она вся в нем словно растворилась, утратила над собой контроль. Бывая с Этторе и с другими, она сама дарила и получала наслаждение, даже иногда отмеривала его теми порциями, которые считала нужными. Кризи в ту ночь она отдала нечто большее. С каждым днем воспоминания о том, что и как тогда случилось, становились все более навязчивыми и возбуждающими. Его тело, его руки, ласкавшие ее, полное подчинение его воле. Тот миг, когда она открыла глаза и увидела свисавший в кобуре со спинки кровати пистолет, чувствуя в себе твердую плоть Кризи. Вид пистолета и чувство, которое она испытала, как-то удивительно перемешались между собой, помутив на миг ее рассудок и начисто лишив воли. И потом, после этого, когда он так долго обнимал и ласкал ее на удивление чуткими руками, владел ее телом, а она лежала растерянная и удивленная, не понимая, как с ней могло такое случиться.
Все это и в Нью-Йорке не выходило у нее из головы, а когда они вернулись и Рика снова увидела Кризи, ей стало ясно, что угроза ее благополучию, которую он в себе нес, была более чем реальной. Когда в ту ночь Этторе обладал ею, в душе Рики был лишь мужчина, тот, что спал на верхнем этаже. Чувствительные, зрячие пальцы слепца, страшные шрамы на теле и иссиня-черная сталь рукоятки пистолета рядом с ее лицом.
Но об этом она даже думать боялась, не то что говорить. Речь могла идти только о Пинте. Раньше она никогда всерьез не задумывалась над чувствами девочки к Этторе, потому что рядом не было никого, с кем можно было его сравнить. Но увидев, как дочь ведет себя с Кризи, Рика поняла, какие глубокие чувства скрываются в ее маленькой девочке. Если в ближайшее время эти чувства не будут направлены на отца, потом станет уже поздно.
– Так что, милый, он должен уйти, причем как можно скорее.
– Ну что ж, – задумчиво сказал Этторе, – через неделю заканчивается его испытательный срок. Я не стану продлевать контракт – вот и весь разговор. Такая вероятность нами оговаривалась, когда я его нанимал.
Настойчивость жены удивила его.
– Нет, Этторе, не надо ждать. Завтра же скажи ему об этом. Конечно, заплатить надо за полный срок и премию приличную выдать – в том, что так неожиданно произошло, его вины нет.
– Ну, неделя погоды не сделает, – обоснованно заметил Этторе. – Кроме того, я не хочу, чтобы у него остался неприятный осадок.
Рика продолжала настаивать. Она даже предложила отправить Пинту на несколько дней в Рим и тем самым найти уважительный повод для расчета Кризи до истечения испытательного срока.
Однако на этот раз Этторе проявил твердость. Если девочке снова придется пропускать занятия в школе, это ей на пользу совсем не пойдет.
Спор был жарким. Этторе напомнил жене, что вся эта ситуация ее рук дело. В конце концов, наверное, в первый раз в жизни Рике пришлось уступить. Этторе скажет Кризи о своем решении в конце недели.
– Должно быть, это будет тяжелым ударом, – заметил Этторе.
Рика пожала плечами.
– Она еще маленькая, успеет оправиться.
Ответ мужа ее несколько озадачил.
– Я думал не о Пинте, – сказал Этторе.
* * *
Ни о чем не подозревая, Кризи вез Пинту на урок музыки. Они говорили о следующем воскресенье. Кризи снова собирался на обед к Элио, а Пинта хотела пойти вместе с ним.
– Родители сейчас дома. Тебе нужно остаться с ними.
– Но мне снова хочется встретиться с Элио, Феличией и их детьми.
Он попытался ее отговорить. Будет еще много возможностей к ним поехать. Родители ведь теперь часто уезжают из дома.
Дом преподавателя музыки оказалось не так-то просто найти, поэтому девочка развернула карту и помогла ему выехать на проспект Буэнос-Айреса. За полосками газонов на обочинах высились многоквартирные жилые дома. Кризи остановил машину около тротуара и прошел с девочкой по траве к подъезду. Рядом с дверью находилось переговорное устройство. Позвонив, Кризи сказал, что привез Пинту, и дверь распахнулась.
– Я не долго, Кризи, не больше часа.
– Играй там похуже.
Она ему улыбнулась.
– Постараюсь.
