Джо категорически утверждал, что прошлой ночью лифт был в полном порядке. Табличка, похожая на ту, что описал Томас, имелась, но ею уже больше года не пользовались, и она так и лежит, засунутая под конторку.
Переглянувшись, все согласились, что история эта выглядит весьма и весьма загадочно. Доктор предположил, что кто-то из постояльцев отеля, видимо, решил сыграть шутку. За неимением других объяснений, на том и остановились.
Что касалось поручения Мэри, то доктор Лазенби сообщил ей, что шофер мистера Тривза дал ему адрес адвокатов покойного, что он уже связался с ними и в ближайшее время сам заедет к леди Трессилиан, чтобы обговорить с ней все, что нужно сделать для похорон.
Затем чрезвычайно занятой и деятельный доктор заторопился по делам, а Мэри и Томас отправились назад в Галлз Пойнт.
По дороге Мэри, которой все никак не давала покоя эта история с лифтом, спросила:
– Вы действительно уверены, что видели эту табличку, Томас?
– Ее видели и я, и Латимер.
– Как все это странно! – воскликнула Мэри.
X
Наступило двенадцатое сентября.
– Господи, осталось всего два дня, – сказала Мэри Олдин. И тут же вспыхнула и закусила губу.
Томас Ройд внимательно посмотрел на нее.
– Так вот, значит, как вы к этому относитесь.
– Даже не знаю, что это на меня нашло, – призналась она. – В жизни своей я никогда с таким нетерпением не ждала, когда уедут гости. А ведь обычно мы так чудесно проводим время, когда Невил приезжает. Или Одри.
Томас кивнул.
– Но в этот раз, – продолжала Мэри, – такое чувство, что мы все сидим на динамите. Взрыв может произойти в любую минуту. Вот почему первое, что я сказала себе сегодня утром: «Господи, осталось всего два дня». Одри уезжает в среду, а Невил и Кэй – в четверг.
– Ну а я поеду в пятницу, – сказал Томас.
– О, вас я не имею в виду. Вы были мне главной поддержкой все это время. Даже и не знаю, что бы я без вас делала.
На лице Томаса появилось довольное, хотя и несколько смущенное выражение.
– И что это всех нас так взбудоражило? – задумчиво произнесла Мэри. – В конце концов, даже если бы дело дошло до… до открытой ссоры – ну было бы, конечно, неловко и стыдно, но не более того.
– А вы предчувствуете нечто большее, чем ссора?
– Да, именно. Совершенно определенное предчувствие какого-то несчастья. Даже слуги ощущают это. Сегодня утром помощница на кухне вдруг разрыдалась и попросила расчет – так, ни с того ни с сего. Кухарка нервничает, Хэрстл – как на иголках, даже Баррет, которая всегда спокойна, как… как какой-нибудь броненосец, заметно не в себе. И все потому, что Невилу пришла в голову эта нелепая идея: подружить свою нынешнюю жену с бывшей и тем самым успокоить свою совесть.
– В осуществлении каковой хитроумной идеи он и потерпел сокрушительное поражение, – заметил Томас с несвойственной для него велеречивостью.
– Вы правы, Кэй стала сама не своя. И знаете, Томас, теперь я не могу не испытывать к ней жалости. – Она замолчала. – Вы обратили внимание, как Невил смотрел вслед Одри, когда она вчера вечером отправилась к себе? Он все еще любит ее, Томас. Вся эта история с разводом и женитьбой была трагической ошибкой.
Томас принялся за свою трубку.
– Ему следовало подумать об этом раньше, – твердым голосом сказал он.
– Это понятно. Так всегда говорят. Но это не меняет того, что вся эта история – трагична. И как бы там ни было, мне жаль Невила.
– Такие люди, как Невил… – начал было Томас, но остановился.
– Да?
– Такие люди, как Невил, полагают, что все и всегда будет так, как им хочется, и у них будет все, чего им хочется. Не думаю, что у Невила за всю жизнь хоть в чем-нибудь были неудачи, пока не произошла эта история с Одри. Теперь у него есть одна. Одри он не получит. Она недосягаема для него. Все его ухаживания, загляды-вание в глаза – пустая трата времени. Ему просто придется проглотить эту пилюлю.
– Наверное, вы правы. Но как жестоко вы все это говорите. Одри так любила Невила, когда выходила за него замуж, и они так чудесно ладили.
