"Давайте удвоим наш флот", - сказали они. Кто это ска-
зал, Вайленд?
Он попытался ответить, но у него только хрип вырвался. Он об-
лизнул губы и выдавил: - Колумбия.
- Как это ты догадался? Я поражен. Действительно, это Колум-
бия. Они договорились о поставке нескольких эсминцев из Великоб-
ритании, фрегатов, минных тральщиков и канонерок из США. Эти ко-
рабли были практически новыми, а обошлись им чрезвычайно дешево -
в десять миллионов двести пятьдесят тысяч долларов. Но потом воз-
никло неожиданное затруднение: в Колумбии назревали революция,
гражданская война и анархия. Курс песо за границей сильно упал. В
результате США и Великобритания отказались поставлять корабли за
песо. Ни один международный банк не поддержал Колумбию. В ре-
зультате решили, что платежи будут осуществлены другим способом.
Одно из предыдущих правительств импортировало для промышленных
нужд на сумму более двух миллионов долларов необработанные алма-
зы из Бразилии, которые не были использованы, к этому было добав-
лено колумбийское золото на два с половиной миллиона долларов -
около двух тонн в двадцативосьмифунтовых слитках, а основную
часть платежей составили обработанные изумруды. Думаю, тебе не
надо напоминать, Вайленд, что шахты Мусо в восточных Андах - ос-
новной и наиболее известный источник изумрудов в мире.
Вайленд ничего не ответил. Он достал носовой платок и промок-
нул лицо. Выглядел он совершенно больным.
- Затем встал вопрос о перевозке. Предполагалось, что груз
доставят сначала в Тамна самолетами компаний "Авьянка" или "Лан-
са", но в начале мая пятьдесят восьмого года накануне выборов
всем внутренним авиакомпаниям временно запретили осуществлять пе-
ревозки. Кое-кто из государственных служащих захотели избавиться
от этих денег, дабы они не попали в чужие руки. Они поискали
иностранную авиакомпанию, самолеты которой не летали бы на внут-
ренних линиях, и остановились на "Транскарибской чартерной служ-
бе". Ллойд согласился застраховать переброску груза. На самолет
заполнили фальшивый полетный лист, и он вылетел из Барранкильи в
Тампа через Юкатанский пролив.
В этом самолете летело всего четыре человека, Вайленд: пилот
- брат-близнец владельца "Транскарибской чартерной службы", вто-
рой пилот, выполнявший обязанности штурмана, а также женщина и
маленький ребенок, которых решили не оставлять в стране на слу-
чай, если во время выборов победят не те, на кого ставили, и
выяснится, какую роль сыграла в вывозе денег из страны авиакомпа-
ния.
Они заполнили фальшивый полетный лист, Вайленд, но это не
принесло им удачи, так как один из этих гордых высокопоставлен-
ных гражданских служащих оказался подлецом и твоим человеком. Он
узнал истинный маршрут полета и радировал тебе. Ты находился в
Гаване и все организовал, не так ли, Вайленд?
- Как ты узнал все это? - прохрипел Вайленд.
- Я... был владельцем "Транскарибской чартерной службы". - Я
почувствовал непреодолимую усталость, не знаю, была ли виновата в
этом боль, или спертый воздух, или просто переполнявшее меня ощу-
щение бессмысленности жизни. - Я находился в это время в Белизе в
Британском Гондурасе, но мне удалось связаться с ними по радио -
после того, как они починили передатчик. Они сообщили, что кто-то
хотел взорвать самолет, но теперь я знаю, что это не совсем так -
пытались вывести из строя радиопередатчик, чтобы изолировать
"ДиСи" от внешнего мира. И вам почти удалось это. Ты же не знал,
Вайленд, что с самолетом, непосредственно перед тем, как он был
сбит, вышли на связь. Всего на две минуты. - Я медленно поднял
глаза и внимательно посмотрел на него. - Две коротенькие минуты,
которые означают, что сегодня ты умрешь.
