– Ну коли ему нравятся, пусть носит, – заметил Илюха. – Вырастет, как раз впору станут.
После этих слов Илюха повесил на пояс выбранную ранее булаву, захватил топор и был готов уже выйти наружу. Но тут он заметил унылый вид Любавы и сверхкислую физиономию Изи.
– Чего пригорюнились-то? – не понял счастливый богатырь.
– Да так, – промямлил Изя и издал такой страдальческий вздох, на который был способен только старый черт.
Вздох Соловейки был, конечно, не таким красочным, но дополнил общую картину.
Тут, глядя на озадаченного богатыря и не надеясь, что правильное решение быстро придет в его голову, Мотя взял на себя ответственность и подсказал Илюхе причину такой смены настроения. Солнцевский с удивлением обнаружил у себя в голове непонятно откуда-то взявшуюся мысль, и тут же, приняв ее за свою, выдал предложение своим товарищам.
– Слушай, Изя. Ты не будешь против, если из наших общих денег, так сказать, в честь вступления в должность, взять немного и потратить вам с Любавой на амуницию. Я, конечно, понимаю, что нам нужны деньги, но...
– Да боже мой, я вас умоляю! – перебил компаньона черт. – Да конечно, наш бюджет выдержит небольшие траты ради поднятия духа вверенного мне подразделения.
– Вот и прекрасно. Значит, давайте поступим так: вы тут с Любавой присмотрите себе по подарку, а я схожу во дворец, послужу немного князю. По-любому встречаемся в «Чумных палатах» в обед, – подвел итог Солнцевский и запоздало одернул себя: – Если, конечно, Захар не против. Это ведь как-никак княжеская оружейная комната.
– Если будете держать языки за зубами, в общем не против, – пожал плечами кузнец.
На том и порешили. Илюха отправился на свой первый рабочий день в новом качестве, а Изя с Соловейкой, заговорщицки подмигнув друг дружке, остались в княжеском оружейном зале. Тут же остался и Мотя, несмотря на все его протесты и жгучее желание отправиться в своей обновке вместе с хозяином.
* * *
Что ни говори, а появление Илюхи в княжеском дворце даже по самым скромным меркам произвело фурор. Хотя вся стража и была предупреждена о новом богатыре, причем из воинствующих монахов, но сама фигура Солнцевского, да еще в новой средневековой косухе, добила ратников окончательно. Сперва они, ввиду частичной потери речи, даже не смогли толком объяснить, где именно происходит утреннее совещание. Однако Илюха взял этот процесс в свои руки (а точнее, тряхнув за грудки первого попавшегося молодца) и после объяснения политики партии неразумному народу ввалился в зал совещаний почти вовремя.
Пришествие нового богатыря в княжеские покои тоже произвело достойное впечатление на присутствующих. В обморок, конечно, никто не упал, но в оцепенение впали основательно. Как ни странно, первым очухался неугомонный Микишка:
– Мы его на службу приняли, облагодетельствовали, крышу над головой дали, а он, вишь, как разоделся! Срамота одна, да и только!
На дьячка в очередной раз никто не обратил внимания, разве только князь чуть поморщился.
– Не мы, а я, – уточнил Берендей и обратился к Солнцевскому: – Приветствуем тебя на нашем совете, славный богатырь. Думаю, что твое опоздание объясняется какими-то значительными событиями.
– Ну так! – сообразил ответить Солнцевский, вспоминая процесс примерки новой амуниции у Захара. – Государственная надобность.
Как ни странно, но такая детская отмазка прошла на ура. Тут в разговор согласно табелю о рангах вступил воевода.
– Скажите, святой отец, – начал тот издалека. – В вашем монастыре все воины так одевались?
– Срам один! – тут же внес свой вклад в разговор противный толмач.
– А что, клевый прикид. И от пера защитит, и в драке не мешает, – пояснил браток, не обращая внимания на Микишку, и, спохватившись, добавил: – Да я и не святой отец.
– Ну конечно, конечно, коли святой отец решил покинуть монастырские стены и мечом нести слово Господа нашего на земле, так мы не будем всуе вспоминать сан нашего нового витязя.
