Или, по крайней мере, с подозреваемыми. И они не были полицейскими. А то, что случилось с тобой... я считаю тяжелым грехом, обрушившимся на меня.
— Но я и сам был далеко не новичком, — возразил Райм. — Мог бы просто отказаться туда идти, если бы считал место опасным.
— Но...
— Я не вовремя? — раздался голос у двери в спальню. Райм скосил глаза, ожидая увидеть на пороге Бергера, но это оказался Питер Тейлор. Линкольн вспомнил, что доктор обещал еще раз навестить его после приступа дисрефлексии. Райм уже предчувствовал, что доктор собрался прочесть ему пространную лекцию о Бергере и Обществе Леты. Сейчас Линкольн был не в настроении, чтобы все это выслушивать. Ему хотелось побыть одному и переварить признание Поллинга. Пока Райм еще не до конца проанализировал его исповедь. Тем не менее, он дружелюбно пригласил доктора:
— Проходите, Питер.
— У вас очень своеобразная система безопасности. Линкольн, — улыбнулся Тейлор. — Полицейский у входа спросил, не доктор ли я, и, получив утвердительный ответ, тут же пропустил в дом. А если я назовусь адвокатом или бухгалтером, проблем тоже не будет?
Райм засмеялся:
— Сейчас мы с вами побеседуем, — сказал он и взглянул на Поллинга. — Не переживай, Джим. Такова моя судьба: оказаться не в том месте и в неподходящее время.
— Спасибо, Линкольн. — Поллинг опустил руку на правое плечо Райма и тихонько сжал его.
Райм кивнул, и чтобы погасить возникшую было неловкость, представил мужчин друг другу:
— Джим, это Питер Тейлор, один из моих врачей. А это Джим Поллинг, мой бывший сослуживец.
— Рад познакомиться, — кивнул Тейлор, протягивая руку. Момент был достойным внимания, и Райм проследил глазами за этим движением. В тот же момент ему в глаза бросился глубокий шрам в форме полумесяца, пересекавший указательный палец врача.
— Нет! — закричал Линкольн.
— Так ты тоже коп?! — воскликнул Тейлор и, удерживая правой рукой ладонь Поллинга, выбросил вперед левую с зажатым в кулаке ножом. Он трижды ударил Джима под ребра, аккуратно поворачивая лезвие с ловкостью настоящего хирурга. Сразу было видно, что он старается не повредить драгоценную кость.
Глава тридцать шестая
В два длинных шага Тейлор оказался у кровати Райма. Он выхватил из-под пальца Линкольна пульт управления и отшвырнул его в сторону. Детектив набрал в легкие воздух, чтобы закричать, но доктор остановил его:
— Тот констебль тоже мертв. — И он кивнул на дверь, подразумевая охранника на улице. Как зачарованный, Тейлор уставился на бившегося в конвульсиях Поллинга, разбрызгивавшего кровь по стенам и полу.
— Джим! — кричал Райм. — О нет, нет...
Руки капитана обхватили распоротую грудь. Комнату заполнил отвратительный хлюпающий звук, рвущийся из его горла, и стук ботинок по полу. Потом он затихло. Через секунду Поллинг дернулся последний раз, и умер. Его выкатившиеся глаза уставились в потолок.
Повернувшись к кровати и медленно обходя ее, Тейлор, не отрываясь, смотрел на Райма. Его рука продолжала сжимать нож, а дыхание стало тяжелым.
— Кто ты такой? — задыхаясь, спросил Линкольн.
Тейлор молча обхватил пальцами руку Райма и несколько раз сжал ее. Тот не мог сказать, сильно или нет. Потом доктор взял единственный действующий палец детектива и, погладив его окровавленным лезвием ножа, засунул кончик под ноготь.
Райм почувствовал боль и странное ощущение подступающей тошноты. Затем оно усилилось, и Линкольн начал давиться воздухом.
Потом, видимо, Тейлора что-то насторожило, и он замер на полувздохе. Наклонившись, он внимательно посмотрел на подставку для книг, где покоился том «Преступления в Старом Нью-Йорке».
— Так вот оно что... Вы все же нашли его... Вся полиция должна гордиться, что ты снова в их рядах. Линкольн Райм. Я рассчитывал, что пройдут дни, пока вы обнаружите дом, а за это время собаки успеют обглодать тело Мэгги до костей.
