Напоминает тебе что-нибудь это имя?
— Слегка. Конец семидесятых годов. Оттуда идет звон.
— Да, оттуда. И сюда. В отличие от Джона Хики я официально не умирал, а лишь неофициально пропал. Что ж, давай поговорим на нашу любимую тему. Скажи, пожалуйста, майор Мартин присутствует на вашем военном совете?
— Да.
— Гоните его в шею оттуда!
— В данный момент он представляет генеральное консульство Великобритании.
Флинн деланно рассмеялся:
— Сэр Гарри будет беситься, услышав это. Позвольте заметить, что Мартин надует и свое министерство иностранных дел. Он помешался на ирландцах. Пошлите его к черту со всеми его советами и отстраните от участия в обсуждении дела.
— Возможно, мне нужно пристальнее приглядываться к нему при встречах.
— Никогда не раскусишь человека, как к нему ни приглядывайся, — покачал головой Флинн. — Лучше гоните его прочь из дома настоятеля и держите подальше от своих начальников.
Бурк спросил спокойно:
— Чтобы твои люди в городе смогли убить его?
На губах Флинна появилась еле уловимая улыбка:
— А ты, лейтенант, оказывается, хитрая бестия. Но ты, пожалуй, прав.
— Пожалуйста, не предпринимайте ничего такого, не посоветовавшись со мной.
— Хорошо, мне надо быть с тобой откровенным, — кивнул Флинн. — Мы, видимо, сможем сработаться.
— Возможно.
— Послушай-ка, Бурк, повсюду процветают лицемерие и двурушничество. И только нью-йоркская полиция, как я могу судить, не руководствуется скрытыми мотивами. Я рассчитываю на тебя, лейтенант, и надеюсь, что ты будешь работать как надо. Ты должен играть роль честного посредника и предотвратить кровавую бойню. Завтра на рассвете — обещаю тебе — собор будет сожжен. Это неизбежно, как сам рассвет.
— Ты имеешь в виду, что не контролируешь происходящее и то, что может произойти?
Флинн кивнул:
— Быстро же ты соображаешь. Да, я контролирую своих людей, но до определенного момента. На рассвете, если наши требования не удовлетворят, все мои люди будут действовать самостоятельно, согласно уже отданному приказу. Без моих напоминаний заложники будут застрелены или сброшены с колокольни, собор подожгут, а взрывные устройства автоматически сработают.
— Ты сделал величайшую глупость, черт побери, отдав такой приказ и отказавшись от контроля. Глупый и опасный приказ, — сказал Бурк.
Флинн прижал лицо к дверным прутьям.
— Но ты можешь поступить еще хуже, не пойдя на сделку со мной. Если со мной что-нибудь случится, тогда тебе придется иметь дело с Хики или с женщиной, которую мы называем Грания, так что ни тебе, ни Шрёдеру, ни кому бы то ни было не стоит копать под меня. Работай со мной в одной упряжке, и никто не будет убит.
— Лучше уж иметь дело со знакомым дьяволом, чем с чертями, о которых ничего не знаешь.
— Совершенно верно, лейтенант. Совершенно верно. Теперь можешь уходить.
Бурк повернулся и направился вниз по ступенькам. Он еще раз обернулся и увидел, что Флинн продолжает стоять и смотреть на него. В этот момент Бурк вспомнил рекомендации, как вести переговоры с террористами, захватившими заложников: «Обращайтесь с ними, как с членами королевского семейства». Шрёдер любил выступать по телевидению. «Никогда не поворачивайтесь к ним спиной. Никогда не ругайтесь. Никогда не произносите таких слов, как „смерть“, „убийство“, „умереть“, „мертвый“. Всегда обращайтесь к ним вежливо…» Шрёдер пришел бы в ужас, услышав их разговор.
Бурк сделал шаг назад. У Шрёдера были свои методы, но Бурк уже стал убеждаться, что в данной ситуации необходимо приспосабливаться, быть неожиданным и даже уступать. И сейчас он надеялся, что Шрёдер и все остальные поймут это, пока еще не поздно.
Он повернулся спиной к Флинну, прошел мимо нагруженного столика и направился к проходу в коридор, все время ощущая на своей спине жгучий взгляд темных глаз Флинна.
