- Напрасно, - пожурил Вайс. - Просто я даю вам понять, что в моих
глазах все это не имеет особого значения, да и, пожалуй, на общем фоне не
выглядит уж столь вопиюще. Не правда ли? Сейчас люди куда покрупнее, чем
вы и я, готовы черт знает на что, лишь бы только спасти свою шкуру. Но
мы-то с вами, какими бы мы там ни были, готовы жизнь отдать за фюрера, не
правда ли? И в волчьих шкурах "верфольфа" мы будем продолжать борьбу,
когда наши начальники благополучно эвакуируются в Испанию, Аргентину,
Швейцарию, Мексику; не исключено, что им предоставят убежища и в США, не
так ли? А в это время мы с вами будет сражаться, как одинокие волки.
- Да, - уныло согласился Дитрих. - Возможно... - И спросил, внезапно
оживившись: - Вы, кажется, были "золотым курьером"? Перевозили ценности в
швейцарский банк, обеспечивая благополучие и процветание
высокопоставленным деятелям рейха на время их будущей эмиграции?
Иоганн, не ответив на вопрос, сказал соболезнующе:
- Когда Советская Армия вторглась в Восточную Пруссию, я вспомнил о
вас, майор Дитрих. Ведь там поместье ваших родителей? Вас лишили
собственности. Это ужасно!
У Дитриха печально повисли плечи.
- Да, - подтвердил он. - Кроме офицерской пенсии, меня ничего не ждет
в будущем.
- А кто вам даст эту пенсию?
- Как кто? - удивился Дитрих. - Но ведь хоть какое-нибудь
правительство в Гемании будет, и уж оно не останется безучастным к судьбе
офицеров, защищавших рейх на полях битв.
- Позвольте, - перебил Вайс, - но мы с вами не офицеры вермахта. Вряд
ли принадлежность к нашего рода службе вызовет у нового правительства
Германии желание оказать вам поддержку.
- Не знаю... - растерянно развел руками Дитрих. - Я просто в
отчаянии. Если бы наше поместье находилсь не в зоне советской оккупации,
тогда у меня оставалась бы хоть какая-нибудь надежда. - Помолчал, потом
спросил: - Так вы с самом деле хотите покинуть Шелленберга и вернуться к
Лансдорфу? - Он вздохнул завистливо: - Кадры загранразведки, несомненно,
будут лучше обеспечены, чем мы, и в материальном отношении и в смысле
безопасности.
- Конечно, - сказал Вайс. - Мы будем получать пенсион из специальных
фондов СД, хранящихся в банках нейтральных стран. Кроме того, нами,
вероятно, заинтересуются коллеги из США и, став восприемниками нашего
опыта, позаботятся о том, чтобы мы не испытывали лишений. Очевидно, вскоре
все войска с Западного фронта будут переброшены на Восточный, и это сразу
же создаст на Западе атмосферу сочувствия и даже доверия к нам - при
условии, разумеется, полного контакта в действиях.
- Ах, все это я знаю! - досадливо поморщился Дитрих. - Даже
армейские, уже не таясь, говорят о переброске войск. Но я не могу покинуть
Лансдорфа. Оставаться же с ним - значит превратиться в рыцаря черного
плаща и кинжала. А мне не пятнадцать лет, как этим юнцам из
"АдольфГитлершулен". - Положил свою руку на руку Вайса. - Если бы мы с
вами могли поменяться должностями, я был бы просто счастлив. Тем более что
я отлично знаю Западную Европу и, несомненно, сумел бы оказаться полезным
Шелленбергу.
- Ну, - пожал плечами Вайс, - специалистов по Западной Европе у нас
более чем достаточно. Вот разве Советский Союз...
- Ну что вы! - горячо перебил Дитрих. - Я предпочитаю застрелиться.
- Может, восточноевропейские страны? Мы оставляем там большую сеть
агентуры.
- Но ведь там же повсюду революционное брожение, - брезгливо заметил
Дитрих. - Я, еще будучи кадетом, посещал эти страны, но тогда все в них
выглядело почти прилично. Знаете, Иоганн, - с мольбой произнес Дитрих, - я
готов на самое скромное положение, но в государстве, где верхушка
управляет народом, а не народ управляет страной. Я всегда найду общий язык
с людьми любой нации, занимающими такое положение, какое занимал я. И
воспитание и образ мыслей роднят меня с ними.
