Яхта скользила на выдвинутых триммерах плавно и стремительно, пока не настигла волн, расходящихся от кильватерной струи сухогруза. Нос «Спрингера» начало подбрасывать до трех-четырех футов, и Келли повернул влево, чтобы избежать наибольшей качки. По мере того как яхта обгоняла судно, оно вырастало перед ними словно утес.
— Где мне можно переодеться?
— Моя каюта на корме. Если хочешь, можешь занять носовую.
— Неужели? — хихикнула девушка. — А зачем?
— Что? — Она исчезла, и он лишь с опозданием понял смысл насмешки.
Пэм спускалась по трапу, одной рукой осторожно придерживаясь за поручень, а в другой держа свой рюкзак. У нее было немного вещей. Через несколько минут она снова появилась на ходовом мостике, одетая в короткие шорты и бюстгальтер, босиком и заметно более спокойная. Келли заметил, что у нее ноги танцовщицы, стройные и очень женственные. Кроме того, они были очень бледными, и это удивило его. Бюстгальтер свободно висел у нее на груди и выглядел потрепанным по краям. Возможно, она недавно сбросила вес — или специально купила на размер больше. Какой бы ни была причина, он обнажал почти всю ее грудь. Келли заметил, что косит глазами в ее сторону, и выругал себя за то, что разглядывает ее так неприкрыто. Однако Пэм не дала ему ускользнуть с такой легкостью. Она схватила его за руку и села рядом, прижавшись к нему. Повернув голову, он мог теперь при желании заглядывать прямо под бюстгальтер.
— Они нравятся тебе? — спросила она.
Келли почувствовал, что не знает, как ответить. Он пробормотал что-то неразборчивое, и, прежде чем он решил, как реагировать на ее слова, Пэм рассмеялась. Но смеялась она не над ним. Она махала рукой команде грузового судна, и матросы махали ей в ответ. Это был итальянский корабль, и один из полудюжины матросов, повисших на кормовом поручне, послал ей воздушный поцелуй. Она ответила ему тем же.
Келли почувствовал укол ревности.
Он снова повернул штурвал в левую сторону, перебрасывая яхту через кильватерную струю итальянского судна, и, проходя мимо капитанской рубки, подал гудок. Этого требовали правила поведения на море, хотя редко кто из яхтсменов следовал им. К этому времени вахтенный офицер смотрел в бинокль на Келли — скорее, разумеется, на Пэм. Он повернулся и что-то крикнул рулевому. Через мгновение воздух потряс оглушительный «свисток» грузового судна, и девушка едва не выпрыгнула из кресла.
Келли засмеялся, и она последовала его примеру, затем она прижалась обеими руками к его бицепсу. Он чувствовал, как ее палец пробегает по татуировке.
— Это не ощущается как...
— Я знаю, — кивнул Келли. — Большинство людей считают, что это похоже на краску или что-нибудь еще.
— Почему ты...
— Почему я сделал это? Все в нашей группе имеют подобную татуировку. Даже офицеры. Почему-то захотелось, наверно. Вообще-то глупо.
— А мне нравится.
— Ну что ж, а мне, похоже, нравишься ты.
— Ты говоришь такие приятные комплименты. — Она слегка передвинулась, коснувшись грудью его руки.
На выходе из Балтимора Келли установил скорость яхты в восемнадцать узлов. Итальянский корабль был единственным в поле зрения грузовым судном. Море казалось спокойным, с рябью не больше фута. Он направлялся по основному каналу, ведущему в Чесапикский залив.
— Ты не хочешь чего-нибудь выпить? — спросила Пэм, когда они повернули к югу.
— Было бы неплохо. В камбузе стоит холодильник — он в...
— Я видела его. Что тебе принести?
— Захвати две банки чего хочешь.
— О'кей, — непринужденно откликнулась она вставая. Мягкое приятное прикосновение скользило вдоль его руки и наконец закончилось у плеча.
— А это что? — спросила она, вернувшись на мостик. Келли обернулся и поморщился. Ему было так.., приятно сидеть с девушкой, прижимающейся к его плечу, что он даже не подумал о погоде. «Это» было надвигающейся грозой, гигантской массой дождевых облаков, уходящих в небо на восемь или десять миль.
