Он решил ждать. Шанс спастись самому сохранялся, стойло лишь, улучив момент, вскочить и перемахнуть через забор. Спасти раненого было намного сложнее. Единственный шанс – если пехота отстанет, не поспевая за БМП, развившим скорость на крутом спуске. Так и вышло. И еще он заметил, что люк водителя открыт. Это выровняло шансы, можно было рисковать.
Подпустив БМП на пять метров, Максимов выстрелил из подстволъника, послав гранату по пологой траектории прямо в группу отставшей пехоты. Краем глаза отметил, что взрыв разметал в стороны черные фигурки. Кувырком откатился. назад, из десантного отделения БМП сразу с двух бортов открыли беспорядочный огонь. Башня, завыв электроприводом, поползла влево, пулемет выдал длинную очередь, разлетевшуюся по широкой дуге.
Он опять оглох. Беззвучно, как в страшном сне, на него накатывались перемазанные кровью, с застрявшими между траками красными лохмотьями гусеницы БМП. Машина завалилась на один борт, перемалывая левой гусеницей придорожную канаву.
Максимов зубами сорвал чеку, бросил гранату. Она, клацнув по башне, отскочила прямо в раскрытый люк водителя.
За три секунды до взрыва он успел перескочить на середину дороги, вцепиться в воротник куртки раненого и рвануть его за собой...
Взрыва он не услышал, в ту секунду показалось, что БМП все-таки выровнялся и достал их острым стальным носом...
В сознание он пришел от дикой боли, показалось, что перемолоты все кости.
Боясь провалиться в забытье, стиснул зубы и попытался нашарить вокруг себя оружие. Сквозь тягучий звон в ушах расслышал голоса. Мужики матерились привычно и беззлобно. Главное, без акцента.
«Свои», – облегченно вздохнул Максимов и открыл глаза. И сразу же зажмурился. В ярких языках пламени чернел остов БМП. Башню снесло взрывом, и теперь из его нутра, как из жерла, валил удушливый черный дым.
Кто-то приподнял его голову, пальцем разжал губы и стал лить в рот жгучую жидкость. Максимов закашлялся и окончательно пришел в себя.
«Случай трудный, но жить будет, – весело произнес тот, кто поил его водкой. – А ты, братишка, хлебнешь?»
«Мне нельзя», – ответил хриплый шепот. Максимов скосил глаза, чтобы увидеть, кому это не хочется выпить после такой переделки.
Человек зарос щетиной до самых глаз, все лицо было перемазано липким месивом: пыль пополам с кровью. На лице остались живыми только глаза. И они цепко, словно пытаясь выжечь в памяти его лицо, смотрели на Максимова...
– Ты забыл, а Исмаил добро помнит. – Человек прижал к груди кулак. – Уходи.
Забирай свои вещи – и уходи.
– А Гаврилов что скажет?
– Что мне твой Гаврилов? У этого Гаврилова нутро совсем гнилое. Его потроха даже пес есть не станет.
– Но ты же на него сейчас работаешь, или нет?
– Плевать я на него хотел. Исмаил – воин Аллаха! А ты тоже воин, я в Сухуми видел. Что нам делить? Бери вещи – и уходи. Я так решил.
– Он тебя за это убьет, Исмаил.
– Э! – Он сверкнул белыми крепкими зубами. – Если я скажу, что убью тебя, что ты мне ответишь?
– Попробуй, – пожал плечами Максимов. – Может, и получится.
– Вот и я говорю – пусть попробует! – Исмаил хлопнул его по плечу тяжелой ладонью. – Иди, дорогой. Очень тебя прошу! Не было тебя здесь, я не видел, мои люди не видели. Уходи.
– Уговорил, – кивнул Максимов. – Ключи от подвала у тебя? Хочу взять оружие.
– Там открыто. – Исмаил скрипнул ступеньками и пошел к сторожке.
Закрытая радиочастота Центра связи СБП РФ
– "Витязь – пять" вызывает «Ермака». Я – девятка. Прием.
– На приеме.
– Со стороны Одинцова в поселок подъезжает машина.
– Задержи. Забери документы и держи до команды. Как понял, «Витязь-пять»?
– Понял, «Ермак». Организую.
– Конец связи.
* * *
В тире делать было нечего. Максимов скрипнул приоткрытой дверью, но вниз спускаться не стал. Прислушался. Тяжелые шаги Исамила удалялись к сторожке.
Убогий садовый домик после исчезновения Стаса так и остался пустым. Как конура без собаки.
