Палмер покосился на мисс Клэри:— Вы, кажется, опять хотите отделаться шутками?
— Простите, эта привычка передалась мне от мамы. Нет, я действительно хочу понять то, о чем вы говорите.
— Отлично. — Отхлебнув немного из своей чашки, Палмер решил, что кофе действительно хороший. — Итак, по мере того как совершенствуется организация общества, деньги становятся все более решающим фактором. В конечном счете мы достигаем той стадии развития, на которой находимся теперь. На деньги человек приобретает еду и одежду, лечится, когда заболевает, оплачивает жилье, образование, отдых — словом, все, что нужно для жизни. Без денег человеку нельзя даже с достоинством умереть, разве если он захочет попасть на свалку или кладбище нищих — на Поттерс Филд. Короче говоря, человек без денег не может ни жить, ни умереть пристойно.
— По-вашему, так и должно быть? — Пожалуй, нет, — ответил Палмер. — Но мы не философы, мы банкиры. Мы организуем снабжение, хранение, контроль и определяем значение самого ценного имущества — денег.
— Вы считаете, что деньги — это самое ценное?
— А что, по-вашему, ценнее?
— А здоровье?
— Его сохраняют или восстанавливают при помощи денег.
— Понятно. Ну, а мм… любовь, ненависть тоже приобретают за деньги?
Палмер так резко наклонился, что его локти легли на стол.
— Постарайтесь уяснить себе, что мы с вами сейчас не занимаемся философскими исследованиями. Можно прожить без любви или ненависти. Без друзей. Не удовлетворяя своих желаний. Но человек не может прожить без денег.
— Но это всего лишь один из аспектов жизни, — возразила она.
— Да, тот аспект, который решает: жить или умереть.
— Пусть так, но я настаиваю, чтобы в протоколе этой беседы было отмечено, что деньги лишь в материальной сфере являются самым важным фактором.
— Согласен, — сказал Палмер.
Мисс Клэри внимательно посмотрела на него:— Вы лишь снисходите к тому, что я говорю. А сами не допускаете и мысли, что в жизни могут быть какие-то другие сферы, кроме материальной.
— Во всяком случае, они не служат целям нашей беседы.
Мисс Клэри с грустью покачала головой:
— Вас трудно поймать на слове. Мне бы не хотелось брать у вас интервью для газеты. — Однако, взглянув снова на Палмера, она сдалась. — Ну, хорошо, — сказала она. — Мы банкиры. Нас интересует лишь материальная сфера жизни. Продолжайте, пожалуйста.
Он отпил еще немного кофе из своей чашки и откинулся на спинку кресла.
— Что происходит с деньгами в банках? Мы храним их в специальных сейфах, откуда их почти невозможно похитить. Затем мы превращаем капиталы в ценные бумаги, акции, закладные, в займы для предприятий и отдельных лиц. Мы производим трансакции, мы направляем деньги по определенному руслу. Короче говоря, именно мы определяем то, что делается при помощи денег. Мы придаем деньгам осязаемую форму, и мы учим их производить определенные действия. В конечном итоге можно сказать, что мы являемся творцами денег.
— Творцами денег? Что же мы для этого делаем? Печатаем их?
— Почти так, — ответил он.
— А разве это законно?
— Абсолютно законно, — заверил ее Палмер. — Как Федеральный резервный банк, мы из чистого воздуха делаем один новенький доллар на каждые четыре получаемых нами доллара.
— А разве это хорошо?
В ответ Палмер стукнул рукою по поручню кресла:
— Перестаньте задавать философские вопросы. Вероятно, это самое худшее из того, что могло случиться в США, и наши правнуки еще дорого за это заплатят. Но на данном этапе именно деньги выручают нас.
— Другими словами, мы взяли на себя ответственность печатать деньги без надлежащего обеспечения, — сказала мисс Клэри.
— Иными словами, мы способствуем инфляции, — ответил Палмер. — Однако американский народ сам стремится к инфляции,
— Вы сами не верите тому, что говорите, — возразила она.
