На лице Кэй было необычно много косметики. Одри напоминала застывшее привидение. Мэри Олдин всячески пыталась поддерживать за столом некое подобие разговора и была слегка раздражена тем, что Томас Ройд недостаточно хорошо ей в этом помогает. Хэрстл нервничал, и у него дрожали руки, когда он подавал овощи.
Обед подходил к концу, Невил с деланной небрежностью произнес:
– Пожалуй, схожу после обеда в Истерхед к Латимеру. Может быть, сыграем партию в бильярд.
– Возьми ключ от входной двери, – посоветовала Мэри. – На случай, если поздно вернешься.
– Хорошо.
Они перешли в гостиную, куда был подан кофе.
Включили радио. Передавали новости, и все с облегчением стали слушать.
Кэй, начавшая украдкой зевать еще за обедом, выразила желание лечь в постель. Она пожаловалась на головную боль.
– У вас есть аспирин? – спросила Мэри Олдин.
– Да, спасибо, – с этими словами Кэй вышла из комнаты.
Невил настроил приемник на музыкальную программу. Некоторое время он сидел молча, так ни разу и не взглянув на Одри. Съежившийся, он был похож на обиженного ребенка. Мэри Олдин невольно посочувствовала ему.
– Ладно, – сказал он наконец, стряхивая оцепенение. – Надо идти, если идти.
– Поедешь на машине или на пароме?
– На пароме, пожалуй. Нет смысла делать крюк в пятнадцать миль. Я с удовольствием прогуляюсь.
– Но ведь идет дождь.
– Ну и что. Надену барберри. – Он направился к двери. – Спокойной ночи.
В холле к нему подошел Хэрстл.
– Сэр, вы не могли бы подняться к леди Трессилиан? Она хочет вас видеть.
Невил взглянул на часы. Было десять.
Пожав плечами, он поднялся наверх и прошел по коридору к комнате леди Трессилиан. Постучав в дверь, подождал разрешения войти. Снизу из гостиной доносились голоса. Похоже, что все собирались сегодня лечь пораньше.
– Войдите, – раздался внятный голос леди Трессилиан. Невил вошел, осторожно затворив за собой дверь.
Леди Трессилиан уже приготовилась ко сну. Все лампы, за исключением настольной возле ее кровати, были погашены. Она, по-видимому, читала, но сейчас отложила книгу и поверх очков смотрела на Невила. Взгляд был тяжелый.
– Я хочу поговорить с тобой, Невил. Невил невольно улыбнулся.
– Слушаю, учитель.
Однако леди Трессилиан не была расположена шутить.
– Есть вещи, Невил, которые непозволительны в моем доме. У меня нет желания подслушивать чьи бы то ни было разговоры, но если ты и твоя жена желаете покричать друг на друга прямо под окнами моей спальни, то я не могу этого не слышать. Я догадываюсь, ты пытаешься вынудить Кэй развестись с тобой, чтобы потом снова жениться на Одри. Об этом не может быть и речи.
Было заметно, что Невил с трудом сдерживает раздражение.
– Прошу прощения за сцену, – глухо промолвил он. – Что же касается остального, то это только мое дело!
– Не только твое. Ты выбрал мой дом для встречи с Одри – или, может быть, это сделала Одри?..
– Она не делала ничего подобного. Она…
Жестом руки леди Трессилиан остановила его.
– В любом случае, Невил, так не может продолжаться. Кэй – твоя жена. У нее есть определенные права, которых ты не имеешь права ее лишить. В этом вопросе я полностью на стороне Кэй. Дело, как говорится, сделано, и теперь ты должен исполнить свой долг перед ней. Я заявляю вполне определенно…
Невил шагнул вперед и возмущенно возразил:
– Это не ваше дело…
– Более того, – продолжала леди Трессилиан, не обращая внимания на его протест, – завтра Одри покинет этот дом.
– Вы не сделаете этого! Я не позволю…
– Не кричи на меня, Невил.
– Говорю вам, я этого не допущу…
В коридоре хлопнула дверь.
XII
Алиса Бентхэм, горничная с глазами, похожими на спелый крыжовник, обратилась к кухарке миссис Спайсер в некотором смятении.
– Миссис Спайсер, я прямо не знаю, что делать.
