Робин кашлянул.
— Чтобы развернуться на нем, требуется пространство размером с весь штат Юта. Правда, на бреющем полете у него дьявольская скорость. Мне приходилось летать на сто двадцать узлов быстрее, чем его расчетный предел.
— Говорят, он не истребитель, а скорее бомбовоз. — Гришанов старательно изучал слэнг американских летчиков.
— Ничего страшного. Зато вывезет тебя из любой передряги, глазом моргнуть не успеешь. А вот вести на нем воздушный бой не стоит, это точно. Надо постараться сбить цель с первого захода.
— Но что касается бомбардировок, — говорю тебе как летчик летчику: ваши бомбардировки этой мерзкой страны просто великолепны.
— Стараемся, Коля, делаем все, что можем, — невнятно пробормотал Закариас. Русского поразило, что алкоголь подействовал так быстро. Американец не пил спиртного ни разу в жизни — кроме двадцати минут назад. Поразительно, что человек по собственной воле живет без спиртного.
— А то, как ты совершал налеты на ракетные установки? Знаешь, я наблюдал за этим. Мы с тобой враги, Робин, — еще раз повторил Гришанов, — но в то же время летчики. Мужество и мастерство, проявленные тобой.., я никогда не видел ничего подобного. Дома ты, наверно, профессионально играешь в азартные игры, правда?
— Азартные игры? — Робин покачал головой. — Нет, я не играю.
— Но то, что ты проделал в своем Таде...
— Это не азартная игра, а точно рассчитанный риск. Ты планируешь, знаешь, на что способен, и придерживаешься этого плана. Чувствуешь, что думает противник.
Гришанов напомнил себе, что надо наполнить фляжку для беседы со следующим американцем. Ему понадобилось несколько месяцев, но наконец он нашел правильный метод. Жаль, что эти маленькие желтые дикари надостаточно умны, чтобы понять — очень часто физические мучения только укрепляют мужество мужчины. Несмотря на все свое немалое высокомерие, они смотрят на мир сквозь окно, такое же маленькое, как их рост, и такое же темное, как их культура. Создается впечатление, что они не способны чему-то научиться. Сам Гришанов стремился узнать побольше. Самое странное, что вот этот урок он узнал от фашистского офицера из Люфтваффе. Какая жалость, что вьетнамцы разрешили проводить специальные допросы американских военнопленных только ему и никому больше. Скоро он напишет об этом в Москву. Если оттуда окажут соответствующее давление, мы сможем по-настоящему использовать этот лагерь, подумал он. Удивительно, что эти варвары проявили такую сообразительность и создали этот лагерь, и притом оказались верны самим себе, не сумев воспользоваться его возможностями. Как противно жить в этой жаркой и влажной стране, где повсюду насекомые, среди высокомерных маленьких людей с высокомерными умишками и злобными повадками ядовитых змей. Однако именно здесь находился источник нужной ему информации. Какой гнусной ни была его теперешняя работа, Гришанов отыскал фразу, великолепно характеризующую ее, в одном современном романе американского писателя, которые он читал, чтобы обогатить свой и без того впечатляющий словарный запас английского языка. К тому же эта фраза была очень американской по своему характеру. То, чем он здесь занимался было всего лишь «бизнесом». Такой взгляд на мир он легко понимал. Как жаль, что сидящий рядом с ним американец вряд ли поймет это, подумал Гришанов, прислушиваясь к каждому слову путаного рассказа о жизни пилота «ласки».
* * *
Лицо в зеркале становилось незнакомым для Келли, и это было хорошо. Странно, как устойчивы привычки. Он наполнил раковину горячей водой и уже намылил было руки, когда включилось сознание и напомнило ему, что он не должен ни мыться, ни бриться. Зато Келли почистил зубы. Чувствовать на них отвратительную пленку было выше его сил, и для этой части маскировки у него имелась бутылка вина. Что за тошнотворный в ней напиток, подумал Келли. Сладкий и густой, да и цвет какой-то странный. Келли плохо разбирался в винах, но все-таки знал, что приличное столовое вино не должно иметь цвета мочи. Пора уходить из ванной. Невозможно слишком долго смотреть на себя такого.