– Булавой, – не удержался и поправил своего непосредственного начальника Илюха. – С мечом у меня как-то не сложилось.
– Орудие в твоих руках лишь карающая рука Господа. Неважно, что именно он вложил в твою руку, – заметил князь.
– Просто с бейсбольной битой в свое время у меня неплохо получалось управляться.
– Расстрига, – буркнул дьячок и спрятался от сурового взгляда Илюхи за трон Берендея.
Тут возникла небольшая пауза, так как присутствующие на совете богатыри продолжали пялиться на косуху, а воевода изо всех сил пытался привести бурно пляшущие мысли в соответствие с «Уставом караульной службы в граде Киеве». Как и подобает ситуации, заминку прервал самый мудрый из присутствующих за столом.
– Так мы продолжим, – огласил князь свою волю и суетливо заерзал в огромном кресле во главе стола. – Сегодня на нашем военном совете, помимо основных его членов – воеводы Севастьяна, сотников Добрыни Никитича, Алеши Поповича, Мартына Лихосватского, еще присутствуют два новых богатыря нашей дружины: Илья Муромец и Илья Солнцевский. Ввиду перспективности этих витязей я счел возможным их присутствие на совете.
Постоянные члены совета восприняли это известие без всякого энтузиазма, но воля князя – закон, и всем оставалось только смириться с двумя новыми богатырями на совете.
Между тем князь закончил и кивнул головой своему воеводе, чтобы тот сделал основной доклад. Севастьян собрался с мыслями, окинул присутствующих строгим взглядом и продолжил прерванный приходом Илюхи совет.
Оказалось, что Солнцевский пропустил совсем немного и без труда понял, о чем был разговор. В переложении на современный язык, Севастьян проводил политинформацию. Тут, наверное, необходимо небольшое пояснение для молодых читателей. Более зрелые люди наверняка до сих пор с ужасом вспоминают школьные, студенческие и рабочие двадцатиминутки политической грамоты. Дело тут в том, что по повелению свыше собирается вместе группа лиц и дежурный сообщает этой группе все происшедшие за последнее время события в политической жизни страны и всего мира.
В нашем случае обошлись одной страной с ее многочисленными соседями. Пробежавшись буквально галопом по насущным проблемам дружины (амуниция, оружие, лошади, неумеренное потребление горячительных напитков), воевода подошел к основной теме. По напряженному лицу старого вояки было видно, что этот разговор дается ему нелегко.
– Вы все, конечно, знаете, что две недели назад из славного града Галича прибыло посольство во главе с князем Вилорием, сыном местного правителя князя Святополка.
Степенное кивание бородатыми головами витязей свидетельствовало о том, что сей факт не являлся ни для кого тайной.
– Ни княжеский двор, ни посольство не делали секрета из того, что Вилорий прибыл просить руки дочери князя, несравненной (Лихосватский с Поповичем криво ухмыльнулись) княжны Сусанны.
Тут Севастьян замялся и торопливо стер пот с изрезанного морщинами лба.
– Так это просто замечательно, – позволил себе вставить слово Добрыня. – Этим браком мы упрочим и без того крепкую дружбу с Галичем и в случае войны сможем выставить объединенную дружину.
– Вилорий официально попросил руки Сусанны, а потом вдруг отказался от своих слов и собирается сегодня покинуть Киев. Пока эту новость никто не знает, но как только посольство начнет собираться в путь, скандал выплывет наружу и княжеский род будет опозорен. Такой позор можно смыть только кровью. Княжеская дочка – это не лежалый товар, его нельзя вначале взять, а потом вернуть обратно. Так что, как это ни прискорбно, следующую войну мы будем вести не вместе с Галичем, а против него.
Богатыри возмущенно загудели. Дав своим лучшим ратникам выпустить пар, Берендей величаво поднял руку, гомон моментально стих. Настало время говорить спокойно и по очереди. Каждый из присутствующих поднимался и высказывал свое мнение по данному поводу. После первого же выступления богатыря Илюха приуныл. Различаясь в подробностях, общий смысл речей выступавших был одинаковым: надо воевать. Видимо, мужики засиделись в казармах и теперь рвались в бой.
