О какой тогда реальной статистике идет речь?!
- А можете ли вы дать какой-либо прогноз развития ситуации в российской экономике?
- Прогноз очень простой, - с плеча рубанул академик. - Через год-полтора все эти мудаки в правительстве и президентской администрации окончательно разрушат даже те отрасли промышленности, которые сегодня еще кое-как работают!
Они говорили еще о многом: о шансах России стать цивилизованной страной, о психологии руководителей отечественных предприятий, о коррупции, насквозь поразившей все общество, начиная от инспекторов ГАИ и заканчивая членами правительства. А когда заговорили о политике и политических лидерах, Серафим Мочалин опять пришел в крайнюю степень возбуждения, выражавшуюся в том, что он нервно потирал сухие маленькие руки.
- До тех пор пока этот маразматик не уйдет из Кремля, ничего хорошего в нашей стране не будет, - заявил он.
- Вы имеете в виду президента?
- А кого же еще...
- Вы не слишком категоричны? - спросил Ребров.
- Нисколько!
- А я раньше думал, что ученым свойственно во всем сомневаться. Даже в себе.
Это было сказано в виде шутки, однако она явно застала Серафима Мочалина врасплох. Маститый академик как-то простовато улыбнулся, словно мужик на базаре, которого подловили на обвесе картошки, но уже в следующее мгновение взял себя в руки.
- Это как раз тот случай, когда сомневаться не приходится. Мудак наш президент, да и только!
2
Интервью с Серафимом Мочалиным Ребров писал дома. Материал получился большим, но он успел поставить последнюю точку еще до полуночи. Впрочем, мог бы закончить и раньше, однако дважды звонила Лиза, каждый раз по меньшей мере на полчаса выбивая его из работоспособного состояния.
Вначале она хотела узнать, когда они пойдут в загс подавать заявление о разводе.
- Извини, - трагическим голосом сказала Лиза, - как ни грустно, но мы должны сделать это как можно быстрее.
Без сомнения, она долго готовила свою реплику, может быть, даже репетировала перед зеркалом, и, как любую актрису, ее расстроило равнодушие зрителей.
- Хоть завтра, - буркнул Ребров. - С утра мне нужно пристроить в номер один большой материал, а часов с двенадцати я, скорей всего, буду свободен.
Повисла неловкая пауза.
- Ты так торопишься? - с осуждающим удивлением спросила жена. - Тебе нисколько не жалко того, что было между нами?
Виктор достаточно бесцеремонно прервал ее:
- Послушай, теперь ты можешь морочить голову своему новому мужу. Удивляюсь, как я до сих пор не попал в психбольницу.
- Завтра я не смогу пойти в загс, но позвоню тебе в самое ближайшее время, - явно обидевшись, Лиза повесила трубку.
Видимо, ее никак не могло устроить такое очевидное поражение, и через какое-то время, придумав новый повод, она позвонила опять.
- Я никак не могу найти свой институтский диплом, - невинно прощебетала она, - а мне завтра нужно отнести его в отдел кадров. Посмотри, пожалуйста, в среднем ящике стола... или нет, я точно помню, он должен быть в шкафу... за бельем, ну где обычно лежали наши документы... Нашел? Отлично! Положи его в спальне, на мою тумбочку. Я заеду и заберу... Кстати, ты складываешь белье в шкафу или оно лежит у тебя кучей?
- Ты считаешь, что я по этому поводу должен перед тобой отчитываться? - тут же огрызнулся Ребров.
- А почему ты со мной так разговариваешь?! - возмутилась Лиза.
- Потому, что ты ушла к другому мужчине и твои претензии ко мне выглядят по меньшей мере странно. Кстати, ты целый вечер звонишь мне, а где твой новый муж? Или он еще считается женихом?
- Он - деловой человек, - с гордостью произнесла Лиза, - и рано с работы не приходит. Ты же видел его машину. Чтобы заработать на такую, надо прилично покрутиться. А ты бы посмотрел на его квартиру...
Очевидно, у нее в самом разгаре был период создания себе нового идола.