Он подкрепил силы добротной и легкой пищей, которая даст энергию его телу, не утруждая особенно желудок. Настала очередь упражнений. Поскольку квартира Келли была на первом этаже, он мог позволить себе бег на месте, не опасаясь потревожить соседа. Это, конечно, не то, что настоящий бег, но сойдет. Потом он принялся отжиматься от пола. Наконец его левое плечо полностью восстановило свою силу, и теперь ощущение в мышцах сделалось одинаковым. Наконец Келли провел серию упражнений для рук — ими он занимался как для развития быстроты, так и для более практических целей, необходимых в его профессии.
Накануне он вышел из квартиры в дневное время суток. Ему пришлось пойти на риск и показаться на улице в своем отвратительном виде, чтобы приобрести в расположенном поблизости магазине, принадлежащем благотворительной ассоциации «Гудвил» и продающем товары для бедных, походную куртку, которую он собирался надевать поверх остальной одежды. Она оказалась настолько большой и поношенной, что с него даже не взяли денег. Келли было ясно, что ему будет нелегко скрыть свой рост и отличное физическое состояние, но выбранная им грязная потрепанная одежда решила проблему. Заодно он воспользовался предоставившейся ему возможностью? сравнить себя с другими посетителями магазина. Результатами Келли остался доволен. Хотя он не мог сойти за худшего представителя уличных бродяг, но все же несомненно относился к худшей половине этой категории, и продавец, бесплатно отдавший ему куртку, сделал это не только из-за сочувствия его нищете, но и потому, что стремился как можно быстрее избавиться от него. Разве это не было заметным шагом вперед? Во Вьетнаме он дорого бы дал за то, чтобы сойти за простого крестьянина и получить возможность ждать в деревне, когда в ней появятся солдаты северовьетнамской армии.
Предыдущую ночь он снова провел за рекогносцировкой. Никто даже не посмотрел в его сторону, когда он шел по улице, — еще один грязный вонючий пьяница, у которого и отнимать-то нечего. Это положило конец его беспокойству, что могут распознать, что он представляет собой на самом деле. Келли провел еще пять часов у окна выбранного им покинутого дома, наблюдая за происходящим на улице. Выяснилось, что полицейские патрули проезжают в этом районе точно по расписанию, а вот шум автобусов доносился гораздо чаще, чем он предполагал первоначально.
Закончив упражнения, Келли разобрал пистолет, почистил его и смазал, хотя не пользовался им после возвращения из Нового Орлеана. Так же он поступил и с глушителем. Затем собрал и тот и другой, попутно проверив точность расположения глушителя. Он ввел и небольшое изменение. Теперь на верхней части глушителя проходила тонкая белая полоска, служившая вместо мушки при стрельбе ночью. Келли понимал, что для дистанционной стрельбы этого недостаточно, но он и не собирался ею заниматься. Покончив с пистолетом, он передернул затвор и загнал патрон внутрь ствола, осторожно спустил курок, прежде чем вставить на место заряженную обойму. Он также приобрел боевой нож морского пехотинца в магазине, торгующем излишками военного имущества, и, не сводя глаз с улицы, непрерывно водил семидюймовым лезвием ножа по точильному камню. Келли знал, что люди пугаются ножа даже больше, чем пули. Это было глупо, но полезно для него. Пистолет и нож он засунул за пояс брюк сзади. Свисающая темная рубашка и просторная, болтающаяся на его теле куртка скрывали их. В один из карманов куртки Келли положил плоскую бутылку из-под виски, которую наполнил водой из крана. В другом кармане поместились четыре «Сникерса». Вокруг поясницы он обмотал электрический провод.