– Что ж, теперь она его разлюбила.
– А разлюбила ли? – чуть слышно произнесла Мэри. Томас не обратил на ее слова никакого внимания.
– И я вам еще вот что скажу. Невил пусть лучше поостережется Кэй. Она опасная женщина, действительно опасная. Если на нее найдет, она ни перед чем не остановится.
– О боже, – вздохнула Мэри и, возвращаясь к началу разговора, повторила с надеждой:
– Ну ладно, осталось всего два дня.
За последние четыре-пять дней жизнь в Галлз Пойнте заметно усложнилась. Смерть мистера Тривза вызвала у леди Трессилиан шок, и это сказалось на ее здоровье. Похороны проходили в Лондоне, за что Мэри благодарила небо, поскольку это могло помочь старой леди скорее отвлечься от печального события, чем если бы похороны состоялись в Солткрике. Прислуга в доме нервничала. Это прибавило Мэри забот, и этим утром она чувствовала себя по-настоящему уставшей и расстроенной.
– Отчасти виной всему погода, – сказала она вслух. – Такая необычная.
Погода для сентября стояла действительно на удивление жаркая и сухая. Вот уже несколько дней термометр показывал 70°F в тени.
Из дома вышел Невил и присоединился к ним как раз, чтобы услышать сетования Мэри.
– Поругиваете погоду? – спросил он, взглянув на небо. – Совершенно невероятно. Сегодня еще жарче, чем вчера. И ни ветерка. По-своему это действует на нервы. Я все же думаю, что дождя осталось ждать недолго. Сегодня жара уже совсем тропическая, не может же она продолжаться вечно.
Томас Ройд незаметно ретировался с появлением Невила и к концу фразы успел исчезнуть за углом дома.
– Угрюмый Томас отбыл, – прокомментировал Невил. – Никто не возьмется утверждать, что ему приятно мое общество.
– Ну, он такой славный, – сказала Мэри.
– Не согласен. Недалекий, исполненный предрассудков парень.
– Он с детства надеялся жениться на Одри, как мне кажется. А потом появился ты, и он остался бобылем.
– Ему бы понадобилось лет семь, чтобы решиться сделать ей предложение. Он что, рассчитывал, что бедняжка будет столько ждать, пока он соберется с духом?
– Зато, может быть, теперь, – со значением сказала Мэри, – у него все получится.
Невил посмотрел на нее и с искренним изумлением вскинул бровь.
– Верная любовь вознаграждена? Одри выйдет замуж за эту рыбину? Она слишком хороша для него. Нет, я не могу представить себе Одри выходящей замуж за угрюмого Томаса.
– По-моему, она к нему очень привязана, Невил.
– До чего же вы, женщины, любите устраивать чужие браки! Неужели нельзя дать Одри возможность хоть чуть-чуть насладиться своей свободой?
– Ну если она наслаждается ею, то почему бы и нет.
– Ты думаешь, она несчастлива? – загоревшись, спросил Невил.
– Совершенно ничего не могу сказать на этот счет.
– Вот и я тоже, – вздохнув, сказал Невил. – Про Одри никогда не знаешь наверняка. – Он помолчал, а потом добавил:
– Но в ней на сто процентов чувствуется порода. Одри – леди до кончиков ногтей.
Затем, обращаясь больше к себе, чем к Мэри, сказал:
– Боже, какой я был дурак!
Мэри направилась в дом слегка встревоженная. В третий раз за сегодняшний день она повторила про себя успокоительную фразу: «Осталось всего два дня».
Невил в возбуждении бродил по саду и террасам.
В самом конце сада он увидел Одри; она сидела на низкой ограде и смотрела вниз на воду. Был прилив, и вода стояла высоко.
Заметив Невила, она сразу же встала и пошла ему навстречу.
– Я как раз возвращалась домой. Уже, должно быть, время чая.
Невил молча пошел с нею рядом.
Только когда они взошли на террасу, он сказал:
– Одри, могу я с тобой поговорить?
Она ответила поспешно, отступив к самой балюстраде:
– Я думаю, лучше не стоит.
– Это означает, что ты знаешь, о чем пойдет разговор.
Она не ответила.
– Ну и как, Одри? Можем мы вернуться туда, откуда начали? Забыть обо всем, что произошло?
– Включая Кэй?