- Я рад за тебя, - сказал Ребров. - Только раньше твой избранник каждый вечер, кажется, проводил с тобой. Ты все-таки поинтересуйся, что у него за дела по ночам.
Лиза опять бросила трубку. Ребров же долго курил на балконе, наблюдая, как гигантский окраинный район Москвы, сложенный из сотен кубиков безликих, многоэтажных зданий, отходит ко сну. И вид этого огромного муравейника, где тысячи людей умудрялись быть счастливыми в своих крохотных, поставленных друг на друга жилищах, окончательно испортил Виктору настроение. Ему понадобилось немало времени, чтобы заставить себя опять вернуться к работе над интервью с Серафимом Мочалиным.
Зато его усилия оказались не напрасными: материал, без обычных в таких случаях интриг и склок между отделами, поставили в очередной номер. Конечно, эта публикация вряд ли могла стать заметным событием в общественной жизни страны, но, с другой стороны, интервью заняло половину газетной полосы под рубрикой "Мнения" и его анонсировали на первой странице "Народной трибуны".
- Не переживай, что твой материал не отметили на планерке, - сказал Виктору Роман Хрусталев. - Ты же знаешь, эти шакалы из редколлегии хвалят только тех, кто входит в их свору. Но интервью с академиком никак не могло пройти мимо внимания Семипалатинского. Еще два-три таких материала - и вопрос о твоем увольнении окончательно будет снят.
Как всегда, редактор отдела экономики был переполнен эмоциями, в данном случае положительными, отчего ходил по своему кабинету из угла в угол, словно медведь в клетке. Как и для любого холерика, жизнь для него была постоянной борьбой, люди вокруг делились или на лучших друзей, или на заклятых врагов, а любой успех он превращал в грандиозную победу. Ничего среднего Роман не признавал.
А Виктора публикация интервью с Мочалиным ввергла в глубокую задумчивость. Он вернулся от Хрусталева и почти час просидел за столом, погруженный в свои мысли. Игорь Стрельник, сочинявший какой-то очередной материал, даже забеспокоился.
- Скажи папе, что ты натворил? - спросил он строгим, отеческим тоном, выглядывая из-за своего компьютера.
- Если честно, я думаю, как экономические прогнозы сделать источником личного обогащения, - признался Ребров. - Сегодня этим занимается полстраны, почему же я должен стоять в стороне?
Игорь всплеснул руками.
- Витенька, сынок, ты явно встал на путь возмужания! - закудахтал он. - На день рождения папа подарит тебе электробритву.
Размышления Реброва закончились тем, что он снял телефонную трубку и набрал номер с визитной карточки, уже несколько дней лежавшей на его столе. Она, как магнитом, притягивала внимание Виктора и в то же время раздражала. Он был уверен, что никогда не обратится к человеку, вручившему ему этот кусочек глянцевой бумаги, и тем не менее продолжал держать визитку на видном месте. Теперь, слушая телефонные гудки, он убеждал себя в том, что звонит просто из любопытства, чтобы проверить свою идею, а вовсе не из каких-либо других соображений.
- Союз молодых российских предпринимателей. Слушаю вас, - раздался в трубке слегка кокетливый женский голос.
Ребров представился и сказал:
- Я хотел бы поговорить с Алексеем Ильичом Большаковым.
- По какому поводу? - Голос секретарши сразу же сделался недружелюбным - она привычно встала на защиту спокойствия своего шефа.
- По какому поводу? Это довольно долго объяснять. Вы ему просто передайте, что с ним хочет поговорить Ребров из газеты "Народная трибуна".
- Хорошо, я сейчас посмотрю: на месте ли он? - применила она традиционную уловку всех секретарей, дававшую возможность, при нежелании начальника говорить, отыграть назад, сославшись, что тот куда-то вышел.
В трубке раздалась заполнявшая паузу музыка, но уже через несколько секунд ее перебил энергичный голос предводителя подрастающих российских буржуев:
- Привет, рад тебя слышать! - Большаков сразу начал на "ты", словно они были старыми друзьями. - Чем обязан?
Поздоровавшись, Ребров на мгновение замялся.
