Тут он, наконец, умерил шаг и направился к ближайшей станции метро.
По дороге он размышлял, что же все-таки сообщить Лосеву, вернее, как сообщить, чтобы не выглядеть в его глазах уж полным профаном и лопухом. А, впрочем, почему «профаном и лопухом»? В конце концов он вел себя в данных сложных обстоятельствах вполне правильно и не его вина, что этот тип ничего не знает про того Диму. А он, действительно, ничего не знает, это точно… почти. Такую возможность не отрицал и сам Лосев. Ну вот, он и оказался прав. Словом, надо так построить свое сообщение, чтобы все выглядело здорово и толково, как, собственно, почти и было на самом деле. Пусть Лосев убедится, как умело действовал он, Усольцев, в сложной обстановке. А чего же? Вреда от небольшого преувеличения не будет. И свидетелей нет, чтобы повернуть как-либо иначе его сообщение.
Впрочем, чем дальше, тем больше убеждал себя Усольцев, что никто другой бы не действовал иначе в той непростой и неожиданной обстановке, в которую он попал, – даже сам Лосев. И все больше ему казалось, что он вовсе не растерялся и вел себя вполне правильно.
Так он по приезде и доложил Лосеву. К сожалению, в комнате в этот момент присутствовал и Откаленко. Это портило Усольцеву настроение во время доклада, и почему-то он невольно отошел еще дальше от истинных обстоятельств.
Лосев слушал внимательно, не перебивая вопросами, а Откаленко, казалось, и вовсе не слушал, уткнувшись в какие-то бумаги.
Когда Усольцев кончил, Лосев спросил:
– Выходит, этот Коменков ничего про Диму не знает?
– Он его еле вспомнил. Когда-то тот выклянчил у него контрамарку на спектакль. И больше вообще не появлялся.
– А верить ему можно?
– Думаю, да. Пустой, конечно, парень. Но в данном случае скрывать ему было нечего. К тому же милиции боится, – зачем-то добавил Усольцев.
– Значит, разговор получился откровенный?
– Абсолютно. Я его, знаешь, как расположил.
– Так, так… – задумчиво произнес Лосев и неожиданно спросил. – Значит, два раза он был женат?
– Минимум, – подтвердил Усольцев. – А что такого?
– Да нет, ничего. А сколько раз его с работы вышибали?
Усольцев махнул рукой.
– Не сосчитать. А уж девок у него…
– М-да, – Лосев недоверчиво покачал головой. – И такой парень на полную откровенность с тобой пошел?
– Пошел, пошел, не сомневайся.
– Брешешь ты что-то, Усольцев, – неожиданно произнес Откаленко, не отрывая глаз от бумаги, которая лежала перед ним на столе.
– Что значит «брешешь»! – вскипел Усольцев. – Ты все-таки выбирай выражения.
– Вот я и выбрал.
– А я, между прочим, не тебе докладываю. Старший у меня Лосев, а не Откаленко.
– Скажи спасибо.
– Ну, хватит, – вмешался Виталий и, усмехнувшись, добавил. – Если Виктор и преувеличивает, то в частностях. Главное же ясно: до этого чертового Димы добраться нам так и не удалось.
В конце дня все снова собрались в кабинете Цветкова.
– Глядите, милые мои, что получается, – сказал Федор Кузьмич, по привычке крутя в руках очки. – Сколько же у нас выявлено людей, так или иначе, видимо, причастных к преступлению. Видимо, – с ударением повторил он, подняв палец, – пока это нам только оперативное чутье подсказывает, не более того.
– Ну, кое-какие факты все же есть, – живо заметил Лосев. – Информация – мать интуиции.
– Пожалуй, что есть, – согласился Цветков, – Вот и давайте разбираться. Начинай, Лосев.
– Слушаюсь. Первым идет всем известный Сева. Это Всеволод Борисович Глинский, вахтер, – Лосев сделал ударение на последнем слове. – Получает информацию о фондах и фондодержателях от женщин, работающих в бухгалтерии предприятий, где потом произошли хищения. Знакомится. Неотразимый красавец. Заводит романы. А одна из этих женщин, Вера, видела у него дома бланк доверенности, заполнен был не до конца. Так что, возможно, он и изготовил те фальшивые доверенности.
– Надо достать свободный образец почерка, – заметил Откаленко.