– Кэй, – сказал Невил, – будет благоразумна.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я пойду к ней и расскажу правду. Отдам себя во власть ее великодушия. Скажу ей все, как есть на самом деле: что ты – единственная женщина, которую я когда-либо любил.
– Ты любил Кэй, когда женился на ней.
– Мой брак с Кэй был самой большой ошибкой в моей жизни. Я… – Он умолк. В балконной двери гостиной стояла Кэй. Она была вне себя, и перед яростью, сверкавшей в ее глазах, даже Невил сник.
– Извините, что прерываю эту трогательную сцену, – звенящим от внутреннего напряжения голосом сказала Кэй, – но мне показалось, что самое время вмешаться.
Одри скользнула в сторону, коротко обронив:
– Я оставлю вас.
Ее лицо и голос ничего не выражали.
– Прекрасно, – сказала Кэй. – Все, что могла, ты уже сделала, не так ли? С тобой я потом разберусь. А сейчас мне не терпится выяснить отношения с этим джентльменом.
– Послушай, Кэй, Одри тут совершенно ни при чем. Это не ее вина. Ругай меня, если хочешь…
– Хочу, еще как хочу, – оборвала Невила Кэй. Она буквально испепеляла его взглядом. – Как ты думаешь, что ты за человек?
– Я… я несчастный человек, – произнес Невил с горечью.
– Ты бросаешь жену, как бык наседаешь на меня, заставляешь ее дать тебе развод. В один момент – ты сходишь по мне с ума, в другой – я тебе уже надоела! Теперь, я так понимаю, ты вознамерился вернуться к этой лилейной, двуличной, мурлыкающей кошке…
– Прекрати это, Кэй!
– Так! Чего же ты хочешь?
– Я распишусь под любым оскорблением, которое ты бросишь мне в лицо. Только это бесполезно, Кэй. Я так больше не могу. Наверное, я в самом деле продолжал любить Одри все это время. Моя любовь к тебе была… была, как умопомрачение. Но ничего не вышло, дорогая, мы чужие друг другу. Даже с годами я бы не смог сделать тебя счастливой. Поверь мне, Кэй, пора положить конец нашим потерям. Давай постараемся расстаться друзьями. Будь великодушна.
Ледяным тоном Кэй спросила:
– Что именно ты предлагаешь?
Невил не взглянул на нее. Лицо его выражало твердую решимость.
– Мы можем развестись. Ты можешь развестись со мной, обвинив меня в нарушении супружеского долга.
– Ну, не сразу. Придется тебе подождать.
– Я подожду, – сказал он.
– А потом, года через три или сколько там, ты попросишь дорогую, милую Одри снова выйти за тебя замуж?
– Если она согласится…
– Уж согласится, будь спокоен! – перебила его Кэй. – А что будет со мной?
– Ты будешь свободна и встретишь лучшего человека, чем я. Разумеется, я позабочусь, чтобы ты ни в чем не нуждалась…
– Довольно подачек! – Ее голос сорвался, она теряла контроль над собой. – Теперь послушай меня, Невил. Со мной этот номер не пройдет! Я не дам тебе развода. Я стала твоей женой, потому что полюбила тебя. Я знаю, когда ты начал отворачиваться от меня. Это случилось, когда я рассказала, что поехала за тобой в Эсторил. Тебе хотелось верить, что все это Судьба. Твое самолюбие было уязвлено, когда ты узнал, что я сама искала встречи. Ну и что, я не стыжусь того, что сделала. Ты полюбил меня и женился на мне, и я не допущу, чтобы ты вернулся к этой коварной кошке, которая опять запустила в тебя свои когти. Она подстроила все это, но у нее ничего не выйдет! Я скорее убью тебя! Слышишь! Я убью тебя! И ее тоже убью! Я покончу с вами обоими. Я…
Невил шагнул вперед и схватил ее за руку.
– Замолчи, Кэй. Ради всех святых. Ты не можешь устраивать здесь подобных сцен.
– Ах не могу? Посмотрим. Я…
На террасу вышел Хэрстл. Его лицо было невозмутимо.
– Чай подан в гостиную, – объявил он.
Кэй и Невил, медленно приходя в себя, направились к балконной двери. Хэрстл посторонился, пропуская их в дом.
XI
Дождь начался без четверти семь. Невил стоял у окна своей спальни и смотрел на дождевые струи. Он больше не разговаривал с Кэй. После чая они избегали друг Друга.