Участие в боевых действиях, тем более против своих же, русских, совсем не входило в планы новоиспеченного богатыря. Только-только обживаться начал, капусты нарубил, работенку нашел, и на тебе – воюй за честь какой-то не такой уж и опозоренной Сусанны. Подумаешь, хахаль слинял, с кем не бывает. Но не начинать же из-за этого войну?
Такие невеселые мысли бродили в короткостриженой голове бывшего братка. Когда подошла его очередь, Илюха встал, одернул косуху и, откашлявшись в кулак, начал. Речь его была короткой, но эмоциональной.
– Насколько я понял, у нас с галицкими до этого момента никаких проблем не возникало. Наоборот, в критической ситуации мы вправе были рассчитывать на помощь их бойцов. Зоны влияния давно полюбовно поделены, равновесие установлено, бабки капают. Так зачем же нам своими руками развязывать войну из-за глупой и нелепой выходки одного братана, то есть князя. Разрулить ситуацию сейчас можно вполне мирно с одним человеком, а не со всем Галичем. В наше смутное время с путевыми командами дружить надо, а не конфликтовать. Я готов взять на себя стрелку с этим Вилорием и попробовать утрясти сложившуюся проблемку. В конце концов, чего мы теряем? Ответку всегда включить успеем.
Все присутствующие ошалело смотрели на Солнцевского, пытаясь переварить услышанное. Как ни странно, но, несмотря на обилие незнакомых слов, смысл всем был абсолютно понятен.
– Я пытался говорить с молодым князем, – наконец нарушил молчание Берендей. – Он тоже не хочет войны, но жениться категорически отказывается. Но в главном Солнцевский прав: война с Галичем нам была бы совершенно некстати. Князь Святополк всегда был нашим надежным союзником.
– Так я об этом и говорю, – опять встрепенулся Илья. – Воевать надо только в том случае, когда все возможности ее избежать исчерпаны.
Судя по недовольным физиономиям богатырей, не все присутствующие разделяли это мнение, Воевода, как и подобает государственному человеку, принял сторону князя.
– Наверное, стоит еще раз попытаться поговорить с Вилорием.
– На том и порешили, – недолго раздумывая подвел итог Берендей. – Моя воля. Богатырю Илье Солнцевскому поручается провести разъяснительную беседу с князем Вилорием на предмет предотвращения войны и его женитьбы на дочери моей Сусанне.
И после небольшой паузы тихо добавил, обращаясь только к Илюхе:
– Только ты постарайся, чтобы у него не осталось следов после твоего разъяснения.
– Ну так не первый раз замужем, поляну видим.
К своему удивлению, Берендей опять понял смысл услышанного и объявил совещание закрытым. Микишка был просто счастлив от такого исхода совета и сиял, словно столовое серебро у хорошей хозяйки.
– Недолго этот расстрига во дворце задержится. Он еще не знает, во что ввязался. Не любит князь, когда его задания не выполняются, – довольно проурчал себе под нос дьячок, глядя вслед Солнцевскому.
Еще немного поразмыслив, Микишка сгреб со стола стопку пергаментов и бросился прочь из горницы.
* * *
Уже в коридоре Илюху окликнул Севастьян.
– Знаешь что, давай-ка я перед разговором с Вилорием тебя представлю нашей княжне.
– Зачем? – не понял Солнцевский.
– Хм... – замялся воевода. – Думаю, лишним это знакомство не будет.
Илюха пожал плечами, но спорить с непосредственным начальством не стал.
Хмурый Севастьян провел своего нового богатыря на женскую половину и, испросив у какой-то девицы разрешения войти, отворил двери в покои.
Воеводу и богатыря встретила приветливая Агриппина. Было заметно, что она несколько удивлена появлением таких гостей в ее покоях, но не подала виду. Тем более что уникальный наряд Солнцевского тут же занял все ее внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43