- Ладно, - пообещал Вайс, - если представится возможность, постараюсь
что-нибудь сделать для вас. А пока займемся предложением Лансдорфа.
Попробуйте соблазнить меня вашей сферой деятельности. Если вам это
удастся, не исключено, что я поменяюсь с вами местом. - Заявил
патетически: - В конце концов, может, мне больше захочется умереть за
фюрера на земле рейха, чем жить на положении эмигранта, например, в Южной
Африке, куда мечтают попасть некоторые из наших. - Сказал с циничной
откровенностью: - Ну, начнем торговлю. Что вы мне предлагаете?
- Вначале инспекцию.
- Чтоб накрыться во время бомбежек?
- Это исключено: пункты, в которых расположены школы, находятся вне
поля зрения бомбардировочной авиации.
- Докажите!
- Как?
- Давайте карту.
- Но она абсолютно секретна.
- Черт с ней. Тогда - список. Я знаю Германию, пойму и без карты.
- Но это невозможно по тем же причинам.
- Ну, - Вайс встал, - тогда желаю вам успеха в вашем подвиге.
- Подождите, подождите, - уже сдаваясь, остановил Дитрих. - Хорошо, я
ознакомлю вас со списком школ. - Открыл несгораемый шкаф, достал несколько
липнущих к пальцам листов папиросной бумаги.
Вайс прочел:
"1) Орденский замок (Орденсбург) "Зонтлофей" в Альгой (Бавария).
2) Орденский замок "Бюлов" (Померания).
3) Орденский замок "Фогельзанг" около Гемюнд (Эйфель).
4) Замок "Поттербрут" около Санкт-Пельтен (Австрия).
5) Академия руководителей молодежи в Брауншвейге.
6) Школа партийных руководителей в Зальцбурге.
7) В Гризе.
8) Орденский замок "Крессинзее" около Фалькенбурга (Восточная
Пруссия)".
Вайс медленно закурил, глубоко затянулся и, будто наслаждаясь
сигаретой, откинулся на спинку дивана. Сейчас он напряженно работал -
сосредоточенно запоминал названия школ. И небрежно возвратил список
Дитриху, когда убедился, что они прочно закреплены в его памяти. Кстати,
еще раньше, отбирая книги для Шелленберга, он предположил, что некоторые
из этих орденских замков могут быть использованы как базы для тайных
фашистских организаций.
- Собственно, - сказал Вайс, - на Бисмаркштрассе у нас более
подробные сведения о вашей дислокации. Я очень сожалею, Дитрих, но,
по-видимому, вы принимаете меня за офицера вермахта. Неужели вы не
понимаете, что мы, сотрудники Шестого отдела СД, располагаем несравненно
более серьезными сведениями о целях и усилиях фюрера, чем вы? - Объявил
твердо: - Я должен иметь прочные гарантии, должен быть уверен, что вы не
бросились в авантюру отчаяния, а занимаетесь действительно хорошо
обдуманным и надежно обеспеченным делом, от которого может зависеть
будущее новой великой Германии. - Добавил мягче: - Вы должны убедить меня
в этом, хотя, чтобы вам было ясно, я не испытываю никаких сомнений в
бессмертии тысячелетнего рейха.
- Вайс, - покорно сказал Дитрих, - но, пожалуйста, не сегодня.
- Почему же? Вы должны понять мою настойчивость. ¦¬ WЪm ¦ Н-_когда
решается судьба Германии, каждый из нас решает и свою собственную судьбу.
Возможно, вернувшись на Бисмаркштрассе, я получу задание и, как это бывало
неоднократно, уже послезавтра окажусь в самой неожиданной для себя стране.
И останусь там надолго. Поэтому, прежде чем уйти от вас, я попрощаюсь с
вами, быть может, уже навсегда.
- Хорошо, Иоганн, - сказал Дитрих. - Мы поговорим, но сейчас я должен
переложить некоторые бумаги из своего сейфа в личный сейф Лансдорфа. Вы не
возражаете, если вам придется подождать?
- К вашим услугам, - сказал Вайс.
Открыв дверцы сейфов, Дитрих стал неторопливо перекладывать папки.
Время от времени развязывал какую-нибудь и перечитывал содержащиеся в ней
бумаги.