Вечером за обедом чувствовалась всеобщая натянутость. Невил сидел с отсутствующим видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Переглянувшись, все согласились, что история эта выглядит весьма и весьма загадочно. Доктор предположил, что кто-то из постояльцев отеля, видимо, решил сыграть шутку. За неимением других объяснений, на том и остановились.
Что касалось поручения Мэри, то доктор Лазенби сообщил ей, что шофер мистера Тривза дал ему адрес адвокатов покойного, что он уже связался с ними и в ближайшее время сам заедет к леди Трессилиан, чтобы обговорить с ней все, что нужно сделать для похорон.
Затем чрезвычайно занятой и деятельный доктор заторопился по делам, а Мэри и Томас отправились назад в Галлз Пойнт.
По дороге Мэри, которой все никак не давала покоя эта история с лифтом, спросила:
– Вы действительно уверены, что видели эту табличку, Томас?
– Ее видели и я, и Латимер.
– Как все это странно! – воскликнула Мэри.
X
Наступило двенадцатое сентября.
– Господи, осталось всего два дня, – сказала Мэри Олдин. И тут же вспыхнула и закусила губу.
Томас Ройд внимательно посмотрел на нее.
– Так вот, значит, как вы к этому относитесь.
– Даже не знаю, что это на меня нашло, – призналась она. – В жизни своей я никогда с таким нетерпением не ждала, когда уедут гости. А ведь обычно мы так чудесно проводим время, когда Невил приезжает. Или Одри.
Томас кивнул.
– Но в этот раз, – продолжала Мэри, – такое чувство, что мы все сидим на динамите. Взрыв может произойти в любую минуту. Вот почему первое, что я сказала себе сегодня утром: «Господи, осталось всего два дня». Одри уезжает в среду, а Невил и Кэй – в четверг.
– Ну а я поеду в пятницу, – сказал Томас.
– О, вас я не имею в виду. Вы были мне главной поддержкой все это время. Даже и не знаю, что бы я без вас делала.
На лице Томаса появилось довольное, хотя и несколько смущенное выражение.
– И что это всех нас так взбудоражило? – задумчиво произнесла Мэри. – В конце концов, даже если бы дело дошло до… до открытой ссоры – ну было бы, конечно, неловко и стыдно, но не более того.
– А вы предчувствуете нечто большее, чем ссора?
– Да, именно. Совершенно определенное предчувствие какого-то несчастья. Даже слуги ощущают это. Сегодня утром помощница на кухне вдруг разрыдалась и попросила расчет – так, ни с того ни с сего. Кухарка нервничает, Хэрстл – как на иголках, даже Баррет, которая всегда спокойна, как… как какой-нибудь броненосец, заметно не в себе. И все потому, что Невилу пришла в голову эта нелепая идея: подружить свою нынешнюю жену с бывшей и тем самым успокоить свою совесть.
– В осуществлении каковой хитроумной идеи он и потерпел сокрушительное поражение, – заметил Томас с несвойственной для него велеречивостью.
– Вы правы, Кэй стала сама не своя. И знаете, Томас, теперь я не могу не испытывать к ней жалости. – Она замолчала. – Вы обратили внимание, как Невил смотрел вслед Одри, когда она вчера вечером отправилась к себе? Он все еще любит ее, Томас. Вся эта история с разводом и женитьбой была трагической ошибкой.
Томас принялся за свою трубку.
– Ему следовало подумать об этом раньше, – твердым голосом сказал он.
– Это понятно. Так всегда говорят. Но это не меняет того, что вся эта история – трагична. И как бы там ни было, мне жаль Невила.
– Такие люди, как Невил… – начал было Томас, но остановился.
– Да?
– Такие люди, как Невил, полагают, что все и всегда будет так, как им хочется, и у них будет все, чего им хочется. Не думаю, что у Невила за всю жизнь хоть в чем-нибудь были неудачи, пока не произошла эта история с Одри. Теперь у него есть одна. Одри он не получит. Она недосягаема для него. Все его ухаживания, загляды-вание в глаза – пустая трата времени. Ему просто придется проглотить эту пилюлю.
– Наверное, вы правы. Но как жестоко вы все это говорите. Одри так любила Невила, когда выходила за него замуж, и они так чудесно ладили.
– Что ж, теперь она его разлюбила.
