- Когда это случилось? - словно заново учась говорить, спросил Ребров.
- Два дня назад, - сказал Рукавишников. - Насколько я понимаю, вы знали этого человека?
- Это - Медведев... Мы познакомились, когда я собирал информацию о "Русской нефти". Он когда-то был ее вице-президентом.
- Это его фамилию вы скрывали от меня?
- Да, - подтвердил Виктор, понимая, что данное Медведеву обещание уже не имеет смысла.
Рукавишников удовлетворенно кивнул и не спеша стал укладывать фотографии в папку, а потом убрал ее в ящик.
- Если бы вы сразу рассказали мне об этом человеке, думаю, он остался бы жив, - сказал наконец следователь, и в этих словах недвусмысленно прозвучало обвинение.
- А какая тут взаимосвязь?! - вскинулся Ребров.
- С вашей помощью мы скорее бы вышли на Медведева, и если у него и в самом деле имелась очень важная информация, опасная для его жизни - а, очевидно, так оно и было, - наши сотрудники смогли бы его защитить. К сожалению, так как он полгода назад ушел из "Русской нефти", то не попал сразу в круг людей, с которыми мы стали работать... Кстати, если вы и дальше будете скрывать что-то от следствия, может пострадать еще кто-нибудь... Вы сами-то не боитесь?
В глазах Рукавишникова промелькнула ирония, но в них не было сочувствия.
- Чего мне бояться? Вы что, пугаете меня?
- Ничуть, - усмехнулся следователь. - Я всего лишь пытаюсь предостеречь вас. Как журналисту, вам может показаться очень соблазнительным покопаться во всей этой грязи. Но поймите, все это - не шутки. Вы столкнулись с очень серьезными людьми... - Он постучал указательным пальцем по той части крышки стола, под которой лежала бумажная папка со страшными фотографиями. - Да-да! Медведева не просто пырнули ножичком в темном углу. Его догнали на машине, когда он ехал к себе на дачу, и обстреляли из двух автоматов. Ну а потом был сделан контрольный выстрел в голову. Ясно, что работали профессионалы.
- Вы кого-нибудь... или что-нибудь уже нашли? - по-прежнему с большим трудом выдавливая слова, спросил Виктор.
- Нет. Все случилось поздно вечером, на тихой дороге, которая ведет к дачному поселку. В будние дни, да еще поздно вечером, машин здесь бывает очень мало. Поэтому никто ничего не видел и не слышал. Труп обнаружил уже утром водитель грузовика... Ну так что, по-прежнему будете темнить и искать, простите, на свою задницу приключения?
Ребров добросовестно попытался вспомнить что-то, что могло бы и в самом деле заинтересовать следователя, но в конце концов лишь сокрушенно развел руками:
- Мне нечего добавить к тому, что я говорил вам раньше и что написано в моей статье. От вас я скрывал только фамилию Медведева. Но сам он не называл мне никаких конкретных имен. Он лишь объяснил схему, как на месте государственной внешнеторговой организации возникла частная, которой вдруг стали перепадать выгодные контракты в рамках различных межправительственных соглашений.
- Тогда почему вы так упорно скрывали его фамилию от меня?
- Потому что он сам просил меня об это. Хм, просил, - скривил губы в горькой усмешке Ребров, - буквально умолял... Он был уверен, что никакого самоубийства не было и в помине, а Лукина просто прикончили. И Медведев сказал мне, что если его фамилия попадет в материалы следствия, то это обязательно станет известно кому-то... ну кто представляет угрозу для него.
- Каким образом? Он допускал вероятность утечки информации из прокуратуры?
- Можно сказать и так, - замялся Ребров. - Я думаю, он считал, что ваша контора вообще подконтрольна этим людям.
- Каким людям?
Рукавишников был методичен и последователен, как говорящая машина.
- Ну не знаю я, честное слово, не знаю, - перешел на повышенные тона Виктор. - Я спрашивал его: кто эти люди? Однако Медведев сказал, что для меня будет лучше ничего не знать. Он боялся, что если на меня все набросятся, то я не выдержу и назову их в очередной статье. Тогда и ему, и мне будет крышка...