— Зачем же ты делаешь все это?
Не удостаивая его ответом, Тейлор продолжал осматривать Райма, что-то бормоча себе под нос:
— Тогда ты не был таким безупречным. В старые времена. Тебе ведь случалось допускать ошибки. Раньше.
В старые времена... Что он имел в виду?
Доктор тряхнул волосами, седыми, а вовсе не каштановыми, и взгляд его упал на учебник по судебной экспертизе, написанный Раймом. Он сразу же узнал эту книгу, и тут Линкольн начал кое-что понимать.
— Так, значит, ты читал мою книгу. Штудировал ее в библиотеке. Той самой, что находится рядом с твоим домом.
В конце концов, 823-й действительно оказался заядлым читателем.
Итак, он ознакомился со всеми тонкостями криминалистики. Вот почему с такой тщательностью он заметал следы, постоянно носил перчатки, чтобы ненароком не оставить своих отпечатков. Большинство преступников не обращало бы внимания на те мелочи, про которые не забывал Тейлор. Он даже специально опрыскивал дешевым лосьоном место преступления.
Ну и, конечно же, учебник Райма был не единственной книгой, которая удостоилась его внимания.
«Места преступлений» он тоже тщательно изучил. Оттуда он и почерпнул мысль о возможности подбрасывания «ключевых» предметов, напоминающих о старом Нью-Йорке. И только Линкольн Райм мог догадаться об истинном значении этих предметов.
Тейлор взял в руки позвонок, подаренный им Райму восемь месяцев назад, и принялся машинально поглаживать его пальцами. Теперь Линкольн смотрел на когда-то так тронувший его подарок как на жуткую прелюдию к кошмару.
Глаза доктора были какими-то отсутствующими. Райм вспомнил, что и раньше замечал у Тейлора такой взгляд, когда тот обследовал его. Тогда он склонен был относить это на счет сосредоточенности врача, а теперь прекрасно понимал, что это проявление безумия. Питер постепенно утрачивал контроль над собой.
— Но скажи мне, — попросил Райм, — почему?
— Почему? — злобно прошептал Тейлор, ощупывая колено, икру и лодыжку Линкольна. — Потому что ты был замечательным человеком, Райм. Уникальным и неуязвимым.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, как можно наказать человека, желающего умереть? Убив его, ты всего-навсего исполнишь его желание. Поэтому мне хотелось пробудить в тебе вкус к жизни.
И тут Райм, наконец, все понял. Ответ пришел сам собой.
Старые времена...
— Это была подделка, имитация, — прошептал Райм. — Тот отчет от патологоанатома из Олбани. Ты сам его написал.
Колин Стэнтон... Питер Тейлор и был тем самым Колином Стэнтоном.
Тем человеком, всю семью которого убили на его глазах в китайском квартале. Мужем и отцом, стоящим в столбняке над окровавленными телами жены и детей, не знавшим, что предпринять.
Ты допускал ошибки. Раньше.
И теперь, как бы поздно это не произошло, все кусочки мозаики сложились в стройную картину.
Теперь стало понятным, почему он наблюдал за своими жертвами: за Ти-Джей Колфакс, Монелл и, наконец, за Кэрол Ганц. Он рисковал быть схваченным, когда предавался этому занятию, но ничего не мог с собой поделать. Тейлор наблюдал за ними так же, как когда-то смотрел на умирающих близких. Он хотел отомстить, но его долг врача не позволял ему собственноручно отнимать жизнь. И для того чтобы убивать, ему приходилось превращаться в своего духовного предтечу — Собирателя Костей, психопата Шнейдера из девятнадцатого века, семью которого уничтожила полицейская ошибка.
— После того как я вышел из психушки, мне удалось прочитать отчеты о расследовании того дела. О том, как ты не заметил спрятавшегося преступника и тот выбрался из квартиры. Я понял, что должен убить тебя. Но не мог этого сделать. Сам не знаю, почему... Я ждал, пока что-нибудь произойдет. Потом мне попалась книга про Джеймса Шнейдера... Он пережил то же самое, что выпало и на мою долю. Ведь он-то смог отомстить, так почему же не смогу отомстить и я?
Я разобрал их до костей.
— Но заключение о смерти, — напомнил Райм.
