Теперь женщины скрылись за гребнем.
Чессер знал, куда они шли: за ними тянулся след примятой травы. Подойдя к вершине, он решил проползти оставшиеся несколько футов и посмотреть на них сверху. Однако в этот момент в нем вдруг проснулось чувство собственного достоинства. Он ужаснулся своему поступку и понял, насколько глупо себя ведет. Резко повернувшись, он пошел назад, к дому.
Чессер так и не увидел, как леди Болдинг и Марен лежали в небольшой низинке, наполовину скрытые густой травой. Их поза была совершенно невинной: ноги почти соприкасались, головы в разные стороны – стрелки часов, голубая и розовая, показывающие ровно шесть. Они о чем-то болтали, и палец леди Болдинг легонько щекотал босые ноги Марен, которая, казалось, не замечала или не придавала этому значения.
Поднявшись на обратном пути на небольшой пригорок перед домом, Чессер услышал, как в воздухе что-то просвистело и шлепнулось неподалеку от него. Мячик для гольфа. Он осмотрелся и увидел Мэсси, замахнувшегося для следующего удара. Чессер пригнулся и пустился бегом, чтобы поскорее убраться из-под обстрела. Он услышал, как над ним просвистел еще один мяч. Похоже, Мэсси нарочно целился в него. Он сказал про себя пару теплых слов в адрес Мэсси, быстро простил его, решив, что старикашка просто не видит, куда кидает.
Все тот же Хикки унес клюшки для гольфа, и, когда Чессер подошел, Мэсси уже сидел за столом на открытом воздухе.
– Выпейте, – предложил Мэсси. Чессер с радостью согласился.
– Только что мне звонили из сыскного агентства, о котором я вам говорил. Похоже, они что-то разнюхали. Но пока не узнают наверняка, никогда ничего не скажут. Это профессионалы высокого класса. Они обещали мне прислать отчет в понедельник, во второй половине дня.
Чессер был заинтригован, и ему не терпелось узнать, что сделано, но он решил подождать, пока Мэсси сам не заведет разговор. Он не верил, что можно найти бриллиант, даже при тех огромных возможностях, которыми располагал Мэсси, но это сообщение, похоже, подавало надежду. Однако он по-прежнему рассчитывал, что Мэсси его простит. Но тут-то он просчитался. У Мэсси были свои соображения.
– Если не ошибаюсь, вы возвращаетесь в Лондон в понедельник, – сказал Мэсси.
– Да, приходится.
– В Систему?
Чессер кивнул. Мэсси продолжал:
– Офис одной из моих дочерних компаний находится там же, на Хэрроухауз. Следующий дом за номером одиннадцать, «Мид-Континентал Ойл». Так-то вот.
– Меня это удивило.
– Она занимает дом номер тринадцать уже много лет. – Я имел в виду, что вы назвали дом номер одиннадцать Системой. Так ее называют только те, кто ведет с ней торговые операции.
– Интересное дело – бриллианты, – вдруг сказал Мэсси, глядя куда-то вдаль.
Чессер хотя и злился, но чувствовал себя гораздо лучше. Питье оказалось весьма приятно на вкус, и к нему вернулась уверенность в своих силах. Хватит любовных глупостей. Сейчас он расскажет Мэсси парочку потрясающих историй про бриллианты. На посторонних они всегда производят впечатление.
– Знаете, что говорили об алмазах древние персы?
– Да, – сказал Мэсси. Получилось так, будто он зажал Чессеру рот рукой. – Раньше персы верили, что драгоценные камни, алмазы в том числе, создал Сатана – Бог творил только полезные вещи. Сатана хотел разжечь человеческую алчность.
Наверно, старый хрен прочел это где-нибудь и случайно запомнил. Чессер выбрал еще одну историю из своего репертуара. Знаменитая кража драгоценностей французской короны в 1792 году. Тут были замешаны политические интересы. Был украден алмаз «Хоуп», известный впоследствии как Голубой Таверньер. Чессер начал:
– В тысяча семьсот девяносто втором…
– В Бирме, – перебил его Мэсси, – слово «чайн» означает одновременно мышьяк и алмаз. Бирманцы считают: и то и другое губительно.