- Ты помнишь, о чем мы говорили в последнюю нашу встречу? - наконец спросил он. - Ну, в гостях у итальянца...
- Конечно. - Большаков произнес это с легкой усмешкой, словно удивляясь, как Виктор способен даже на секунду предположить, что он мог такое забыть. - Я предлагал тебе работать вместе. Стать генератором идей для нашего союза.
- Ну, генератором идей - это слишком громко... Впрочем, у меня есть одна мыслишка... Хотя, наверное, она...
- Не комплексуй, - смеясь, перебил Алексей. - Я уверен, что идея стоящая. Знаешь, будет лучше, если ты приедешь ко мне и расскажешь все подробно. Вообще это очень хорошо, что у тебя мысли работают сейчас в этом направлении. Как я понимаю, ты фактически уже принял мое предложение.
Ребров хотел возразить, что никакого предложения он еще не принимал, но было как-то неловко спорить в подобной ситуации - ведь он сам позвонил Большакову. Поэтому Виктор просто пообещал приехать прямо сейчас.
3
Союз молодых российских предпринимателей арендовал несколько комнат в научно-исследовательском институте, имевшем какое-то отношение к химии. И насколько помпезным серое здание этого учреждения было снаружи - большие окна, шесть круглых колонн перед главным входом, барельеф с еще советским гербом на фронтоне, - настолько жалко оно выглядело сейчас изнутри.
Реброву пришлось прилично попетлять, прежде чем он обнаружил в дальнем крыле института указатель с надписью: "Союз молодых российских предпринимателей". И на первой же за этим указателем двери висела внушительная табличка: "Президент".
Кабинет Алексея Большакова предваряла просторная приемная с навечно поселившимся здесь запахом каких-то химических реактивов. У большого окна стояли два стола, за которыми друг напротив друга сидели смазливая крашеная блондинка с большим бюстом и жгуче черноволосый мужчина в темном костюме. Виктор сразу же вспомнил этого человека - в Сочи он постоянно крутился рядом с Большаковым, выполняя то ли роль заместителя по всем вопросам, то ли просто денщика.
Ребров явно помешал этой сладкой парочке флиртовать. Блондинка скорчила недовольную гримасу и выдавила из себя:
- Что вы хотите?!
- Моя фамилия - Ребров. Мы договорились о встрече с вашим президентом. Он должен меня ждать.
- Минутку. - Секретарша не спеша встала из-за стола. Прежде чем зайти в кабинет Большакова, она сказала жгучему брюнету: - Левон, а что это Сивуха - так и пропал?
- Ты же знаешь, Люсенька, кто сегодня дежурит на складе, - игриво улыбнулся жгучий брюнет. - Значит, сегодня Сивуха уже не появится. Сто процентов.
Блондинка кокетливо повела глазами и исчезла за дверью, унеся с собой тайну исчезновения на каком-то складе какого-то загадочного Сивухи. Впрочем, через мгновение она появилась, крайне недовольная тем, что Большаков не заставил посетителя ждать.
- Заходите, - кивнула она Виктору, оставляя дверь открытой.
Если бы на месте рабочего стола Большакова стояли брусья или перекладина и на полу лежали гимнастические маты, а не ковер, то кабинет напоминал бы спортивный зал - примерно таких размеров он был в маленькой, провинциальной школе, в которой учился Ребров.
Глава Союза молодых российских предпринимателей, широко улыбаясь, шел к своему гостю. Однако только через какое-то время они пересеклись где-то на середине комнаты. Все это очень напоминало начало военного парада на Красной площади, когда два генерала долго движутся навстречу друг другу, чтобы отдать и принять рапорт.
- Я же говорил, что ты будешь работать в нашей команде! - энергично поздоровался за руку Большаков.
- Подожди с выводами, ты еще не знаешь, что я придумал, - слабо возразил Ребров.
Он ощущал небольшую неловкость оттого, что они общались на "ты". В этой фамильярности чувствовалась очевидная натяжка.
Большаков повел Виктора к окну, где вокруг низкого столика стояло несколько кресел. Он уже уселся в одно из них, но потом вскочил и, добежав до двери, велел секретарше принести чаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- А можете ли вы дать какой-либо прогноз развития ситуации в российской экономике?
