– Красотулиньки вы мои! Ну, наконец-то, пришли.
Уж так я вас ждала, так ждала…
Гости прошли в комнату. Там уже был накрыт стол.
На белоснежной скатерти теснились тарелки, блюда, вазы, соусники, в центре стояла ваза с гвоздиками, а возле нее бутылка коньяка и какое-то вино.
В стороне у стены стояли диван и два больших красивых кресла, между ними разместился изогнутый торшер и возле него низенький овальный столик с хрустальной пепельницей. Над диваном висели разных размеров фотографии, иногда по несколько в одной рамке.
Одна из фотографий привлекла внимание Лены. Это было какое-то театральное помещение, судя по афишам на стенах, огромному зеркалу, разбросанным и развешанным туалетам. Перед зеркалом сидела актриса в пышном бальном платье, над ней склонилась Липа.
– Ой, Липочка! – воскликнула Лена, указав на фотографию. – Это вы где же сняты, в театре? Вы там работали?
– Да, это театр, – не без гордости подтвердила Липа и, подойдя, обняла Лену за талию. – Мое счастье и мое горе, – она вздохнула.
– Тут что-то кроется, – лукаво рассмеялась Инна. – Расскажите.
Они уселись в креслах и на диване вокруг овального столика. Лена и Липа закурили, придвинув к себе хрустальную пепельницу.
– Я почти десять лет отдала театру, – снова вздохнув, начала рассказывать Липа. – Была парикмахером, гримером. Ведь у меня золотые руки. Вы не поверите, из-за меня ссорились, за мной ухаживали. Ссорились актрисы, а ухаживали, конечно, мужчины. Ах, эти мужчины! Нет, моя душа не вынесла всех этих мук. Я покинула театр, – с чувством заключила Липа.
– Бедняжка, – вздохнула Инна. – Воображаю, чего это вам стоило.
– О, да! Я жила своим делом. Я создавала такие типажи. Особенно мужские. Знаете, они, ведь, богаче. Усы, бакенбарды, бороды, плеши, бугры, прыщи, – она засмеялась. – Нет, правда, внешность мужчины богаче нашей, уверяю вас.
– Но у женщины она тоньше, ярче, одухотвореннее, – возразила Инна.
Они, улыбаясь, слегка заспорили.
– И вы совсем утратили искусство грима? – спросила Лена.
– Это не теряется, милочка, – живо ответила Липа, вся охваченная воспоминаниями. – Я и теперь иногда… ну, шутки ради, конечно. Для друзей. Вот недавно сделала, например, усы. Вы их в жизни не отличите на лице от настоящих.
– Усы?.. – удивилась Лена.
– Да, да. Этому негодяю. То есть тогда он еще не был негодяем. Ах, нет! Что я говорю! Уже был, конечно.
– А зачем ему понадобились такие усы? – полюбопытствовала Инна. – В конце концов своими можно обзавестись.
– Ах, я же говорю, шутки ради. Попросил. Говорит: «Друзей разыграю». Ну, я и… сделала, – в голосе Липы послышалась растерянность. – Самой даже интересно было. А через три дня вернул, говорит: «Все. Спектакль окончен».
«Интересно», – подумала Лена и с улыбкой спросила:
– И что же, получились красивые усы?
– Ой, вы не представляете. Ведь усы могут иметь тысячу разных рисунков, и по цвету, и по форме. Тут можно фантазировать сколько угодно.
– А эти какими получились? – продолжала улыбаться Лена.
– Эти? А вот я сейчас их вам покажу.
Липа поспешно поднялась с дивана и исчезла на миг в соседней комнате. Затем тут же появилась, неся в руке накладку – усы, узкие, щеточкой, рыжеватые.
– Ой, почему же рыжие? – поморщилась Лена.
Липа снисходительно рассмеялась.
– Ах, родненькая, вы не понимаете. Так надо было. Он и сам рыжеватый. И потом, черты лица. Они требовали именно такую форму. Вот посмотрите. Тут они с Ниночкой сняты, – она указала на одну из фотографий уже на другой стене. – Какая прелестная пара, правда? Тут он, конечно, без моих усов.
Лена сразу узнала на фотографии Нину Сергеевну, а рядом с ней странно знакомого мужчину. Тренированная память тут же подсказала ей, что она его никогда не видела, она помнит его по какой-то фотографии, по приметам, которые проходили… Их называл… Кто же их называл?..