— Похоже, что пойдет дождь. — Келли взял из ее руки банку пива.
— Когда я была маленькой девочкой, это означало торнадо.
— Нет, в этом районе торнадо не бывает, — ответил Келли, оглядывая яхту, чтобы убедиться, что все надежно принайтовано на палубе. Он знал, что внизу все находится в положенных местах, потому что он всегда следил за этим, испытывал ли тоску или нет. Затем он включил морской канал радио и тут же попал на прогноз погоды, закончившийся обычным предостережением.
— Твоя яхта относится к малым судам? — спросила Пэм.
— Вообще-то да, но ты можешь не беспокоиться. Я знаю, что делаю. На флоте я служил боцманом.
— А что это?
— Что-то вроде старшего матроса на военно-морском флоте. К тому же это довольно большая яхта. Нас может изрядно потрепать, вот и все. Если ты беспокоишься — под твоим сиденьем спасательные жилеты.
— А ты беспокоишься? — сносила Пэм. Келли улыбнулся и покачал головой. — О'кей. — Она заняла прежнее положение, прижавшись грудью к его руке и положив голову ему на плечо с мечтательным выражением в глазах, словно ожидая что-то приятное, несмотря на надвигающийся шторм.
Келли не беспокоился — по крайней мере не по поводу шторма, — но он вообще-то не привык относиться к вещам небрежно. Миновав Болкин-Пойнт, он повернул на восток через судоходный канал и не изменил направления на юг до тех пор, пока не оказался на такой глубине, где, был уверен, исключалось столкновение с каким-нибудь крупным судном. Каждые пять минут он поворачивался и поглядывал на штормовые тучи, мчавшиеся прямо на них со скоростью узлов в двадцать. Они уже закрыли солнце. Шторм, двигающийся с большой скоростью, обычно означал, что будет жестоким, а выбранный им новый курс на юг не позволял уйти от него. Келли допил банку пива и решил не открывать вторую. Сейчас резко уменьшится видимость. Он достал карту, запечатанную в пластиковую обертку, поставил ее на прокладочный стол справа от контрольной панели, пометил свое место жировым карандашом и затем проверил, не выведет ли выбранный им курс на мели, — «Спрингер» имел осадку в четыре с половиной фута, а потому для него все с глубиной меньше восьми футов являлось мелью. Убедившись, что и здесь все в порядке, он проложил курс по компасу и успокоился. Его морская подготовка гарантировала его как от опасности, так и от самоуверенности.
— Сейчас начнется, — заметила Пэм с ноткой беспокойства в голосе и крепче прижалась к нему.
— Если хочешь, можешь спуститься вниз, — заметил Келли. — Пойдет дождь, и подует сильный ветер. Да и качка будет изрядной.
— Но нам не угрожает опасность?
— Нет, если только я не выкину какую-нибудь глупость. Но попытаюсь не сделать этого, — пообещал он.
— Можно, я останусь здесь и увижу, что произойдет? — спросила Пэм, явно отказываясь уходить от него, хотя Келли не знал почему.
— Ты промокнешь, — снова предупредил он.
— Ничего страшного. — Она весело улыбнулась и еще крепче прижалась к его руке.
Келли сбавил скорость, и яхта, ушла с режима планирования. Спешить было некуда. После того как дроссели отвело назад, исчезла необходимость управлять яхтой обеими руками. Он обнял девушку одной рукой, ее голова тут же опустилась ему на плечо, и, несмотря на приближающийся шторм, в мире все стало снова прекрасно. По крайней мере так подсказывали Келли его эмоции. Разум говорил ему о чем-то другом, и эти две точки зрения никак не могли примириться друг с другом. Здравый смысл напоминал ему, что девушка, сидящая рядом с ним, была... Кем? Он не знал этого. Чувства подсказывали Келли, что это не имеет никакого значения. Именно такая девушка требовалась ему. Однако он принадлежал к числу людей, которыми управляли лишь эмоции, и разгорающийся внутри конфликт заставил его смотреть на горизонт недовольным взглядом.