Глава 30
Патрик Бурк неторопливо шел по длинному подземному коридору, протянувшемуся из ризницы, мимо безмолвно стоящих полицейских. Он заметил, что полицейских из оперативно-патрульной службы сменили ребята из батальона специального назначения. Они были одеты в черную форму и держали в руках ручные пулеметы, снайперские винтовки, за плечами висели автоматы, а за поясами заткнуты пистолеты. «Они совсем не соответствуют общепринятому представлению о копах», — подумал Бурк. Глядели они рассеянно, тела чрезмерно расслаблены, а сигареты вяло свисали из плотно сжатых губ.
Бурк вошел на первый этаж дома настоятеля и поднялся по ступенькам к кабинету епископа, с трудом пробираясь сквозь толпу. Войдя в кабинет, он плотно закрыл за собой дверь. Все двенадцать человек мгновенно обернулись к нему. Бурк сразу же подумал о чертовой дюжине. Войдя в комнату, он не сел на свое место, а остался стоять посреди помещения.
— Что так долго? — первым нарушил затянувшееся молчание Шрёдер.
Бурк пододвинул стул и сел.
— Вы же советовали мне получше оценить этого человека.
— Вы не должны вести переговоры, Бурк. Это моя работа. Вы не знаете установленного порядка…
— Как только я сделал то, что мне было поручено, я сразу ушел.
В разговор вмешался заместитель комиссара Рурк:
— Да ладно вам препираться. Ночь обещает быть долгой. — Он повернулся к Шрёдеру: — Вы хотите, чтобы Бурк ушел, после того как расскажет, что там произошло?
Шрёдер недовольно покачал головой:
— Флинн выбрал его в мальчики на побегушках, и мы не должны огорчать мистера Флинна.
— Ну что там Флинн говорил, Пат? — вмешался Лэнгли.
Бурк прикурил сигарету и долго ждал, пока в комнате наступит тишина, дольше, чем полагалось по этикету вежливости.
— Он сказал, что собор так или иначе будет разрушен при восходе солнца.
Никто не знал, как реагировать на эти слова. Наконец заговорил Беллини:
— Если мне надо будет брать этот дворец с боем, то лучше оставить побольше времени для саперов, чтобы они успели прочесать каждый дюйм. А у моих остолопов на уме только бабы да выпивка. — Он покачал головой. — Что за бардак… черт побери!
— Неважно, какого типа взрывное устройство они подложили, в любой момент они могут остановить часовой механизм. Я добьюсь отсрочки, — решительно заявил Шрёдер.
Бурк посмотрел на него:
— Не думаю, что до вас дошли мои слова.
— Что еще он сказал, Пат? — опять вмешался Лэнгли.
Бурк откинулся на спинку стула, опять дав всем время замолчать, и посмотрел на майора Мартина, стоящего у камина в намеренно изящной позе. У Бурка создалось впечатление, что Мартин обдумывает, что ему следует говорить.
Затем Бурк перевел взгляд на Арнольда Шеридана — желчного и раздражительного представителя федерального правительства. Он отличался сдержанной улыбкой, хорошими манерами, великолепно поставленным голосом и никогда ничего умного не предлагал. Его прикомандировали к отделу безопасности, но, вероятно, ему было противопоказано стать даже квазиполицейским. Бурк давно понял, что этот человек, будучи на виду, мог оказывать влияние на администрацию. Шеридан мог влиять на начальство различными путями: нажимая на них, оставаясь равнодушным, либо другими, часто неправедными путями. Вашингтон мог надавить на Лондон и заставить его пойти на компромисс, а затем, как цепная реакция, будут подключены Дублин, Олбани и Нью-Йорк. Но, глядя на этого человека сейчас, Бурк знать не знал, что скрывается за его хорошими манерами и пустыми глазами.
Потом его вниманием опять завладел Шрёдер. Этот человек одновременно и искусный слушатель, и прекрасный оратор. Он слышал каждое слово, помнил каждое слово, даже вникал в нюансы, затем все анализировал и делал заключение, но благодаря каким-то невероятным процессам в его мозгу никогда реально не понимал тех вещей, о которых шла речь.
Бурк стряхнул пепел с сигареты в кофейную чашку.
— Мне кажется, Флинн не относится к педантам. Он не собирается что-либо изменять в своих требованиях и не согласится на отсрочку, Шрёдер.
