тот был в длинном, черном, лоснящемся от дождя плаще. Чессер подавил панику и изобразил дружелюбный интерес. Полицейский взял под козырек – с запястья у него закапала вода – и спросил:
– У вас все в порядке, сэр?
– Да, спасибо.
– Стоянка здесь запрещена, сэр.
– Мы ищем улицу Олд-Парадиз, но, похоже, заблудились.
Эта улица пришла Чессеру на ум, потому что он когда-то провел ночь у молоденькой белокурой актрисы – на Олд-Парадиз. Еще до того, как встретился с Марен. Как раз перед тем.
– На улицу Олд-Парадиз прямо, – сказал полицейский. – Через Вестминстерский мост.
Он достал схему уличного движения и фонарик. Луч света скользнул по лицу Марен. Чессер подумал, что полицейский осветил ее нарочно, чтобы лучше рассмотреть. Зачем? Неужели Система подняла на ноги полицию? Вдруг уже оцепили весь район? Чессер вспомнил Мэсси. Тот был уверен, что Система никогда не обратится в полицию. Его доводы казались разумными, но даже Мэсси может ошибаться.
Чессер включил передачу и поблагодарил полицейского. Тот снова козырнул и отступил в сторону. Автомобиль отъехал от тротуара. Отягощенный виной Чессер затылком ощущал, как страж порядка провожает глазами номер его машины.
– В Лондоне самые милые полицейские, – заявила Марен.
– Любопытный ублюдок.
– Вовсе нет. Это у него такая работа.
– Он прекрасно разглядел меня, тебя, машину и все что угодно.
– Ну и что?
– Ничего. Так.
Просто он вымок и соскучился. Чессер в этом сомневался. Он свернул направо, потом еще раз направо, на Олд-Квинс-стрит. Здесь тоже запрещалась парковка. За полквартала от них стояла единственная машина. Полиция. Они проехали мимо нее с обычной скоростью, и Чессер свернул от греха подальше в первый же переулок. Ладони у него вспотели и крепко сжимали руль. Он поглядел в зеркало заднего вида и убедился, что «хвоста» за ними нет. Тем не менее он решил убраться подальше и лабиринтом узеньких улочек повел машину в сторону Темзы. Подъехав к Вестминстерскому мосту, он бросил взгляд на часы. Было без пяти двенадцать. Придется поторопиться, не то можно опоздать. Река казалась широкой, как никогда, но в конце концов они очутились на другом берегу. Свернули направо, доехали до больницы Св. Фомы и остановились у самой набережной, в разрешенном месте.
Чессер заглушил мотор, погасил фары и обмахнул ладонью ветровое стекло, стерев нарисованное сердечко. Видно было плохо. Он вылез из машины, Марен – за ним. Обошла вокруг и встала с ним рядом.
За рекой, облитые охряным светом прожектора, выступали из мглы и дождя здания парламента. Стрелки часов были неразличимы, Марен и Чессер видели только светящийся круг циферблата. Дождь барабанил по машине, по тротуару и по их головам. Чессер обнял Марен за плечи и привлек к себе. Он гадал, услышат ли они отсюда бой часов. Вдруг полночь уже миновала? Кажется, они стоят тут слишком долго.
Трижды прогудел речной буксир.
Чессер выругался.
И тут Биг-Бен стал отбивать полночь.
Удары слышались ясно и четко. Дождливая ночь даже усилила звук. Они считали. От одного до двенадцати. Они ждали тринадцатого удара. Его не было. Чессер предположил, что для тринадцатого удара часы нужно заново завести. Они ждали, прижавшись друг к другу, пока совсем не промокли. В четверть первого они не выдержали и забрались в машину.
В туфлях у них хлюпала вода, одежда холодным пластырем облепила тело. За шиворот стекали дождевые струйки. Марен склонилась вперед и принялась выжимать волосы.
Чессер вытер лицо руками. Он был взбешен. Зол, как никогда в жизни. Система не капитулировала перед ним даже сейчас, когда превосходство на его стороне. Система не удостоила его ответом, не уступила даже в такой мелочи. Но он им еще покажет. Они ему еще поклонятся.