– Что случилось, Алиса?
– Мисс Баррет… Я приготовила ей чай еще около часа назад.. Но она так крепко спала, что не проснулась. Да я и не очень будила ее. Но вот минут пять назад я опять к ней зашла, потому что она не спустилась за чаем для ее светлости, который уже давно готов. Так вот, я вхожу – а она как спала, так и спит, я не смогла ее разбудить.
– А ты ее потрясла?
– Да, миссис Спайсер. Я ее хорошенько встряхнула. Но она все спит, и потом у нее такой ужасный цвет лица…
– Господи, да она не мертва ли?
– Нет-нет, миссис Спайсер. Она дышит, только как-то странно. Наверное, она заболела или еще что-нибудь…
– Ладно, я пойду наверх и сама посмотрю. А ты отнеси чай ее светлости. Лучше приготовь свежий. Она будет спрашивать, что случилось.
Алиса послушно принялась выполнять то, что ей сказали, а миссис Спайсер поднялась на верхний этаж.
Пройдя с подносом по коридору, Алиса постучала в дверь леди Трессилиан. Постучав второй раз и не услышав ответа, она вошла в комнату. В то же мгновение послышался звон разбитой посуды и душераздирающие крики. Алиса выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице. В холле она столкнулась с Хэрстлом, который направлялся в столовую.
– Мистер Хэрстл, грабители! Ее светлость убили – у нее вот такая рана в голове и кругом кровь…
Тонкая итальянская рука
I
Суперинтендент Баттл наслаждался отпуском. У него оставалось еще три дня, когда погода изменилась и начались дожди. Впрочем, чего же еще можно было ожидать в Англии? Ему и так повезло.
Он завтракал со своим племянником, инспектором Личем, когда раздался телефонный звонок.
– Сейчас буду, сэр, – Джим положил трубку.
– Что-нибудь серьезное? – осведомился Баттл, заметив, как изменилось выражение его лица.
– Убийство. Убита леди Трессилиан, почтенная старая леди, ее хорошо здесь знают, она была серьезно больна. Помните тот дом в Солткрике, который нависает над скалой? Баттл кивнул.
– Я собираюсь встретиться со стариком (так фамильярно Лич называл главного констебля). Он был с нею дружен. Мы поедем туда вместе.
Направляясь к двери, он попросил:
– Вы поможете мне, дядя? У меня это первое серьезное происшествие.
– Конечно. Пока я здесь, можешь на меня рассчитывать. Кража со взломом?
– Пока не знаю.
II
Спустя полчаса главный констебль майор Роберт Митчел, суровым голосом сообщил дяде и племяннику:
– Еще рано делать окончательные выводы, ясно одно – нападения с улицы не было: ничего не взяли, следов взлома нет. Утренний осмотр показал, что все окна и двери были закрыты.
Он взглянул прямо на Баттла.
– Как вы полагаете, если я обращусь в Скотленд Ярд, вам разрешат участвовать в расследовании? Вы уже на месте, да и Лич ведь доводится вам родственником. Конечно, если вы не против – ведь придется прервать ваш отпуск.
– Это ничего, – ответил Баттл. – Что же касается остального, сэр, то вам нужно связаться с сэром Эдгаром Коттоном – помощником комиссара полиции. Он ведь, кажется, ваш друг?
Митчел утвердительно кивнул.
– Думаю, я смогу уладить дело с Эдгаром. Итак, решено! Я свяжусь с ним немедленно.
Он взял телефонную трубку.
– Соедините меня со Скотленд Ярдом.
– Полагаете, случай серьезный, сэр? – поинтересовался Баттл.
Майор Митчел посуровел.
– Это тот случай, когда нужно исключить возможность ошибки. Мы должны быть абсолютно уверены, кто преступник или преступница.
Баттл понимающе кивнул. Ему было ясно, что это не просто слова. «Вероятно, подозревает кого-то, – подумал он, – и эта перспектива его не прельщает. Голову даю на отсечение, что здесь замешана известная и важная персона».
III
Баттл и Лич стояли в дверях хорошо обставленной уютной спальни. Прямо перед ними на полу полицейский проверял наличие отпечатков пальцев на рукоятке клюшки для игры в гольф. Клюшка была тяжелой. Ее верхний конец был испачкан в крови. К нему прилипли один или два седых волоска.