Этого Чессер никогда не слышал.
– Так думают многие люди, – продолжал Мэсси.
– Я тоже начинаю верить в это, – сказал Чессер с горькой усмешкой.
– В шестнадцатом веке Челлини пытались подсыпать в салат алмазную пыль, веря, что это приведет к мгновенной смерти.
– Мария, королева Шотландская, носила алмаз для защиты от яда, – ухитрился вставить слово Чессер.
– Три алмаза, – поправил его Мэсси. – От опасности, болезни и яда. Жаль, что у нее не было еще одного – от топора.
Он улыбнулся и опять не дал Чессеру сказать хоть что-нибудь.
– Когда представишь, в скольких убийствах и войнах виноваты алмазы, невольно проникаешься мыслью, что персы были правы насчет Сатаны. А вы как думаете?
– Не знаю.
Чессер хотел поразить Мэсси своими познаниями, но тот, очевидно, много знал об алмазах. Чессер решил сменить тему. В холле он заметил прекрасный рисунок Климта: женщины-любовницы с распущенными волосами.
Где Мэсси достал его?
Мэсси пропустил его вопрос мимо ушей.
– Хорошо, пусть алмазы изобрел Дьявол, – сказал он, – но Система должна благодарить силы ада за то, что они контролируют рынок. – Он сделал паузу и добавил с горечью: – Может, она так и делает.
Это был точный удар. Чессер почувствовал, что он и миллиардер поняли друг друга без слов. Система не нравилась им обоим. Однако Чессер не думал, что Мэсси ненавидит ее так же, как и он. У него нет на то оснований. Вполне возможно, он начал этот разговор, чтобы прощупать Чессера. Мэсси может оказаться личным другом Мичема или сэра Гарольда.
– Вот над чем стоит подумать, – продолжал Мэсси, – сколько алмазов выкачала Система из своих месторождений и из других источников за последние двадцать лет?
Чессер пожал плечами с безразличным видом.
– Не забудьте, что я говорю только о ювелирных алмазах, а не о промышленном мусоре. Попробуйте догадаться.
– Понятия не имею.
– Примерно восемьдесят миллионов карат, – сообщил Мэсси.
– По вашим оценкам?
– Это точные данные.
– На чем они основаны?
– На ежегодных отчетах Системы.
В этот момент солнце скрылось за облаком и все вокруг померкло. Легкий ветер доносил до Чессера запах клевера. Он повернулся, чтобы насладиться его ароматом, и сидел лицом к дому, спиной к склону холма.
Мэсси продолжал:
– Теперь разрешите мне спросить вас вот о чем: сколько ювелирных алмазов продала Система за эти двадцать лет?
– Все, что у нее были.
– Ни в коем случае.
– Сколько же тогда? – спросил Чессер из вежливости – ему было все равно.
– Шестьдесят миллионов карат.
Мэсси помолчал, чтобы эта цифра дошла до сознания Чессера. Но тот не мог понять, в чем тут дело и что Мэсси хочет этим сказать. То, что Система получает много алмазов и продает много алмазов, не произвело на него никакого впечатления.
– Вычтите из общего количества сколько было продано, – пояснил свою мысль Мэсси.
– Получается двадцать миллионов карат.
– Это столько, сколько Система оставила себе. Колоссальные запасы, увеличивающиеся примерно на миллион карат каждый год. Сейчас накоплено двадцать миллионов карат. Это основополагающее правило для картелей. Спрос всегда должен немного превышать предложение, чтобы цена постоянно росла. С 1960 года количество бриллиантов практически удвоилось. Однако их акции выросли в цене, и гораздо больше, чем акции промышленных компаний, например, где рост стоимости акций – всего двадцать пять процентов – немногим больше, чем рост стоимости жизни.
– Что делает алмазы неплохим вложением капитала.
– Вроде того.
– Многие строят на них свои состояния. Мэсси ответил кивком.
– Представьте, в один прекрасный день эти двадцать миллионов карат, припрятанные Системой, попадут на рынок и найдется человек, который сможет распродать их.
– Такого никогда не будет. Иначе снизится цена.
– Цена мгновенно упадет почти до нуля. Бриллианты не будут стоить ничего.