- А вы фамилию Медведева называли кому-нибудь?
- Нет! - решительно затряс головой Ребров.
- Вспомните. Может быть, случайно, вскользь? Скажем, когда обсуждали ситуацию вокруг "Русской нефти" с коллегами, с начальством или в каком-то телефонном разговоре? - не отставал Рукавишников.
- Я абсолютно уверен, что нет!
Они помолчали. Чувствовалось, что следователь все равно не доверяет своему собеседнику. Хотя, с другой стороны, это его профессиональная обязанность - не доверять даже своей бабушке.
- Могу я задать один вопрос? - спросил Ребров.
Рукавишников едва заметно кивнул.
- Значит, как и Медведева, Лукина все-таки тоже убили и между этими двумя преступлениями есть прямая связь?
- Я вам уже говорил, что следствие еще не закончено и пока ни о чем нельзя судить определенно.
Виктора разозлило, что Рукавишников не хочет подтвердить очевидную истину. В этом не было никакого смысла, и объяснить такое поведение можно было разве что ослиным упрямством следователя.
- Послушайте, вы ведь неспроста показали фотографии убитого Медведева именно мне. Фактически, вы сами уже объединили эти два преступления, попытался Ребров задавить собеседника логикой.
- Мы не исключаем ни одной версии. Но если вы что-нибудь по этому поводу напишете в своей газете, а тем более сошлетесь на меня, я привлеку вас к уголовной ответственности, - холодно заметил Рукавишников.
- По-моему, вы не в состоянии найти настоящих преступников, поэтому разряжаетесь на мне. Это, по крайней мере, несправедливо. Из-за того, что я не назвал фамилию Медведева, вы набрасываетесь на меня так, будто я главный мафиозо в этой стране. В чем вы меня подозреваете?
Следователь досадливо поморщился, словно он говорил с капризным, избалованным ребенком:
- Погибли уже два человека, на которых вы так или иначе выходили в процессе своей работы. Этого достаточно, чтобы подозревать вас в чем угодно. Именно вы, засовывая свой нос во все дырки, могли спровоцировать кого-то убрать свидетелей. Учтите, - добавил он, - я могу организовать вам большие неприятности. И если вы опять от меня что-то скрыли, они у вас точно будут.
Когда Ребров уже подошел к двери, следователь спохватился:
- Да, не смейте никуда уезжать, не предупредив меня, и ни в коем случае не выясняйте самостоятельно детали этих двух дел. Я вам это запрещаю! Вы поняли?!
4
Несмотря на предупреждение Рукавишникова, Ребров, выйдя из прокуратуры, сразу стал размышлять, кому можно позвонить, чтобы хоть что-то прояснить для себя. Вариантов было не так уж много, и в конце концов он решил поговорить с начальником управления общественных связей "Русской нефти" Анной Игнатьевой.
На следующий день после сообщения о самоубийстве Андрея Лукина Ребров так и не смог заставить себя позвонить ей. Честно говоря, ему просто не хотелось нарываться на откровенную враждебность. Еще собирая информацию для своей статьи, он чувствовал, что не вызывает у Игнатьевой особых симпатий. И вряд ли все, что случилось позднее, изменило ее отношение к нему в лучшую сторону.
Виктор убеждал себя, что ему на это наплевать, что его мало интересуют капризы заносчивых сучек. Однако даже по прошествии многих дней, вспоминая ледяную вежливость Анны Игнатьевой, он почему-то начинал раздражаться, терять над собой контроль, словно его мужское самолюбие было чем-то уязвлено. Он не понимал, что его злит, но точно знал: прежде ни одна женщина не действовала на него так, как она.
И в этот раз, еще роясь в записной книжке в поисках телефонного номера, а затем слушая длинные гудки в трубке в ближайшем телефоне-автомате, Ребров заранее весь внутренне ощетинился. Он словно готовился к выходу на ринг.
- Алло! Я вас слушаю! - раздался грудной, загадочный голос Игнатьевой.
После того как Виктор поздоровался и назвал себя, она замолчала, явно раздумывая: сразу прервать разговор или прежде сказать пару крепких слов.