– Это не проблема, – кивнул Лосев и продолжал. – Теперь его связи. Первая – это некий Валерий. Им Откаленко занимается. Вторая – Нина из «Березки» Тут Златова работает. Еще есть какой-то Игорь, под Москвой живет. Тут совсем темно. Вот пока все по Глинскому.
– Та-ак, – кивнул Цветков и посмотрел на Откален ко. – Ну, что это за Валерий?
– Валерий Геннадиевич Бобриков, – ответил тот. – Директор овощного магазина. Тоже связан с Ниной из «Березки». Сидел в машине, которую около его магазина бросили. Там остался его окурок, «Герцеговина флор». Больше того, организовал переброску кислоты с машины на машину. Есть свидетели.
– Как бы он тоже не скрылся, – сказала Лена. – Как вчера этот Лев Константинович. Очень уж Бобриков, говорят, испуганный ушел от Нины.
– М-да. Тараканы, обычно, чуть что, разбегаются, – проворчал Цветков.
– Эх, прошляпили с этим Львом Константиновичем, – досадливо вздохнул Лосев и спросил у Лены. – Кто же он такой, неизвестно?
– Нет, – покачала головой Лена. – Пока нет. У Нины, видно, роман с ним. Бобриков ей сказал: «Твой драгоценный». И Липа подтверждает, что роман. А вот о Льве Константиновиче и она ничего не знает.
– Даже Липа не знает, – иронически протянул Лосев. – Представляете?
– Кажется, сама Нина о нем не все знает, – сказал Откаленко. – Я одну фразу ее засек. Там, в магазине у Бобрикова.
– Но этот самый Дима, которого мы ищем, по связям Бобрикова, видимо, проходит, – заключил Лосев. – Раз Бобриков в машине с ним сидел. И по связям Нины Дима проходит, так, ведь? – он посмотрел на Лену.
– Она его знает, – кивнула Лена.
– Ну, ну. Эту работу, милые мои, надо продолжать, – заключил Цветков. – Ищите новые подходы к объектам, новые способы, пути. Выдумка нужна. Смелость нужна. Людей надо понимать. Из этого и работа наша складывается. Из этого, – он погрозил кому-то очками. – А то думают, одна у нас стрельба да погони. Так и пишут, так и кино снимают. А на самом деле, если хотите знать, – Федора Кузьмича на минуту вдруг «повело», как выражался Лосев, это случалось с ним теперь чаще, чем раньше. – На самом деле, – продолжал Цветков, – стрельба да погоня чаще всего означают нашу ошибку, или когда ничего другого не придумали, или те оказались умнее нас. Я вот так полагаю.
– Однако иногда стрелять все же приходится, – самолюбиво заметил Лосев. – Какой ты ни умный. Все-таки не с учениками церковноприходской школы дело имеем.
– Какой, какой школы? – заинтересовался из своего угла Шухмин.
– Была такая при царе, – махнул рукой Лосев. – Тихие детки учились.
– Ну, хватит, – вмешался Цветков. – Вечно ты, Лосев, чего-нибудь придумаешь. Какие еще связи изучили?
– Вот Усольцев отыскал помощника администратора театра, у которого Дима контрамарки брал, – сказал Лосев.
И все посмотрели на Усольцева.
– Ну, давай, Усольцев, – кивнул Цветков. – Чего тебе там удалось?
– Не знает он того Диму, – через силу выдавил из себя Виктор, сам удивляясь охватившей его вдруг неуверенности.
– А контрамарку все-таки давал ему? – спросил Цветков.
– Один раз. Чуть не год назад.
– Гм… – хмыкнул Цветков Но Диму этого, выходит, все же запомнил?
– Не очень твердо…
– Что-то, Усольцев, ты сам не очень твердо говоришь. Разговор-то у вас получился?
– Самый задушевный, мне кажется, – иронически вставил Откаленко.
– Получился, – хмуро ответил Усольцев, проклиная себя за свою неуверенность.
– Ладно, – кивнул Цветков. – Ты, Лосев, разберись с этим делом. Чувствуется какая-то недоработка. А теперь послушаем коллегу, – он посмотрел на Албаняна. – Что-то он все молчит.
– Причем загадочно, – усмехнулся Лосев, – А это кое-что означает.
– Да, дорогой, означает, со скромной гордостью согласился Эдик. – Картина обрисовывается такая. Преступники явно москвичи, так?
– Ну, так, – согласился Лосев.
– А вот обе угнанные ими машины – из Рязанской области. Ту, первую, которая сейчас у нас, сегодня опознали представители одного автохозяйства оттуда.