— Я составил его на собственном компьютере и отправил факс в полицейское управление. А потом стал другим человеком — Питером Тейлором. Только потом до меня дошло, почему я остановился именно на этой фамилии. А ты догадался? — Глаза Стэнтона переметнулись на таблицу, составленную детективами. — Ответ вот здесь.
Знает основы немецкого языка.
— "Шнейдер", — вздохнул Райм. — А по-английски — «Тейлор». Портной.
Стэнтон кивнул:
— Целые недели я проводил в библиотеке, изучая материалы по травмам позвоночника, а потом позвонил тебе. Я отрекомендовался специалистом по опорно-двигательному аппарату. Мне хотелось убить тебя при первой же встрече и, срезая с тебя плоть, наблюдать, как ты умираешь, истекая кровью. На это могло потребоваться несколько часов, а может и дней. И что же выяснилось? — Глаза его расширились. — Оказалось, что ты сам желаешь смерти!
Он склонился над Раймом:
— Я до сих пор вспоминаю тот день, когда впервые тебя увидел. Сукин ты сын! Ты был практически мертв, и я понял, что надо сделать. Заставить тебя снова ожить. Чтобы ты снова приобрел цель в жизни.
Таким образом, выяснилось, что его не интересовали личности похищенных. Ему было все равно.
— Значит, тебе было наплевать, уцелеет жертва или нет.
— Ну, разумеется. Передо мной стояла задача заставить тебя захотеть спасать их от смерти.
— А узел, — вдруг вспомнил Райм, глядя на веревочную петлю, свисающую со стены рядом с таблицей. — Это тот самый, что применяется в хирургии?
Тейлор кивнул.
— Ну, разумеется, я мог бы и сам догадаться. А откуда шрам на твоем пальце?
— На пальце? — нахмурился доктор. — Как же ты... Ах, да! Шея. Ты снял отпечаток с шеи Ханны. Я знал, что в принципе это возможно, но не придал значения, — сейчас он злился на себя. — В психушке я расколол стакан, чтобы вскрыть себе вены, и порезался, — безумными глазами он уставился на шрам.
— Но ведь смерть твоей жены и детей, — спокойно произнес Райм, — это просто случайность. Жуткая, кошмарная, несправедливая, но все-таки случайность. Никто ничего не сделал умышленно. Произошла ошибка, и мне очень жаль, что она привела к таким последствиям.
— А ты помнишь, что написано тобой в предисловии к собственному учебнику? — почти пропел Тейлор и тут же сам процитировал: — «Криминалист обязан помнить, что любое действие влечет за собой определенные последствия. Присутствие преступника изменяет каждое место преступления, какими бы незначительными эти изменения не казались. Поняв это, можно идентифицировать преступника и определить его местонахождение, с тем чтобы справедливость восторжествовала». — Стэнтон ухватил Райма за волосы и приблизил к себе его лицо. Линкольн ощутил дыхание психопата на своей коже и увидел капельки пота, выступившие на посеревших щеках доктора. — Так вот, я — всего лишь последствие твоих действий.
— Ну, и что ты собираешься сделать? Убить меня? Теперь это не имеет никакого значения.
Стэнтон отпустил его волосы и отпрянул от постели.
— Ты хочешь знать, что я собираюсь сделать? — зашипел он. — Убить твоего доктора Бергера. Но не так, как это делает он. Никаких снотворных, уколов и выпивки. Посмотрим, как ему понравится смерть, выдержанная в старомодном стиле. Потом настанет очередь твоего друга Селитто. А офицер Сакс?
Что ж, и ее тоже. Один раз удача ей улыбнулась, но можно попробовать еще раз. Повторное захоронение, так сказать. Ну и, разумеется, Тома. Он умрет прямо здесь, на твоих глазах. Уж его-то я разберу по косточкам. Медленно и с удовольствием. — Дыхание его участилось и стало прерывистым. — Может быть, прямо сегодня им и займусь. Когда он вернется?
— Ошибку совершил я. — Райм закашлялся и, вздохнув поглубже, повторил: — Я во всем виноват, можешь делать со мной все, что хочешь.
— Нет, виноваты вы все.
— Нет, ты не можешь... — Линкольн снова подавился воздухом, что едва не привело к приступу, но справился с собой. Стэнтон внимательно наблюдал за ним.