- Анна Ивановна, пожалуйста, не кладите трубку, - торопливо попросил он. - Мне очень нужно с вами поговорить. Поверьте, это крайне важно.
- Вам мало того, что вы уже написали о нашей компании? - наконец обозначилась она на другом конце. - Или хотите, чтобы еще кто-нибудь застрелился?
Виктор подумал, что всегда очень трудно оправдываться в том, в чем ты не виноват.
- Я даже не знаю, что вам ответить... - Он старался не делать длинных пауз, чтобы не спровоцировать Игнатьеву бросить трубку. - Вы умная женщина и прекрасно понимаете, что я не имею к случившемуся с Лукиным никакого отношения. Моя статья и его смерть - всего лишь кошмарное совпадение. Те же, кто действительно виноват в гибели вашего шефа, скорее всего, использовали мою статью с целью отвести от себя подозрение. Для них она оказалась отличным подарком. И сейчас эти люди смеются над всеми, кто попался на их удочку. Мы в их глазах просто идиоты!
- Спасибо за комплимент, - сразу стала обострять разговор Игнатьева.
- Да подождите! И не кладите трубку, - Ребров сердился и одновременно пытался придумать что-нибудь такое, что могло бы ее заинтересовать. - Вы знаете, что случилось с Медведевым - вашим бывшим вице-президентом?
- Да.
- И вы не видите связи между его убийством и смертью Лукина?
- Нет, - с небольшим усилием произнесла она.
- Анна Ивановна, вы можете обманывать меня, но себя-то вам обмануть не удастся... Я встречался с Медведевым незадолго до его смерти. И он поведал мне в буквальном смысле убийственные вещи о вашей конторе, которые затрагивают в том числе и вас.
- Бред какой-то, - хмыкнула Игнатьева, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.
- Думаю, нам с вами есть о чем поговорить. И лучше не по телефону, попытался дожать ее Ребров. - Давайте встретимся.
Она некоторое время раздумывала, а потом раздраженно сказала:
- Ну хорошо... У меня сейчас дела в центре, но это ненадолго. Если хотите, можем встретиться через час на Тверском бульваре, ближе к Пушкинской площади.
- Буду ждать вас.
Возвращаться в редакцию смысла не имело, тем более что Виктору хотелось собраться с мыслями, обдумать предстоящий разговор. В ожидании встречи он побродил немного по старым переулкам, примыкавшим к Тверскому бульвару.
Реброва очень занимал вопрос: какую роль играет Игнатьева в компании "Русская нефть"? Во всяком случае, она была больше, чем просто начальник управления. Когда Виктор в первый раз позвонил в приемную Лукина, секретарь отослала его к Игнатьевой, отрекомендовав ее "референтом по всем вопросам". Такая должность предполагала наличие тесных контактов с руководством, и занимающая ее женщина должна была быть или любовницей самого президента, или просто очень большой умницей. Из этих двух вариантов Виктор так и не выбрал какой-либо один - Игнатьева была и умна, и красива.
5
К Тверскому бульвару Ребров подошел минут за пятнадцать до назначенного времени. Первые две скамейки со стороны Пушкинской площади были заняты, и он сел на третью, так что у него было достаточно времени, чтобы рассмотреть Анну Игнатьеву, пока она шла к нему по аллее.
На Игнатьевой был строгий темный костюм и черные туфли. Ее подчеркнуто деловой стиль нарушали, пожалуй, только дорогие солнцезащитные очки от Версаче, с крупными золотыми украшениями на дужках. Свои темно-каштановые волосы она собрала на затылке в строгий пучок и, очевидно, сделала это не только потому, что так комфортнее в жару. Прическа подчеркивала правильную форму ее головы и открывала длинную шею.
Как и любая другая красивая женщина, Игнатьева, конечно, знала, что нравится мужчинам. И Виктор вдруг подумал, что она не только хорошо знает себе цену, но и вряд ли уступит хоть копейку потенциальным покупателям.
Ребров встал навстречу и поздоровался. В ответ Игнатьева невнятно кивнула.
- Может быть, присядем? - сказал он.
- Что вы хотели мне сообщить? - никак не отреагировала она на его предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67