- Прогноз очень простой, - с плеча рубанул академик. - Через год-полтора все эти мудаки в правительстве и президентской администрации окончательно разрушат даже те отрасли промышленности, которые сегодня еще кое-как работают!
Они говорили еще о многом: о шансах России стать цивилизованной страной, о психологии руководителей отечественных предприятий, о коррупции, насквозь поразившей все общество, начиная от инспекторов ГАИ и заканчивая членами правительства. А когда заговорили о политике и политических лидерах, Серафим Мочалин опять пришел в крайнюю степень возбуждения, выражавшуюся в том, что он нервно потирал сухие маленькие руки.
- До тех пор пока этот маразматик не уйдет из Кремля, ничего хорошего в нашей стране не будет, - заявил он.
- Вы имеете в виду президента?
- А кого же еще...
- Вы не слишком категоричны? - спросил Ребров.
- Нисколько!
- А я раньше думал, что ученым свойственно во всем сомневаться. Даже в себе.
Это было сказано в виде шутки, однако она явно застала Серафима Мочалина врасплох. Маститый академик как-то простовато улыбнулся, словно мужик на базаре, которого подловили на обвесе картошки, но уже в следующее мгновение взял себя в руки.
- Это как раз тот случай, когда сомневаться не приходится. Мудак наш президент, да и только!
2
Интервью с Серафимом Мочалиным Ребров писал дома. Материал получился большим, но он успел поставить последнюю точку еще до полуночи. Впрочем, мог бы закончить и раньше, однако дважды звонила Лиза, каждый раз по меньшей мере на полчаса выбивая его из работоспособного состояния.
Вначале она хотела узнать, когда они пойдут в загс подавать заявление о разводе.
- Извини, - трагическим голосом сказала Лиза, - как ни грустно, но мы должны сделать это как можно быстрее.
Без сомнения, она долго готовила свою реплику, может быть, даже репетировала перед зеркалом, и, как любую актрису, ее расстроило равнодушие зрителей.
- Хоть завтра, - буркнул Ребров. - С утра мне нужно пристроить в номер один большой материал, а часов с двенадцати я, скорей всего, буду свободен.
Повисла неловкая пауза.
- Ты так торопишься? - с осуждающим удивлением спросила жена. - Тебе нисколько не жалко того, что было между нами?
Виктор достаточно бесцеремонно прервал ее:
- Послушай, теперь ты можешь морочить голову своему новому мужу. Удивляюсь, как я до сих пор не попал в психбольницу.
- Завтра я не смогу пойти в загс, но позвоню тебе в самое ближайшее время, - явно обидевшись, Лиза повесила трубку.
Видимо, ее никак не могло устроить такое очевидное поражение, и через какое-то время, придумав новый повод, она позвонила опять.
- Я никак не могу найти свой институтский диплом, - невинно прощебетала она, - а мне завтра нужно отнести его в отдел кадров. Посмотри, пожалуйста, в среднем ящике стола... или нет, я точно помню, он должен быть в шкафу... за бельем, ну где обычно лежали наши документы... Нашел? Отлично! Положи его в спальне, на мою тумбочку. Я заеду и заберу... Кстати, ты складываешь белье в шкафу или оно лежит у тебя кучей?
- Ты считаешь, что я по этому поводу должен перед тобой отчитываться? - тут же огрызнулся Ребров.
- А почему ты со мной так разговариваешь?! - возмутилась Лиза.
- Потому, что ты ушла к другому мужчине и твои претензии ко мне выглядят по меньшей мере странно. Кстати, ты целый вечер звонишь мне, а где твой новый муж? Или он еще считается женихом?
- Он - деловой человек, - с гордостью произнесла Лиза, - и рано с работы не приходит. Ты же видел его машину. Чтобы заработать на такую, надо прилично покрутиться. А ты бы посмотрел на его квартиру...
Очевидно, у нее в самом разгаре был период создания себе нового идола.