Она не успела додумать. Ее отвлек вопрос Липы:
– Правда, Леночка? Ведь это все вранье?
– Ой, задумалась, – тряхнула головой Лена. – Что вранье?
– Да по телевидению. Таких идеальных людей показывают. А на самом деле мы же видим…
– Ну, не все плохие, – покачала головой Инна. – Совсем не все. Вот я недавно получила письмо, – и она важно написала в воздухе: – «Редактору товарищу Уманской». Я прямо поразилась. Обычно редактору…
– Это ваша фамилия Уманская? – живо спросила Липа.
– Ну, конечно.
– Господи! – Липа всплеснула руками. – Я же знала артиста Уманского! Это был такой красавец, такая душа! Это не ваш отец?
– Что вы, – улыбнулась Инна. – Мой отец – строитель и сейчас на пенсии уже.
– Тогда, может быть, старший брат? У вас есть брат?
– И брат… тоже не артист, – смутившись, ответила Инна.
– Хотя и Уманский? – засмеялась Липа.
– Да, конечно.
Но тут Липа неожиданно с азартом перескочила на другую тему.
– Ой, девочки! – воскликнула она. – Я совсем забыла! Я уже видела моды будущего года. Да, да! Совсем недавно. Дом моделей готовит уже новую коллекцию. Приятельница меня провела. Будут носить так…
Липа с увлечением стала рассказывать, демонстрируя некоторые новинки на своем платье. Гостьи слушали и смотрели с неподдельным интересом. А Инна в каком-то месте даже воскликнула:
– Ой, это надо зарисовать!
– …Вот, – победно заключила, наконец, Липа. – И это уже не вранье. Это наверняка будет. Интересно, правда ?
Она посмотрела на часы и собралась уже что-то сказать, но в этот момент в передней резко и коротко прозвенел звонок, один раз, второй, третий.
– Ну, наконец-то! – воскликнула Липа, устремляясь к двери.
Звякнул замок, и в передней раздались оживленные голоса.
А через минуту, вслед за Липой, в комнату вошла Нина Сергеевна, полная, круглолицая, с пухлыми, капризными губами и тоненько выщипанными бровями на розовых подушечках. На ней было необычно просторное, модное платье. Бросались в глаза уже знакомые Лене кольца на грубых, крепких пальцах и красивые, с бриллиантами, серьги под гладкой прической, открывавшей крупные уши. Припухшие, крашенные синим веки с густо черными ресницами и серые, чуть навыкате глаза еще больше делали ее гладкое розовое лицо каким-то кукольным.
Нина спокойно встретилась глазами со смутившейся от неожиданности Леной, дружески улыбнулась ей и Инне и сказала:
– Ox, уж извините, опоздала. Столько дел в нашей фирме.
Она держалась совсем свободно, словно никогда и не было у нее с Леной той не очень приятной встречи и они только что познакомились. Так же спокойно и дружески она отнеслась и к Инне.
– Господи, как без мужиков-то иногда хорошо, – сказала Нина, опускаясь на диван и закуривая. – Ишь ты, девичник затеяла, – она улыбнулась Липе и добавила, обращаясь больше к ней: – Ты бы посмотрела, какие мы прелестные кофточки получили.
И Липа уважительно объяснила своим молодым гостьям:
– Ниночка работает в «Березке». Ужасно нервная работа.
Тут же она спохватилась и уже другим тоном торопливо сказала, поднимаясь с дивана, куда на миг присела рядом с Ниной.
– Господи, да пойдемте же к столу! Скорее, мои золотые, скорее.
Все охотно поднялись со своих мест и расселись вокруг стола. Лена оказалась рядом с Ниной. Накладывая себе на тарелку закуску, Нина мило улыбнулась и с ехидством спросила:
– Ну, как поживает ваш дорогой Дима?
Лена смущенно опустила глаза.
– Не спрашивайте. До сих пор стыдно. Ведь я его даже не знаю.
– Вот оно как? Я что-то в этом роде и предположила, – засмеялась Нина. – А почему же вы тогда…
– Ой, уж лучше я вам все расскажу, – торопливо перебила ее Лена. – Как все было-то. Вы только послушайте.
Напротив них Липа и Инна увлеченно обсуждали новые моды.
– Понимаете, этот Дима, – с виноватым видом начала Лена, – пригласил к вам в «Березку» мою подружку. Необыкновенно красивая женщина, между прочим. Ну, вот он и пригласил. Но там у них на заводе неприятности произошли, и Рите было не до «Березки».