У кровати полицейский хирург этого участка доктор Лазенби склонился над телом леди Трессилиан.
Вот он со вздохом выпрямился.
– Все ясно. Ее ударили спереди, с огромной силой. Уже первый удар, раздробивший кость, был смертельным, но убийца ударил еще раз – наверняка. Если не вдаваться в медицинские подробности, то все произошло именно так.
– Когда наступила смерть? – спросил Лич.
– Полагаю, между десятью вечера и полночью.
– А не могли бы вы сказать поточнее?
– Я бы не рискнул. Нужно принять во внимание все факторы. В наше время не принято делать выводы лишь на основании трупного окоченения. Не раньше десяти, но никак не позднее полуночи.
– Ее ударили этой клюшкой?
Доктор взглянул на нее.
– Возможно. Нам повезло, что преступник оставил ее. По ране я не смог бы сказать, что удар нанесен клюшкой для гольфа. По-видимому, острый край не касался головы, ударили крюком биты.
– Но ведь это сделать довольно трудно, – заметил Лич.
– Да, если пытаться это сделать специально, – согласился доктор. – Нам остается предположить, что при странном стечении обстоятельств случилось именно так.
Инстинктивно пытаясь воспроизвести удар, Лич замахнулся и заметил:
– Неудобно.
– Согласен, – задумчиво произнес доктор. – Все это выглядит довольно странно. Как видите, ее ударили в правый висок, но тот, кто это сделал, должен был стоять с правой стороны кровати лицом к изголовью. Слева нет места, угол от стены слишком мал.
Лич насторожился.
– Левша?
– Я бы не стал ограничиваться только этим предположением, – сказал Лазенби. – Слишком многое требует объяснения. Если хотите знать мое мнение: самое простое – предположить, что убийцей был левша, но все можно представить и по-другому. Скажем, старая леди могла слегка повернуть голову влево в момент удара. Или убийца отодвинул кровать и ударил слева, а потом поставил кровать на место.
– Последнее маловероятно.
– Возможно, но так могло быть. У меня есть некоторый опыт в таких делах и могу сказать вам, молодой человек, что исходить только из посылки, что смертельный удар был нанесен левшой, было бы неосмотрительно.
Сержант Джоунз, который осматривал на полу клюшку, сказал:
– Это самая обычная клюшка, для правой руки.
Лич кивнул.
– Однако, может быть, она принадлежит не тому, кто убил. Ведь это был мужчина, доктор?
– Совсем не обязательно. – Лазенби бросил на него заинтересованный взгляд. – Если орудием была эта тяжелая клюшка, то и женщина могла бы нанести достаточно сильный удар.
Суперинтендент Баттл спросил своим спокойным голосом:
– Но вы не беретесь утверждать, что орудием была эта клюшка, не так ли, доктор?
– Нет. Я знаю только, что она могла бы послужить орудием. Возможно, так оно и было. Я проведу анализ крови с рукоятки, чтобы выяснить, соответствует ли она группе крови потерпевшей. И волосы тоже.
– Правильно, – одобрил Баттл. – Надо все делать тщательно.
Лазенби полюбопытствовал:
– У вас тоже есть сомнения относительно орудия убийства?
Баттл отрицательно покачал головой.
– Да нет. Я человек простой. Привык верить тому, что вижу. Ее ударили чем-то тяжелым, а эта штука – тяжелая. На ней кровь и волосы. Наверное, ее кровь и волосы. Следовательно, это и есть орудие убийства.
– Она спала, когда был нанесен удар? – спросил Лич.
– Думаю, нет. На лице застыло выражение удивления. По-моему – но это только мое личное впечатление – она не ожидала того, что произошло. Нет ни намека на то, что она пыталась защищаться или пришла в ужас. Она либо только что проснулась и еще не пришла в себя, либо узнала вошедшего, но не могла предположить, что он способен совершить насилие.
– Горела только настольная лампа возле кровати, – задумчиво произнес Лич.
– Да. Она могла включить ее, когда была разбужена тем, кто вошел в комнату. Либо лампа горела все время.
Сержант Джоунз поднялся с пола, многозначительно улыбаясь.
– На этой клюшке есть хорошенькие отпечатки. Такие четкие.