- Я рад за тебя, - сказал Ребров. - Только раньше твой избранник каждый вечер, кажется, проводил с тобой. Ты все-таки поинтересуйся, что у него за дела по ночам.
Лиза опять бросила трубку. Ребров же долго курил на балконе, наблюдая, как гигантский окраинный район Москвы, сложенный из сотен кубиков безликих, многоэтажных зданий, отходит ко сну. И вид этого огромного муравейника, где тысячи людей умудрялись быть счастливыми в своих крохотных, поставленных друг на друга жилищах, окончательно испортил Виктору настроение. Ему понадобилось немало времени, чтобы заставить себя опять вернуться к работе над интервью с Серафимом Мочалиным.
Зато его усилия оказались не напрасными: материал, без обычных в таких случаях интриг и склок между отделами, поставили в очередной номер. Конечно, эта публикация вряд ли могла стать заметным событием в общественной жизни страны, но, с другой стороны, интервью заняло половину газетной полосы под рубрикой "Мнения" и его анонсировали на первой странице "Народной трибуны".
- Не переживай, что твой материал не отметили на планерке, - сказал Виктору Роман Хрусталев. - Ты же знаешь, эти шакалы из редколлегии хвалят только тех, кто входит в их свору. Но интервью с академиком никак не могло пройти мимо внимания Семипалатинского. Еще два-три таких материала - и вопрос о твоем увольнении окончательно будет снят.
Как всегда, редактор отдела экономики был переполнен эмоциями, в данном случае положительными, отчего ходил по своему кабинету из угла в угол, словно медведь в клетке. Как и для любого холерика, жизнь для него была постоянной борьбой, люди вокруг делились или на лучших друзей, или на заклятых врагов, а любой успех он превращал в грандиозную победу. Ничего среднего Роман не признавал.
А Виктора публикация интервью с Мочалиным ввергла в глубокую задумчивость. Он вернулся от Хрусталева и почти час просидел за столом, погруженный в свои мысли. Игорь Стрельник, сочинявший какой-то очередной материал, даже забеспокоился.
- Скажи папе, что ты натворил? - спросил он строгим, отеческим тоном, выглядывая из-за своего компьютера.
- Если честно, я думаю, как экономические прогнозы сделать источником личного обогащения, - признался Ребров. - Сегодня этим занимается полстраны, почему же я должен стоять в стороне?
Игорь всплеснул руками.
- Витенька, сынок, ты явно встал на путь возмужания! - закудахтал он. - На день рождения папа подарит тебе электробритву.
Размышления Реброва закончились тем, что он снял телефонную трубку и набрал номер с визитной карточки, уже несколько дней лежавшей на его столе. Она, как магнитом, притягивала внимание Виктора и в то же время раздражала. Он был уверен, что никогда не обратится к человеку, вручившему ему этот кусочек глянцевой бумаги, и тем не менее продолжал держать визитку на видном месте. Теперь, слушая телефонные гудки, он убеждал себя в том, что звонит просто из любопытства, чтобы проверить свою идею, а вовсе не из каких-либо других соображений.
- Союз молодых российских предпринимателей. Слушаю вас, - раздался в трубке слегка кокетливый женский голос.
Ребров представился и сказал:
- Я хотел бы поговорить с Алексеем Ильичом Большаковым.
- По какому поводу? - Голос секретарши сразу же сделался недружелюбным - она привычно встала на защиту спокойствия своего шефа.
- По какому поводу? Это довольно долго объяснять. Вы ему просто передайте, что с ним хочет поговорить Ребров из газеты "Народная трибуна".
- Хорошо, я сейчас посмотрю: на месте ли он? - применила она традиционную уловку всех секретарей, дававшую возможность, при нежелании начальника говорить, отыграть назад, сославшись, что тот куда-то вышел.
В трубке раздалась заполнявшая паузу музыка, но уже через несколько секунд ее перебил энергичный голос предводителя подрастающих российских буржуев:
- Привет, рад тебя слышать! - Большаков сразу начал на "ты", словно они были старыми друзьями. - Чем обязан?
Поздоровавшись, Ребров на мгновение замялся.