– А какие неприятности? – с любопытством спросила Нина.
– Ой, я точно не знаю. Чего-то они там в бухгалтерии напутали и неверно отпустили продукцию. Ритка не очень об этом распространялась. Но попало ей жутко. Вот я и подумала: «Ну, чего мне стоит? Чеки эти я как-нибудь достану, знакомых хватит. А вот хорошие туфли купить и с чеками непросто. Пойду, думаю, вместо Ритки». А он ваше имя назвал.
– Так я же вам предложила помочь, – недоверчиво сказала Нина. – А вы все Дима да Дима…
– А-а. Вы меня сразу напугали. Если Диму не знаете или не хотите знать, какая же тут помощь может быть? Ну, я и решила, что влипла.
– Это вы меня напугали, – усмехнулась Нина, и в глазах ее как будто пропала настороженность. – А вообще на Димку это похоже. Как увидит смазливую мордашку, так хвост распустит и давай круги делать: «Я вас в «Березку»… я вас в театр»…
– Ну, слава богу, значит, вы на меня не сердитесь?
У Лены это получилось так непосредственно и смущенно, что Нина, казалось, прониклась к ней даже какойто снисходительной симпатией. Она беспечно махнула рукой – «пожалуй, слишком уж беспечно», – отметила про себя Лена – и сказала:
– Ну, что вы, милая. Как тут можно сердиться. Все так трудно достается. А нам, женщинам, так много нужно.
– Да. Мне, например, очень много нужно, – вполне искренне согласилась Лена, невольно вкладывая про себя совсем другой смысл в эти слова. – И все очень трудно, вы правы.
Ей и сейчас было очень трудно. И нервы дрожали от напряжения. Она боялась не только любого, случайно сорвавшегося слова, но и взгляда, движения, которые могут ее выдать и которые только, казалось, и ждет ее собеседница. Лена чувствовала, что перед ней не просто враждебный человек, но и очень настороженный, все еще недоверчивый, все еще не разубежденный ею противник, к тому же опытный, хитрый, готовый в любой момент на чем-то ее поймать, на чем-то проверить. Интересно, поверила ей Нина, ну, хоть чуточку, или совсем не поверила? Сейчас это был главный вопрос, и он не переставал мучить Лену во время всего разговора. Ведь нельзя упустить такой случай – личная встреча, знакомство и… Кто знает, как это может повернуться? Впрочем, нет! Это надо по-умному повернуть, такой случай надо использовать. Вот только как, как?..
А Нина уже непринужденно болтала что-то о полученных заграничных товарах, о кофточках, туфлях, платьях, белье, которые, казалось, занимали сейчас все ее мысли.
И Лена заставила себя тоже сосредоточиться на этом. К разговору присоединились и Инна с Липой, которые ничего не заметили в развернувшемся на их глазах поединке.
Ибо это был подлинный поединок, и нелегкий. Для обеих сторон, для Нины тоже, Лена была в этом убеждена, она видела это. Нина хотела точно знать, с кем имеет дело, хотела проверить свои подозрения, снять или усилить свою настороженность. Задача тоже была, конечно, непростая. И обе, устав, взяли как бы тайм-аут, сделали перерыв и занялись пустой болтовней. Но когда и чем этот перерыв кончится, зависело от Нины, и Лена все время боялась пропустить этот момент.
Все болтали с увлечением, ели вкусные закуски, выпили по рюмке коньяку, и раскрасневшаяся Липа с восторгом предложила:
– Девочки, миленькие, за дружбу, ладно? Так хорошо, что вы все у меня, так хорошо, передать не могу. Ну, давайте, родненькие, давайте, еще по одной, за дружбу.
Выпили, конечно, и за дружбу.
– А где вы работаете, Леночка? – между прочим и вполне естественно поинтересовалась Нина, цепляя вилкой какую-то закуску.
– А! – небрежно махнула рукой Лена. – Мы с Риткой кончили одни курсы. Бухгалтерские. Она первые годы не работала. Муж, то да се. А потом попала на этот свой барахлянский завод. Ну, а я сразу очутилась в бухгалтерии ресторана, – она назвала один из крупных ресторанов. – Звали в трест, но я не пошла.
– Ну, у вас и тут богатые возможности, – снисходительно заметила Нина.
– Что вы! Одна нервотрепка.
– С моей прической вас всюду примут, как королеву, – объявила Липа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53