— При чем тут вера? Это же реальный факт. Люди хотят иметь всякие диковинные штуки, вроде цветного телевидения с экраном в 21 дюйм, холодильники с двумя дверцами, сверхмощные автомашины. Они не хотят дожидаться того времени, когда у них наберется необходимая сумма денег. Словно маленьким детям, подавай им все это немедленно. Ну, ладно, за каждым автомобилем и телевизором стоит человек, готовый продать все это в кредит. Но он не может ждать тридцать шесть месяцев, пока ему заплатят. Продавая, он хочет, чтобы ему тут же уплатили. Тут к его услугам какаянибудь финансовая компания, корпорация или агент. Они выплачивают ему деньги, их же услуги оплачиваются за счет потребителя, получающего товар. Однако этим компаниям также нужно срочно доставать где-то деньги. Откуда же их берут? Большинство из них не имеет достаточно денег на то, чтобы предоставлять их с большой рассрочкой, поэтому они обращаются в банки, которые готовы непрерывно снабжать их деньгами, пока наконец не иссякнет денежный запас. Просто удивительно, откуда только берется этот нескончаемый денежный запас. Вы-то отлично знаете откуда. Из цеха, где стоят печатные станки. — Палмер остановился, внезапно почувствовав, что его голос зазвучал слишком громко и привлек внимание человека, сидевшего через два столика от них. В наступившей тишине Палмер ткнул свою сигарету в пепельницу, с удивлением спрашивая себя, что это он так разволновался.
— Вы заговорили уже почти как философ, — сказала Вирджиния Клэри.
— Да, у меня есть своя философия в отношении денег, — согласился Палмер. — Она весьма архаична, и если бы ее провести в жизнь, то она, вероятно, разорила бы всю страну в течение какой-нибудь недели. Такова точка зрения банкира на деньги, имеющая в своей основе многовековую историю банковского дела.
Мисс Клэри слегка наклонила голову и пытливо посмотрела на него:
— Раскройте мне вашу разорительную философию.
Палмер отрывисто засмеялся, но смех у него прозвучал невесело.
— Не трать того, что не имеешь, — сказал он. — Это так ясно и вместе с тем так трудно, просто невозможно. — Палмер уперся ладонями в край доски разделявшего их столика, будто хотел его оттолкнуть.
— Когда увидишь красивую вещь, побори в себе желание тут же приобрести ее. Сначала накопи деньги для нее, потом и покупай, возможно, что к тому времени у тебя пройдет желание ее иметь.
Ее широкие брови болезненно наморщились. — Ох, это ужасно вести такой ограниченный образ жизни, — проговорила она.
Палмер пожал плечами:— Да, если под словом 'ограниченный' вы подразумеваете дисциплинированный.
— Дисциплинированный? Неужели это звучит сколько-нибудь лучше? — Она покачала головой:— Нет, по-моему, такая жизнь уныла, беспросветна, холодна. Без событий, без волнений.
— Зато и без неразрешимых проблем и кризисов.
— Вот видите? Это же вообще не жизнь, а прелюдия смерти.
— Вздор.
— А что такое жизнь? Проблемы, трудности, и вдруг встречаешь на своем пути что-то прекрасное, и тебе хочется это получить. Ты исполняешь свое желание, а расплачиваешься потом.
— О чьей это жизни мы сейчас говорим? — поинтересовался Палмер.
Она снова нахмурилась:— Да-а. Вы правы. Не все хотят так жить. Я забыла об этом.
И оба они замолчали. Заметив вдруг свои поднятые ладони, Палмер поспешил их опустить, ощутил прохладную поверхность стола и с удивлением почувствовал, что ладони у него влажные.
— Во всяком случае, — заговорил он снова, — чью бы жизнь мы тут ни обсуждали, философия эта все-таки моя.
Глаза мисс Клэри раскрылись еще шире, казалось, она пытается сделать глубокий вдох.
— Вы уж меня извините, но это философия человека, который никогда не испытывал недостатка в деньгах, — проговорила она.
Несколько мгновений Палмер сидел неподвижно, потом убрал руки со стола и положил их на колени.
— Наверно, вы правы, — ответил он равнодушным, как ему показалось, голосом. — Мысль о том, что следует подавлять свои желания, легко приходит на ум тем, у кого никогда не было необходимости это делать.