Вайленд уставился на меня. В его глазах застыл ужас. Он хоро-
шо знал, что будет дальше, или ему казалось, что знал. Теперь ему
было известно, кто я; он знал, что значит - встретиться с челове-
ком, который потерял все, с человеком, который больше не знал
значения слов "жалость" и "сочувствие". Медленно, словно это
стоило ему огромных усилий и как бы превозмогая страшную боль, он
повернул голову и посмотрел на Ройала и, возможно, впервые не на-
шел у него поддержки: наконец-то случилось невероятное - Ройал
испугался.
Я повернулся и показал на изрешеченную кабину "ДиСи":
- Посмотри хорошенько, Вайленд, - сказал я спокойно, - посмотри
хорошенько на свою работу и гордись собой. Вот командирское крес-
ло: этот скелет был когда-то Питером Толботом, моим братом-близ-
нецом. Второй скелет - Элизабет Толбот, моя жена. В хвосте само-
лета находится то, что осталось от очень маленького мальчика,
моего сына - Джона Толбота. Ему было три с половиной года. Тыся-
чи раз я представлял себе, как умирал мой маленький сын, Вайленд.
Пули, убившие моего брата и жену, не должны были задеть его. Он
был жив, пока самолет не врезался в воду. Возможно, две или три
минуты самолет, кувыркаясь, падал, и мой мальчик плакал, кричал,
звал маму - он был напуган, - а мама не приходила, и он снова и
снова звал ее. Она и не могла прийти, правда, Вайленд? Она сиде-
ла в своем кресле мертвая. Затем самолет упал в воду. И даже тог-
да, возможно, Джонни был еще жив. Потребовалось, быть может, нес-
колько минут, чтобы самолет затонул - это часто случается, ты
знаешь это, Вайленд, - или в фюзеляже мог остаться воздух, когда
самолет тонул. Сколько прошло времени, пока вода сомкнулась над
ним? Можешь ли ты представить себе, Вайленд, трехлетнего малыша,
плачущего, борющегося за жизнь, - и никого рядом с ним. А потом
плач и борьба прекратились - мой маленький сынишка утонул.
Я долго смотрел на разбитую кабину самолета или мне так пока-
залось, что долго. Когда я повернулся, Вайленд схватил меня за
правую руку. Я оттолкнул его, и он упал на дощатый пол и уставил-
ся на меня широко раскрытыми глазами, в которых стоял панический
страх. Его рот был открыт, дышал он быстро и прерывисто, а тело
его сотрясала дрожь. Ройал держал себя в руках, но было заметно,
что он на пределе: его кулаки, сжатые так, что побелели костяшки
пальцев, лежали на коленях, а взгляд перебегал с предмета на
предмет - загнанный зверь в поисках пути к спасению.
- Я долго ждал этого момента, Вайленд, - вновь заговорил я. -
Ждал два года и четыре месяца. За это время не было и пяти минут,
чтобы я не думал об этом. Мне незачем жить, Вайленд, и ты это по-
нимаешь. С меня достаточно. Возможно, это ужасно, но я хочу ос-
таться здесь, рядом с ними. Я перестал обманывать себя, что есть
смысл жить дальше. Теперь уже нет смысла, ибо единственное, что
заставляло меня действовать, - это клятва, которую я дал себе
третьего мая пятьдесят восьмого года: не успокоюсь, пока не най-
ду и не уничтожу человека, который сломал мне жизнь. Я сдержал
слово, и с меня достаточно. Возможно, мысль о том, что вы также
будете здесь, отравит мое торжество, но, с другой стороны, это
неплохо: убийцы и их жертвы собрались вместе.
- Ты - сумасшедший, - прошептал Вайленд. - Сумасшедший! Что
ты говоришь?!
- Только то, что ты слышал. Помнишь тот электрический выклю-
чатель, который остался на столе? Тот, о котором я сказал, что он
нам больше не понадобится. Он действительно нам не понадобится.
Больше не понадобится. Это был основной выключатель цепи сброса
балласта, и без него сброс балласта абсолютно невозможен. А если
мы не освободимся от балласта, мы никогда не сможем всплыть.
Здесь мы и останемся. Навсегда, Вайленд.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
Пот ручьями катился по нашим лицам. Температура воздуха повы-
силась примерно до 120° по Фаренгейту, воздух был влажен и неопи-
суемо насыщен углекислотой. Единственным звуком в этом небольшом
металлическом шаре, лежавшем на дне Мексиканского залива в 480
футах от поверхности океана, было наше тяжелое прерывистое дыха-
ние.