– А разлюбила ли? – чуть слышно произнесла Мэри. Томас не обратил на ее слова никакого внимания.
– И я вам еще вот что скажу. Невил пусть лучше поостережется Кэй. Она опасная женщина, действительно опасная. Если на нее найдет, она ни перед чем не остановится.
– О боже, – вздохнула Мэри и, возвращаясь к началу разговора, повторила с надеждой:
– Ну ладно, осталось всего два дня.
За последние четыре-пять дней жизнь в Галлз Пойнте заметно усложнилась. Смерть мистера Тривза вызвала у леди Трессилиан шок, и это сказалось на ее здоровье. Похороны проходили в Лондоне, за что Мэри благодарила небо, поскольку это могло помочь старой леди скорее отвлечься от печального события, чем если бы похороны состоялись в Солткрике. Прислуга в доме нервничала. Это прибавило Мэри забот, и этим утром она чувствовала себя по-настоящему уставшей и расстроенной.
– Отчасти виной всему погода, – сказала она вслух. – Такая необычная.
Погода для сентября стояла действительно на удивление жаркая и сухая. Вот уже несколько дней термометр показывал 70°F в тени.
Из дома вышел Невил и присоединился к ним как раз, чтобы услышать сетования Мэри.
– Поругиваете погоду? – спросил он, взглянув на небо. – Совершенно невероятно. Сегодня еще жарче, чем вчера. И ни ветерка. По-своему это действует на нервы. Я все же думаю, что дождя осталось ждать недолго. Сегодня жара уже совсем тропическая, не может же она продолжаться вечно.
Томас Ройд незаметно ретировался с появлением Невила и к концу фразы успел исчезнуть за углом дома.
– Угрюмый Томас отбыл, – прокомментировал Невил. – Никто не возьмется утверждать, что ему приятно мое общество.
– Ну, он такой славный, – сказала Мэри.
– Не согласен. Недалекий, исполненный предрассудков парень.
– Он с детства надеялся жениться на Одри, как мне кажется. А потом появился ты, и он остался бобылем.
– Ему бы понадобилось лет семь, чтобы решиться сделать ей предложение. Он что, рассчитывал, что бедняжка будет столько ждать, пока он соберется с духом?
– Зато, может быть, теперь, – со значением сказала Мэри, – у него все получится.
Невил посмотрел на нее и с искренним изумлением вскинул бровь.
– Верная любовь вознаграждена? Одри выйдет замуж за эту рыбину? Она слишком хороша для него. Нет, я не могу представить себе Одри выходящей замуж за угрюмого Томаса.
– По-моему, она к нему очень привязана, Невил.
– До чего же вы, женщины, любите устраивать чужие браки! Неужели нельзя дать Одри возможность хоть чуть-чуть насладиться своей свободой?
– Ну если она наслаждается ею, то почему бы и нет.
– Ты думаешь, она несчастлива? – загоревшись, спросил Невил.
– Совершенно ничего не могу сказать на этот счет.
– Вот и я тоже, – вздохнув, сказал Невил. – Про Одри никогда не знаешь наверняка. – Он помолчал, а потом добавил:
– Но в ней на сто процентов чувствуется порода. Одри – леди до кончиков ногтей.
Затем, обращаясь больше к себе, чем к Мэри, сказал:
– Боже, какой я был дурак!
Мэри направилась в дом слегка встревоженная. В третий раз за сегодняшний день она повторила про себя успокоительную фразу: «Осталось всего два дня».
Невил в возбуждении бродил по саду и террасам.
В самом конце сада он увидел Одри; она сидела на низкой ограде и смотрела вниз на воду. Был прилив, и вода стояла высоко.
Заметив Невила, она сразу же встала и пошла ему навстречу.
– Я как раз возвращалась домой. Уже, должно быть, время чая.
Невил молча пошел с нею рядом.
Только когда они взошли на террасу, он сказал:
– Одри, могу я с тобой поговорить?
Она ответила поспешно, отступив к самой балюстраде:
– Я думаю, лучше не стоит.
– Это означает, что ты знаешь, о чем пойдет разговор.
Она не ответила.
– Ну и как, Одри? Можем мы вернуться туда, откуда начали? Забыть обо всем, что произошло?
– Включая Кэй?
– Кэй, – сказал Невил, – будет благоразумна.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я пойду к ней и расскажу правду. Отдам себя во власть ее великодушия. Скажу ей все, как есть на самом деле: что ты – единственная женщина, которую я когда-либо любил.