– А насчет второй откуда ты знаешь? – спросил Откаленко.
Албанян хитро улыбнулся, сверкнув белками глаз.
– Представь себе, дорогой, догадываюсь.
– Это почему?
– Вот почему, – Эдик сразу стал серьезен. – Такая картина наблюдается. Почти на границе с Московской областью, но, однако же, обычно в соседней, чтобы нам на глаза не попадаться, расположились некие колхозные цехи. Это вообще-то разрешено, это законно, это полезно. Но! Производство в таком цехе должно быть налажено на отходах или, скажем, на сырье самого колхоза. Ясно? А там порой делают что угодно. Председатель смотрит сквозь пальцы: колхозу выгодно, цех большую прибыль дает. Пусть себе изготовляет, допустим, целлофановые пакеты даже или там косынки, леденцы, губную помаду…
– Постой, постой! А финансовые органы, а госконтроль! – воскликнул Лосев. – Они зачем?
– Вот, – удовлетворенно произнес Албанян и снова хитро улыбнулся. – Слова не мальчика, но мужа. Отвечаю. Организаторы таких цехов тоже не мальчики. Ловкость рук, дорогой, чтоб ты знал. И, конечно, неслыханный барыш.
– Ну, а почему у границы с Московской областью? – снова спросил Лосев.
– Потому что дельцы из Москвы. Им ездить на работу, – Эдик саркастически подчеркнул последнее слово, – далеко не охота. Так вот, мы установили, что некоторым из этих цехов требуется для их незаконной продукции лимонная кислота.
– Значит, надо вокруг этих цехов поработать, – сказал Лосев. – Осторожно, конечно.
– О! – поднял палец Эдик. – Верно говоришь. А для этого тебе нужна командировка. И, возможно, не на один день. Там люди серьезные.
И он посмотрел на Цветкова.
– Мне тот убийца нужен, – хмуро сказал Лосев. – В первую очередь он.
– Все тебе там будет, – пообещал Эдик. – Увидишь. Потому я тебе первую очередь и предоставляю. А уж потом мы покопаемся. Ты только на нужный след выйди.
– Если он там окажется, – Лосев вздохнул.
Теперь они оба посмотрели на Цветкова.
ГЛАВА IV
В Лялюшках
– Беда в том, – сказал Эдик, когда они с Виталием остались одни, – что мне ехать нельзя. Московские дельцы меня знают. Вот я и думаю, кого с тобой послать.
– Ты еще бригаду создай, – сердито сказал Виталий. – Сам поеду. Ты мне только крышу придумай. Чтобы подход был.
Эдик вздохнул.
– Верно. Поезжай один пока. Что искать, ты знаешь. Лимонная кислота. Десять тонн.
– Убийцу из Москвы, – упрямо и мрачно возразил Виталий.
– Слушай! – вспыхнул Эдик. – Что ты все время противопоставляешь! Я что, равнодушный человек, думаешь? Мне убийство все равно, да? Эта паршивая кислота, думаешь, мне дороже? Мы одно дело делаем или нет, скажи? – Он взорвался так неожиданно и горячо, что Виталий невольно смутился.
– Ну, ну, – примирительно сказал он. – С чего ты взял? Я и не думал…
– Вот! И не думай, прошу! Ты меня обижаешь, дорогой! – Негодование Эдика угасло так же быстро, как и вспыхнуло.
В конце концов было решено, что Виталий едет пока один. Эдик назвал ему три пункта на границе Московской области, где были созданы колхозные цехи подходящего «профиля». Они могли употреблять для своего производства лимонную кислоту. Но в таком случае делали это незаконно, а потому скрытно. Чтобы так же скрытно узнать об этом, требовалось особое уменье.
– Ты, пожалуй, начни с Горелова, – сказал Эдик. – Там такой московский волк действует, что просто страшно. Меня особо боится, – не очень последовательно заключил он.
– А в других двух пунктах?
– В Сухом Логе насчет волка не ручаюсь, – усмехнулся Эдик. – Там, вроде, деятели пожиже. А, возможно, и вообще чисто. Однако повидаться стоит. Ну, а что в Лялюшках, не знаю. Темное место.
– Хорошее название – Лялюшки, – Виталий улыбнулся. – Там и люди должны быть хорошие.
– Всюду должны быть хорошие люди, дорогой, – досадливо возразил Эдик. – Однако нам с тобой за что-то деньги платят.