В карман брюк сунул пару желтых резиновых хозяйственных перчаток.. Это был не лучший цвет для его ночных мероприятий, но найти что-нибудь другое ему не удалось. Перчатки все-таки закрывали руки, не лишая их свободы действий, и потому Келли решил взять их с собой. У него в автомобиле уже была пара хлопчатобумажных перчаток, которые он надевал, садясь за руль. После покупки «фольксвагена» он почистил его, протер все поверхности — металлические, стеклянные и пластмассовые — как снаружи, так и внутри, надеясь уничтожить все отпечатки пальцев. Келли с благодарностью вспомнил все полицейские фильмы и шоу, которые ему приходилось видеть, и благодарил судьбу за то, что в должной мере наделен манией преследования.
Что еще? — спросил он себя. У него не было никаких документов, по которым его можно было бы опознать. В бумажнике, тоже полученном в магазине «Гудвил», лежало несколько долларов. Келли подумал, а не стоит ли захватить больше, но затем решил, что это не имеет смысла. Итак, у него есть вода, пища, оружие, провод. Сегодня он не станет брать с собой бинокль. Этот прибор велик и будет только мешать. Может быть, стоит купить что-нибудь поменьше. Надо не забыть об этом. Он был готов. Келли включил телевизор и подождал прогноза погоды — облачно, возможен дождь, понижение температуры до двадцати одного — двадцати трех градусов. Он приготовил и выпил пару чашек растворимого кофе, чтобы взбодрить себя кофеином, и стал дожидаться наступления ночи. Наконец на улице стемнело.
Как ни странно, одной из самых сложных проблем стал выход из дома, где находилась его квартира. Келли посмотрел в окно, выключив свет в комнате, убедился, что возле дома никого нет, и наконец рискнул выйти. Выйдя из здания, он снова остановился, осматриваясь и прислушиваясь, затем направился прямо к «фольксвагену», отпер дверцу и сед в машину. Надел матерчатые перчатки и только после этого захлопнул дверцу и включил двигатель. Через пару минут он проехал мимо места, где стоял его «скаут», и подумал, что его автомобиль чувствует себя теперь очень одиноким. Келли включил радио, нашел единственную радиостанцию, передающую современную музыку — мягкий рок и кантри, — просто для того, чтобы по пути на юг, в город, его сопровождал знакомый звук.
Часть его сознания с изумлением отметила, что напряжение его возрастает уже по мере приближения к центру города. Однако, как только Келли оказался там, он успокоился, но приближение к району действий, подобно проникновению на вражескую территорию в вертолете «Хьюи», было временем, когда ты обдумываешь неизвестное, и он заставил себя успокоиться, сохранять бесстрастную мину на лице, чувствуя, как вспотели в перчатках его руки. Он тщательно соблюдал все правила уличного движения, следил за каждым светофором, не обращая внимания на обгоняющие автомобили. Поразительно, подумал он, как долго тянутся двадцать минут. На этот раз Келли выбрал несколько другой путь проникновения в район предстоящих боевых действий. Еще предыдущей ночью он нашел место для стоянки машины в двух кварталах от цели — в уме Келли представлял себе, что один городской квартал равняется одному километру джунглей, знак уважения к этому району. Это заставило его улыбнуться. Наконец он свернул на обочину и поставил машину позади чьего-то черного «шевроле» выпуска 1957 года. Как и раньше, Келли быстро вышел из машины и нырнул в узкий переулок, где его маскировочная одежда оказалась в соответствующем ей окружении, а темнота обеспечивала прикрытие. Уже через двадцать ярдов он превратился в еще одного пьяного бродягу, неуверенно переставляющего ноги.
— Эй, хмырь! — окликнул его чей-то молодой голос. Их было трое, все юноши лет по семнадцать-восемнадцать, они сидели на заборе, потягивая пиво. Келли прижался к дальней от них стене, чтобы оказаться как можно дальше, но это не помогло. Один из парней спрыгнул с забора и направился к нему.