— Они все соглашаются на отсрочку, Бурк. Они все любят играть в трагедию, думая, что им наконец уступят в следующую минуту, следующий час, на следующий день. Такова уж человеческая натура.
Бурк отрицательно покачал головой:
— Не следует надеяться, что у нас будет больше времени.
— Если мне позволят, то скажу, что выводы лейтенанта Бурка не совсем верны, — вмешался в перепалку майор Мартин. — Я занимаюсь ирландцами уже десяток лет и понял, что все они — паршивые лжецы, мошенники и обманщики. Флинн даст вам отсрочку, если вы подадите ему надежду…
— Дерьмо! — Бурк вскочил со стула. Ирландский генеральный консул тоже поднялся со своего места и нерешительно произнес:
— Послушайте, майор… я думаю, ваша характеристика ирландцев несправедлива.
Мартин заговорил преувеличенно любезно:
— О, простите, Томас! Я имел в виду только ИРА, конечно же. — Он обвел взглядом комнату. — Я не хотел оскорбить американцев ирландского происхождения. Комиссар Рурк, мистер Хоган, лейтенант Бурк… — Он посмотрел на Шрёдера и улыбнулся. — И ваша лучшая половина.
— Каждый немного возбужден, — сказал комиссар Рурк и кивнул, принимая извинения. — Так что давайте сдерживаться. Хорошо? — Он посмотрел на Бурка. — Лейтенант, у майора большой опыт в таких делах. Он обеспечивает нас ценной информацией, не основываясь на интуиции. Я знаю, что ирландские дела — ваша специальность, но не ирландско-американские. А это большая разница.
Бурк оглядел всех присутствующих.
— Я думаю, тогда можно уделить несколько минут американским делам. Мне хотелось бы обсудить кое-какие проблемы наедине с комиссаром, капитаном Шрёдером, инспектором Лэнгли, мистером Крюгером и мистером Хоганом.
Комиссар Рурк растерянно обвел взглядом комнату, не зная, что сказать.
— Мне нужно связаться с консульством, — бросил майор Мартин, направляясь к двери.
Томас Донахью извинился и последовал за ним. Епископ Доунс откланялся и торопливо исчез за дверью. Арнольд Шеридан поднялся и взглянул на часы:
— Мне нужно связаться с руководством федерального правительства.
— Ты не хочешь, чтобы я остался здесь, Бурк? — спросил Беллини.
— Этот вопрос тебя никак не касается, Джо.
— Ну так оно и лучше, — буркнул Беллини и направился к двери.
Помощник губернатора тревожно осмотрелся.
— Я… Мне нужно идти… — Он вскочил со своего места и торопливыми шагами пересек комнату.
Роберта Шпигель прикурила очередную сигарету и откинулась на кресле-качалке.
— Даже если вы пойдете в мужской туалет, это отнюдь не значит, что я не последую вслед за вами туда же, так что лучше говорите здесь, при мне.
Бурк решил, что ничего не имеет против ее присутствия. Затем он взял Лэнгли под руку, отвел в дальний угол комнаты и тихо спросил:
— У нас есть еще какие-нибудь сведения о Джеке Фергюсоне?
— Мы связались с его женой. Она больна и прикована к постели. Ничего нового о нем она не знает.
Бурк с досадой покачал головой. Обычно в первую очередь он думал об осведомителе, если тот в опасности, но сейчас у него не было времени разыскивать Джека Фергюсона. Тот понимал это и знал, как представлялось Бурку, что находится в опасности. Бурк отбросил эти мысли, уверенно прошел в центр кабинета и обратился к оставшимся:
— За свою жизнь мне довелось немало потасовать карты, но никогда еще не приходилось видеть такой подтасовки игры. Поскольку я пока единственный, кто действительно подвергался сегодня опасности, думаю, вам понятно, почему я так обозлен. — Он взглянул на Крюгера и Хогана. — Вы оба должны кое-что объяснить. — Бурк затянулся сигаретой и продолжал: — Обсудим это — налицо хорошо спланированная, и щедро поддержанная деньгами операция — об этом говорят все факты. Из того, что мы знаем об ИРА, нам нужно вычленить, что в ее действиях носит внутренний характер, а что — международный. Здесь, на нашем совещании, присутствуют специалисты по борьбе с контрреволюцией, а вот специалистов по борьбе с революцией что-то не видать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Слегка. Конец семидесятых годов. Оттуда идет звон.