– Тогда Системе тем более стоит попридержать свои запасы. Двадцать миллионов карат должны оставаться у них.
– Двенадцать миллиардов долларов. Сколько это алмазов! Вы только представьте!
Чессер пытался, но это было трудно.
– Это около четырех тонн драгоценных камней, – Мэсси продолжал подбрасывать пищу его воображению.
Теперь и Чессера захватила эта идея. Мэсси ясно видел это.
– Где, по-вашему, все эти алмазы сейчас? – спросил он.
– В Йоганнесбурге, – попробовал угадать Чессер. Мэсси покачал головой.
– Вы, наверно, сотни раз проходили прямо над ними. В доме одиннадцать, на Хэрроухауз.
Чессер представил себе Мичема, с важным видом восседающего на груде алмазов стоимостью двенадцать миллиардов долларов.
– Над этим стоит подумать, – сказал Мэсси и тут же поднялся, чтобы поприветствовать леди Болдинг и Марен, вернувшихся с прогулки. Обе разомлели; им хотелось пить.
ГЛАВА 10
в ту же среду, только немного пораньше, когда стало ясно, что Чессер не приедет в «Коннахт», Коглин приказал немедленно обшарить все лучшие отели Лондона. Когда ни в одном из них Чессера не оказалось, Коглин послал Мичему свое заключение. Он не упомянул, что Служба Безопасности прекратила слежку за Чессером.
Он просто воспользовался теми сведениями, которые получил от своих агентов, и добавил к ним то, что считал нужным, желая отвести от себя подозрения в некомпетентности.
Это было несложно и очень разумно. Стоит признать существование малейших несовпадений – сложится впечатление, что ты не справляешься со своими обязанностями. Коглин считал, что Чессер не стоит такого внимания. По его мнению, Мичем придавал покупке крупного камня слишком большое значение. Он подозревал, что у Мичема есть своя причина держать Чессера под персональным контролем. Свой особый тайный интерес. Пусть так – он будет делать, что ему скажут. Но они потеряли Чессера, и теперь поздно указывать начальству на его ошибки. Им некогда будет работать, если уделять столько внимания всякой мелочи, вроде Чессера.
В свой доклад он включил отчеты нескольких самых надежных агентов Системы: подробные документальные свидетельства каждого часа жизни Чессера, подтверждающие ложь, что покупателем того большого камня была его богатая подружка. Она дала ему деньги на осуществление сделки и теперь является владелицей камня. Вся сделка была проста следствием их личных взаимоотношений. Отсюда Отдел Безопасности делает вывод, что Чессер не заслуживает никакого вознаграждения за эту продажу. Персональный контроль с Чессера был снят, и участвовавшие в нем агенты получили задание заняться другими, более неотложными делами.
Доклад вложили в досье Чессера и в срочном порядке отправили Мичему на противоположную сторону улицы. Коглин также послал четыре коробки с цветными слайдами, рассортированными в том порядке, в котором они были сняты в лугах и лесах Шантийи. Коглин не сомневался, что эти слайды покажутся Мичему весьма важным вещественным доказательством, требующим многих часов внимательного изучения.
Как он и думал, меньше чем через час Мичем позвонил и выразил благодарность Службе Безопасности за проведенную работу. Он с удовлетворением отметил, что выражавшееся в докладе мнение об ограниченных способностях и незначительности Чессера совпадает с его собственным. Мичем также согласился с тем, что необходимость держать Чессера под постоянным наблюдением отпала. «Мы и так уделили ему слишком много внимания», – прибавил он немного извиняющимся тоном. Словно только сейчас вспомнив, Мичем упомянул слайды. Он уже просмотрел их, но хотел оставить у себя для более внимательного изучения.
Таким образом, Коглин отделался от Мичема, а Чессер ускользнул от бдительного ока Системы.
ГЛАВА 11
– Я просто хотела проверить.
– Себя или меня? – спросил Чессер.
– Конечно, тебя, – ответила Марен. – Влюбленные часто испытывают друг друга.
– Это ребячество.
– Напротив. Это совсем не по-детски. Ты тоже так со мной поступал.
– Не было такого. Когда?