— Чего тебе здесь надо, бродяга? — спросил юноша с жестоким высокомерием молодости, свойственным уличным хулиганам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— Чтобы развернуться на нем, требуется пространство размером с весь штат Юта. Правда, на бреющем полете у него дьявольская скорость. Мне приходилось летать на сто двадцать узлов быстрее, чем его расчетный предел.
— Говорят, он не истребитель, а скорее бомбовоз. — Гришанов старательно изучал слэнг американских летчиков.
— Ничего страшного. Зато вывезет тебя из любой передряги, глазом моргнуть не успеешь. А вот вести на нем воздушный бой не стоит, это точно. Надо постараться сбить цель с первого захода.
— Но что касается бомбардировок, — говорю тебе как летчик летчику: ваши бомбардировки этой мерзкой страны просто великолепны.
— Стараемся, Коля, делаем все, что можем, — невнятно пробормотал Закариас. Русского поразило, что алкоголь подействовал так быстро. Американец не пил спиртного ни разу в жизни — кроме двадцати минут назад. Поразительно, что человек по собственной воле живет без спиртного.
— А то, как ты совершал налеты на ракетные установки? Знаешь, я наблюдал за этим. Мы с тобой враги, Робин, — еще раз повторил Гришанов, — но в то же время летчики. Мужество и мастерство, проявленные тобой.., я никогда не видел ничего подобного. Дома ты, наверно, профессионально играешь в азартные игры, правда?
— Азартные игры? — Робин покачал головой. — Нет, я не играю.
— Но то, что ты проделал в своем Таде...
— Это не азартная игра, а точно рассчитанный риск. Ты планируешь, знаешь, на что способен, и придерживаешься этого плана. Чувствуешь, что думает противник.
Гришанов напомнил себе, что надо наполнить фляжку для беседы со следующим американцем. Ему понадобилось несколько месяцев, но наконец он нашел правильный метод. Жаль, что эти маленькие желтые дикари надостаточно умны, чтобы понять — очень часто физические мучения только укрепляют мужество мужчины. Несмотря на все свое немалое высокомерие, они смотрят на мир сквозь окно, такое же маленькое, как их рост, и такое же темное, как их культура. Создается впечатление, что они не способны чему-то научиться. Сам Гришанов стремился узнать побольше. Самое странное, что вот этот урок он узнал от фашистского офицера из Люфтваффе. Какая жалость, что вьетнамцы разрешили проводить специальные допросы американских военнопленных только ему и никому больше. Скоро он напишет об этом в Москву. Если оттуда окажут соответствующее давление, мы сможем по-настоящему использовать этот лагерь, подумал он. Удивительно, что эти варвары проявили такую сообразительность и создали этот лагерь, и притом оказались верны самим себе, не сумев воспользоваться его возможностями. Как противно жить в этой жаркой и влажной стране, где повсюду насекомые, среди высокомерных маленьких людей с высокомерными умишками и злобными повадками ядовитых змей. Однако именно здесь находился источник нужной ему информации. Какой гнусной ни была его теперешняя работа, Гришанов отыскал фразу, великолепно характеризующую ее, в одном современном романе американского писателя, которые он читал, чтобы обогатить свой и без того впечатляющий словарный запас английского языка. К тому же эта фраза была очень американской по своему характеру. То, чем он здесь занимался было всего лишь «бизнесом». Такой взгляд на мир он легко понимал. Как жаль, что сидящий рядом с ним американец вряд ли поймет это, подумал Гришанов, прислушиваясь к каждому слову путаного рассказа о жизни пилота «ласки».
* * *
Лицо в зеркале становилось незнакомым для Келли, и это было хорошо. Странно, как устойчивы привычки. Он наполнил раковину горячей водой и уже намылил было руки, когда включилось сознание и напомнило ему, что он не должен ни мыться, ни бриться. Зато Келли почистил зубы. Чувствовать на них отвратительную пленку было выше его сил, и для этой части маскировки у него имелась бутылка вина. Что за тошнотворный в ней напиток, подумал Келли. Сладкий и густой, да и цвет какой-то странный. Келли плохо разбирался в винах, но все-таки знал, что приличное столовое вино не должно иметь цвета мочи. Пора уходить из ванной. Невозможно слишком долго смотреть на себя такого.
