В том месте, где террористы с заложниками должны были пересесть из вертолета в ожидавший их самолет, западногерманская полиция организовала что-то вроде ловушки. В окружение было выставлено около сотни нервничавших полицейских, вооруженных автоматическим оружием. До сих пор непонятно, как разразилась катастрофа, почему кто-то из немецких полицейских вдруг взвел курок и начал пальбу по террористам, а заодно и по их заложникам. Но когда начал один, за ним мгновенно последовали другие, и террористы вместе с израильскими заложниками были расстреляны буквально за несколько минут.
Разумеется, всему миру было сообщено, что эти палестинцы убили восьмерых израильских спортсменов, после чего каким-то непонятным, но вполне законным образом сами были накрыты эффективным огнем немецкой полиции. Так выглядела эта политизированная версия в международной прессе, так она, собственно, и вошла в историю.
Но для западногерманского правительства с самого начала положение было столь же ясно, сколь и неприятно. Спустя три дня, 8 сентября, министр внутренних дел Геншер издал распоряжение о создании нового федерального полицейского управления с задачей больше никогда не допустить того, что произошло в Федеративной Республике. 26 сентября, после консультаций между различными министрами, федеральное правительство достигло единства и официально объявило о создании девятого - совершенно нового - полицейского управления.
Спустя пять лет "девятка" восстановила немецкую честь благодаря блестяще проведенной операции против западногерманских террористов, захвативших самолет Люфтганзы и после нескольких перелетов в районе Средиземного моря приземлившихся в Могадишо, Сомали.
Силы "девятки" атаковали самолет, ликвидировав с исключительной точностью всех четверых террористов на борту, причем все пассажиры остались невредимыми. Правда, одну стюардессу легко ранили в ногу, но в остальном операция была проведена блестяще, даже более эффективно, чем нашумевшие в свое время операции израильтян с их высокопрогрессивными антитеррористическими подразделениями.
После этого новое управление могло почить на лаврах, установить связи с родственными иностранными организациями, которые хотели дать своим людям возможность пройти в ФРГ специальную подготовку или изучить архисложный оружейный арсенал "девятки".
Западногерманские антитеррористические ударные силы имели подкрепления и за пределами Сент-Августина, они очень скоро показали, что являются лучшими в мире, их тренировки более интенсивны и эффективны, чем у аналогичных служб в других странах. Чтобы это доказать, "девятка" устроила "международные соревнования", пригласив гостей из различных родственных сил специального назначения... В состязаниях, включавших самые разнообразные профессиональные трюки, "девятка" одержала убедительную победу.
К неудовольствию приблизительно двухсот служащих "девятки", каждая федеральная земля создала впоследствии свое собственное аналогичное подразделение - тоже с "зелеными беретами" и с таким же оружием, так называемые МЕК-единицы (Mobile Einsatzkommando - мобильные группы).
Когда Карл ехал в темно-синем "мерседесе" по дороге в Сент-Августин, у него еще не было никакого представления о том, что ждет его по адресу, так напоминавшему название тюрьмы.
Все утро он себя неважно чувствовал. Разумеется, он побывал в доме Бетховена. Подошел к нему без одной минуты девять, а ровно в девять ноль-ноль дверь открыла пожилая дама, продававшая билеты по пять марок. Он в одиночестве прошел по трем этажам вытянутого дома и слышал больше отзвуки собственных шагов по паркету, чем звуки музыки из прошлого.
В так называемой Венской комнате стоял последний рояль Бетховена из светлого красного дерева, который оказался неожиданно маленьким. Согласно написанной от руки табличке, это был дар от мастера, делавшего клавишные инструменты, - Конрада Графа из Вены.
Карл не смог устоять от искушения взять аккорд на этих священных клавишах. Он прозвучал, как и можно было ожидать, ужасно фальшиво. Через несколько секунд из ближайшей двери появился пожилой человек и стал укорять Карла, напомнив, что экспонаты запрещено трогать руками. Карл удивился и смутился: ведь поблизости, казалось, никого не было. В целом ситуация была странной. Действительно, он стоит в музее Бетховена, как идиот, с кинжалом вороненой стали темно-синего отлива у ноги, с которым никогда не расстается. Стоит, коснувшись клавишей рояля самого Бетховена, захваченный на месте преступления пенсионером, который будет теперь с немецкой обстоятельностью сопровождать его дальше. Его, идущего собственным путем, о котором он и сам-то еще знает далеко не все, с официальным заданием совершить налет на банк, чтобы, как это ни странно звучит, защитить иностранное государство от сумасшедших, которых могла породить на свет только Германия.
Вся ситуация бала какой-то нереальной, фальшивой, как и этот злополучный аккорд. В ней таилась опасность, но такая, от которой не защитишься, выхватив заученным, почти автоматическим движением пристегнутый к ноге кинжал. Ясно, что это не тот случай, когда излюбленное оружие могло его выручить. Скорее наоборот. Тут он поймал себя на мысли, что сам начинает смотреть на себя как на настоящего преступника.
Когда машина уже проходила через ограждения военного городка под Сент-Августином, Карл задумался над собственными переживаниями этим утром. Темно-синий "мерседес", въехав на огражденную территорию, остановился посередине большого двора, с трех сторон окруженного зданиями, похожими одновременно на пожарное депо и военные казармы. Главный вход располагался в небольшой пристройке, перед которой выстроились в ряд пустые флагштоки. Все это, вместе взятое, производило странное впечатление, как будто он попал в какую-то восточноевропейскую гостиницу, которая никогда не рекламировалась туристическими агентствами.
