— Так вы поэт?..
— Да… — Тусклая улыбка тронула посиневшие от холода губы Маллинса, но его голос звучал печально. — Несколько лет назад я влюбился в Линхон Ши, эту гэльскую музу, которая дарует нам вдохновение. Она живет в потустороннем мире, как вы, возможно, знаете, и призывает своих любимцев к себе. Вот почему гэльские поэты умирают молодыми, отец. Вы верите в эту красивую легенду?
— Они умирают молодыми потому, что недоедают, пьют слишком много спиртного и зимой плохо одеты, — ответил отец Мёрфи. — Они умирают молодыми, потому что не в пример большинству цивилизованных поэтов не уклоняются от битв в войнах, ведущихся с дурными намерениями. Так вы будете исповедоваться?
Маллинс опустился на колени и взял священника за руки.
Флинн спустился в комнату этажом ниже. Сильный порыв ветра ворвался в разбитые окна и поднял целые облака пыли, которую не сметали, кажется, целую вечность.
Закончив отпущение грехов, отец Мёрфи спустился к нему и показал на разбитые окна.
— Вот единственное, что не дает ему покоя, — сказал он. — Наверное, мне не следовало говорить вам об этом…
Флинн чуть не рассмеялся:
— Да будет вам, что для одного человека является шутливой проделкой, для другого может обернуться тяжким грехом, и наоборот.
Флинн быстро вспрыгнул на винтовую лестницу и стал спускаться по ней, отец Мёрфи последовал за ним. Выйдя из колокольной башни, они оказались в помещении, где горел мягкий свет, и было заметно теплее.
Проходя вдоль перил, отец Мёрфи отчетливо почувствовал, что кто-то следит за ним. Он бросил взгляд на скамьи на церковных хорах, видневшиеся из-за клавиатуры органа, и у него на мгновение перехватило дыхание.
Над скамьями возвышалась стоящая в тени неподвижная фигура, закутанная с головы до ног в монашескую рясу. Отвратительную нечеловеческую личину прикрывал капюшон, и лишь спустя несколько секунд отец Мёрфи распознал в ней ужасную морду леопарда. Из-под жуткой маски послышался голос Лири:
— Что, испугался, попик?
Отец Мёрфи сразу же вновь обрел самообладание.
— Мог бы намазать побольше грима, мистер Лири, — заметил Флинн.
Лири визгливо рассмеялся, что прозвучало как-то необычно для него, так как говорил он низким, грудным голосом.
Между скамей появилась Меган в черной сутане, ее лицо украшали жуткие пятна, похожие на трупные, нанесенные для маскировки, как признал Флинн, довольно умелой рукой.
Меган направилась в центральный проход, и Флинн заметил, что она шла босиком. Он внимательно всмотрелся в Меган и нашел, что маскировочные пятна не смогли стереть с ее лица те же самые следы, что он заметил и на лице Джин Корней.
— Когда смерть так близка, я вряд ли могу упрекать тебя, Меган, — сказал он.
Она гордо вздернула подбородок в вызывающем жесте и резко произнесла:
— Да брось ты, даже если из этого ничего хорошего не выйдет, ты, по крайней мере, нашел себе подходящего напарника.
Отец Мёрфи слышал каждое слово, но ничего не понимал; у него перехватило дыхание, когда Меган спросила Флинна:
— Мой брат умер?
Флинн кивнул. Ее лицо осталось на удивление безразличным. Она подошла к Лири, в то же время пристально глядя на Флинна своими зелеными глазами.
— Мы не позволим тебе сдаться. Никакого компромисса не будет, — с угрозой произнесла она. Флинн огрызнулся:
— Мне не нужны твои напоминания о моих обязанностях и твоя забота о моей судьбе.
— Когда они заявятся сюда? Каким образом собираются проникнуть? — поинтересовался Лири.
Флинн разъяснил ситуацию и добавил специально для Лири:
— А тебя ждет богатейший в твоей жизни урожай.
— Да, даже после того как ты сдохнешь, я еще долго буду стрелять, — заметил Лири.
Флинн пристально посмотрел в его темные глаза, которые глядели на него из-под маски, и спросил:
— А что будешь делать потом?
Лири ничего не ответил.
— Мне трудно верить, мистер Лири, в готовность умереть вместе с нами.