Мисс Клэри поглядела на стол, где только что лежали руки Палмера. — Но я вовсе не хотела этим сказать, — медленно заговорила она, — что те, у кого есть деньги, могут автоматически удовлетворять любое свое желание. Нет вещи, которая не продавалась бы за деньги. Наверное, все продается. Но далеко не всегда бываешь удовлетворен тем, что купил. Бывает, что приобретешь желаемую вещь, вот она уже в твоих руках, и тут ты обнаруживаешь, что это вовсе не то, что ты увидел на витрине.
— Вы уж меня извините, — насмешливо повторил Палмер ее замечание, — но это философия человека, увязшего в дебрях мистики.
— Да, — согласилась мисс Клэри. — Ведь я происхожу от кельтов, я и ворожить умею и по картам гадаю. Могу даже ведьмой стать, если постараюсь, стоит мне сгорбиться как следует.
— Интересно. Нам, наверно, тогда придется установить вам двойной оклад для того, чтобы вы остались на нашей стороне. Мисс Клэри раскрыла свою сумочку и пошарила в ней. — А что вы называете «нашей стороной»?
— Сигарету? — предложил Палмер, и она утвердительно кивнула. — Это просто образное выражение, не больше…
— Нет, это больше, чем просто образное выражение, — возразила она, прикуривая от его зажигалки. — Мистер Бэркхардт придает словам «на нашей стороне» такой смысл, будто мы находимся с кем-то в состоянии войны.
— Если вы имеете в виду сберегательные банки, тогда, пожалуй, так оно и есть.
— Однако согласитесь, это же бессмыслица. Все равно все это банки. Некоторые из руководителей сберегательных банков значатся в составе нашей дирекции, и наоборот. Сберегательные банки прибегают к услугам нашего банка как банка-корреспондента. Мы продаем им закладные. Да и вообще все мы занимаемся одними и теми же банковскими операциями. И вдруг оказывается, что существует две стороны: наша и их. Почему так получилось?
— А вам известно, в чем разница между коммерческим и сберегательным банком?
Мисс Клэри молча кивнула головой, выпустила изо рта колечко дыма и деловито отогнала его рукой, как бы отметая тем самым вопрос Палмера. — Они не могут предоставлять кредитов коммерческим предприятиям.
— Это лишь косвенный результат другого, более существенного отличия.
— А именно?
— Придется сделать экскурс в далекое прошлое. Началось это еще в первые десятилетия девятнадцатого века. В те времена у бедняков было только две возможности: либо прятать свои сбережения под матрасом, либо тратить их. Так как первое было очень ненадежно, они предпочитали тратить свои несчастные медяки на виски, чтобы хоть на время забыть о нужде.
— Ах, я хорошо знаю это чувство!
— Святые отцы, опекающие бедняков, пришли в ужас: началось поголовное пьянство, — продолжал Палмер. — Вот тогда и решили воспользоваться идеей, возникшей у шотландских школьных учителей, священников, проповедников и реформаторов… принялись организовывать сберегательные банки, чтобы принимать на хранение любые денежные вклады бедняков.
— Какое коварство!
— Просто ужасно. Обычно банки того времени имели дело только со вкладами крупных предприятий или с недвижимым имуществом состоятельных людей. А сберегательные банки не гнушались даже каким-нибудь центом в неделю и принимали любую сумму, какую мог отложить бедняк из своего заработка. Но самое коварное заключалось в том, что эти медяки пускались в оборот, а вкладчикам в качестве поощрения выплачивались проценты.
— Преступление!
— Подождите, самое худшее еще впереди.
— Что может быть хуже?
— А вот что: сберегательные банки превратились в общества взаимного кредита. Никаких держателей акций. Банки стали собственностью вкладчиков. Вся прибыль с оборота доставалась непосредственно тем самым людям, которые вкладывали туда свои медяки.
— Ну, это уже почти социализм!