— Что-нибудь случилось? — спросила Пэм.
Келли открыл было рот, но напомнил себе, что находится на яхте один на один с прелестной девушкой. И на этот раз он позволил своим эмоциям одержать верх.
— Я испытываю некоторое замешательство, но.., нет, ничего не случилось.
— Я могу рассказать тебе...
Келли отрицательно покачал головой:
— Не надо. Чем бы это ни было, может обождать. А сейчас успокойся и наслаждайся прогулкой по морю.
Через мгновение их настиг первый порыв ветра, который накренил яхту. Келли повернул штурвал и вернул ее на прежний курс, потому что порыв ветра отбросил яхту на несколько градусов влево. Первые капли дождя, предупреждающие о приближении ливня, быстро сменились сплошными полосами, двигающимися по поверхности Чесапикского залива подобно занавесям. Через минуту видимость уменьшилась до нескольких сотен ярдов, а небо потемнело, словно наступили сумерки. Келли проверил, включены ли у него ходовые огни. Волны стали бить по корпусу всерьез, подгоняемые ветром силой узлов в тридцать. Ветер и волны били прямо в лицо, и он решил двигаться вперед, хотя сейчас яхта находилась на хорошей якорной стоянке и такая же стоянка появится теперь только через пять часов. Келли еще раз взглянул на карту, затем включил радиолокатор, чтобы проверить координаты. Глубина — десять футов, песчаное дно обозначено на карте как «твердое», а потому должно хорошо держать якоря. Келли повернул «Спрингер» носом к ветру и сбавил обороты настолько, чтобы винты лишь удерживали яхту на месте, уравновешивая силу ветра.
— Встань к штурвалу, — сказал он, обращаясь к Пэм.
— Но я ничего в этом не понимаю!
— Все в порядке. Тебе ничего не нужно понимать. Удерживая яхту в устойчивом положении, поворачивай штурвал в ту сторону, куда я тебе скажу. Мне нужно пройти вперед, чтобы сбросить якоря. Справишься?
— Только ты будь поосторожней! — попросила она, стараясь перекричать ветер. Волны теперь достигли пяти футов, и нос яхты то взлетал вверх, то опускался вниз. Келли ободряюще пожал ей плечо и пошел на бак.
Разумеется, нужно было проявить осторожность, но туфли у него были на специальных нескользящих подошвах, и Келли знал, что делает. Держась рукой за леер, он обошел надстройку и через минуту был на баке. Здесь к палубе были прикреплены два якоря, Данфорт и второй, с поворачивающимися лопастями, оба побольше, чем требовалось для такой яхты. Келли сбросил первым Данфорт и дал Пэм знак повернуть штурвал чуть влево. Когда яхта сдрейфовала примерно на футов пятьдесят к югу, Келли сбросил второй якорь. Оба каната были уже закреплены на нужную длину, и, проверив, что все в порядке, Келли вернулся на ходовой мостик.
Пэм нервничала до тех пор, пока он не сел снова на крытую винилом скамью, — все вокруг было уже мокрым, в том числе и одежда. Келли поставил дроссели в нейтральное положение и позволил ветру сдвинуть «Спрингер» назад футов на сто. К этому моменту якоря впились глубоко в дно. Келли нахмурился. Вообще-то следовало разнести их пошире, но в такой ситуации и одного якоря было вполне достаточно. Второй поставлен просто для( страховки. Удовлетворенный, он выключил дизели.
— Я мог пробиться через шторм, но предпочел не делать этого, — объяснил он.
— Значит, мы остановились здесь на ночь?
— Совершенно верно. Ты можешь теперь спуститься к себе в каюту и...
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, я хочу сказать, если тебе здесь не нравится... — Ее рука поднялась к его лицу. Он едва расслышал ее слова через ветер и дождь:
— Мне здесь нравится. — Каким-то образом в ее словах он не нашел противоречия.
Через мгновение Келли задал себе вопрос: почему на это потребовалось столько времени. Все признаки были налицо. Произошла еще одна короткая дискуссия между эмоциями и здравым смыслом, и здравый смысл снова потерпел поражение. Здесь нечего бояться, с ним на яхте еще один человек, такой же одинокий, как и он сам. Это так легко забыть. Одиночество не говорит тебе, что ты потерял, всего лишь указывает на то, что чего-то не хватает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— Где мне можно переодеться?