– Много раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Чессер знал, куда они шли: за ними тянулся след примятой травы. Подойдя к вершине, он решил проползти оставшиеся несколько футов и посмотреть на них сверху. Однако в этот момент в нем вдруг проснулось чувство собственного достоинства. Он ужаснулся своему поступку и понял, насколько глупо себя ведет. Резко повернувшись, он пошел назад, к дому.
Чессер так и не увидел, как леди Болдинг и Марен лежали в небольшой низинке, наполовину скрытые густой травой. Их поза была совершенно невинной: ноги почти соприкасались, головы в разные стороны – стрелки часов, голубая и розовая, показывающие ровно шесть. Они о чем-то болтали, и палец леди Болдинг легонько щекотал босые ноги Марен, которая, казалось, не замечала или не придавала этому значения.
Поднявшись на обратном пути на небольшой пригорок перед домом, Чессер услышал, как в воздухе что-то просвистело и шлепнулось неподалеку от него. Мячик для гольфа. Он осмотрелся и увидел Мэсси, замахнувшегося для следующего удара. Чессер пригнулся и пустился бегом, чтобы поскорее убраться из-под обстрела. Он услышал, как над ним просвистел еще один мяч. Похоже, Мэсси нарочно целился в него. Он сказал про себя пару теплых слов в адрес Мэсси, быстро простил его, решив, что старикашка просто не видит, куда кидает.
Все тот же Хикки унес клюшки для гольфа, и, когда Чессер подошел, Мэсси уже сидел за столом на открытом воздухе.
– Выпейте, – предложил Мэсси. Чессер с радостью согласился.
– Только что мне звонили из сыскного агентства, о котором я вам говорил. Похоже, они что-то разнюхали. Но пока не узнают наверняка, никогда ничего не скажут. Это профессионалы высокого класса. Они обещали мне прислать отчет в понедельник, во второй половине дня.
Чессер был заинтригован, и ему не терпелось узнать, что сделано, но он решил подождать, пока Мэсси сам не заведет разговор. Он не верил, что можно найти бриллиант, даже при тех огромных возможностях, которыми располагал Мэсси, но это сообщение, похоже, подавало надежду. Однако он по-прежнему рассчитывал, что Мэсси его простит. Но тут-то он просчитался. У Мэсси были свои соображения.
– Если не ошибаюсь, вы возвращаетесь в Лондон в понедельник, – сказал Мэсси.
– Да, приходится.
– В Систему?
Чессер кивнул. Мэсси продолжал:
– Офис одной из моих дочерних компаний находится там же, на Хэрроухауз. Следующий дом за номером одиннадцать, «Мид-Континентал Ойл». Так-то вот.
– Меня это удивило.
– Она занимает дом номер тринадцать уже много лет. – Я имел в виду, что вы назвали дом номер одиннадцать Системой. Так ее называют только те, кто ведет с ней торговые операции.
– Интересное дело – бриллианты, – вдруг сказал Мэсси, глядя куда-то вдаль.
Чессер хотя и злился, но чувствовал себя гораздо лучше. Питье оказалось весьма приятно на вкус, и к нему вернулась уверенность в своих силах. Хватит любовных глупостей. Сейчас он расскажет Мэсси парочку потрясающих историй про бриллианты. На посторонних они всегда производят впечатление.
– Знаете, что говорили об алмазах древние персы?
– Да, – сказал Мэсси. Получилось так, будто он зажал Чессеру рот рукой. – Раньше персы верили, что драгоценные камни, алмазы в том числе, создал Сатана – Бог творил только полезные вещи. Сатана хотел разжечь человеческую алчность.
Наверно, старый хрен прочел это где-нибудь и случайно запомнил. Чессер выбрал еще одну историю из своего репертуара. Знаменитая кража драгоценностей французской короны в 1792 году. Тут были замешаны политические интересы. Был украден алмаз «Хоуп», известный впоследствии как Голубой Таверньер. Чессер начал:
– В тысяча семьсот девяносто втором…
– В Бирме, – перебил его Мэсси, – слово «чайн» означает одновременно мышьяк и алмаз. Бирманцы считают: и то и другое губительно.