— Так оно и есть, — подтвердил Палмер. — Только дело в том, что Карлу Марксу исполнилось всего восемь лет, когда шотландскому священнику пришла в голову эта дикая мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Простите, эта привычка передалась мне от мамы. Нет, я действительно хочу понять то, о чем вы говорите.
— Отлично. — Отхлебнув немного из своей чашки, Палмер решил, что кофе действительно хороший. — Итак, по мере того как совершенствуется организация общества, деньги становятся все более решающим фактором. В конечном счете мы достигаем той стадии развития, на которой находимся теперь. На деньги человек приобретает еду и одежду, лечится, когда заболевает, оплачивает жилье, образование, отдых — словом, все, что нужно для жизни. Без денег человеку нельзя даже с достоинством умереть, разве если он захочет попасть на свалку или кладбище нищих — на Поттерс Филд. Короче говоря, человек без денег не может ни жить, ни умереть пристойно.
— По-вашему, так и должно быть? — Пожалуй, нет, — ответил Палмер. — Но мы не философы, мы банкиры. Мы организуем снабжение, хранение, контроль и определяем значение самого ценного имущества — денег.
— Вы считаете, что деньги — это самое ценное?
— А что, по-вашему, ценнее?
— А здоровье?
— Его сохраняют или восстанавливают при помощи денег.
— Понятно. Ну, а мм… любовь, ненависть тоже приобретают за деньги?
Палмер так резко наклонился, что его локти легли на стол.
— Постарайтесь уяснить себе, что мы с вами сейчас не занимаемся философскими исследованиями. Можно прожить без любви или ненависти. Без друзей. Не удовлетворяя своих желаний. Но человек не может прожить без денег.
— Но это всего лишь один из аспектов жизни, — возразила она.
— Да, тот аспект, который решает: жить или умереть.
— Пусть так, но я настаиваю, чтобы в протоколе этой беседы было отмечено, что деньги лишь в материальной сфере являются самым важным фактором.
— Согласен, — сказал Палмер.
Мисс Клэри внимательно посмотрела на него:— Вы лишь снисходите к тому, что я говорю. А сами не допускаете и мысли, что в жизни могут быть какие-то другие сферы, кроме материальной.
— Во всяком случае, они не служат целям нашей беседы.
Мисс Клэри с грустью покачала головой:
— Вас трудно поймать на слове. Мне бы не хотелось брать у вас интервью для газеты. — Однако, взглянув снова на Палмера, она сдалась. — Ну, хорошо, — сказала она. — Мы банкиры. Нас интересует лишь материальная сфера жизни. Продолжайте, пожалуйста.
Он отпил еще немного кофе из своей чашки и откинулся на спинку кресла.
— Что происходит с деньгами в банках? Мы храним их в специальных сейфах, откуда их почти невозможно похитить. Затем мы превращаем капиталы в ценные бумаги, акции, закладные, в займы для предприятий и отдельных лиц. Мы производим трансакции, мы направляем деньги по определенному руслу. Короче говоря, именно мы определяем то, что делается при помощи денег. Мы придаем деньгам осязаемую форму, и мы учим их производить определенные действия. В конечном итоге можно сказать, что мы являемся творцами денег.
— Творцами денег? Что же мы для этого делаем? Печатаем их?
— Почти так, — ответил он.
— А разве это законно?
— Абсолютно законно, — заверил ее Палмер. — Как Федеральный резервный банк, мы из чистого воздуха делаем один новенький доллар на каждые четыре получаемых нами доллара.
— А разве это хорошо?
В ответ Палмер стукнул рукою по поручню кресла:
— Перестаньте задавать философские вопросы. Вероятно, это самое худшее из того, что могло случиться в США, и наши правнуки еще дорого за это заплатят. Но на данном этапе именно деньги выручают нас.
— Другими словами, мы взяли на себя ответственность печатать деньги без надлежащего обеспечения, — сказала мисс Клэри.
— Иными словами, мы способствуем инфляции, — ответил Палмер. — Однако американский народ сам стремится к инфляции,
— Вы сами не верите тому, что говорите, — возразила она.