— Моя каюта на корме. Если хочешь, можешь занять носовую.
— Неужели? — хихикнула девушка. — А зачем?
— Что? — Она исчезла, и он лишь с опозданием понял смысл насмешки.
Пэм спускалась по трапу, одной рукой осторожно придерживаясь за поручень, а в другой держа свой рюкзак. У нее было немного вещей. Через несколько минут она снова появилась на ходовом мостике, одетая в короткие шорты и бюстгальтер, босиком и заметно более спокойная. Келли заметил, что у нее ноги танцовщицы, стройные и очень женственные. Кроме того, они были очень бледными, и это удивило его. Бюстгальтер свободно висел у нее на груди и выглядел потрепанным по краям. Возможно, она недавно сбросила вес — или специально купила на размер больше. Какой бы ни была причина, он обнажал почти всю ее грудь. Келли заметил, что косит глазами в ее сторону, и выругал себя за то, что разглядывает ее так неприкрыто. Однако Пэм не дала ему ускользнуть с такой легкостью. Она схватила его за руку и села рядом, прижавшись к нему. Повернув голову, он мог теперь при желании заглядывать прямо под бюстгальтер.
— Они нравятся тебе? — спросила она.
Келли почувствовал, что не знает, как ответить. Он пробормотал что-то неразборчивое, и, прежде чем он решил, как реагировать на ее слова, Пэм рассмеялась. Но смеялась она не над ним. Она махала рукой команде грузового судна, и матросы махали ей в ответ. Это был итальянский корабль, и один из полудюжины матросов, повисших на кормовом поручне, послал ей воздушный поцелуй. Она ответила ему тем же.
Келли почувствовал укол ревности.
Он снова повернул штурвал в левую сторону, перебрасывая яхту через кильватерную струю итальянского судна, и, проходя мимо капитанской рубки, подал гудок. Этого требовали правила поведения на море, хотя редко кто из яхтсменов следовал им. К этому времени вахтенный офицер смотрел в бинокль на Келли — скорее, разумеется, на Пэм. Он повернулся и что-то крикнул рулевому. Через мгновение воздух потряс оглушительный «свисток» грузового судна, и девушка едва не выпрыгнула из кресла.
Келли засмеялся, и она последовала его примеру, затем она прижалась обеими руками к его бицепсу. Он чувствовал, как ее палец пробегает по татуировке.
— Это не ощущается как...
— Я знаю, — кивнул Келли. — Большинство людей считают, что это похоже на краску или что-нибудь еще.
— Почему ты...
— Почему я сделал это? Все в нашей группе имеют подобную татуировку. Даже офицеры. Почему-то захотелось, наверно. Вообще-то глупо.
— А мне нравится.
— Ну что ж, а мне, похоже, нравишься ты.
— Ты говоришь такие приятные комплименты. — Она слегка передвинулась, коснувшись грудью его руки.
На выходе из Балтимора Келли установил скорость яхты в восемнадцать узлов. Итальянский корабль был единственным в поле зрения грузовым судном. Море казалось спокойным, с рябью не больше фута. Он направлялся по основному каналу, ведущему в Чесапикский залив.
— Ты не хочешь чего-нибудь выпить? — спросила Пэм, когда они повернули к югу.
— Было бы неплохо. В камбузе стоит холодильник — он в...
— Я видела его. Что тебе принести?
— Захвати две банки чего хочешь.
— О'кей, — непринужденно откликнулась она вставая. Мягкое приятное прикосновение скользило вдоль его руки и наконец закончилось у плеча.
— А это что? — спросила она, вернувшись на мостик. Келли обернулся и поморщился. Ему было так.., приятно сидеть с девушкой, прижимающейся к его плечу, что он даже не подумал о погоде. «Это» было надвигающейся грозой, гигантской массой дождевых облаков, уходящих в небо на восемь или десять миль.
— Похоже, что пойдет дождь. — Келли взял из ее руки банку пива.