Этого Чессер никогда не слышал.
– Так думают многие люди, – продолжал Мэсси.
– Я тоже начинаю верить в это, – сказал Чессер с горькой усмешкой.
– В шестнадцатом веке Челлини пытались подсыпать в салат алмазную пыль, веря, что это приведет к мгновенной смерти.
– Мария, королева Шотландская, носила алмаз для защиты от яда, – ухитрился вставить слово Чессер.
– Три алмаза, – поправил его Мэсси. – От опасности, болезни и яда. Жаль, что у нее не было еще одного – от топора.
Он улыбнулся и опять не дал Чессеру сказать хоть что-нибудь.
– Когда представишь, в скольких убийствах и войнах виноваты алмазы, невольно проникаешься мыслью, что персы были правы насчет Сатаны. А вы как думаете?
– Не знаю.
Чессер хотел поразить Мэсси своими познаниями, но тот, очевидно, много знал об алмазах. Чессер решил сменить тему. В холле он заметил прекрасный рисунок Климта: женщины-любовницы с распущенными волосами.
Где Мэсси достал его?
Мэсси пропустил его вопрос мимо ушей.
– Хорошо, пусть алмазы изобрел Дьявол, – сказал он, – но Система должна благодарить силы ада за то, что они контролируют рынок. – Он сделал паузу и добавил с горечью: – Может, она так и делает.
Это был точный удар. Чессер почувствовал, что он и миллиардер поняли друг друга без слов. Система не нравилась им обоим. Однако Чессер не думал, что Мэсси ненавидит ее так же, как и он. У него нет на то оснований. Вполне возможно, он начал этот разговор, чтобы прощупать Чессера. Мэсси может оказаться личным другом Мичема или сэра Гарольда.
– Вот над чем стоит подумать, – продолжал Мэсси, – сколько алмазов выкачала Система из своих месторождений и из других источников за последние двадцать лет?
Чессер пожал плечами с безразличным видом.
– Не забудьте, что я говорю только о ювелирных алмазах, а не о промышленном мусоре. Попробуйте догадаться.
– Понятия не имею.
– Примерно восемьдесят миллионов карат, – сообщил Мэсси.
– По вашим оценкам?
– Это точные данные.
– На чем они основаны?
– На ежегодных отчетах Системы.
В этот момент солнце скрылось за облаком и все вокруг померкло. Легкий ветер доносил до Чессера запах клевера. Он повернулся, чтобы насладиться его ароматом, и сидел лицом к дому, спиной к склону холма.
Мэсси продолжал:
– Теперь разрешите мне спросить вас вот о чем: сколько ювелирных алмазов продала Система за эти двадцать лет?
– Все, что у нее были.
– Ни в коем случае.
– Сколько же тогда? – спросил Чессер из вежливости – ему было все равно.
– Шестьдесят миллионов карат.
Мэсси помолчал, чтобы эта цифра дошла до сознания Чессера. Но тот не мог понять, в чем тут дело и что Мэсси хочет этим сказать. То, что Система получает много алмазов и продает много алмазов, не произвело на него никакого впечатления.
– Вычтите из общего количества сколько было продано, – пояснил свою мысль Мэсси.
– Получается двадцать миллионов карат.
– Это столько, сколько Система оставила себе. Колоссальные запасы, увеличивающиеся примерно на миллион карат каждый год. Сейчас накоплено двадцать миллионов карат. Это основополагающее правило для картелей. Спрос всегда должен немного превышать предложение, чтобы цена постоянно росла. С 1960 года количество бриллиантов практически удвоилось. Однако их акции выросли в цене, и гораздо больше, чем акции промышленных компаний, например, где рост стоимости акций – всего двадцать пять процентов – немногим больше, чем рост стоимости жизни.
– Что делает алмазы неплохим вложением капитала.
– Вроде того.
– Многие строят на них свои состояния. Мэсси ответил кивком.
– Представьте, в один прекрасный день эти двадцать миллионов карат, припрятанные Системой, попадут на рынок и найдется человек, который сможет распродать их.
– Такого никогда не будет. Иначе снизится цена.
– Цена мгновенно упадет почти до нуля. Бриллианты не будут стоить ничего.