– Верно, верно. Теперь давай насчет крыши, – напомнил Виталий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
По дороге он размышлял, что же все-таки сообщить Лосеву, вернее, как сообщить, чтобы не выглядеть в его глазах уж полным профаном и лопухом. А, впрочем, почему «профаном и лопухом»? В конце концов он вел себя в данных сложных обстоятельствах вполне правильно и не его вина, что этот тип ничего не знает про того Диму. А он, действительно, ничего не знает, это точно… почти. Такую возможность не отрицал и сам Лосев. Ну вот, он и оказался прав. Словом, надо так построить свое сообщение, чтобы все выглядело здорово и толково, как, собственно, почти и было на самом деле. Пусть Лосев убедится, как умело действовал он, Усольцев, в сложной обстановке. А чего же? Вреда от небольшого преувеличения не будет. И свидетелей нет, чтобы повернуть как-либо иначе его сообщение.
Впрочем, чем дальше, тем больше убеждал себя Усольцев, что никто другой бы не действовал иначе в той непростой и неожиданной обстановке, в которую он попал, – даже сам Лосев. И все больше ему казалось, что он вовсе не растерялся и вел себя вполне правильно.
Так он по приезде и доложил Лосеву. К сожалению, в комнате в этот момент присутствовал и Откаленко. Это портило Усольцеву настроение во время доклада, и почему-то он невольно отошел еще дальше от истинных обстоятельств.
Лосев слушал внимательно, не перебивая вопросами, а Откаленко, казалось, и вовсе не слушал, уткнувшись в какие-то бумаги.
Когда Усольцев кончил, Лосев спросил:
– Выходит, этот Коменков ничего про Диму не знает?
– Он его еле вспомнил. Когда-то тот выклянчил у него контрамарку на спектакль. И больше вообще не появлялся.
– А верить ему можно?
– Думаю, да. Пустой, конечно, парень. Но в данном случае скрывать ему было нечего. К тому же милиции боится, – зачем-то добавил Усольцев.
– Значит, разговор получился откровенный?
– Абсолютно. Я его, знаешь, как расположил.
– Так, так… – задумчиво произнес Лосев и неожиданно спросил. – Значит, два раза он был женат?
– Минимум, – подтвердил Усольцев. – А что такого?
– Да нет, ничего. А сколько раз его с работы вышибали?
Усольцев махнул рукой.
– Не сосчитать. А уж девок у него…
– М-да, – Лосев недоверчиво покачал головой. – И такой парень на полную откровенность с тобой пошел?
– Пошел, пошел, не сомневайся.
– Брешешь ты что-то, Усольцев, – неожиданно произнес Откаленко, не отрывая глаз от бумаги, которая лежала перед ним на столе.
– Что значит «брешешь»! – вскипел Усольцев. – Ты все-таки выбирай выражения.
– Вот я и выбрал.
– А я, между прочим, не тебе докладываю. Старший у меня Лосев, а не Откаленко.
– Скажи спасибо.
– Ну, хватит, – вмешался Виталий и, усмехнувшись, добавил. – Если Виктор и преувеличивает, то в частностях. Главное же ясно: до этого чертового Димы добраться нам так и не удалось.
В конце дня все снова собрались в кабинете Цветкова.
– Глядите, милые мои, что получается, – сказал Федор Кузьмич, по привычке крутя в руках очки. – Сколько же у нас выявлено людей, так или иначе, видимо, причастных к преступлению. Видимо, – с ударением повторил он, подняв палец, – пока это нам только оперативное чутье подсказывает, не более того.
– Ну, кое-какие факты все же есть, – живо заметил Лосев. – Информация – мать интуиции.
– Пожалуй, что есть, – согласился Цветков, – Вот и давайте разбираться. Начинай, Лосев.
– Слушаюсь. Первым идет всем известный Сева. Это Всеволод Борисович Глинский, вахтер, – Лосев сделал ударение на последнем слове. – Получает информацию о фондах и фондодержателях от женщин, работающих в бухгалтерии предприятий, где потом произошли хищения. Знакомится. Неотразимый красавец. Заводит романы. А одна из этих женщин, Вера, видела у него дома бланк доверенности, заполнен был не до конца. Так что, возможно, он и изготовил те фальшивые доверенности.
– Надо достать свободный образец почерка, – заметил Откаленко.
– Это не проблема, – кивнул Лосев и продолжал. – Теперь его связи. Первая – это некий Валерий. Им Откаленко занимается. Вторая – Нина из «Березки» Тут Златова работает. Еще есть какой-то Игорь, под Москвой живет. Тут совсем темно. Вот пока все по Глинскому.
