Гарри Элдер покачал головой:
— Год назад мы предлагали это Барни Кинчу. Он не согласился. Джет-Тех — компания, в которую вложены государственные средства. Детали займов необходимо оглашать. Но тогда конкуренты Джет-Тех смогут тут же определить, как много было занято для какой группы и каковы планы по расширению торгового оборота. Они узнают, какие линии развития будут сокращаться, на что делается главный упор, в общем все.
— И даже хуже, — добавил Мергендал. — Те же самые вещи смогут узнать и русские, если будет целая куча займов. Нет. ДжетТех нужна крупная денежная сумма без целевого назначения.
— Вот видишь, — обратился Бэркхардт к Палмеру.
— Боюсь, что да.
— Ладно, — продолжал Бэркхардт, — давайте поговорим о тактике. — Он повернулся к Мергендалу: — Клифтон, обрисуйте нынешнее настроение Арчи Никоса.
Пока Мергендал готовился отвечать, Палмер повторил про себя слова шефа. Никто в банке не называл Мергендала Клифтоном.
Бэркхардт тоже не употреблял его полное имя. Не было ли здесь слабого оттенка иронии? И только ли оттенка? И если это ирония, не является ли она сигналом Палмеру, знаком того, что Бэркхардт больше не доверяет Мергендалу? Может быть, таким способом Бэркхардт показывает Палмеру свое согласие с его выводом о назревающей борьбе за власть? Если так, считал ли стреляный воробей Палмера своим союзником? Если да, почему он не пригласил Палмера на это заседание?
— …насколько я могу судить, — говорил Мергендал, — он остается вполне нейтральным, очень дружественным с обеими сторонами, полным надежд на положительное решение о займе, готовым понять, если заём не будет предоставлен.
— Что значит «если»? — спросил Бэркхардт. — Арчи точно знает, что ответ отрицательный. Ему уже говорили об этом.
Мергендал кивнул:
— Он не был бы Арчи Никосом, если бы не пытался держать дверь приоткрытой.
Голос Гарри Элдера, трескучий, высокий, прозвучал еще громче, чем всегда.
— Арчи больше жизни нужно положительное решение о займе. Он может быть каким угодно, но только не нейтральным. И не говорите мне, что он не заявлял, что, видя наше упорное нежелание, как он обычно выражается, он будет искать другие источники финансирования.
— Ну, он бормотал что-то в этом роде, — согласился Мергендал.
— А какие другие источники? — спросил Палмер. — Кто еще имеет такие деньги?
Смех Бэркхардта громыхал довольно долго.
— Я точно знаю, что европейские источники Арчи всегда готовы прислушаться к деловым предложениям.
— Где в Европе вы найдете так много свободного капитала? — поинтересовался Палмер.
— Можно найти, — заверил его Бэркхардт. — Арчи может сколотить синдикат стран Общего рынка. У них просто руки чешутся любым способом урвать кусочек нашего бизнеса. Представьте себе Джет-Тех, контролируемый Европой. — Он опять засмеялся. — Представьте себе Джо Лумиса и Барни Кинча, вынужденных это проглотить.
— Точно, — сказал Палмер. — Они хотят денег Соединенных Штатов. Наших денег.
— Ну, у нас для них денег нет,-возразил Бэркхардт. — Вот и все. Вы только подумайте, насколько больше мы получим с полмиллиарда, разделив его на сотни тысяч маленьких потребительских займов. Вся идея просто нелепа.
— Не для Кинча, — сказал Мергендал. — Ему нужны эти деньги. Очень нужны.
— До зарезу нужны? — спросил Гарри Элдер. — Что у него за беда?
— По моим данным, никакой, — быстро ответил Мергендал.
— Так нужны, — спросил Палмер, — что он согласен на повышение процентной ставки?
— На сколько? — взорвался Бэркхардт. — До шести процентов? До семи? Чтобы оправдать наш риск, мы должны были бы поднять ее до двенадцати. Вы можете представить, чтобы Лумис или Кинч платили двенадцать процентов? Ростовщичество!
Мергендал взял карандаш и постучал по ногтю большого пальца. — Если вас интересует тактика, — сказал он, — то самое главное — это дать Кинчу выход, убежище, место, куда он мог бы отступить и все же продолжать переговоры.