- Ты испортил его? - прошептал Вайленд, его глаза были полу-
сумасшедшими от страха. - Мы останемся здесь? Здесь, в этом... -
его голос прервался, он повернул голову и стал озираться с отчая-
нием загнанной в угол крысы, которой предстояло умереть. Да он и
был крысой.
- Отсюда нет выхода, - мрачно заверил я его. - Только через
этот выходной люк. Может, у тебя есть желание попытаться открыть
его? На этой глубине давление примерно пятьдесят тонн. Даже если
тебе удастся открыть люк, тебя раскатает по противоположной стен-
ке в лепешку толщиной не более полдюйма. Не принимай все так
близко к сердцу, Вайленд. Последние несколько минут твоей жизни
будут такой агонией, которой ты себе и представить не можешь. Ты
увидишь, как посинеют твои лицо и руки, потом они станут пунцовы-
ми, перед тем как начнут лопаться сосуды в легких, и вскоре пос-
ле этого...
- Прекрати, прекрати! - закричал Вайленд. - Ради Бога, прек-
рати! Вытащи нас отсюда, Толбот, вытащи нас отсюда! Я дам тебе
все, что ты захочешь: миллион, два, пять! Ты получишь все, Тол-
бот, ты получишь все! - Его губы, все лицо дергалось, как у
маньяка, глаза вылезали из орбит.
- Я устал от тебя, - равнодушно ответил я. - Я не смог бы вы-
тащить тебя отсюда, даже если бы и захотел. Я же сказал именно
тебе, что специально оставил выключатель наверху. Нам осталось
жить минут пятнадцать - двадцать, если можно назвать жизнью аго-
нию, которая ждет нас... Или, скорее, ждет вас. - Я опустил руку,
оторвал от пальто пуговицу и сунул ее в рот. - Не хочу ничего
знать. Много месяцев я готовился к этому. Это не пуговица, Вай-
ленд. Это капсула с цианистым калием. Раскушу ее и умру еще до
того, как пойму, что умираю.
Это доконало его. Брызгая слюной и бормоча что-то бессвязное,
он, непонятно зачем, бросился на меня. Он был слишком невменяем,
чтобы давать себе отчет в своих поступках. Однако я предвидел это
и держал наготове тяжелый разводной ключ. И ударил Вайленда
раньше, чем он смог коснуться меня. Ударил несильно, но этого
оказалось достаточно - он откинулся назад, ударился головой о
стену и тяжело рухнул на пол.
Оставался Ройал. Он полусидел, полулежал на маленьком рас-
кладном стульчике, его самоконтроль почти испарился. Он знал, что
жить ему осталось всего несколько минут, и по его лицу пробегало
столько эмоций, сколько он, видимо, не испытал за всю жизнь. Он
чувствовал, как к нему приближалось то, на что он обрекал свои
многочисленные жертвы, и страх проникал в него все глубже и глуб-
же, достигая самых отдаленных уголков его мозга. Он еще не пани-
ковал, как Вайленд, но его способность размышлять и анализиро-
вать была уже утрачена. Он мог думать только о том, о чем всегда
думал в критических ситуациях - как воспользоваться своим писто-
летом. Он держал его в руке, наставив на меня, но я знал, что это
чисто рефлекторный поступок - у него не было намерения воспользо-
ваться им. Впервые Ройал столкнулся с ситуацией, из которой
нельзя выйти, нажав на спусковой крючок.
- Ты испуган, Ройал. Правда? - мягко сказал я. Даже разговор
уже требовал больших усилий. Нормальная частота дыхания - около
шестнадцати вдохов в минуту - подскочила у меня до пятидесяти, и
требовалось приложить большие усилия, чтобы выдавливать из себя
каждое слово.
Он ничего не ответил, только посмотрел на меня, и все черти
преисподней были в глубине его черных глаз. Второй раз за эти
двое суток, и не из-за влажности и отравленного углекислотой воз-
духа, я почувствовал запах свежевырытой могилы.
- Отвратительный бандюга, - прошептал я. - Ройал - убийца.
Вспоминаешь ли ты обо всех тех людях, которые трепетали да и сей-
час трепещут, когда слышат твое имя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39