— Да, оттуда. И сюда. В отличие от Джона Хики я официально не умирал, а лишь неофициально пропал. Что ж, давай поговорим на нашу любимую тему. Скажи, пожалуйста, майор Мартин присутствует на вашем военном совете?
— Да.
— Гоните его в шею оттуда!
— В данный момент он представляет генеральное консульство Великобритании.
Флинн деланно рассмеялся:
— Сэр Гарри будет беситься, услышав это. Позвольте заметить, что Мартин надует и свое министерство иностранных дел. Он помешался на ирландцах. Пошлите его к черту со всеми его советами и отстраните от участия в обсуждении дела.
— Возможно, мне нужно пристальнее приглядываться к нему при встречах.
— Никогда не раскусишь человека, как к нему ни приглядывайся, — покачал головой Флинн. — Лучше гоните его прочь из дома настоятеля и держите подальше от своих начальников.
Бурк спросил спокойно:
— Чтобы твои люди в городе смогли убить его?
На губах Флинна появилась еле уловимая улыбка:
— А ты, лейтенант, оказывается, хитрая бестия. Но ты, пожалуй, прав.
— Пожалуйста, не предпринимайте ничего такого, не посоветовавшись со мной.
— Хорошо, мне надо быть с тобой откровенным, — кивнул Флинн. — Мы, видимо, сможем сработаться.
— Возможно.
— Послушай-ка, Бурк, повсюду процветают лицемерие и двурушничество. И только нью-йоркская полиция, как я могу судить, не руководствуется скрытыми мотивами. Я рассчитываю на тебя, лейтенант, и надеюсь, что ты будешь работать как надо. Ты должен играть роль честного посредника и предотвратить кровавую бойню. Завтра на рассвете — обещаю тебе — собор будет сожжен. Это неизбежно, как сам рассвет.
— Ты имеешь в виду, что не контролируешь происходящее и то, что может произойти?
Флинн кивнул:
— Быстро же ты соображаешь. Да, я контролирую своих людей, но до определенного момента. На рассвете, если наши требования не удовлетворят, все мои люди будут действовать самостоятельно, согласно уже отданному приказу. Без моих напоминаний заложники будут застрелены или сброшены с колокольни, собор подожгут, а взрывные устройства автоматически сработают.
— Ты сделал величайшую глупость, черт побери, отдав такой приказ и отказавшись от контроля. Глупый и опасный приказ, — сказал Бурк.
Флинн прижал лицо к дверным прутьям.
— Но ты можешь поступить еще хуже, не пойдя на сделку со мной. Если со мной что-нибудь случится, тогда тебе придется иметь дело с Хики или с женщиной, которую мы называем Грания, так что ни тебе, ни Шрёдеру, ни кому бы то ни было не стоит копать под меня. Работай со мной в одной упряжке, и никто не будет убит.
— Лучше уж иметь дело со знакомым дьяволом, чем с чертями, о которых ничего не знаешь.
— Совершенно верно, лейтенант. Совершенно верно. Теперь можешь уходить.
Бурк повернулся и направился вниз по ступенькам. Он еще раз обернулся и увидел, что Флинн продолжает стоять и смотреть на него. В этот момент Бурк вспомнил рекомендации, как вести переговоры с террористами, захватившими заложников: «Обращайтесь с ними, как с членами королевского семейства». Шрёдер любил выступать по телевидению. «Никогда не поворачивайтесь к ним спиной. Никогда не ругайтесь. Никогда не произносите таких слов, как „смерть“, „убийство“, „умереть“, „мертвый“. Всегда обращайтесь к ним вежливо…» Шрёдер пришел бы в ужас, услышав их разговор.
Бурк сделал шаг назад. У Шрёдера были свои методы, но Бурк уже стал убеждаться, что в данной ситуации необходимо приспосабливаться, быть неожиданным и даже уступать. И сейчас он надеялся, что Шрёдер и все остальные поймут это, пока еще не поздно.
Он повернулся спиной к Флинну, прошел мимо нагруженного столика и направился к проходу в коридор, все время ощущая на своей спине жгучий взгляд темных глаз Флинна.