— Барни не ведет переговоров, вы…— Бэркхардт замолчал, чтобы не выругаться в присутствии секретарши. — Переговоры ведет Лумис. Барни служит приманкой с картами и диаграммами и всякими механическими штучками. И почему, черт возьми, я должен беспокоиться о предоставлении Лумису дыры для отступления?
— Кажется, — заметил Гарри Элдер, — мы так и не двинулись с места. Ваша тактика — выкрикнуть «нет!» и уйти? Так?
— Может быть, — задумчиво произнес Бэркхардт, — может быть. И, если я так поступлю, значит, у меня есть причины.
— Это не совсем правильно, — сказал Мергендал своим низким, приятным голосом. — Я вас знаю. Вы хотите включиться и, так сказать, играть вслепую. Очень скоро вы рассердитесь на Джо Лумиса, и вообще вся история смахивает на футбольный матч.
— Футбольный матч, — сказал Бэркхардт, его зубы сжимались после каждого медленно произносимого слова, — окончен. Дополнительных таймов нет. Зарубите себе на носу, Клифтон!
— Послушайте, — взмолился Мергендал, — это же неразумно, это противоречит всякой форме, всякому нормальному ведению дела. У нас есть возможность получить с помощью Джет-Тех кругленькую сумму. Зачем захлопывать дверь у них перед носом?
— Если я это сделаю, — сказал Бэркхардт так же медленно и твердо, — можете быть уверены, они будут стоять под дверью и ждать. Мы держим тонны их деловых бумаг, Клифтон. Они охотятся за огромной суммой. Так что, закрою ли я дверь мягко или же захлопну ее, они будут стоять как миленькие и ждать, пока я не открою ее снова. Что я и сделаю. Когда буду к этому готов и когда захочу, черт подери!
Мергендал уронил карандаш на стол.
— Безнадежно, — сказал он тихо.
— Совершенно правильное замечание, — согласился Бэркхардт.
Мергендал взял карандаш и бросил его в разинутый рот портфеля. Он хотел что-то сказать, но передумал и вытащил сигарету. Пока он закуривал, Палмер увидел, что этот человек колеблется на грани какого-то решения. Он слишком долго раскуривает, рот слишком напряжен, глаза слишком спокойны, движения слишком сдержанны. Мягкие светлые волосы над его лбом растрепались. Одна прядь свесилась.
— Ну, послушайте же, — рассудительно произнес наконец Мергендал, выдохнув дым, — поставьте себя на место Кинча. Или, если хотите, Лумиса. Как вы поступили бы, получив такой отказ? Неловкая тишина повисла в воздухе. Ирма, секретарша, слегка шевельнулась в своем кресле и подтолкнула к Мергендалу пепельницу. Ее стенографический блокнот все еще оставался чистым. Бэркхардт коротко фыркнул:
— Боролся бы.
— Как? — спокойно спросил Мергендал.
— Грязно.
— А именно?
Бэркхардт махнул своей крупной рукой, как бы отметая вопрос.
— Мое дело, — ответил он. — Давайте перейдем — Ирма, начинайте записывать — к следующим вопросам повестки дня. Мергендал хотел было сказать что-то еще и опять передумал. Он пожал плечами, открыл свой портфель и вытащил пачку бумаг.
— Я начну с обзора поступлений за неделю, — начал он.
— Секундочку, Клифф, — прервал его Палмер. Он увидел, как все они повернулись к нему, даже Ирма. — Прежде чем мы оставим этот пункт, дайте мне еще одну минуту.
— Одну минуту, — хмуро разрешил Бэркхардт.
— Несмотря на все сказанное здесь, я по-прежнему за предоставление им займа. Я за то, чтобы сказать «да», а после разработать детали получения наибольшей выгоды, даже если поднять процентную ставку только до семи или же сократить срок до пятнадцати лет. Что-нибудь. Любое. Но я считаю, что мы должны предоставить им этот заем.
— Это, позвольте сказать, — промычал Бэркхардт, — это хороший выход для труса.
Глаза Гарри Элдера широко открылись:
— О чем это вы?
— Вуди знает о чем, — уверил его Бэркхардт. — Не так ли, Вуди?
— Думаю, да. И вы не правы. Я имею в виду кое-что другое, совершенно другое, когда предлагаю дать им их деньги.