– Та-ак, – кивнул Цветков и посмотрел на Откален ко. – Ну, что это за Валерий?
– Валерий Геннадиевич Бобриков, – ответил тот. – Директор овощного магазина. Тоже связан с Ниной из «Березки». Сидел в машине, которую около его магазина бросили. Там остался его окурок, «Герцеговина флор». Больше того, организовал переброску кислоты с машины на машину. Есть свидетели.
– Как бы он тоже не скрылся, – сказала Лена. – Как вчера этот Лев Константинович. Очень уж Бобриков, говорят, испуганный ушел от Нины.
– М-да. Тараканы, обычно, чуть что, разбегаются, – проворчал Цветков.
– Эх, прошляпили с этим Львом Константиновичем, – досадливо вздохнул Лосев и спросил у Лены. – Кто же он такой, неизвестно?
– Нет, – покачала головой Лена. – Пока нет. У Нины, видно, роман с ним. Бобриков ей сказал: «Твой драгоценный». И Липа подтверждает, что роман. А вот о Льве Константиновиче и она ничего не знает.
– Даже Липа не знает, – иронически протянул Лосев. – Представляете?
– Кажется, сама Нина о нем не все знает, – сказал Откаленко. – Я одну фразу ее засек. Там, в магазине у Бобрикова.
– Но этот самый Дима, которого мы ищем, по связям Бобрикова, видимо, проходит, – заключил Лосев. – Раз Бобриков в машине с ним сидел. И по связям Нины Дима проходит, так, ведь? – он посмотрел на Лену.
– Она его знает, – кивнула Лена.
– Ну, ну. Эту работу, милые мои, надо продолжать, – заключил Цветков. – Ищите новые подходы к объектам, новые способы, пути. Выдумка нужна. Смелость нужна. Людей надо понимать. Из этого и работа наша складывается. Из этого, – он погрозил кому-то очками. – А то думают, одна у нас стрельба да погони. Так и пишут, так и кино снимают. А на самом деле, если хотите знать, – Федора Кузьмича на минуту вдруг «повело», как выражался Лосев, это случалось с ним теперь чаще, чем раньше. – На самом деле, – продолжал Цветков, – стрельба да погоня чаще всего означают нашу ошибку, или когда ничего другого не придумали, или те оказались умнее нас. Я вот так полагаю.
– Однако иногда стрелять все же приходится, – самолюбиво заметил Лосев. – Какой ты ни умный. Все-таки не с учениками церковноприходской школы дело имеем.
– Какой, какой школы? – заинтересовался из своего угла Шухмин.
– Была такая при царе, – махнул рукой Лосев. – Тихие детки учились.
– Ну, хватит, – вмешался Цветков. – Вечно ты, Лосев, чего-нибудь придумаешь. Какие еще связи изучили?
– Вот Усольцев отыскал помощника администратора театра, у которого Дима контрамарки брал, – сказал Лосев.
И все посмотрели на Усольцева.
– Ну, давай, Усольцев, – кивнул Цветков. – Чего тебе там удалось?
– Не знает он того Диму, – через силу выдавил из себя Виктор, сам удивляясь охватившей его вдруг неуверенности.
– А контрамарку все-таки давал ему? – спросил Цветков.
– Один раз. Чуть не год назад.
– Гм… – хмыкнул Цветков Но Диму этого, выходит, все же запомнил?
– Не очень твердо…
– Что-то, Усольцев, ты сам не очень твердо говоришь. Разговор-то у вас получился?
– Самый задушевный, мне кажется, – иронически вставил Откаленко.
– Получился, – хмуро ответил Усольцев, проклиная себя за свою неуверенность.
– Ладно, – кивнул Цветков. – Ты, Лосев, разберись с этим делом. Чувствуется какая-то недоработка. А теперь послушаем коллегу, – он посмотрел на Албаняна. – Что-то он все молчит.
– Причем загадочно, – усмехнулся Лосев, – А это кое-что означает.
– Да, дорогой, означает, со скромной гордостью согласился Эдик. – Картина обрисовывается такая. Преступники явно москвичи, так?
– Ну, так, – согласился Лосев.
– А вот обе угнанные ими машины – из Рязанской области. Ту, первую, которая сейчас у нас, сегодня опознали представители одного автохозяйства оттуда.