Глава 30
Патрик Бурк неторопливо шел по длинному подземному коридору, протянувшемуся из ризницы, мимо безмолвно стоящих полицейских. Он заметил, что полицейских из оперативно-патрульной службы сменили ребята из батальона специального назначения. Они были одеты в черную форму и держали в руках ручные пулеметы, снайперские винтовки, за плечами висели автоматы, а за поясами заткнуты пистолеты. «Они совсем не соответствуют общепринятому представлению о копах», — подумал Бурк. Глядели они рассеянно, тела чрезмерно расслаблены, а сигареты вяло свисали из плотно сжатых губ.
Бурк вошел на первый этаж дома настоятеля и поднялся по ступенькам к кабинету епископа, с трудом пробираясь сквозь толпу. Войдя в кабинет, он плотно закрыл за собой дверь. Все двенадцать человек мгновенно обернулись к нему. Бурк сразу же подумал о чертовой дюжине. Войдя в комнату, он не сел на свое место, а остался стоять посреди помещения.
— Что так долго? — первым нарушил затянувшееся молчание Шрёдер.
Бурк пододвинул стул и сел.
— Вы же советовали мне получше оценить этого человека.
— Вы не должны вести переговоры, Бурк. Это моя работа. Вы не знаете установленного порядка…
— Как только я сделал то, что мне было поручено, я сразу ушел.
В разговор вмешался заместитель комиссара Рурк:
— Да ладно вам препираться. Ночь обещает быть долгой. — Он повернулся к Шрёдеру: — Вы хотите, чтобы Бурк ушел, после того как расскажет, что там произошло?
Шрёдер недовольно покачал головой:
— Флинн выбрал его в мальчики на побегушках, и мы не должны огорчать мистера Флинна.
— Ну что там Флинн говорил, Пат? — вмешался Лэнгли.
Бурк прикурил сигарету и долго ждал, пока в комнате наступит тишина, дольше, чем полагалось по этикету вежливости.
— Он сказал, что собор так или иначе будет разрушен при восходе солнца.
Никто не знал, как реагировать на эти слова. Наконец заговорил Беллини:
— Если мне надо будет брать этот дворец с боем, то лучше оставить побольше времени для саперов, чтобы они успели прочесать каждый дюйм. А у моих остолопов на уме только бабы да выпивка. — Он покачал головой. — Что за бардак… черт побери!
— Неважно, какого типа взрывное устройство они подложили, в любой момент они могут остановить часовой механизм. Я добьюсь отсрочки, — решительно заявил Шрёдер.
Бурк посмотрел на него:
— Не думаю, что до вас дошли мои слова.
— Что еще он сказал, Пат? — опять вмешался Лэнгли.
Бурк откинулся на спинку стула, опять дав всем время замолчать, и посмотрел на майора Мартина, стоящего у камина в намеренно изящной позе. У Бурка создалось впечатление, что Мартин обдумывает, что ему следует говорить.
Затем Бурк перевел взгляд на Арнольда Шеридана — желчного и раздражительного представителя федерального правительства. Он отличался сдержанной улыбкой, хорошими манерами, великолепно поставленным голосом и никогда ничего умного не предлагал. Его прикомандировали к отделу безопасности, но, вероятно, ему было противопоказано стать даже квазиполицейским. Бурк давно понял, что этот человек, будучи на виду, мог оказывать влияние на администрацию. Шеридан мог влиять на начальство различными путями: нажимая на них, оставаясь равнодушным, либо другими, часто неправедными путями. Вашингтон мог надавить на Лондон и заставить его пойти на компромисс, а затем, как цепная реакция, будут подключены Дублин, Олбани и Нью-Йорк. Но, глядя на этого человека сейчас, Бурк знать не знал, что скрывается за его хорошими манерами и пустыми глазами.
Потом его вниманием опять завладел Шрёдер. Этот человек одновременно и искусный слушатель, и прекрасный оратор. Он слышал каждое слово, помнил каждое слово, даже вникал в нюансы, затем все анализировал и делал заключение, но благодаря каким-то невероятным процессам в его мозгу никогда реально не понимал тех вещей, о которых шла речь.
Бурк стряхнул пепел с сигареты в кофейную чашку.
— Мне кажется, Флинн не относится к педантам. Он не собирается что-либо изменять в своих требованиях и не согласится на отсрочку, Шрёдер.