— Когда я была маленькой девочкой, это означало торнадо.
— Нет, в этом районе торнадо не бывает, — ответил Келли, оглядывая яхту, чтобы убедиться, что все надежно принайтовано на палубе. Он знал, что внизу все находится в положенных местах, потому что он всегда следил за этим, испытывал ли тоску или нет. Затем он включил морской канал радио и тут же попал на прогноз погоды, закончившийся обычным предостережением.
— Твоя яхта относится к малым судам? — спросила Пэм.
— Вообще-то да, но ты можешь не беспокоиться. Я знаю, что делаю. На флоте я служил боцманом.
— А что это?
— Что-то вроде старшего матроса на военно-морском флоте. К тому же это довольно большая яхта. Нас может изрядно потрепать, вот и все. Если ты беспокоишься — под твоим сиденьем спасательные жилеты.
— А ты беспокоишься? — сносила Пэм. Келли улыбнулся и покачал головой. — О'кей. — Она заняла прежнее положение, прижавшись грудью к его руке и положив голову ему на плечо с мечтательным выражением в глазах, словно ожидая что-то приятное, несмотря на надвигающийся шторм.
Келли не беспокоился — по крайней мере не по поводу шторма, — но он вообще-то не привык относиться к вещам небрежно. Миновав Болкин-Пойнт, он повернул на восток через судоходный канал и не изменил направления на юг до тех пор, пока не оказался на такой глубине, где, был уверен, исключалось столкновение с каким-нибудь крупным судном. Каждые пять минут он поворачивался и поглядывал на штормовые тучи, мчавшиеся прямо на них со скоростью узлов в двадцать. Они уже закрыли солнце. Шторм, двигающийся с большой скоростью, обычно означал, что будет жестоким, а выбранный им новый курс на юг не позволял уйти от него. Келли допил банку пива и решил не открывать вторую. Сейчас резко уменьшится видимость. Он достал карту, запечатанную в пластиковую обертку, поставил ее на прокладочный стол справа от контрольной панели, пометил свое место жировым карандашом и затем проверил, не выведет ли выбранный им курс на мели, — «Спрингер» имел осадку в четыре с половиной фута, а потому для него все с глубиной меньше восьми футов являлось мелью. Убедившись, что и здесь все в порядке, он проложил курс по компасу и успокоился. Его морская подготовка гарантировала его как от опасности, так и от самоуверенности.
— Сейчас начнется, — заметила Пэм с ноткой беспокойства в голосе и крепче прижалась к нему.
— Если хочешь, можешь спуститься вниз, — заметил Келли. — Пойдет дождь, и подует сильный ветер. Да и качка будет изрядной.
— Но нам не угрожает опасность?
— Нет, если только я не выкину какую-нибудь глупость. Но попытаюсь не сделать этого, — пообещал он.
— Можно, я останусь здесь и увижу, что произойдет? — спросила Пэм, явно отказываясь уходить от него, хотя Келли не знал почему.
— Ты промокнешь, — снова предупредил он.
— Ничего страшного. — Она весело улыбнулась и еще крепче прижалась к его руке.
Келли сбавил скорость, и яхта, ушла с режима планирования. Спешить было некуда. После того как дроссели отвело назад, исчезла необходимость управлять яхтой обеими руками. Он обнял девушку одной рукой, ее голова тут же опустилась ему на плечо, и, несмотря на приближающийся шторм, в мире все стало снова прекрасно. По крайней мере так подсказывали Келли его эмоции. Разум говорил ему о чем-то другом, и эти две точки зрения никак не могли примириться друг с другом. Здравый смысл напоминал ему, что девушка, сидящая рядом с ним, была... Кем? Он не знал этого. Чувства подсказывали Келли, что это не имеет никакого значения. Именно такая девушка требовалась ему. Однако он принадлежал к числу людей, которыми управляли лишь эмоции, и разгорающийся внутри конфликт заставил его смотреть на горизонт недовольным взглядом.
— Что-нибудь случилось? — спросила Пэм.
Келли открыл было рот, но напомнил себе, что находится на яхте один на один с прелестной девушкой. И на этот раз он позволил своим эмоциям одержать верх.