— Ты не можешь причинить им вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Но я и сам был далеко не новичком, — возразил Райм. — Мог бы просто отказаться туда идти, если бы считал место опасным.
— Но...
— Я не вовремя? — раздался голос у двери в спальню. Райм скосил глаза, ожидая увидеть на пороге Бергера, но это оказался Питер Тейлор. Линкольн вспомнил, что доктор обещал еще раз навестить его после приступа дисрефлексии. Райм уже предчувствовал, что доктор собрался прочесть ему пространную лекцию о Бергере и Обществе Леты. Сейчас Линкольн был не в настроении, чтобы все это выслушивать. Ему хотелось побыть одному и переварить признание Поллинга. Пока Райм еще не до конца проанализировал его исповедь. Тем не менее, он дружелюбно пригласил доктора:
— Проходите, Питер.
— У вас очень своеобразная система безопасности. Линкольн, — улыбнулся Тейлор. — Полицейский у входа спросил, не доктор ли я, и, получив утвердительный ответ, тут же пропустил в дом. А если я назовусь адвокатом или бухгалтером, проблем тоже не будет?
Райм засмеялся:
— Сейчас мы с вами побеседуем, — сказал он и взглянул на Поллинга. — Не переживай, Джим. Такова моя судьба: оказаться не в том месте и в неподходящее время.
— Спасибо, Линкольн. — Поллинг опустил руку на правое плечо Райма и тихонько сжал его.
Райм кивнул, и чтобы погасить возникшую было неловкость, представил мужчин друг другу:
— Джим, это Питер Тейлор, один из моих врачей. А это Джим Поллинг, мой бывший сослуживец.
— Рад познакомиться, — кивнул Тейлор, протягивая руку. Момент был достойным внимания, и Райм проследил глазами за этим движением. В тот же момент ему в глаза бросился глубокий шрам в форме полумесяца, пересекавший указательный палец врача.
— Нет! — закричал Линкольн.
— Так ты тоже коп?! — воскликнул Тейлор и, удерживая правой рукой ладонь Поллинга, выбросил вперед левую с зажатым в кулаке ножом. Он трижды ударил Джима под ребра, аккуратно поворачивая лезвие с ловкостью настоящего хирурга. Сразу было видно, что он старается не повредить драгоценную кость.
Глава тридцать шестая
В два длинных шага Тейлор оказался у кровати Райма. Он выхватил из-под пальца Линкольна пульт управления и отшвырнул его в сторону. Детектив набрал в легкие воздух, чтобы закричать, но доктор остановил его:
— Тот констебль тоже мертв. — И он кивнул на дверь, подразумевая охранника на улице. Как зачарованный, Тейлор уставился на бившегося в конвульсиях Поллинга, разбрызгивавшего кровь по стенам и полу.
— Джим! — кричал Райм. — О нет, нет...
Руки капитана обхватили распоротую грудь. Комнату заполнил отвратительный хлюпающий звук, рвущийся из его горла, и стук ботинок по полу. Потом он затихло. Через секунду Поллинг дернулся последний раз, и умер. Его выкатившиеся глаза уставились в потолок.
Повернувшись к кровати и медленно обходя ее, Тейлор, не отрываясь, смотрел на Райма. Его рука продолжала сжимать нож, а дыхание стало тяжелым.
— Кто ты такой? — задыхаясь, спросил Линкольн.
Тейлор молча обхватил пальцами руку Райма и несколько раз сжал ее. Тот не мог сказать, сильно или нет. Потом доктор взял единственный действующий палец детектива и, погладив его окровавленным лезвием ножа, засунул кончик под ноготь.
Райм почувствовал боль и странное ощущение подступающей тошноты. Затем оно усилилось, и Линкольн начал давиться воздухом.
Потом, видимо, Тейлора что-то насторожило, и он замер на полувздохе. Наклонившись, он внимательно посмотрел на подставку для книг, где покоился том «Преступления в Старом Нью-Йорке».
— Так вот оно что... Вы все же нашли его... Вся полиция должна гордиться, что ты снова в их рядах. Линкольн Райм. Я рассчитывал, что пройдут дни, пока вы обнаружите дом, а за это время собаки успеют обглодать тело Мэгги до костей.