– Может, они газету не получили? – предположила Марен, стуча зубами от холода.
– Да они, небось, и читать не умеют, – ожесточенно сказал Чессер.
Он завел машину и включил обогреватель. Марен тут же разделась догола. Так было гораздо теплее. Они снова проехали по Вестминстерскому мосту и остановились только дома.
Домой они забежали ненадолго. Только переодеться в сухое и глотнуть бренди. Потом Чессер вновь вел машину по лондонским улицам, совсем опустевшим в такой час и такую погоду. Они быстро добрались до места.
Хаттен-Гарден, ювелирный район.
Они покружили по улицам, вернулись к началу и опять проехали тем же путем, только опустили боковое стекло со стороны Марен. На коленях у нее лежал рюкзачок с алмазами, теми самыми, что Чессер привез из карьера. Он вел машину медленно и сказал ей, где начать.
Она сунула руку в рюкзачок и вытащила целую горсть алмазов. Со смехом швырнула на залитую дождем улицу. Чессер подначивал, она развеселилась и горсть за горстью бросала камни на тротуары и в сточные канавы знаменитого алмазного квартала.
Она рассыпала по улицам больше двадцати двух тысяч карат. Стоимостью около двадцати пяти миллионов долларов.
ГЛАВА 21
Тем утром, в семь пятнадцать, Стерлинг Гриффин не поверил своим глазам.
Он спешил на работу, где его ждал срочный заказ на оправу весом в десять карат для дешевого кольца с топазом, которую он обещал изготовить сегодня в первую очередь. Он просто шел один по улице, удобно засунув правую руку в карман брюк. Вдруг Стерлинг на что-то наступил. Он остановился, повернулся, посмотрел под ноги и подвинул это носком ботинка. Хоть он и понял, что это было, но подобрать это сразу он не мог. Профессия сделала его скептиком. У него свое ювелирное дело, где выполнялись любые виды работ. Он платил ежемесячно за маленький – шесть футов – закуток в ювелирных рядах Вилкокса. Охрана входила в стоимость, но для Стерлинга она не имела особого значения, так как на сегодняшний день у него в ассортименте было:
3 турмалиновых кольца,
1 булавка для галстука с бриллиантом,
2 коробочки для лекарства из панциря черепахи,
4 кусочка бирюзы в серебре, 1 блюдце дешевых сережек,
1 сувенирная цепочка от часов эпохи королевы Виктории, 1 наручные часы,
1 серебряные ножницы для обрезки сигар, несколько кусочков золота и обломков на вес.
Одно время Стерлинг занимался старинными драгоценностями, но сейчас он хотел одного: иметь свой собственный отдел, в котором будет достаточно много только первоклассных камней. Каждый из арендующих место в ювелирных рядах Вилкокса мечтал об этом. Обычно дел было мало; они часто собирались и обсуждали эту тему.
Сейчас Стерлинг наклонился к тротуару и поднял это – что бы это ни было. Что плохого, если он просто посмотрит. Он взял этот предмет в руки и с сомнением покосился на него. Потом пожал плечами, полез в карман пиджака за лупой и приставил ее к глазу. Такого не может быть. Это не алмаз. Алмаз весом около пяти карат не может валяться прямо здесь, на мостовой, и просто напрашиваться, чтобы его подняли. Стерлинг опасливо осмотрелся, ожидая, что сейчас судьба объяснит ему, какую шутку она с ним сыграла. Но он был на улице один.
Стерлинг крепко зажал камень в кулаке и сунул его в карман. Хотелось убежать, но на глаза ему попались еще один камень на тротуаре и другой в сточной канаве. Он схватил их, потом еще один. Стерлингу казалось, что он не проснулся, все еще в постели, умер и ждет, когда попадет в рай. Он прикусил нижнюю губу и почувствовал успокаивающую боль. В горле внезапно пересохло, ноги обмякли. Он рухнул на колени и пополз вдоль сточной канавы, собирая алмазы и надеясь, что его сердце не разорвется.