— Он так же предан нашему делу, как и ты. Если нам суждено умирать, так умрем вместе, — вмешалась Меган.
Флинн так не думал. У него возникло желание предупредить Меган, но он не знал, что сказать, поэтому желание быстро прошло, и он просто произнес:
— До свидания, Меган. Желаю удачи!
Она вернулась обратно к скамьям и села рядом с Лири.
Отец Мёрфи внимательно посмотрел на две фигуры в рясах, и они тоже оглянулись. Он подумал, что они не колеблясь могли бы прикончить его оттуда и даже не задумались бы, что человек — не насекомое. Но все же…
— Я должен спросить их… — сказал он Флинну.
— Пойдемте, не выставляйте себя опять дураком, — остановил его Флинн. Отец Мёрфи повернулся к нему:
— Дурак — вы, потому что привели их сюда.
Меган и Лири, казалось, почувствовали, о чем они говорят. Меган обернулась и позвала наигранно приторным голосом:
— Идите сюда, отец! Отпустите нам наши грехи. — Лири рассмеялся, а она продолжала: — Только приходите ночью, святой отец, а то, боюсь, все увидят ваше лицо, покрасневшее, как кардинальская шапочка, потому что вам навряд ли доводилось слыхивать о таких грехах, как наши.
Она рассмеялась, и Флинн подумал, что никогда раньше не слышал, как она смеется. Он снова взял священника за руку и повел его, без всякого сопротивления с его стороны, в южную башню. Поднявшись по лестнице, они вошли в длинный юго-западный трифорий. Там стоял у парапета Джордж Салливан и не спускал глаз с двери северного трансепта. Его одеяние — юбка шотландских горцев и гимнастерка — как-то не очень гармонировало с черной автоматической винтовкой и патронташем. Флинн тихо позвал:
— Джордж, можешь поведать обо всех своих грехах священнику.
Салливан покачал головой и, не поднимая на них глаз, закурил. Казалось, что его мысли витают где-то далеко. Флинн слегка подтолкнул его локтем и показал на пустой трифорий, виднеющийся сразу за трансептом.
— Ты должен будешь подстраховывать Галлахера.
Салливан поднял глаза.
— А почему Меган не пойти туда?
Флинн не ответил, а Салливан не настаивал. Флинн внимательно посмотрел на Абби Боланд. Личные отношения всегда только усиливали фениев, но, случалось, и становились помехой…
Салливан тоже взглянул через неф и смущенно сказал:
— Я видел, как она исповедовалась священнику… Эти наши проклятые бабы вечно считают себя в чем-то виноватыми, и их мучит совесть… Чувствую какую-то измену…
— Ну вот и расскажешь ему, что видел, — мягко сказал Флинн.
Салливан начал сбивчиво излагать, но остановился и задумался. Флинн протянул к нему руку, и Джордж крепко пожал ее.
Затем отец Мёрфи и Флинн вернулись в южную башню, поднялись там на десятый этаж и оказались в башенке, где в темноте у окна стоял Рори Дивайн. Лицо его потемнело, на худых плечах свободно висела большая, не по размеру, куртка. Он приветливо поздоровался с пришедшими, но вид священника с пурпурной накидкой на плечах, пожалуй, не поднял его настроения.
— Примерно в пять пятнадцать эту башенку со всех сторон начнут обстреливать бронебойными пулями снайперы, — пояснил Флинн.
— Их будет целая толпа, не так ли?
Флинн продолжал:
— И тем не менее ты должен остаться здесь и стрелять по вертолетам. По бронетранспортерам стреляй из противотанкового гранатомета.
Дивайн подошел к разбитому окну и посмотрел вниз. Флинн добавил еще пару фраз к своим указаниям, а потом сказал:
— Вот отец Мёрфи интересуется твоей душой.
Дивайн посмотрел назад, на священника:
— Я уже исповедовался минувшим утром в этом же самом соборе у отца Бертеро. После этого никаких особых грехов не было.
— Если вы покаетесь, — сказал отец Мёрфи, — обретете спасение. — Он повернулся и направился к входу на лестницу.
На прощание Флинн пожал Дивайну руку:
— Удачи тебе! Увидимся в Дублине.
— Пока, Брайен… Жду тебя в пивной Каванахса или на нашем старом месте… в пивнушке у черной стены.