— Зачем же ты делаешь все это?
Не удостаивая его ответом, Тейлор продолжал осматривать Райма, что-то бормоча себе под нос:
— Тогда ты не был таким безупречным. В старые времена. Тебе ведь случалось допускать ошибки. Раньше.
В старые времена... Что он имел в виду?
Доктор тряхнул волосами, седыми, а вовсе не каштановыми, и взгляд его упал на учебник по судебной экспертизе, написанный Раймом. Он сразу же узнал эту книгу, и тут Линкольн начал кое-что понимать.
— Так, значит, ты читал мою книгу. Штудировал ее в библиотеке. Той самой, что находится рядом с твоим домом.
В конце концов, 823-й действительно оказался заядлым читателем.
Итак, он ознакомился со всеми тонкостями криминалистики. Вот почему с такой тщательностью он заметал следы, постоянно носил перчатки, чтобы ненароком не оставить своих отпечатков. Большинство преступников не обращало бы внимания на те мелочи, про которые не забывал Тейлор. Он даже специально опрыскивал дешевым лосьоном место преступления.
Ну и, конечно же, учебник Райма был не единственной книгой, которая удостоилась его внимания.
«Места преступлений» он тоже тщательно изучил. Оттуда он и почерпнул мысль о возможности подбрасывания «ключевых» предметов, напоминающих о старом Нью-Йорке. И только Линкольн Райм мог догадаться об истинном значении этих предметов.
Тейлор взял в руки позвонок, подаренный им Райму восемь месяцев назад, и принялся машинально поглаживать его пальцами. Теперь Линкольн смотрел на когда-то так тронувший его подарок как на жуткую прелюдию к кошмару.
Глаза доктора были какими-то отсутствующими. Райм вспомнил, что и раньше замечал у Тейлора такой взгляд, когда тот обследовал его. Тогда он склонен был относить это на счет сосредоточенности врача, а теперь прекрасно понимал, что это проявление безумия. Питер постепенно утрачивал контроль над собой.
— Но скажи мне, — попросил Райм, — почему?
— Почему? — злобно прошептал Тейлор, ощупывая колено, икру и лодыжку Линкольна. — Потому что ты был замечательным человеком, Райм. Уникальным и неуязвимым.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, как можно наказать человека, желающего умереть? Убив его, ты всего-навсего исполнишь его желание. Поэтому мне хотелось пробудить в тебе вкус к жизни.
И тут Райм, наконец, все понял. Ответ пришел сам собой.
Старые времена...
— Это была подделка, имитация, — прошептал Райм. — Тот отчет от патологоанатома из Олбани. Ты сам его написал.
Колин Стэнтон... Питер Тейлор и был тем самым Колином Стэнтоном.
Тем человеком, всю семью которого убили на его глазах в китайском квартале. Мужем и отцом, стоящим в столбняке над окровавленными телами жены и детей, не знавшим, что предпринять.
Ты допускал ошибки. Раньше.
И теперь, как бы поздно это не произошло, все кусочки мозаики сложились в стройную картину.
Теперь стало понятным, почему он наблюдал за своими жертвами: за Ти-Джей Колфакс, Монелл и, наконец, за Кэрол Ганц. Он рисковал быть схваченным, когда предавался этому занятию, но ничего не мог с собой поделать. Тейлор наблюдал за ними так же, как когда-то смотрел на умирающих близких. Он хотел отомстить, но его долг врача не позволял ему собственноручно отнимать жизнь. И для того чтобы убивать, ему приходилось превращаться в своего духовного предтечу — Собирателя Костей, психопата Шнейдера из девятнадцатого века, семью которого уничтожила полицейская ошибка.
— После того как я вышел из психушки, мне удалось прочитать отчеты о расследовании того дела. О том, как ты не заметил спрятавшегося преступника и тот выбрался из квартиры. Я понял, что должен убить тебя. Но не мог этого сделать. Сам не знаю, почему... Я ждал, пока что-нибудь произойдет. Потом мне попалась книга про Джеймса Шнейдера... Он пережил то же самое, что выпало и на мою долю. Ведь он-то смог отомстить, так почему же не смогу отомстить и я?
Я разобрал их до костей.
— Но заключение о смерти, — напомнил Райм.