— Вы обратили внимание, джентльмены, — предоставьте этому человеку всего одну минуту, и это уже «их» деньги.
— Вопрос гораздо серьезнее, чем мы все думаем, — продолжал Палмер. — Вы только что говорили о прибыли, которую мы могли бы получить от мелких потребительских займов. Прибыль есть прибыль. Но некоторые виды потребительских займов мне почемуто кажутся недостойным путем получения доходов. Вы ловите на крючок этих маленьких людей, получающих по пять тысяч в год, ловите каждый заработанный ими цент. Я не имею в виду лично вас. Я имею в виду каждого, кто что-нибудь продает. Потребители в большинстве своем необразованные люди, просто овцы.
Психологически они дети. Увидят что-нибудь яркое, блестящее, новое и тут же хотят это иметь. Ни черта не смыслят в своих торговых контрактах. Не имеют понятия о начисляемых процентах. Они даже не уверены, смогут ли заплатить очередной взнос. Им известно лишь то, что они хотят эту блестящую новую штучку. Их соблазняет и обманывает любой кредитный агент, за спиной которого стоят кредитные предприятия, крупные банки вроде нас. Это недостойный способ делать деньги. И…— Он сделал паузу, чувствуя что завладел вниманием всех присутствующих. — Совсем другое дело предоставлять займы бизнесу вроде Джет-Тех, фабрикантам, конструкторам, создателям материальных ценностей. Такие займы помогают держать заработную плату на высоком уровне. Это в свою очередь способствует денежному обращению. Это способствует продвижению страны вперед, это…
— Это позволит им производить больше крупных блестящих новых вещей для продажи слабоумным, — прервал его Бэркхардт. — Вуди, хватит болтовни, черт возьми. У нас еще много дела.
— Вы не хотите понять мою мысль, — сказал Палмер. — Если у нас есть деньги, давайте вложим их во что-нибудь стоящее.
— Кто мы такие, — вспыхнул Бэркхардт, — кто ты такой, чтобы вмешиваться в это, — Ирма, ради бога не записывайте эту чепуху, — чтобы стоять здесь и выступать против всего курса национальной экономики? Кто уполномочил тебя охранять бюджет потребителей? Если эти глупцы хотят глубже и глубже залезать в долги, туда им и дорога, сынок! Не наше дело наставлять их. Совсем наоборот. Мы делаем деньги, давая им то, что они хотят. Если они хотят неограниченного личного кредита, они его получат.
— Именно такое ваше отношение, — ответил Палмер, — и поощряет их с каждым днем все глубже рыть себе яму. Каков сейчас долг мелких потребителей? Двести пятьдесят миллиардов? Где эти несчастные идиоты найдут такие деньги для выплаты, черт побери?
— Э, чепуха, — сказал Бэркхардт. — Вуди, если бы я не знал тебя — простите, Ирма, — я бы удивился, как ты вообще попал в банк.
— Банковское дело — такая же уважаемая профессия, как любая другая, — возразил Палмер. — Очень старинная профессия, кстати. Только одна — еще старше.
Гарри Элдер невесело рассмеялся.
— Регламент. Вернемся к нашим заботам, джентльмены. И между прочим, Вуди в известной степени прав. Если бы мы нашли способ уменьшить риск этого займа, я бы выступил за нею.
— Вот как? — Бэркхардт вскочил. — И ты тоже, Гарри? Вы пользуетесь любой возможностью увернуться от борьбы.
— Спокойнее, — пробормотал Элдер, — сядьте, Лэйн.
Лицо Бэркхардта покраснело. Его молочно-голубые глаза сузились.
— Зарубите себе на носу, вы оба, — выговорил он хриплым голосом; казалось, ему трудно дышать. — Если миллионы человеческих существ в нашей славной демократической стране достаточно глупы и достаточно жадны, чтобы потворствовать своим желаниям, и стремятся заложить свои души, — он сделал глубокий вдох, — то я не намерен сидеть сложа руки и ждать, пока кто-нибудь другой выдоит их досуха. Я намерен получить долю ЮБТК. Львиную долю, черт побери! — Он потерял самообладание и почти кричал. — И какое бы давление на меня ни организовал Джо Лумис, он не заставит меня рисковать своими деньгами ради его дурацких схем, когда столько миллионов моих соотечественниковамериканцев взывают о кредите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110