— Они все соглашаются на отсрочку, Бурк. Они все любят играть в трагедию, думая, что им наконец уступят в следующую минуту, следующий час, на следующий день. Такова уж человеческая натура.
Бурк отрицательно покачал головой:
— Не следует надеяться, что у нас будет больше времени.
— Если мне позволят, то скажу, что выводы лейтенанта Бурка не совсем верны, — вмешался в перепалку майор Мартин. — Я занимаюсь ирландцами уже десяток лет и понял, что все они — паршивые лжецы, мошенники и обманщики. Флинн даст вам отсрочку, если вы подадите ему надежду…
— Дерьмо! — Бурк вскочил со стула. Ирландский генеральный консул тоже поднялся со своего места и нерешительно произнес:
— Послушайте, майор… я думаю, ваша характеристика ирландцев несправедлива.
Мартин заговорил преувеличенно любезно:
— О, простите, Томас! Я имел в виду только ИРА, конечно же. — Он обвел взглядом комнату. — Я не хотел оскорбить американцев ирландского происхождения. Комиссар Рурк, мистер Хоган, лейтенант Бурк… — Он посмотрел на Шрёдера и улыбнулся. — И ваша лучшая половина.
— Каждый немного возбужден, — сказал комиссар Рурк и кивнул, принимая извинения. — Так что давайте сдерживаться. Хорошо? — Он посмотрел на Бурка. — Лейтенант, у майора большой опыт в таких делах. Он обеспечивает нас ценной информацией, не основываясь на интуиции. Я знаю, что ирландские дела — ваша специальность, но не ирландско-американские. А это большая разница.
Бурк оглядел всех присутствующих.
— Я думаю, тогда можно уделить несколько минут американским делам. Мне хотелось бы обсудить кое-какие проблемы наедине с комиссаром, капитаном Шрёдером, инспектором Лэнгли, мистером Крюгером и мистером Хоганом.
Комиссар Рурк растерянно обвел взглядом комнату, не зная, что сказать.
— Мне нужно связаться с консульством, — бросил майор Мартин, направляясь к двери.
Томас Донахью извинился и последовал за ним. Епископ Доунс откланялся и торопливо исчез за дверью. Арнольд Шеридан поднялся и взглянул на часы:
— Мне нужно связаться с руководством федерального правительства.
— Ты не хочешь, чтобы я остался здесь, Бурк? — спросил Беллини.
— Этот вопрос тебя никак не касается, Джо.
— Ну так оно и лучше, — буркнул Беллини и направился к двери.
Помощник губернатора тревожно осмотрелся.
— Я… Мне нужно идти… — Он вскочил со своего места и торопливыми шагами пересек комнату.
Роберта Шпигель прикурила очередную сигарету и откинулась на кресле-качалке.
— Даже если вы пойдете в мужской туалет, это отнюдь не значит, что я не последую вслед за вами туда же, так что лучше говорите здесь, при мне.
Бурк решил, что ничего не имеет против ее присутствия. Затем он взял Лэнгли под руку, отвел в дальний угол комнаты и тихо спросил:
— У нас есть еще какие-нибудь сведения о Джеке Фергюсоне?
— Мы связались с его женой. Она больна и прикована к постели. Ничего нового о нем она не знает.
Бурк с досадой покачал головой. Обычно в первую очередь он думал об осведомителе, если тот в опасности, но сейчас у него не было времени разыскивать Джека Фергюсона. Тот понимал это и знал, как представлялось Бурку, что находится в опасности. Бурк отбросил эти мысли, уверенно прошел в центр кабинета и обратился к оставшимся:
— За свою жизнь мне довелось немало потасовать карты, но никогда еще не приходилось видеть такой подтасовки игры. Поскольку я пока единственный, кто действительно подвергался сегодня опасности, думаю, вам понятно, почему я так обозлен. — Он взглянул на Крюгера и Хогана. — Вы оба должны кое-что объяснить. — Бурк затянулся сигаретой и продолжал: — Обсудим это — налицо хорошо спланированная, и щедро поддержанная деньгами операция — об этом говорят все факты. Из того, что мы знаем об ИРА, нам нужно вычленить, что в ее действиях носит внутренний характер, а что — международный. Здесь, на нашем совещании, присутствуют специалисты по борьбе с контрреволюцией, а вот специалистов по борьбе с революцией что-то не видать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91