктор немного растерялся, зато Большаков тут же поднялся и подошел к нему, как к старому, хорошему знакомому.
- Рад вас видеть! - протянул он руку.
Ребров машинально пожал ее и отметил про себя, что, в отличие от их первой встречи, в этот раз Большаков излучал максимальное дружелюбие и вообще казался простым, веселым парнем, с обгоревшим на солнце носом.
- А я как раз собирался позвонить вам завтра и поблагодарить за статью, - продолжал изображать радушие Большаков.
- Не стоит, это моя работа, - все еще находясь в небольшой растерянности, промямлил Виктор и подумал, что ответил, как герой плохого фильма, получающий медаль за храбрый поступок.
- Нет-нет, - настаивал Алексей Большаков, - статья сделана мастерски и с душой. Вам удалось уловить главную идею, объединяющую людей в нашем союзе. Честно говоря, я вас сразу недооценил... Теперь я ваш должник.
Эта готовность признавать свои ошибки разоружала. И Ребров, уже начавший было искать повод, чтобы свести счеты с самозваным предводителем отечественных предпринимателей, немного размяк.
Они перебросились еще несколькими фразами, но тут Энрико Берлуччи подвел к ним парня из "Коммерсанта". Разговор стал общим, и они так и стояли кружком в центре комнаты, со стаканами в руках, пока сотрудница Федеральной службы безопасности, по совместительству домработница, не пригласила гостей перекусить. Только спустя какое-то время Большаков опять подошел к Виктору и увел его в укромное место рядом с балконом.
- Знаете, у меня есть отличная идея, - заявил он, теребя пальцами уже обозначившийся второй подбородок. - Прочитав вашу статью, я подумал, что нам стоило бы работать вместе.
- Как вы это себе представляете? - не очень вежливо хмыкнул Ребров.
Большаков совершенно не обиделся. Он задумчиво прищурился, пытаясь четче сформулировать свою мысль:
- Я понял, что можно угробить кучу денег на организацию различных съездов, а результат будет нулевым - о нас никто так и не узнает. Зато ваша статья привлекла к союзу внимание очень многих людей. Понимаете, о чем я?
- Не совсем. Вы хотите, чтобы я писал о вас рекламные заметки?
- Безусловно, нет... Нам нужна постоянная интеллектуальная поддержка. - Большаков был само дружелюбие и терпение. - Это, конечно, может быть и оригинальная статья. Но постарайтесь посмотреть на проблему шире, ведь у вас хорошая фантазия... Нужны заметные акции, чтобы наш союз был постоянно на виду. То есть нужны свежие, яркие идеи.
- А почему это должно быть мне интересно? - Ребров уже все понял, однако оставшаяся с их первой встречи неприязнь к предводителю юных буржуев заставляла его капризничать.
- Потому что, во-первых, я предлагаю вам работать с нашей очень дружной, толковой командой, а это и перед вами открывает новые перспективы. Во-вторых, у вас появится возможность заниматься самым интересным для творческого человека делом - генерировать идеи. Все остальное - рутина и поденщина. Вы согласны со мной? Естественно, ваш труд будет должным образом вознаграждаться.
- Я подумаю над этим предложением, - неохотно пообещал Ребров.
Весь оставшийся вечер Виктор злился на себя за то, что был мил с Алексеем Большаковым, а не ответил на его сочинскую надменность чем-то аналогичным. Но еще больше его раздражало, что он никак не мог выбросить из головы предложение генерировать идеи для Союза молодых российских предпринимателей. Дьявол Большаков знал, чем искушать заблудшую журналистскую душу. При этом он был абсолютно уверен в себе и нисколько не сомневался: если понадобится, он втянет в свою орбиту любого.
Виктор знал немало людей, которые наверняка были и умнее, и талантливее бывшего комсомольского вожака, но ни от кого не исходили такая энергия, сила. У Большакова могло быть множество отрицательных качеств, но он являлся настоящим лидером, и сопротивляться ему было очень трудно.
Прежде чем покинуть вечеринку, Ребров обрушил свои чувства на Энрико Берлуччи.
- Вас, дипломатов, не поймешь, - с наигранной шутливостью заявил он, прощаясь. - Вы - как женщины: говорите одно, а делаете совершенно другое.
- Простите, не понял? - тревожно поднял бровь итальянец.
- То вы иронизируете по поводу моей заметки о Союзе молодых российских предпринимателей, то ищете с ним контакты...
- Вы имеете в виду появление у меня в доме господина Большакова?
Ребров кивнул.
- Мы, дипломаты, - несчастные люди, - вздохнул Энрико. - Мы только делаем вид, что разбираемся в этом безобразии, называемом "политикой". А уж что касается вашей страны... Считайте, что сегодняшний вечер - это моя добросовестная попытка узнать и понять Россию, чтобы потом как-то ей помочь.
Глава VI
ТВОРЧЕСКИЕ РАЗБОРКИ
1
Жена Реброва не посчитала нужным объявить, что окончательно уходит к другому мужчине, но ошибиться в ее намерениях было трудно: еще с вечера она начала демонстративно собирать вещи.
Посредине гостиной Лиза положила открытый чемодан, так что мимо него невозможно было пройти не ударившись или хотя бы не зацепившись, и стала сносить туда свои платья, белье и другое необходимое ей на первое время "приданое".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67