Закрытая радиочастота Центра связи СБП РФ
– "Ермак", я – «Витязь – три». Вышел на рубеж атаки.
– Принял. Сторожку – на прицел. Если что – гаси «Мухой».
* * *
Максимов свернул за угол. Прислушался. В поселке, продрогшем от ноябрьской стужи, не было слышно ни звука. Где бы ни разбросал Исмаил своих людей, на этой стороне дома их не было.
Он потер озябшие пальцы, поднял голову, присматриваясь к отвесной стене.
Под самым козырьком крыши матово светилось окошко комнаты Костика.
Резко выдохнув, он вогнал пальцы между досками, подтянулся и пополз вверх, как паук, всем телом вжимаясь в стену.
Ухватившись за край крыши одной рукой – правая нога уперлась в угол подоконника, а другая свободно балансировала, не найдя опоры, – он осторожно постучал в окно.
У Кости хватило сообразительности сначала выключить свет и лишь потом поднять жалюзи.
– Быстро открывай, – прошептал Максимов, давясь от натуги словами.
Скрипнули распахнутые створки, еще повезло, что открывались вовнутрь, и Максимов, перевалясь через подоконник, сполз на пол.
– Все, парень, уходим, – выдохнул Максимов, закрыв глаза.
– А вдруг я не тот, за кем ты пришел? – Костик вернулся к столу, на котором работали все три компьютера.
– Иди ты на фиг, салага! – бессильно выругался Максимов. – Только малолетка, готовый за убеждения пойти на костер, мог взять такой псевдоним.
– За научные убеждения! – поправил его, не оглядываясь, Костик.
– Бля, он еще шутит! – Максимов попытался сесть, но ладонь попала на один из листков, разбросанных по всему полу, и он растянулся во весь рост.
– Полежи. Мне нужны две минуты. Через сорок секунд машина закончит просчет шифра. И за полторы минуты я все успею...
– Костя, тебе через минуту глотку перережут! – Максимов с трудом сел. – Когда же этот день кончится, мать его за ногу...
– Все! Есть шифр!!! – радостно хлопнул в ладоши Костик. – Сейчас начнем маленькую компьютерную войну.
– Как ты работаешь? Звонки же идут через гавриловский коммутатор. Они же все пишут!
– Ерунда, – отмахнулся Костик, одной рукой продолжая набивать что-то на клавиатуре. – Собрал блок спутниковой связи, подключился к нашей «тарелке».
Через американский спутник и работаю.
– Кулибин хренов, – проворчал Максимов.
– Нашел с кем сравнить! – тут же отозвался Костик, еще быстрее застучав по клавишам.
Максимов не успел ничегосказать.
Дверь распахнулась. Максимов откинулся назад, чтобы быстрее выхватить из-за пояса пистолет, и понял – проиграл. Исмаил уже взял его на прицел.
Что-то со свистом пронеслось в воздухе. Исмаил охнул и стал оседать. В широком лбу торчала толстая ручка отвертки.
Максимов рванулся вперед, подхватил выпавшую из рук Исмаила винтовку.
Толкнул Исмаила плечом – и тело безвольно рухнуло на узкий диван. Он быстро выглянул за дверь. На лестнице, круто уходящей вниз никого не было.
Максимов повернулся к Косте, открыл было рот, но тот опять полностью ушел в свой компьютерный мир.
Закрытая радиочастота Центра связи СПБ РФ
– Внимание всем! Я – «Ермак». Трехминутная готовность.
* * *
– Все! – Костик оттолкнулся от стола, отъехал назад на стуле с колесиками. – Максим, поздравь меня, я – гений!
– Смотря в чем, – прошептал Максимов, покосившись на завалившегося боком на диван Исмаила. – Нобелевскую премию не обещаю, но два кишлака кровников гарантирую.
– Да я сейчас обчистил кое-кого почти на полтора миллиарда!
– Мне бы твои проблемы, дитя прогресса, – проворчал Максимов.
Ноги Исмаила конвульсивно задергались, тело скрючилось, потом размякло, кисть безвольно упала на пол. На мизинце блеснул перстень.
Максимов присел на корточки и взял его за кисть, крупные пальцы Исмаила с твердыми, как когти зверя, ногтями уже стали безвольными, мертвыми. Перстень был Кротова, с двумя ключами на печатке. Вряд ли Исмаил знал истинную ценность перстня, просто привык снимать с мертвых то, что им уже не понадобится.