Он вернулся в машину и стал читать газету. Из открытого окна верхнего этажа доносились слабые звуки рояля.
Через час он увидел, как входная дверь отворилась. Девочка приветливо помахала ему рукой и направилась к машине. Она была еще примерно в сорока метрах от Кризи, когда из-за угла вынырнул черный автомобиль и, въехав на обочину, оказался на газоне. Кризи увидел, что в нем сидят четверо мужчин, и тут же понял, что происходит. Быстро выскочив из машины, он выхватил пистолет. Пинта в удивлении остановилась.
– Беги, Пинта, беги! – закричал Кризи.
Автомобиль резко затормозил, перекрывая девочке путь. Задние дверцы его распахнулись, и на газон выскочили двое мужчин. Но Пинта отреагировала мгновенно – она нырнула под протянутую руку одного из них, обежала сзади черный лимузин и со всех ног бросилась бежать к своему телохранителю. Двое похитителей, вынув пистолеты, погнались за девочкой. Кризи навел пистолет, но стрелять не мог: Пинта была как раз между ними. Один из преследователей догнал Пинту, схватил ее и поволок в машину. Второй обернулся и выстрелил в Кризи, но пуля прошла выше. Кризи всадил две пули ему в грудь.
Тот, который схватил Пинту, пытался втиснуть ее на заднее сиденье, но девочка отбивалась изо всех сил, кричала и пиналась ногами. К тому времени, когда ему удалось справиться с ребенком, Кризи уже был рядом с черной машиной. Бандит повернулся и стал наводить на него свой пистолет. Кризи выстрелил ему в голову, целясь как можно выше, чтобы пуля не отрикошетила в машину. Пуля попала чуть ниже носа, выбила мозги и отбросила тело назад, прямо на распахнутую дверцу, которая под весом тела захлопнулась. Потом с переднего сиденья раздались три выстрела, и Кризи упал на землю. Колеса, провернувшись на траве, быстро уносили черный автомобиль прочь. Когда он съехал с газона на широкую ленту шоссе, Кризи услышал, как девочка выкрикнула его имя.
Он почти не мог двигаться – пули задели какой-то важный нервный узел. Было очень спокойно. Он лежал и ждал, что кто-нибудь ему поможет. Отгоняя боль, он думал только об одном: надо выжить. Он слышал, как Пинта прокричала его имя. Она не звала Кризи на помощь, увидев, что он упал, девочка кричала от боли.
Глава 9
Рядом с постелью сидела сиделка и читала книгу. После того количества наркотических и успокаивающих средств, которым его напичкали, Кризи никак не мог прийти в себя, все было, как в тумане. Над ним с двух сторон были укреплены капельницы с питательным раствором, ритмично стекавшим по прозрачным трубочкам – одна тянулась к его носу, другая уходила под повязку на правой руке.
Дверь в палату отворилась, и полицейский в форме обратился к сиделке.
– Посетитель пришел. Врач разрешил впустить только на одну минуту.
Гвидо пересек комнату, приблизился к постели.
– Кризи, ты меня слышишь?
Кивок был почти незаметен.
– Худшее уже позади. Теперь ты точно оклемаешься.
Снова чуть заметный кивок.
– Я останусь в Милане. Зайду к тебе попозже, когда ты сможешь говорить. – Гвидо повернулся к сиделке. – Вы будете с ним все время?
– Кто-нибудь будет с ним постоянно, – ответила женщина.
Гвидо поблагодарил ее и вышел из палаты.
Элио и Феличия ждали в коридоре.
– Он пришел в себя, но говорить сможет только через день-два. Пошли домой, завтра я сюда вернусь.
Врач сказал им, что, когда Кризи доставили в больницу, он был при смерти. Операцию ему сделали сразу же, быстро залатали его и заштопали. Как объяснил врач, операция эта была промежуточной. Если Кризи оправится от послеоперационного шока и восстановит силы, ему сделают еще одну, более серьезную операцию. Строить сейчас какие бы то ни было прогнозы нет смысла – доктор красноречиво пожал плечами. Они распрощались и ушли.
* * *
Два дня Кризи находился между жизнью и смертью, потом стал понемногу приходить в себя. У него, должно быть, железная воля, сказал врач Гвидо. Огромная воля к жизни.
На следующий день Кризи уже мог говорить.