Лич облегченно вздохнул.
– Это должно упростить дело.
– Услужливый малый, – сказал Лазенби. – Оставил орудие убийства и свои отпечатки на нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Обед подходил к концу, Невил с деланной небрежностью произнес:
– Пожалуй, схожу после обеда в Истерхед к Латимеру. Может быть, сыграем партию в бильярд.
– Возьми ключ от входной двери, – посоветовала Мэри. – На случай, если поздно вернешься.
– Хорошо.
Они перешли в гостиную, куда был подан кофе.
Включили радио. Передавали новости, и все с облегчением стали слушать.
Кэй, начавшая украдкой зевать еще за обедом, выразила желание лечь в постель. Она пожаловалась на головную боль.
– У вас есть аспирин? – спросила Мэри Олдин.
– Да, спасибо, – с этими словами Кэй вышла из комнаты.
Невил настроил приемник на музыкальную программу. Некоторое время он сидел молча, так ни разу и не взглянув на Одри. Съежившийся, он был похож на обиженного ребенка. Мэри Олдин невольно посочувствовала ему.
– Ладно, – сказал он наконец, стряхивая оцепенение. – Надо идти, если идти.
– Поедешь на машине или на пароме?
– На пароме, пожалуй. Нет смысла делать крюк в пятнадцать миль. Я с удовольствием прогуляюсь.
– Но ведь идет дождь.
– Ну и что. Надену барберри. – Он направился к двери. – Спокойной ночи.
В холле к нему подошел Хэрстл.
– Сэр, вы не могли бы подняться к леди Трессилиан? Она хочет вас видеть.
Невил взглянул на часы. Было десять.
Пожав плечами, он поднялся наверх и прошел по коридору к комнате леди Трессилиан. Постучав в дверь, подождал разрешения войти. Снизу из гостиной доносились голоса. Похоже, что все собирались сегодня лечь пораньше.
– Войдите, – раздался внятный голос леди Трессилиан. Невил вошел, осторожно затворив за собой дверь.
Леди Трессилиан уже приготовилась ко сну. Все лампы, за исключением настольной возле ее кровати, были погашены. Она, по-видимому, читала, но сейчас отложила книгу и поверх очков смотрела на Невила. Взгляд был тяжелый.
– Я хочу поговорить с тобой, Невил. Невил невольно улыбнулся.
– Слушаю, учитель.
Однако леди Трессилиан не была расположена шутить.
– Есть вещи, Невил, которые непозволительны в моем доме. У меня нет желания подслушивать чьи бы то ни было разговоры, но если ты и твоя жена желаете покричать друг на друга прямо под окнами моей спальни, то я не могу этого не слышать. Я догадываюсь, ты пытаешься вынудить Кэй развестись с тобой, чтобы потом снова жениться на Одри. Об этом не может быть и речи.
Было заметно, что Невил с трудом сдерживает раздражение.
– Прошу прощения за сцену, – глухо промолвил он. – Что же касается остального, то это только мое дело!
– Не только твое. Ты выбрал мой дом для встречи с Одри – или, может быть, это сделала Одри?..
– Она не делала ничего подобного. Она…
Жестом руки леди Трессилиан остановила его.
– В любом случае, Невил, так не может продолжаться. Кэй – твоя жена. У нее есть определенные права, которых ты не имеешь права ее лишить. В этом вопросе я полностью на стороне Кэй. Дело, как говорится, сделано, и теперь ты должен исполнить свой долг перед ней. Я заявляю вполне определенно…
Невил шагнул вперед и возмущенно возразил:
– Это не ваше дело…
– Более того, – продолжала леди Трессилиан, не обращая внимания на его протест, – завтра Одри покинет этот дом.
– Вы не сделаете этого! Я не позволю…
– Не кричи на меня, Невил.
– Говорю вам, я этого не допущу…
В коридоре хлопнула дверь.
XII
Алиса Бентхэм, горничная с глазами, похожими на спелый крыжовник, обратилась к кухарке миссис Спайсер в некотором смятении.
– Миссис Спайсер, я прямо не знаю, что делать.
– Что случилось, Алиса?