Максимов перевернул Исмаила, на камуфляжных брюках у того расплывалось темное пятно, в нос ударил запах мочи.
«Как ни живи, а умираешь, как скотина», – подумал Максимов. Он давно уже уяснил, что смерть, настоящая, а не киношная, – смердящее и тошнотворное дело.
Грязь, кровь и гной, скрываемые при жизни, прут наружу, но мертвые, как известно, «сраму не имут», лежат себе тихо и разлагаются. И если не хочешь стать трупом, надо отбросить привитую мирной жизнью брезгливость. Он вытащил нож из ножен на поясе Исмаила. Клинок был красив особой, хищной красотой оружия, сработанного истинным мастером. Максимов провел пальцем по ложбинке на лезвии. Палец стал красным от еще не загустевшей крови.
«Вот и все. И не надо идти вниз. Жаль старика». – Максимов закусил губу.
С трудом снял перстень с пальца Исмаила, протер полой куртки обод перстня изнутри. На матово отсвечивающем металле отчетливо проступали буквы.
– Старые ключи открывают новые замки, – прошептал Максимов и спрятал перстень во внутренний карман куртки.
Он прислонился спиной к дверному косяку, взяв под прицел лестницу.
Винтовка у Исмаила была отличная – новая СВД с глушителем. Для ночного боя – самый удобный вариант.
Закрытая радиочастота Центра связи СПБ РФ
– Я – «Ермак»! Всем! Повторяю – вперед идут «карандаши».
«Пиджакам» до моей команды – не высовываться. Теперь внимание! Три, два, один.... ПОШЕЛ!
* * *

Когти Орла
Стекла разлетелись вдребезги. Вместе с пронизывающим ветром в комнату ворвались пули. Максимов успел пригнуться и проорать:
– Свет! Гаси свет, идиот!!!
Костик сбил со стола лампу. В темноте Максимов не видел, что он еще сделал, но над столом заплясали голубые всполохи, потом повалил едкий дым.
В окно еще два раза выстрелили. С нижнего этажа во двор ударили длинные очереди.
– Костик, уходим!
– Эй, Исмаил! – Через перила перегнулся человек в черной вязаной шапочке, закинув голову, посмотрел вверх. – Исма... ах!
На лужайке ухнул взрыв, и даже Максимов не расслышал хлопка, лишь дрогнула от отдачи винтовка. Он краем глаза заметил, что голова пропала, а стену забрызгало красным месивом.
В комнате что-то тяжело упало на пол.
– Костя, ты цел?
Вместо ответа раздался надсадный кашель.
Максимов чертыхнулся сквозь стиснутые зубы и пополз в комнату.
* * *
– "Ермак", я – «Витязь – два»!
– Все вижу; второй! Зацепись и держись. Сейчас подкатим «телегу», станет легче. На «телеге»! Мать твою... «Витязь – четыре»! Живо сюда!
* * *
Максимов прижал ладонь к груди заходящегося кашлем Кости. Ладонь сразу стала липкой.
– Давай, парень! Соберись, ну! Сейчас газ дадут!!! – Он оглянулся через плечо на проем двери. На первом этаже отчаянно огрызались три автомата.
Отрывисто грохнул подствольный гранатомет, и через секунду у сторожки ухнул взрыв.
Костя слабо покачал головой, стер с губ красную-пену.
– Нет, Максим... Сам... – прошептал он. – Передай нашим. – Он вложил в липкую от крови ладонь Максимова трехдюймовую дискету.
– Не дури! – Максимов затряс его за плечи. Костя уткнулся лицом в его плечо.
– Огонь... Прошу, – чуть слышно шепнули губы. Костик задрожал всем телом, охнул и уронил голову. Максимов отщелкнул кнопку на сумке, пристегнутой к ремню. Достал шприц-тюбик с красной головкой, зубами сорвал колпачок и вонзил иглу в шею Костика. Яд действовал моментально, но Костик был уже мертв – ни конвульсий, ни последнего вскрика.
Максимов осторожно опустил его безвольно качающуюся голову на пол.
Достал из сумки серебристую палочку термитной спички. Чиркнул о пол, поджег от ее яркого огня еще три и разбросал по комнате. Термит заревел, вгрызаясь в дерево. Раскаленные добела стерженьки провалились под пол, и через мгновение сухо, как в камине, затрещали разом занявшиеся доски.
Закрытая радиочастота Центра связи СБП РФ
– "Ермак" – нас прижали!
– Вижу. Зацепись за сторожку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104