— Я испытываю некоторое замешательство, но.., нет, ничего не случилось.
— Я могу рассказать тебе...
Келли отрицательно покачал головой:
— Не надо. Чем бы это ни было, может обождать. А сейчас успокойся и наслаждайся прогулкой по морю.
Через мгновение их настиг первый порыв ветра, который накренил яхту. Келли повернул штурвал и вернул ее на прежний курс, потому что порыв ветра отбросил яхту на несколько градусов влево. Первые капли дождя, предупреждающие о приближении ливня, быстро сменились сплошными полосами, двигающимися по поверхности Чесапикского залива подобно занавесям. Через минуту видимость уменьшилась до нескольких сотен ярдов, а небо потемнело, словно наступили сумерки. Келли проверил, включены ли у него ходовые огни. Волны стали бить по корпусу всерьез, подгоняемые ветром силой узлов в тридцать. Ветер и волны били прямо в лицо, и он решил двигаться вперед, хотя сейчас яхта находилась на хорошей якорной стоянке и такая же стоянка появится теперь только через пять часов. Келли еще раз взглянул на карту, затем включил радиолокатор, чтобы проверить координаты. Глубина — десять футов, песчаное дно обозначено на карте как «твердое», а потому должно хорошо держать якоря. Келли повернул «Спрингер» носом к ветру и сбавил обороты настолько, чтобы винты лишь удерживали яхту на месте, уравновешивая силу ветра.
— Встань к штурвалу, — сказал он, обращаясь к Пэм.
— Но я ничего в этом не понимаю!
— Все в порядке. Тебе ничего не нужно понимать. Удерживая яхту в устойчивом положении, поворачивай штурвал в ту сторону, куда я тебе скажу. Мне нужно пройти вперед, чтобы сбросить якоря. Справишься?
— Только ты будь поосторожней! — попросила она, стараясь перекричать ветер. Волны теперь достигли пяти футов, и нос яхты то взлетал вверх, то опускался вниз. Келли ободряюще пожал ей плечо и пошел на бак.
Разумеется, нужно было проявить осторожность, но туфли у него были на специальных нескользящих подошвах, и Келли знал, что делает. Держась рукой за леер, он обошел надстройку и через минуту был на баке. Здесь к палубе были прикреплены два якоря, Данфорт и второй, с поворачивающимися лопастями, оба побольше, чем требовалось для такой яхты. Келли сбросил первым Данфорт и дал Пэм знак повернуть штурвал чуть влево. Когда яхта сдрейфовала примерно на футов пятьдесят к югу, Келли сбросил второй якорь. Оба каната были уже закреплены на нужную длину, и, проверив, что все в порядке, Келли вернулся на ходовой мостик.
Пэм нервничала до тех пор, пока он не сел снова на крытую винилом скамью, — все вокруг было уже мокрым, в том числе и одежда. Келли поставил дроссели в нейтральное положение и позволил ветру сдвинуть «Спрингер» назад футов на сто. К этому моменту якоря впились глубоко в дно. Келли нахмурился. Вообще-то следовало разнести их пошире, но в такой ситуации и одного якоря было вполне достаточно. Второй поставлен просто для( страховки. Удовлетворенный, он выключил дизели.
— Я мог пробиться через шторм, но предпочел не делать этого, — объяснил он.
— Значит, мы остановились здесь на ночь?
— Совершенно верно. Ты можешь теперь спуститься к себе в каюту и...
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, я хочу сказать, если тебе здесь не нравится... — Ее рука поднялась к его лицу. Он едва расслышал ее слова через ветер и дождь:
— Мне здесь нравится. — Каким-то образом в ее словах он не нашел противоречия.
Через мгновение Келли задал себе вопрос: почему на это потребовалось столько времени. Все признаки были налицо. Произошла еще одна короткая дискуссия между эмоциями и здравым смыслом, и здравый смысл снова потерпел поражение. Здесь нечего бояться, с ним на яхте еще один человек, такой же одинокий, как и он сам. Это так легко забыть. Одиночество не говорит тебе, что ты потерял, всего лишь указывает на то, что чего-то не хватает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143