– Тогда Системе тем более стоит попридержать свои запасы. Двадцать миллионов карат должны оставаться у них.
– Двенадцать миллиардов долларов. Сколько это алмазов! Вы только представьте!
Чессер пытался, но это было трудно.
– Это около четырех тонн драгоценных камней, – Мэсси продолжал подбрасывать пищу его воображению.
Теперь и Чессера захватила эта идея. Мэсси ясно видел это.
– Где, по-вашему, все эти алмазы сейчас? – спросил он.
– В Йоганнесбурге, – попробовал угадать Чессер. Мэсси покачал головой.
– Вы, наверно, сотни раз проходили прямо над ними. В доме одиннадцать, на Хэрроухауз.
Чессер представил себе Мичема, с важным видом восседающего на груде алмазов стоимостью двенадцать миллиардов долларов.
– Над этим стоит подумать, – сказал Мэсси и тут же поднялся, чтобы поприветствовать леди Болдинг и Марен, вернувшихся с прогулки. Обе разомлели; им хотелось пить.
ГЛАВА 10
в ту же среду, только немного пораньше, когда стало ясно, что Чессер не приедет в «Коннахт», Коглин приказал немедленно обшарить все лучшие отели Лондона. Когда ни в одном из них Чессера не оказалось, Коглин послал Мичему свое заключение. Он не упомянул, что Служба Безопасности прекратила слежку за Чессером.
Он просто воспользовался теми сведениями, которые получил от своих агентов, и добавил к ним то, что считал нужным, желая отвести от себя подозрения в некомпетентности.
Это было несложно и очень разумно. Стоит признать существование малейших несовпадений – сложится впечатление, что ты не справляешься со своими обязанностями. Коглин считал, что Чессер не стоит такого внимания. По его мнению, Мичем придавал покупке крупного камня слишком большое значение. Он подозревал, что у Мичема есть своя причина держать Чессера под персональным контролем. Свой особый тайный интерес. Пусть так – он будет делать, что ему скажут. Но они потеряли Чессера, и теперь поздно указывать начальству на его ошибки. Им некогда будет работать, если уделять столько внимания всякой мелочи, вроде Чессера.
В свой доклад он включил отчеты нескольких самых надежных агентов Системы: подробные документальные свидетельства каждого часа жизни Чессера, подтверждающие ложь, что покупателем того большого камня была его богатая подружка. Она дала ему деньги на осуществление сделки и теперь является владелицей камня. Вся сделка была проста следствием их личных взаимоотношений. Отсюда Отдел Безопасности делает вывод, что Чессер не заслуживает никакого вознаграждения за эту продажу. Персональный контроль с Чессера был снят, и участвовавшие в нем агенты получили задание заняться другими, более неотложными делами.
Доклад вложили в досье Чессера и в срочном порядке отправили Мичему на противоположную сторону улицы. Коглин также послал четыре коробки с цветными слайдами, рассортированными в том порядке, в котором они были сняты в лугах и лесах Шантийи. Коглин не сомневался, что эти слайды покажутся Мичему весьма важным вещественным доказательством, требующим многих часов внимательного изучения.
Как он и думал, меньше чем через час Мичем позвонил и выразил благодарность Службе Безопасности за проведенную работу. Он с удовлетворением отметил, что выражавшееся в докладе мнение об ограниченных способностях и незначительности Чессера совпадает с его собственным. Мичем также согласился с тем, что необходимость держать Чессера под постоянным наблюдением отпала. «Мы и так уделили ему слишком много внимания», – прибавил он немного извиняющимся тоном. Словно только сейчас вспомнив, Мичем упомянул слайды. Он уже просмотрел их, но хотел оставить у себя для более внимательного изучения.
Таким образом, Коглин отделался от Мичема, а Чессер ускользнул от бдительного ока Системы.
ГЛАВА 11
– Я просто хотела проверить.
– Себя или меня? – спросил Чессер.
– Конечно, тебя, – ответила Марен. – Влюбленные часто испытывают друг друга.
– Это ребячество.
– Напротив. Это совсем не по-детски. Ты тоже так со мной поступал.
– Не было такого. Когда?
– Много раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50