— Я составил его на собственном компьютере и отправил факс в полицейское управление. А потом стал другим человеком — Питером Тейлором. Только потом до меня дошло, почему я остановился именно на этой фамилии. А ты догадался? — Глаза Стэнтона переметнулись на таблицу, составленную детективами. — Ответ вот здесь.
Знает основы немецкого языка.
— "Шнейдер", — вздохнул Райм. — А по-английски — «Тейлор». Портной.
Стэнтон кивнул:
— Целые недели я проводил в библиотеке, изучая материалы по травмам позвоночника, а потом позвонил тебе. Я отрекомендовался специалистом по опорно-двигательному аппарату. Мне хотелось убить тебя при первой же встрече и, срезая с тебя плоть, наблюдать, как ты умираешь, истекая кровью. На это могло потребоваться несколько часов, а может и дней. И что же выяснилось? — Глаза его расширились. — Оказалось, что ты сам желаешь смерти!
Он склонился над Раймом:
— Я до сих пор вспоминаю тот день, когда впервые тебя увидел. Сукин ты сын! Ты был практически мертв, и я понял, что надо сделать. Заставить тебя снова ожить. Чтобы ты снова приобрел цель в жизни.
Таким образом, выяснилось, что его не интересовали личности похищенных. Ему было все равно.
— Значит, тебе было наплевать, уцелеет жертва или нет.
— Ну, разумеется. Передо мной стояла задача заставить тебя захотеть спасать их от смерти.
— А узел, — вдруг вспомнил Райм, глядя на веревочную петлю, свисающую со стены рядом с таблицей. — Это тот самый, что применяется в хирургии?
Тейлор кивнул.
— Ну, разумеется, я мог бы и сам догадаться. А откуда шрам на твоем пальце?
— На пальце? — нахмурился доктор. — Как же ты... Ах, да! Шея. Ты снял отпечаток с шеи Ханны. Я знал, что в принципе это возможно, но не придал значения, — сейчас он злился на себя. — В психушке я расколол стакан, чтобы вскрыть себе вены, и порезался, — безумными глазами он уставился на шрам.
— Но ведь смерть твоей жены и детей, — спокойно произнес Райм, — это просто случайность. Жуткая, кошмарная, несправедливая, но все-таки случайность. Никто ничего не сделал умышленно. Произошла ошибка, и мне очень жаль, что она привела к таким последствиям.
— А ты помнишь, что написано тобой в предисловии к собственному учебнику? — почти пропел Тейлор и тут же сам процитировал: — «Криминалист обязан помнить, что любое действие влечет за собой определенные последствия. Присутствие преступника изменяет каждое место преступления, какими бы незначительными эти изменения не казались. Поняв это, можно идентифицировать преступника и определить его местонахождение, с тем чтобы справедливость восторжествовала». — Стэнтон ухватил Райма за волосы и приблизил к себе его лицо. Линкольн ощутил дыхание психопата на своей коже и увидел капельки пота, выступившие на посеревших щеках доктора. — Так вот, я — всего лишь последствие твоих действий.
— Ну, и что ты собираешься сделать? Убить меня? Теперь это не имеет никакого значения.
Стэнтон отпустил его волосы и отпрянул от постели.
— Ты хочешь знать, что я собираюсь сделать? — зашипел он. — Убить твоего доктора Бергера. Но не так, как это делает он. Никаких снотворных, уколов и выпивки. Посмотрим, как ему понравится смерть, выдержанная в старомодном стиле. Потом настанет очередь твоего друга Селитто. А офицер Сакс?
Что ж, и ее тоже. Один раз удача ей улыбнулась, но можно попробовать еще раз. Повторное захоронение, так сказать. Ну и, разумеется, Тома. Он умрет прямо здесь, на твоих глазах. Уж его-то я разберу по косточкам. Медленно и с удовольствием. — Дыхание его участилось и стало прерывистым. — Может быть, прямо сегодня им и займусь. Когда он вернется?
— Ошибку совершил я. — Райм закашлялся и, вздохнув поглубже, повторил: — Я во всем виноват, можешь делать со мной все, что хочешь.
— Нет, виноваты вы все.
— Нет, ты не можешь... — Линкольн снова подавился воздухом, что едва не привело к приступу, но справился с собой. Стэнтон внимательно наблюдал за ним.
— Ты не можешь причинить им вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70