– Ты любил Кэй, когда женился на ней.
– Мой брак с Кэй был самой большой ошибкой в моей жизни. Я… – Он умолк. В балконной двери гостиной стояла Кэй. Она была вне себя, и перед яростью, сверкавшей в ее глазах, даже Невил сник.
– Извините, что прерываю эту трогательную сцену, – звенящим от внутреннего напряжения голосом сказала Кэй, – но мне показалось, что самое время вмешаться.
Одри скользнула в сторону, коротко обронив:
– Я оставлю вас.
Ее лицо и голос ничего не выражали.
– Прекрасно, – сказала Кэй. – Все, что могла, ты уже сделала, не так ли? С тобой я потом разберусь. А сейчас мне не терпится выяснить отношения с этим джентльменом.
– Послушай, Кэй, Одри тут совершенно ни при чем. Это не ее вина. Ругай меня, если хочешь…
– Хочу, еще как хочу, – оборвала Невила Кэй. Она буквально испепеляла его взглядом. – Как ты думаешь, что ты за человек?
– Я… я несчастный человек, – произнес Невил с горечью.
– Ты бросаешь жену, как бык наседаешь на меня, заставляешь ее дать тебе развод. В один момент – ты сходишь по мне с ума, в другой – я тебе уже надоела! Теперь, я так понимаю, ты вознамерился вернуться к этой лилейной, двуличной, мурлыкающей кошке…
– Прекрати это, Кэй!
– Так! Чего же ты хочешь?
– Я распишусь под любым оскорблением, которое ты бросишь мне в лицо. Только это бесполезно, Кэй. Я так больше не могу. Наверное, я в самом деле продолжал любить Одри все это время. Моя любовь к тебе была… была, как умопомрачение. Но ничего не вышло, дорогая, мы чужие друг другу. Даже с годами я бы не смог сделать тебя счастливой. Поверь мне, Кэй, пора положить конец нашим потерям. Давай постараемся расстаться друзьями. Будь великодушна.
Ледяным тоном Кэй спросила:
– Что именно ты предлагаешь?
Невил не взглянул на нее. Лицо его выражало твердую решимость.
– Мы можем развестись. Ты можешь развестись со мной, обвинив меня в нарушении супружеского долга.
– Ну, не сразу. Придется тебе подождать.
– Я подожду, – сказал он.
– А потом, года через три или сколько там, ты попросишь дорогую, милую Одри снова выйти за тебя замуж?
– Если она согласится…
– Уж согласится, будь спокоен! – перебила его Кэй. – А что будет со мной?
– Ты будешь свободна и встретишь лучшего человека, чем я. Разумеется, я позабочусь, чтобы ты ни в чем не нуждалась…
– Довольно подачек! – Ее голос сорвался, она теряла контроль над собой. – Теперь послушай меня, Невил. Со мной этот номер не пройдет! Я не дам тебе развода. Я стала твоей женой, потому что полюбила тебя. Я знаю, когда ты начал отворачиваться от меня. Это случилось, когда я рассказала, что поехала за тобой в Эсторил. Тебе хотелось верить, что все это Судьба. Твое самолюбие было уязвлено, когда ты узнал, что я сама искала встречи. Ну и что, я не стыжусь того, что сделала. Ты полюбил меня и женился на мне, и я не допущу, чтобы ты вернулся к этой коварной кошке, которая опять запустила в тебя свои когти. Она подстроила все это, но у нее ничего не выйдет! Я скорее убью тебя! Слышишь! Я убью тебя! И ее тоже убью! Я покончу с вами обоими. Я…
Невил шагнул вперед и схватил ее за руку.
– Замолчи, Кэй. Ради всех святых. Ты не можешь устраивать здесь подобных сцен.
– Ах не могу? Посмотрим. Я…
На террасу вышел Хэрстл. Его лицо было невозмутимо.
– Чай подан в гостиную, – объявил он.
Кэй и Невил, медленно приходя в себя, направились к балконной двери. Хэрстл посторонился, пропуская их в дом.
XI
Дождь начался без четверти семь. Невил стоял у окна своей спальни и смотрел на дождевые струи. Он больше не разговаривал с Кэй. После чая они избегали друг Друга.
Вечером за обедом чувствовалась всеобщая натянутость. Невил сидел с отсутствующим видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29