Вайс подошел к нему, встал рядом. Дитрих, будто не замечая, не спеша
продолжал свою работу. Длилось это не очень долго. Закрыв дверцы сейфов,
Дитрих обернулся к Вайсу:
- Так вы все еще ждете? Хотите, чтобы я вам еще чтонибудь предложил?
Вайс протянул ему руку.
- Благодарю, Дитрих. Вы, очевидно, правы: то, чем вы занимаетесь,
весьма перспективно. Я позвоню вам завтра. - И поспешно покинул комнату.
Иоганн шел по улице, не видя ничего вокруг, не ощущая себя. Он был
весь судорожно, исступленно напряжен. Это была нечеловеческая работа,
самое настоящее истязание мозга. Требовалось восстановить в памяти
содержание бумаг, которые перелистывал Дитрих.
Иоганн вошел в кафе, сел за угловой столик, вынул из кармана газету
и, глядя хмельными глазами на кельнера, бросил:
- Хорошо! - Потом, словно проснувшись, добавил вяло: - Минеральной
воды.
И когда кельнер вернулся, Иоганн только махнул рукой, продолжая
делать какие-то пометки на страницах "Фелькише беобахтер", которую он,
казалось, читал с жадным интересом. Потом, выпив воду, оставил щедро "на
чай" и ушел, прихватив с собой газету.
Он впервые явился в салон массажа в непоказанное время. Приказал
вызвать профессора Штутгофа и, когда тот появился в кабине, начал
возмущенно жаловаться на неловкость массажиста. Профессор попроил его
успокоиться и пригласил к себе в кабинет. Вайс, закутавшись в простыню,
держа в руке все ту же газету, последовал за профессором. И, не дав ему
высказать возмущение столь недопустимым нарушением правил конспирации,
приказал - да, именно приказал - взять бумагу и записывать то, что он
сообщит.
Завернутый в простыню, он сидел в кресле с закрытыми глазами и,
покачиваясь как маньяк, диктовал и диктовал профессору, только изредка
поглядывая на отметки, сделанные в газете.
Когда Иоганн кончил диктовать, его изможденное лицо покрылось потом.
Профессор дал ему выпить какую-то микстуру, сказал:
- Сейчас я отведу вас обратно в кабину. Ложитесь на диван и спите.
Спите во что бы то ни стало. Ваш мозг невероятно переутомлен, необходим
глубокий сон, иначе такое напряжение не может пройти бесследно. - Взял
Иоганна за плечи, притянул к себе, поцеловал в лоб: - Умница, мой дорогой,
умница.
Бережно провел по коридору, закрыл дверь кабины и повесил на ней
табличку: "Глубокий отдых! Не беспокоить!"
Вайс, как и было положено, доложил Густаву о встречах со своими
бывшими сослуживцами по абверу. Тот заметил насмешливо:
- Адмирал Канарис хотел пришвартоваться к берегам Англии, и не
удивительно, что кое-кто из его команды тоже испытывает тяготение к этой
стране.
Иоганн знал, как коварен Дитрих. Вероятнее всего, он уже сообщил
Лансдорфу, что ознакомил Вайса с некоторыми секретными материалами.
Поэтому Вайс сказал Густаву пренебрежительно:
- Майор Дитрих, стремясь снова сделать меня своим сотрудником, решил
похвастать товаром из их лавки.
- Ну и что? - спросил Густав.
- Придумали девиз: "Ненависть - наша заповедь, месть - наш боевой
клич", - и собирают мальчишек под это знамя. Меня занятия такого рода не
увлекают.
- Вы все-таки не теряйте связи со своими прежними сослуживцами, -
посоветовал Густав. Добавил внушительно: - Рейхсфюрер не любил Канариса и,
приняв экипаж адмирала под свою команду, едва ли исполнен доверия к его
людям.
- Слушаюсь, - сказал Вайс.
В тот же день Лансдорф снова пригласил его к себе.
На этот раз он был мрачно настроен и крайне раздражителен. Мерил
шагами комнату, потом вдруг остановился, топнул ногой, спросил:
- Вы знаете, что произошло в этом доме двадцатого января тысяча
девятьсот сорок второго года?
Вайс отрицательно покачал головой.
- Представители высших органов власти приняли и утвердили здесь
предложенный Гиммлером план уничтожения евреев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177