- Ты помнишь, о чем мы говорили в последнюю нашу встречу? - наконец спросил он. - Ну, в гостях у итальянца...
- Конечно. - Большаков произнес это с легкой усмешкой, словно удивляясь, как Виктор способен даже на секунду предположить, что он мог такое забыть. - Я предлагал тебе работать вместе. Стать генератором идей для нашего союза.
- Ну, генератором идей - это слишком громко... Впрочем, у меня есть одна мыслишка... Хотя, наверное, она...
- Не комплексуй, - смеясь, перебил Алексей. - Я уверен, что идея стоящая. Знаешь, будет лучше, если ты приедешь ко мне и расскажешь все подробно. Вообще это очень хорошо, что у тебя мысли работают сейчас в этом направлении. Как я понимаю, ты фактически уже принял мое предложение.
Ребров хотел возразить, что никакого предложения он еще не принимал, но было как-то неловко спорить в подобной ситуации - ведь он сам позвонил Большакову. Поэтому Виктор просто пообещал приехать прямо сейчас.
3
Союз молодых российских предпринимателей арендовал несколько комнат в научно-исследовательском институте, имевшем какое-то отношение к химии. И насколько помпезным серое здание этого учреждения было снаружи - большие окна, шесть круглых колонн перед главным входом, барельеф с еще советским гербом на фронтоне, - настолько жалко оно выглядело сейчас изнутри.
Реброву пришлось прилично попетлять, прежде чем он обнаружил в дальнем крыле института указатель с надписью: "Союз молодых российских предпринимателей". И на первой же за этим указателем двери висела внушительная табличка: "Президент".
Кабинет Алексея Большакова предваряла просторная приемная с навечно поселившимся здесь запахом каких-то химических реактивов. У большого окна стояли два стола, за которыми друг напротив друга сидели смазливая крашеная блондинка с большим бюстом и жгуче черноволосый мужчина в темном костюме. Виктор сразу же вспомнил этого человека - в Сочи он постоянно крутился рядом с Большаковым, выполняя то ли роль заместителя по всем вопросам, то ли просто денщика.
Ребров явно помешал этой сладкой парочке флиртовать. Блондинка скорчила недовольную гримасу и выдавила из себя:
- Что вы хотите?!
- Моя фамилия - Ребров. Мы договорились о встрече с вашим президентом. Он должен меня ждать.
- Минутку. - Секретарша не спеша встала из-за стола. Прежде чем зайти в кабинет Большакова, она сказала жгучему брюнету: - Левон, а что это Сивуха - так и пропал?
- Ты же знаешь, Люсенька, кто сегодня дежурит на складе, - игриво улыбнулся жгучий брюнет. - Значит, сегодня Сивуха уже не появится. Сто процентов.
Блондинка кокетливо повела глазами и исчезла за дверью, унеся с собой тайну исчезновения на каком-то складе какого-то загадочного Сивухи. Впрочем, через мгновение она появилась, крайне недовольная тем, что Большаков не заставил посетителя ждать.
- Заходите, - кивнула она Виктору, оставляя дверь открытой.
Если бы на месте рабочего стола Большакова стояли брусья или перекладина и на полу лежали гимнастические маты, а не ковер, то кабинет напоминал бы спортивный зал - примерно таких размеров он был в маленькой, провинциальной школе, в которой учился Ребров.
Глава Союза молодых российских предпринимателей, широко улыбаясь, шел к своему гостю. Однако только через какое-то время они пересеклись где-то на середине комнаты. Все это очень напоминало начало военного парада на Красной площади, когда два генерала долго движутся навстречу друг другу, чтобы отдать и принять рапорт.
- Я же говорил, что ты будешь работать в нашей команде! - энергично поздоровался за руку Большаков.
- Подожди с выводами, ты еще не знаешь, что я придумал, - слабо возразил Ребров.
Он ощущал небольшую неловкость оттого, что они общались на "ты". В этой фамильярности чувствовалась очевидная натяжка.
Большаков повел Виктора к окну, где вокруг низкого столика стояло несколько кресел. Он уже уселся в одно из них, но потом вскочил и, добежав до двери, велел секретарше принести чаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67