– А насчет второй откуда ты знаешь? – спросил Откаленко.
Албанян хитро улыбнулся, сверкнув белками глаз.
– Представь себе, дорогой, догадываюсь.
– Это почему?
– Вот почему, – Эдик сразу стал серьезен. – Такая картина наблюдается. Почти на границе с Московской областью, но, однако же, обычно в соседней, чтобы нам на глаза не попадаться, расположились некие колхозные цехи. Это вообще-то разрешено, это законно, это полезно. Но! Производство в таком цехе должно быть налажено на отходах или, скажем, на сырье самого колхоза. Ясно? А там порой делают что угодно. Председатель смотрит сквозь пальцы: колхозу выгодно, цех большую прибыль дает. Пусть себе изготовляет, допустим, целлофановые пакеты даже или там косынки, леденцы, губную помаду…
– Постой, постой! А финансовые органы, а госконтроль! – воскликнул Лосев. – Они зачем?
– Вот, – удовлетворенно произнес Албанян и снова хитро улыбнулся. – Слова не мальчика, но мужа. Отвечаю. Организаторы таких цехов тоже не мальчики. Ловкость рук, дорогой, чтоб ты знал. И, конечно, неслыханный барыш.
– Ну, а почему у границы с Московской областью? – снова спросил Лосев.
– Потому что дельцы из Москвы. Им ездить на работу, – Эдик саркастически подчеркнул последнее слово, – далеко не охота. Так вот, мы установили, что некоторым из этих цехов требуется для их незаконной продукции лимонная кислота.
– Значит, надо вокруг этих цехов поработать, – сказал Лосев. – Осторожно, конечно.
– О! – поднял палец Эдик. – Верно говоришь. А для этого тебе нужна командировка. И, возможно, не на один день. Там люди серьезные.
И он посмотрел на Цветкова.
– Мне тот убийца нужен, – хмуро сказал Лосев. – В первую очередь он.
– Все тебе там будет, – пообещал Эдик. – Увидишь. Потому я тебе первую очередь и предоставляю. А уж потом мы покопаемся. Ты только на нужный след выйди.
– Если он там окажется, – Лосев вздохнул.
Теперь они оба посмотрели на Цветкова.
ГЛАВА IV
В Лялюшках
– Беда в том, – сказал Эдик, когда они с Виталием остались одни, – что мне ехать нельзя. Московские дельцы меня знают. Вот я и думаю, кого с тобой послать.
– Ты еще бригаду создай, – сердито сказал Виталий. – Сам поеду. Ты мне только крышу придумай. Чтобы подход был.
Эдик вздохнул.
– Верно. Поезжай один пока. Что искать, ты знаешь. Лимонная кислота. Десять тонн.
– Убийцу из Москвы, – упрямо и мрачно возразил Виталий.
– Слушай! – вспыхнул Эдик. – Что ты все время противопоставляешь! Я что, равнодушный человек, думаешь? Мне убийство все равно, да? Эта паршивая кислота, думаешь, мне дороже? Мы одно дело делаем или нет, скажи? – Он взорвался так неожиданно и горячо, что Виталий невольно смутился.
– Ну, ну, – примирительно сказал он. – С чего ты взял? Я и не думал…
– Вот! И не думай, прошу! Ты меня обижаешь, дорогой! – Негодование Эдика угасло так же быстро, как и вспыхнуло.
В конце концов было решено, что Виталий едет пока один. Эдик назвал ему три пункта на границе Московской области, где были созданы колхозные цехи подходящего «профиля». Они могли употреблять для своего производства лимонную кислоту. Но в таком случае делали это незаконно, а потому скрытно. Чтобы так же скрытно узнать об этом, требовалось особое уменье.
– Ты, пожалуй, начни с Горелова, – сказал Эдик. – Там такой московский волк действует, что просто страшно. Меня особо боится, – не очень последовательно заключил он.
– А в других двух пунктах?
– В Сухом Логе насчет волка не ручаюсь, – усмехнулся Эдик. – Там, вроде, деятели пожиже. А, возможно, и вообще чисто. Однако повидаться стоит. Ну, а что в Лялюшках, не знаю. Темное место.
– Хорошее название – Лялюшки, – Виталий улыбнулся. – Там и люди должны быть хорошие.
– Всюду должны быть хорошие люди, дорогой, – досадливо возразил Эдик. – Однако нам с тобой за что-то деньги платят.
– Верно, верно. Теперь давай насчет крыши, – напомнил Виталий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53