Тем же утром похожие случаи произошли в районе Хаттен-Гарден. Большую часть камней подобрали те, кто шел на работу рано утром; каждый, кто мог отличить неограненный алмаз от голубиного помета, ввязывался в драку. К десяти утра побоище было в самом разгаре. На улицах алмазного района кипела битва за драгоценности, которые каким-то чудом появились ниоткуда и пока не принадлежали никому.
К одиннадцати на улицах все было подобрано, и паника, казалось, должна была прекратиться. Но тут кого-то осенило обследовать ливневую канализацию; тяжелые металлические решетки были выломаны, и под ними, в городской грязи, обнаружились еще немалые запасы камней. На каждом углу снова вспыхивала драка. Потом район отступил зализывать раны и подсчитывать потери. К полудню, когда началась торговля, продавцы с удивлением обнаруживали, как резко отличается сегодняшняя стоимость карата от вчерашней. Слишком многие из нашедших алмазы горели желанием обратить их в наличность. Они готовы были продавать их по дешевке. На лондонском рынке цены на алмазы стремительно упали до рекордно низкого уровня. Разумеется, они стабилизируются через некоторое время, иначе произошедшие события обернутся катастрофой.
Английская пресса не упустила возможности и в своем обычном духе отреагировала на событие. Журналисты с удовольствием дали волю своему воображению, доказывая, что в каждом из них живет Льюис Кэрролл. Если, например, какой-нибудь алкоголик углядит у берегов Ирландии светящуюся и летающую морскую змею, то хороший английский репортер сочинит восемь колонок, где доверительно опишет явление как очевидец. Такие статейки особенно повышают тираж. Таинственная алмазная лихорадка на Хаттен-Гарден, несомненно, дала журналистам желанную пищу. Новость была настолько фантастическая, что специальные выпуски и громкие крики продавцов газет, возвещавшие о необычайном происшествии, были гарантированы.
Каждая из двенадцати ежедневных лондонских газет представила свою версию данного происшествия. Одна точка зрения: феномен был актом экологической мести матушки Земли. Другие высказывали предположение, что это был тест, проведенный пришельцами из космоса, которые смоделировали ситуацию, чтобы изучить нашу алчность. «Алмазный дождь!!!» – вот один из заголовков над сенсационными сообщениями. Чудесным образом появившиеся драгоценные камни выпали из атмосферы с ночным дождем. Возможно, алмазы – это затвердевшие дождевые капли, объясняла газета. Однако не говорилось, почему чудо-дождь выпал только в Хаттен-Гарден и только на улице. Там же было помещено и интервью архиепископа Кентерберийского, который высказывал совершенно противоположное мнение о чудесах вообще и для примера приводил чудеса, совершенные Спасителем.
Сэр Гарольд Аппенстейг, председатель правления Объединенной Торговой Системы, заявил: «Мы привыкли к необычному». А Реджинальд Мичем, ее президент, реагировал на это еще сдержаннее. «Объяснений не будет», – коротко отвечал он на любой вопрос репортеров, но они все же решили, что Мичем обеспокоен недавним объявлением Корпорации «Дженерал Электрик», которая нашла способ производить безупречные алмазы, неотличимые на вид от природных, ограненные и любой величины. Хотя производство находилось в стадии эксперимента и было слишком дорогим для широкого внедрения, это необходимо принимать во внимание как будущую угрозу для рынка природных алмазов. «Вечерний бюллетень» освещал событие с точки зрения простого человека. Он поместил на первой странице большую фотографию Стерлинга Гриффина, который сжимал в пригоршне драгоценную находку. Очевидно, мистер Гриффин побывал в гуще событий: глаз подбит, не хватает одного или двух зубов.
Сногсшибательное известие об алмазном дожде вызвало отклик за пределами Британии.
Над. Парижем небо затянуло многообещающими тучами. Это побудило многих закрыть магазины, выйти на улицы и приготовиться ловить алмазы, подставив рубашки, шляпы или что-либо более подходящее в этом роде. Однако не выпало ни капли, ни карата. Как коммерция, так и гордость французов страдали, когда грозовые тучи потихоньку уплывали на северо-восток, и богатство случайно могло достаться и без того процветающей Германии.
Монарх маленького княжества в Европе серьезно решил продать драгоценные камни из своей короны, а деньги использовать на постройку туристических гостиниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50