У главного входа его ожидал Зигфрид Маак вместе с человеком в зеленой форме с нашивками, похоже, фельдфебеля или что-то в этом роде. Фельдфебель взял сумку Карла и исчез в одном из коридоров, а Маак вместе с Карлом поднялись на третий этаж, чтобы встретиться с шефом.
В кабинете шефа бросалось в глаза множество эмблем разных посещавших его родственных организаций со всего мира, например тайной полиции Южной Кореи. А представители специализированного отдела ЦРУ преподнесли на память немецким коллегам нагрудный знак - серебряную звезду.
Каждый входящий в кабинет сразу видел там самого шефа - Уве Дее. Карлу он показался типичным символом орущего фельдфебеля с немецкой овчаркой: крепкий блондин с немецким орлом на правом рукаве кителя, значком парашютиста на левом нагрудном кармане, с одной или двумя воинскими наградами и со знаками различия - серебряными переплетенными полукругами поверх погон (Карл решил: подполковник, а то и полковник), высокий голос, широкая, почти американская улыбка и демонстративное, нарочито крепкое рукопожатие.
- Добро пожаловать в GSG9. Вольно, капитан Чарли, и, пожалуйста, садитесь, - прокричал Уве Дее на английском языке с сильным немецким акцентом, который, в отличие от выговора Зигфрида Маака, напоминал действующих в американских фильмах о второй мировой войне фашистских негодяев.
"Нет, не похоже", - подумал Карл, когда осторожно сел, положив ногу на ногу, в одно из кресел для посетителей. Полковник открыл синюю пачку французских сигарет, дождался, когда Карл отказался, и зажег свою зажатой в кулаке золотой зажигалкой фирмы "Данхил", а может, французской "Дюпон".
- Итак, - продолжил полковник после первой затяжки, когда в воздухе распространился запах скорее сигар, чем сигарет, - предполагаю, что вы еще не ознакомились с организационной структурой "девятки"?
- Нет, сэр, к сожалению, - ответил Карл быстро, подавив улыбку.
К его удивлению, последующее описание заняло не более пяти минут и было предельно конкретным.
"Девятка" предназначалась в первую очередь для борьбы с терроризмом в бою. Тактика приспособлена для действий в городских условиях. Свое начало она берет из опыта бразильских городских партизан, действовавших группами численностью не больше чем пять - восемь человек. "Девятка" создала серию специальных тактических единиц - SET (Spezialeinsatztrupp). Пять таких единиц образуют подразделение. Всего в распоряжении "девятки" три полных подразделения. Персонал для них подбирается с особыми техническими навыками. Это водолазы, пилоты вертолетов, шифровальщики и т.п.
Карл должен войти во второе подразделение, точнее, в первый и второй SET второго подразделения, в Желтую и Голубую группы.
Здесь полковник с улыбкой остановился. Это была чистая случайность, что первый и второй SET были обозначены цветами шведского флага - желтым и голубым. Национальность Карла, кроме полковника, никто в "девятке" не знал и не узнает. Никакого иного представления, чем "капитан Чарльз", не должно быть. Большинство будет считать, что Карл - американец.
Кое-кто, правда, считал, что "представляться" ни первой, ни второй группе Карлу совсем не требуется. Однако на следующей неделе ему предстояло, с одной стороны, ознакомиться с тактическими возможностями обеих групп. А людям из Желтой и Голубой групп, в свою очередь, надо познакомиться с Карлом. Ведь в ходе операции это может иметь большое значение, не правда ли?
Здесь полковник Дее сделал паузу, чтобы своим вопросом проверить, усвоил ли Карл хитрость. Но за него тут же ответил Зигфрид Маак.
- Я сожалею, сэр, но согласиться с этим не могу. Моя задача - я не знаю, известно ли это вам, - проведение операции прикрытия, я вынужден буду в таком случае провести смену караула.
При словах "смена караула" полковник Дее разразился откровенным, немного грубым смехом.
- Смена караула! Блестяще, капитан Чарли, действительно блестяще! Ну ладно, если операция удастся, мы приближаемся к the final kill - окончательному решению. Думаю, будет правильно, если капитан Чарли и Желтая и Голубая группы узнают друг друга. Ведь капитан один не сможет достигнуть цели, не так ли? Да и вы сами должны отличать друзей от врагов.
С точки зрения немца, это был, бесспорно, неопровержимый аргумент. Карл задумался: что, собственно говоря, этот человек понимает под словами "the final kill"? Скорее всего, это только фантастическая картина, для осуществления которой потребуется целый световой год.
Короче, всю следующую неделю первую половину дня Карл должен будет угробить на практические и технические занятия с обеими группами - Желтой и Голубой. А после обеда, когда персонал "девятки" либо свободен, либо изучает теоретические вопросы, такие как радиодело в военной тактике латиноамериканских государств или психология и идеология германских террористов, они с Зигфридом Мааком должны будут разбирать теоретические проекты, о которых полковник даже и не подозревал: это было дело только Карла и Ведомства по охране конституции. С этим ясно.
Вошел майор и поприветствовал Карла, а затем они вместе пошли осматривать комплекс. Начали с гаража, где выстроился целый ряд белых "Мерседесов-280 SE" - основного средства передвижения "девятки". Внешне они ничем особенно не отличались от обычных серийных машин, правда, были оборудованы радиотелефонами со встроенными противоподслушивающими устройствами, стекла - пуленепробиваемые, а в остальном - обычные пижонские машины с люком на крыше. Карл почему-то вспомнил пилотов немецкой эскадрильи Рихтхофена времен первой мировой войны. Они должны были летать на красных машинах, чтобы быть заметными на больших расстояниях, дабы всем была видна разница между служившими в этой эскадрилье асами и обычными летчиками. Белые "мерседесы" должны были производить то же впечатление:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54