– Мисс Баррет… Я приготовила ей чай еще около часа назад.. Но она так крепко спала, что не проснулась. Да я и не очень будила ее. Но вот минут пять назад я опять к ней зашла, потому что она не спустилась за чаем для ее светлости, который уже давно готов. Так вот, я вхожу – а она как спала, так и спит, я не смогла ее разбудить.
– А ты ее потрясла?
– Да, миссис Спайсер. Я ее хорошенько встряхнула. Но она все спит, и потом у нее такой ужасный цвет лица…
– Господи, да она не мертва ли?
– Нет-нет, миссис Спайсер. Она дышит, только как-то странно. Наверное, она заболела или еще что-нибудь…
– Ладно, я пойду наверх и сама посмотрю. А ты отнеси чай ее светлости. Лучше приготовь свежий. Она будет спрашивать, что случилось.
Алиса послушно принялась выполнять то, что ей сказали, а миссис Спайсер поднялась на верхний этаж.
Пройдя с подносом по коридору, Алиса постучала в дверь леди Трессилиан. Постучав второй раз и не услышав ответа, она вошла в комнату. В то же мгновение послышался звон разбитой посуды и душераздирающие крики. Алиса выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице. В холле она столкнулась с Хэрстлом, который направлялся в столовую.
– Мистер Хэрстл, грабители! Ее светлость убили – у нее вот такая рана в голове и кругом кровь…
Тонкая итальянская рука
I
Суперинтендент Баттл наслаждался отпуском. У него оставалось еще три дня, когда погода изменилась и начались дожди. Впрочем, чего же еще можно было ожидать в Англии? Ему и так повезло.
Он завтракал со своим племянником, инспектором Личем, когда раздался телефонный звонок.
– Сейчас буду, сэр, – Джим положил трубку.
– Что-нибудь серьезное? – осведомился Баттл, заметив, как изменилось выражение его лица.
– Убийство. Убита леди Трессилиан, почтенная старая леди, ее хорошо здесь знают, она была серьезно больна. Помните тот дом в Солткрике, который нависает над скалой? Баттл кивнул.
– Я собираюсь встретиться со стариком (так фамильярно Лич называл главного констебля). Он был с нею дружен. Мы поедем туда вместе.
Направляясь к двери, он попросил:
– Вы поможете мне, дядя? У меня это первое серьезное происшествие.
– Конечно. Пока я здесь, можешь на меня рассчитывать. Кража со взломом?
– Пока не знаю.
II
Спустя полчаса главный констебль майор Роберт Митчел, суровым голосом сообщил дяде и племяннику:
– Еще рано делать окончательные выводы, ясно одно – нападения с улицы не было: ничего не взяли, следов взлома нет. Утренний осмотр показал, что все окна и двери были закрыты.
Он взглянул прямо на Баттла.
– Как вы полагаете, если я обращусь в Скотленд Ярд, вам разрешат участвовать в расследовании? Вы уже на месте, да и Лич ведь доводится вам родственником. Конечно, если вы не против – ведь придется прервать ваш отпуск.
– Это ничего, – ответил Баттл. – Что же касается остального, сэр, то вам нужно связаться с сэром Эдгаром Коттоном – помощником комиссара полиции. Он ведь, кажется, ваш друг?
Митчел утвердительно кивнул.
– Думаю, я смогу уладить дело с Эдгаром. Итак, решено! Я свяжусь с ним немедленно.
Он взял телефонную трубку.
– Соедините меня со Скотленд Ярдом.
– Полагаете, случай серьезный, сэр? – поинтересовался Баттл.
Майор Митчел посуровел.
– Это тот случай, когда нужно исключить возможность ошибки. Мы должны быть абсолютно уверены, кто преступник или преступница.
Баттл понимающе кивнул. Ему было ясно, что это не просто слова. «Вероятно, подозревает кого-то, – подумал он, – и эта перспектива его не прельщает. Голову даю на отсечение, что здесь замешана известная и важная персона».
III
Баттл и Лич стояли в дверях хорошо обставленной уютной спальни. Прямо перед ними на полу полицейский проверял наличие отпечатков пальцев на рукоятке клюшки для игры в гольф. Клюшка была тяжелой. Ее верхний конец был испачкан в крови. К нему прилипли один или два седых волоска.
У кровати полицейский хирург этого участка доктор Лазенби склонился над телом леди Трессилиан.
Вот он со вздохом выпрямился.