— При чем тут вера? Это же реальный факт. Люди хотят иметь всякие диковинные штуки, вроде цветного телевидения с экраном в 21 дюйм, холодильники с двумя дверцами, сверхмощные автомашины. Они не хотят дожидаться того времени, когда у них наберется необходимая сумма денег. Словно маленьким детям, подавай им все это немедленно. Ну, ладно, за каждым автомобилем и телевизором стоит человек, готовый продать все это в кредит. Но он не может ждать тридцать шесть месяцев, пока ему заплатят. Продавая, он хочет, чтобы ему тут же уплатили. Тут к его услугам какаянибудь финансовая компания, корпорация или агент. Они выплачивают ему деньги, их же услуги оплачиваются за счет потребителя, получающего товар. Однако этим компаниям также нужно срочно доставать где-то деньги. Откуда же их берут? Большинство из них не имеет достаточно денег на то, чтобы предоставлять их с большой рассрочкой, поэтому они обращаются в банки, которые готовы непрерывно снабжать их деньгами, пока наконец не иссякнет денежный запас. Просто удивительно, откуда только берется этот нескончаемый денежный запас. Вы-то отлично знаете откуда. Из цеха, где стоят печатные станки. — Палмер остановился, внезапно почувствовав, что его голос зазвучал слишком громко и привлек внимание человека, сидевшего через два столика от них. В наступившей тишине Палмер ткнул свою сигарету в пепельницу, с удивлением спрашивая себя, что это он так разволновался.
— Вы заговорили уже почти как философ, — сказала Вирджиния Клэри.
— Да, у меня есть своя философия в отношении денег, — согласился Палмер. — Она весьма архаична, и если бы ее провести в жизнь, то она, вероятно, разорила бы всю страну в течение какой-нибудь недели. Такова точка зрения банкира на деньги, имеющая в своей основе многовековую историю банковского дела.
Мисс Клэри слегка наклонила голову и пытливо посмотрела на него:
— Раскройте мне вашу разорительную философию.
Палмер отрывисто засмеялся, но смех у него прозвучал невесело.
— Не трать того, что не имеешь, — сказал он. — Это так ясно и вместе с тем так трудно, просто невозможно. — Палмер уперся ладонями в край доски разделявшего их столика, будто хотел его оттолкнуть.
— Когда увидишь красивую вещь, побори в себе желание тут же приобрести ее. Сначала накопи деньги для нее, потом и покупай, возможно, что к тому времени у тебя пройдет желание ее иметь.
Ее широкие брови болезненно наморщились. — Ох, это ужасно вести такой ограниченный образ жизни, — проговорила она.
Палмер пожал плечами:— Да, если под словом 'ограниченный' вы подразумеваете дисциплинированный.
— Дисциплинированный? Неужели это звучит сколько-нибудь лучше? — Она покачала головой:— Нет, по-моему, такая жизнь уныла, беспросветна, холодна. Без событий, без волнений.
— Зато и без неразрешимых проблем и кризисов.
— Вот видите? Это же вообще не жизнь, а прелюдия смерти.
— Вздор.
— А что такое жизнь? Проблемы, трудности, и вдруг встречаешь на своем пути что-то прекрасное, и тебе хочется это получить. Ты исполняешь свое желание, а расплачиваешься потом.
— О чьей это жизни мы сейчас говорим? — поинтересовался Палмер.
Она снова нахмурилась:— Да-а. Вы правы. Не все хотят так жить. Я забыла об этом.
И оба они замолчали. Заметив вдруг свои поднятые ладони, Палмер поспешил их опустить, ощутил прохладную поверхность стола и с удивлением почувствовал, что ладони у него влажные.
— Во всяком случае, — заговорил он снова, — чью бы жизнь мы тут ни обсуждали, философия эта все-таки моя.
Глаза мисс Клэри раскрылись еще шире, казалось, она пытается сделать глубокий вдох.
— Вы уж меня извините, но это философия человека, который никогда не испытывал недостатка в деньгах, — проговорила она.
Несколько мгновений Палмер сидел неподвижно, потом убрал руки со стола и положил их на колени.
— Наверно, вы правы, — ответил он равнодушным, как ему показалось, голосом. — Мысль о том, что следует подавлять свои желания, легко приходит на ум тем, у кого никогда не было необходимости это делать.