Флинн повернулся и бросился вниз по лестнице, догнав отца Мёрфи на ближайшем пролете. Они вышли из южной башни и, пройдя церковные хоры, подошли к колокольне. Флинн, показав рукой на винтовую лестницу, сказал:
— Я должен снова поговорить с Маллинсом.
Отец Мёрфи хотел напомнить, что существует полевой телефон, но что-то в поведении Флинна остановило его. По винтовой лестнице они добрались до площадки, откуда вверх приходилось подниматься по скобам пожарной лестницы. Добравшись до нижней звонницы и войдя в нее, Флинн огляделся. В большом четырехугольном помещении тускло блестели стекла маленьких окошек, вделанных в толстые стены. Маллинс предусмотрительно разбил почти все окна на случай, если придется менять позицию. Подняв с пола толстый осколок стекла, Флинн посмотрел на него, а потом на священника и проговорил:
— Великое множество людей смотрят сейчас на собор по телевидению и в болезненном нетерпении ожидают того момента, когда покажут, как он выглядит после всего случившегося.
Отец Мёрфи не дал ему продолжить:
— Я не хочу больше выслушивать от вас никаких откровений. Я — священник, и меня вряд ли чем-нибудь удивишь, но я все еще сохранил веру в человечность.
— Вот уж воистину чудо. Я испытываю благоговейный трепет перед…
На этот раз отец Мёрфи понял, что Флинн не шутит, а говорит искренне. Поэтому он сказал:
— Я видел, как ваши люди заботятся друг о друге и о вас тоже… Я выслушал их исповеди… Все это вселяет добрые надежды.
Флинн кивнул:
— А как Хики? Меган? Лири? Я, наконец?
— Да будет Бог милостив ко всем душам.
Флинн ничего не ответил, а отец Мёрфи продолжал:
— Если вы собираетесь убить меня, то делайте это побыстрее.
На лице Флинна отразилось сперва крайнее недоумение, а затем обида.
— Но… Почему вы так подумали?
Отец Мёрфи машинально стал бормотать извинения, но почувствовал, что в данных обстоятельствах это совсем лишнее. Флинн приблизился и, взяв его за руку, произнес:
— Послушайте, я сдержал свое обещание и позволил вам обойти всех и выполнить свой долг. Но теперь я хочу просить вас исполнить мою просьбу.
Отец Мёрфи настороженно посмотрел на него. Флинн продолжал:
— Обещайте мне, что после того как все закончится, вы проследите, чтобы всех моих людей похоронили в Гласневине вместе с ирландскими патриотами. Можете хоронить по католическому обряду, если сочтете нужным… Я знаю, устроить все будет нелегко… Могут пройти годы на уговоры этих чертовых свиней в Дублине… Они никогда не знали своих героев и признают их лишь через полвека после их смерти…
Священник с недоумением посмотрел на Флинна, затем ответил:
— Меня не будет в живых, так что…
Флинн взял священника за руку, будто собираясь пожать ее, но вместо этого надел на запястье Мёрфи одну половинку наручников, а вторую прикрепил к железным перилам винтовой лестницы.
Отец Мёрфи пристально посмотрел на свое прикованное запястье и перевел взгляд на Флинна.
— Освободите меня.
По лицу Флинна проскользнуло жалкое подобие улыбки.
— Вы даже не предполагали, что окажетесь здесь. Постарайтесь сохранить рассудок, когда здесь начнут летать пули. Эта башня при взрыве уцелеет.
Лицо священника побагровело, и он закричал:
— Вы не имеете права! Освободите меня!
Флинн будто не слышал его слов. Он достал из-за пояса пистолет и прыжком вскочил на ступеньку лестницы.
— Может случиться, что Хики, Меган… или кто-нибудь еще заявится к вам… — Он положил оружие на пол. — Убейте их, падре… — Флинн начал спускаться по лестнице. — Удачи вам, святой отец!
Мёрфи нагнулся и схватил пистолет свободной рукой. Взведя курок, он нацелился в голову Брайена.
— Стоять!
Флинн улыбнулся, продолжая невозмутимо спускаться по лестнице.
— Живи, Ирландия! — выкрикнул он по-ирландски. — Прощай, Тимоти Мёрфи.
Он рассмеялся, и его смех эхом разнесся по всей башне.
Отец Мёрфи закричал ему вслед:
— Остановитесь! Послушайте… вы должны спасти и других!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91