Первый вопрос, который он задал, был крайне лаконичным:
– Пинта?
– Сейчас ведутся переговоры, – ответил Гвидо. – Такие дела быстро не решаются.
– Мое состояние?
Гвидо подробно, со знанием дела все ему объяснил.
– Тебя ранило дважды – в живот и в правое легкое. К счастью, пули были тридцать второго калибра, иначе мы здесь не разговаривали бы. Легкое они тебе залатали, с ним скоро будет все в порядке. Рана в живот гораздо опаснее. Нужна еще одна операция, и хирург надеется, что она пройдет удачно, а он – человек опытный. В этой больнице операции после огнестрельных ранений – дело привычное.
Кризи внимательно выслушал друга и спросил:
– Двое, в которых я стрелял, умерли?
Гвидо кивнул.
– Одному ты попал в сердце. Обе пули всадил. Второму мозги вышиб. Отличные выстрелы.
Кризи покачал головой.
– Я действовал медленно, чертовски медленно!
– Они были профессионалы, – без всякого выражения сказал Гвидо.
– Да, я знаю. Кроме того, они не ожидали сопротивления. Первый сначала выстрелил в воздух, чтобы меня напугать. Если бы я действовал быстрее, можно было бы всех их прикончить. Они действовали очень небрежно.
Кризи устал, и Гвидо поднялся, чтобы уйти.
– Я съезжу в Комо, проведаю Балетто. Посмотрю, может быть, смогу им как-то помочь.
Что-то привлекло его внимание. Некоторое время он стоял и с удивлением смотрел на распятие, висевшее на шее Кризи. Заметив взгляд Гвидо, Кризи устало проговорил:
– Я расскажу тебе об этом позже.
Визит в Комо успеха не имел. Гвидо ездил туда вместе с Элио. В доме были Вико Мансутти с женой. Казалось, адвокат взял на себя все дела. Этторе был ошеломлен и подавлен случившимся. А Рика, когда они вошли в комнату, просто дрожала от ярости. К этому времени все раскрылось. Она уже знала, что Кризи был нанят за гроши, только для того, чтобы ее утихомирить. Знала она и о его пьянстве.
– Пьянь подзаборная! – прокричала она Гвидо. – Паршивый алкаш был нанят защищать мою дочь. – Она бросила презрительный взгляд на мужа. – Какой-нибудь зеленый мальчишка и тот справился бы с этой работой лучше.
Элио начал было возражать, но Гвидо велел ему замолчать. Они забрали вещи Кризи и покинули дом.
– Когда дочь к ней вернется, она успокоится, – заметил Гвидо.
Об этой встрече он ничего Кризи рассказывать не стал. Неделю спустя врачи сделали еще одну операцию, которая прошла успешно.
* * *
Гвидо вошел в комнату, взял стул и подвинул его к самой кровати. Кризи выглядел лучше, его лицо даже немного порозовело. Он заметил подавленное состояние Гвидо, и в глазах его застыл немой вопрос.
– Кризи, она умерла.
Больной отвернулся и упер взгляд в потолок. Лицо его ничего не выражало, глаза были пусты.
Какое-то время Гвидо сидел молча, потом продолжил.
– Это произошло случайно. Выкуп заплатили два дня назад. Девочку должны были освободить той же ночью. Но в условленное время в назначенном месте ее не оказалось, а утром полиция нашла ее тело в кабине украденной машины. В то время наводили шорох среди бандитов из «Красных бригад». Считают, что из-за этого похитители перепугались и на несколько часов залегли на дно. Руки и рот девочки были замотаны липкой лентой, а ее рвало, возможно, от выхлопных газов. Что в таких обстоятельствах может случиться, тебе прекрасно известно. Было произведено вскрытие. Она умерла от удушья.
Гвидо смолк, и воцарилось долгое молчание. Потом Кризи спросил:
– Что-нибудь еще?
Гвидо подошел к окну. Сзади раздался резкий вопрос:
– Ну так что еще случилось?
Неаполитанец обернулся и тихо сказал:
– Девочку насиловали. Часто. Руки и плечи ее были в синяках и кровоподтеках.
Снова в комнате надолго повисла тишина. Издали доносился негромкий звук церковного колокола.
Гвидо подошел к спинке кровати и взглянул в лицо Кризи. Оно было бледным и лишенным всякого выражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55