Он подкрепил силы добротной и легкой пищей, которая даст энергию его телу, не утруждая особенно желудок. Настала очередь упражнений. Поскольку квартира Келли была на первом этаже, он мог позволить себе бег на месте, не опасаясь потревожить соседа. Это, конечно, не то, что настоящий бег, но сойдет. Потом он принялся отжиматься от пола. Наконец его левое плечо полностью восстановило свою силу, и теперь ощущение в мышцах сделалось одинаковым. Наконец Келли провел серию упражнений для рук — ими он занимался как для развития быстроты, так и для более практических целей, необходимых в его профессии.
Накануне он вышел из квартиры в дневное время суток. Ему пришлось пойти на риск и показаться на улице в своем отвратительном виде, чтобы приобрести в расположенном поблизости магазине, принадлежащем благотворительной ассоциации «Гудвил» и продающем товары для бедных, походную куртку, которую он собирался надевать поверх остальной одежды. Она оказалась настолько большой и поношенной, что с него даже не взяли денег. Келли было ясно, что ему будет нелегко скрыть свой рост и отличное физическое состояние, но выбранная им грязная потрепанная одежда решила проблему. Заодно он воспользовался предоставившейся ему возможностью? сравнить себя с другими посетителями магазина. Результатами Келли остался доволен. Хотя он не мог сойти за худшего представителя уличных бродяг, но все же несомненно относился к худшей половине этой категории, и продавец, бесплатно отдавший ему куртку, сделал это не только из-за сочувствия его нищете, но и потому, что стремился как можно быстрее избавиться от него. Разве это не было заметным шагом вперед? Во Вьетнаме он дорого бы дал за то, чтобы сойти за простого крестьянина и получить возможность ждать в деревне, когда в ней появятся солдаты северовьетнамской армии.
Предыдущую ночь он снова провел за рекогносцировкой. Никто даже не посмотрел в его сторону, когда он шел по улице, — еще один грязный вонючий пьяница, у которого и отнимать-то нечего. Это положило конец его беспокойству, что могут распознать, что он представляет собой на самом деле. Келли провел еще пять часов у окна выбранного им покинутого дома, наблюдая за происходящим на улице. Выяснилось, что полицейские патрули проезжают в этом районе точно по расписанию, а вот шум автобусов доносился гораздо чаще, чем он предполагал первоначально.
Закончив упражнения, Келли разобрал пистолет, почистил его и смазал, хотя не пользовался им после возвращения из Нового Орлеана. Так же он поступил и с глушителем. Затем собрал и тот и другой, попутно проверив точность расположения глушителя. Он ввел и небольшое изменение. Теперь на верхней части глушителя проходила тонкая белая полоска, служившая вместо мушки при стрельбе ночью. Келли понимал, что для дистанционной стрельбы этого недостаточно, но он и не собирался ею заниматься. Покончив с пистолетом, он передернул затвор и загнал патрон внутрь ствола, осторожно спустил курок, прежде чем вставить на место заряженную обойму. Он также приобрел боевой нож морского пехотинца в магазине, торгующем излишками военного имущества, и, не сводя глаз с улицы, непрерывно водил семидюймовым лезвием ножа по точильному камню. Келли знал, что люди пугаются ножа даже больше, чем пули. Это было глупо, но полезно для него. Пистолет и нож он засунул за пояс брюк сзади. Свисающая темная рубашка и просторная, болтающаяся на его теле куртка скрывали их. В один из карманов куртки Келли положил плоскую бутылку из-под виски, которую наполнил водой из крана. В другом кармане поместились четыре «Сникерса». Вокруг поясницы он обмотал электрический провод.