Мисс Клэри поглядела на стол, где только что лежали руки Палмера. — Но я вовсе не хотела этим сказать, — медленно заговорила она, — что те, у кого есть деньги, могут автоматически удовлетворять любое свое желание. Нет вещи, которая не продавалась бы за деньги. Наверное, все продается. Но далеко не всегда бываешь удовлетворен тем, что купил. Бывает, что приобретешь желаемую вещь, вот она уже в твоих руках, и тут ты обнаруживаешь, что это вовсе не то, что ты увидел на витрине.
— Вы уж меня извините, — насмешливо повторил Палмер ее замечание, — но это философия человека, увязшего в дебрях мистики.
— Да, — согласилась мисс Клэри. — Ведь я происхожу от кельтов, я и ворожить умею и по картам гадаю. Могу даже ведьмой стать, если постараюсь, стоит мне сгорбиться как следует.
— Интересно. Нам, наверно, тогда придется установить вам двойной оклад для того, чтобы вы остались на нашей стороне. Мисс Клэри раскрыла свою сумочку и пошарила в ней. — А что вы называете «нашей стороной»?
— Сигарету? — предложил Палмер, и она утвердительно кивнула. — Это просто образное выражение, не больше…
— Нет, это больше, чем просто образное выражение, — возразила она, прикуривая от его зажигалки. — Мистер Бэркхардт придает словам «на нашей стороне» такой смысл, будто мы находимся с кем-то в состоянии войны.
— Если вы имеете в виду сберегательные банки, тогда, пожалуй, так оно и есть.
— Однако согласитесь, это же бессмыслица. Все равно все это банки. Некоторые из руководителей сберегательных банков значатся в составе нашей дирекции, и наоборот. Сберегательные банки прибегают к услугам нашего банка как банка-корреспондента. Мы продаем им закладные. Да и вообще все мы занимаемся одними и теми же банковскими операциями. И вдруг оказывается, что существует две стороны: наша и их. Почему так получилось?
— А вам известно, в чем разница между коммерческим и сберегательным банком?
Мисс Клэри молча кивнула головой, выпустила изо рта колечко дыма и деловито отогнала его рукой, как бы отметая тем самым вопрос Палмера. — Они не могут предоставлять кредитов коммерческим предприятиям.
— Это лишь косвенный результат другого, более существенного отличия.
— А именно?
— Придется сделать экскурс в далекое прошлое. Началось это еще в первые десятилетия девятнадцатого века. В те времена у бедняков было только две возможности: либо прятать свои сбережения под матрасом, либо тратить их. Так как первое было очень ненадежно, они предпочитали тратить свои несчастные медяки на виски, чтобы хоть на время забыть о нужде.
— Ах, я хорошо знаю это чувство!
— Святые отцы, опекающие бедняков, пришли в ужас: началось поголовное пьянство, — продолжал Палмер. — Вот тогда и решили воспользоваться идеей, возникшей у шотландских школьных учителей, священников, проповедников и реформаторов… принялись организовывать сберегательные банки, чтобы принимать на хранение любые денежные вклады бедняков.
— Какое коварство!
— Просто ужасно. Обычно банки того времени имели дело только со вкладами крупных предприятий или с недвижимым имуществом состоятельных людей. А сберегательные банки не гнушались даже каким-нибудь центом в неделю и принимали любую сумму, какую мог отложить бедняк из своего заработка. Но самое коварное заключалось в том, что эти медяки пускались в оборот, а вкладчикам в качестве поощрения выплачивались проценты.
— Преступление!
— Подождите, самое худшее еще впереди.
— Что может быть хуже?
— А вот что: сберегательные банки превратились в общества взаимного кредита. Никаких держателей акций. Банки стали собственностью вкладчиков. Вся прибыль с оборота доставалась непосредственно тем самым людям, которые вкладывали туда свои медяки.
— Ну, это уже почти социализм!
— Так оно и есть, — подтвердил Палмер. — Только дело в том, что Карлу Марксу исполнилось всего восемь лет, когда шотландскому священнику пришла в голову эта дикая мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110