– Все ясно. Ее ударили спереди, с огромной силой. Уже первый удар, раздробивший кость, был смертельным, но убийца ударил еще раз – наверняка. Если не вдаваться в медицинские подробности, то все произошло именно так.
– Когда наступила смерть? – спросил Лич.
– Полагаю, между десятью вечера и полночью.
– А не могли бы вы сказать поточнее?
– Я бы не рискнул. Нужно принять во внимание все факторы. В наше время не принято делать выводы лишь на основании трупного окоченения. Не раньше десяти, но никак не позднее полуночи.
– Ее ударили этой клюшкой?
Доктор взглянул на нее.
– Возможно. Нам повезло, что преступник оставил ее. По ране я не смог бы сказать, что удар нанесен клюшкой для гольфа. По-видимому, острый край не касался головы, ударили крюком биты.
– Но ведь это сделать довольно трудно, – заметил Лич.
– Да, если пытаться это сделать специально, – согласился доктор. – Нам остается предположить, что при странном стечении обстоятельств случилось именно так.
Инстинктивно пытаясь воспроизвести удар, Лич замахнулся и заметил:
– Неудобно.
– Согласен, – задумчиво произнес доктор. – Все это выглядит довольно странно. Как видите, ее ударили в правый висок, но тот, кто это сделал, должен был стоять с правой стороны кровати лицом к изголовью. Слева нет места, угол от стены слишком мал.
Лич насторожился.
– Левша?
– Я бы не стал ограничиваться только этим предположением, – сказал Лазенби. – Слишком многое требует объяснения. Если хотите знать мое мнение: самое простое – предположить, что убийцей был левша, но все можно представить и по-другому. Скажем, старая леди могла слегка повернуть голову влево в момент удара. Или убийца отодвинул кровать и ударил слева, а потом поставил кровать на место.
– Последнее маловероятно.
– Возможно, но так могло быть. У меня есть некоторый опыт в таких делах и могу сказать вам, молодой человек, что исходить только из посылки, что смертельный удар был нанесен левшой, было бы неосмотрительно.
Сержант Джоунз, который осматривал на полу клюшку, сказал:
– Это самая обычная клюшка, для правой руки.
Лич кивнул.
– Однако, может быть, она принадлежит не тому, кто убил. Ведь это был мужчина, доктор?
– Совсем не обязательно. – Лазенби бросил на него заинтересованный взгляд. – Если орудием была эта тяжелая клюшка, то и женщина могла бы нанести достаточно сильный удар.
Суперинтендент Баттл спросил своим спокойным голосом:
– Но вы не беретесь утверждать, что орудием была эта клюшка, не так ли, доктор?
– Нет. Я знаю только, что она могла бы послужить орудием. Возможно, так оно и было. Я проведу анализ крови с рукоятки, чтобы выяснить, соответствует ли она группе крови потерпевшей. И волосы тоже.
– Правильно, – одобрил Баттл. – Надо все делать тщательно.
Лазенби полюбопытствовал:
– У вас тоже есть сомнения относительно орудия убийства?
Баттл отрицательно покачал головой.
– Да нет. Я человек простой. Привык верить тому, что вижу. Ее ударили чем-то тяжелым, а эта штука – тяжелая. На ней кровь и волосы. Наверное, ее кровь и волосы. Следовательно, это и есть орудие убийства.
– Она спала, когда был нанесен удар? – спросил Лич.
– Думаю, нет. На лице застыло выражение удивления. По-моему – но это только мое личное впечатление – она не ожидала того, что произошло. Нет ни намека на то, что она пыталась защищаться или пришла в ужас. Она либо только что проснулась и еще не пришла в себя, либо узнала вошедшего, но не могла предположить, что он способен совершить насилие.
– Горела только настольная лампа возле кровати, – задумчиво произнес Лич.
– Да. Она могла включить ее, когда была разбужена тем, кто вошел в комнату. Либо лампа горела все время.
Сержант Джоунз поднялся с пола, многозначительно улыбаясь.
– На этой клюшке есть хорошенькие отпечатки. Такие четкие.
Лич облегченно вздохнул.
– Это должно упростить дело.
– Услужливый малый, – сказал Лазенби. – Оставил орудие убийства и свои отпечатки на нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29