В карман брюк сунул пару желтых резиновых хозяйственных перчаток.. Это был не лучший цвет для его ночных мероприятий, но найти что-нибудь другое ему не удалось. Перчатки все-таки закрывали руки, не лишая их свободы действий, и потому Келли решил взять их с собой. У него в автомобиле уже была пара хлопчатобумажных перчаток, которые он надевал, садясь за руль. После покупки «фольксвагена» он почистил его, протер все поверхности — металлические, стеклянные и пластмассовые — как снаружи, так и внутри, надеясь уничтожить все отпечатки пальцев. Келли с благодарностью вспомнил все полицейские фильмы и шоу, которые ему приходилось видеть, и благодарил судьбу за то, что в должной мере наделен манией преследования.
Что еще? — спросил он себя. У него не было никаких документов, по которым его можно было бы опознать. В бумажнике, тоже полученном в магазине «Гудвил», лежало несколько долларов. Келли подумал, а не стоит ли захватить больше, но затем решил, что это не имеет смысла. Итак, у него есть вода, пища, оружие, провод. Сегодня он не станет брать с собой бинокль. Этот прибор велик и будет только мешать. Может быть, стоит купить что-нибудь поменьше. Надо не забыть об этом. Он был готов. Келли включил телевизор и подождал прогноза погоды — облачно, возможен дождь, понижение температуры до двадцати одного — двадцати трех градусов. Он приготовил и выпил пару чашек растворимого кофе, чтобы взбодрить себя кофеином, и стал дожидаться наступления ночи. Наконец на улице стемнело.
Как ни странно, одной из самых сложных проблем стал выход из дома, где находилась его квартира. Келли посмотрел в окно, выключив свет в комнате, убедился, что возле дома никого нет, и наконец рискнул выйти. Выйдя из здания, он снова остановился, осматриваясь и прислушиваясь, затем направился прямо к «фольксвагену», отпер дверцу и сед в машину. Надел матерчатые перчатки и только после этого захлопнул дверцу и включил двигатель. Через пару минут он проехал мимо места, где стоял его «скаут», и подумал, что его автомобиль чувствует себя теперь очень одиноким. Келли включил радио, нашел единственную радиостанцию, передающую современную музыку — мягкий рок и кантри, — просто для того, чтобы по пути на юг, в город, его сопровождал знакомый звук.
Часть его сознания с изумлением отметила, что напряжение его возрастает уже по мере приближения к центру города. Однако, как только Келли оказался там, он успокоился, но приближение к району действий, подобно проникновению на вражескую территорию в вертолете «Хьюи», было временем, когда ты обдумываешь неизвестное, и он заставил себя успокоиться, сохранять бесстрастную мину на лице, чувствуя, как вспотели в перчатках его руки. Он тщательно соблюдал все правила уличного движения, следил за каждым светофором, не обращая внимания на обгоняющие автомобили. Поразительно, подумал он, как долго тянутся двадцать минут. На этот раз Келли выбрал несколько другой путь проникновения в район предстоящих боевых действий. Еще предыдущей ночью он нашел место для стоянки машины в двух кварталах от цели — в уме Келли представлял себе, что один городской квартал равняется одному километру джунглей, знак уважения к этому району. Это заставило его улыбнуться. Наконец он свернул на обочину и поставил машину позади чьего-то черного «шевроле» выпуска 1957 года. Как и раньше, Келли быстро вышел из машины и нырнул в узкий переулок, где его маскировочная одежда оказалась в соответствующем ей окружении, а темнота обеспечивала прикрытие. Уже через двадцать ярдов он превратился в еще одного пьяного бродягу, неуверенно переставляющего ноги.
— Эй, хмырь! — окликнул его чей-то молодой голос. Их было трое, все юноши лет по семнадцать-восемнадцать, они сидели на заборе, потягивая пиво. Келли прижался к дальней от них стене, чтобы оказаться как можно дальше, но это не помогло. Один из парней спрыгнул с забора и направился к нему.
— Чего тебе здесь надо, бродяга? — спросил юноша с жестоким высокомерием молодости, свойственным уличным хулиганам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143