Барбекю! Неужели эти лощеные, ни в чем себе не отказывающие мерзавцы сожрут это благородное животное, чтобы потом было о чем трепаться перед своими шлюхами. Барбекю!
Павел не стрелял. Выстрел прозвучал справа. Еще один. Айзек палил из обоих вертикальных стволов своего «меркеля», преподнесенного ему в подарок коллегами. Олень рванулся назад через кустарник и мгновенно скрылся. Слышен был только шум веток и голоса сбегавшихся охотников.
Егерь-француз внимательно осмотрел траву.
— Ранен? Есть кровь?
— Нон...
Охотничий домик мало напоминал фанзу дальневосточных и сибирских следопытов. Это была небольшая гостиница со всеми удобствами, но стилизованная под французский трактир времен Ришелье и Людовика XIII, с массивной деревянной мебелью, лестницами и перилами, которые, как известно по многочисленным филь мам о трех мушкетерах, запросто ломаются падающими телами гвардейцев кардинала.
Оленье мясо было в холодильнике. Так что убежал олень, но барбекю никуда не убежало. И еще было много виски. Очень много. Изя промывал свою душевную рану. Рогатая скотина показала хвост члену совета директоров «Блю Спирит»! Даже тирольская шапочка альпийского стрелка не помогла!
— Давайте выпьем за настоящую акулу бизнеса Айзека Гольдмана, — рыжий О'Рэлли поднялся со стула. — Такая акула еще не снилась Спилбергу! Но главное, что ты, Айзек, хороший парень! С днем рождения тебя!
Мужская компания как-то постеснялась затянуть «Happy Birthday to you», а просто заорала на многие голоса. Айзек поднялся со стула и попросил слова.
— Друзья мои! Спасибо вам, конечно, но день рождения у меня был в среду. Да и какая это дата — тридцать девять? Один год до сорока. Вот через годик, одиннадцатого сентября 1996 года я бы хотел собрать вас всех с женами у меня дома. Но все равно я очень тронут. Спасибо вам!
Павлу показалось, что Айзек обращался не столько ко всем присутствующим, сколько к нему лично. Может, он просто посмотрел на Павла в этот момент, или повернулся к нему. Странное ощущение. И это напоминание даты. Неужели думает, что кто-то забудет его поздравить? Но ему ведь показалось, что этот забывчивый кто-то, для которого все это тщательно разжевывалось, как раз он сам — Павел Розен...
— Нет, только настоящий шотландский виски, — вдохновенно говорил за столом О'Рэлли, — и никаких ирландских вариантов. Пойло должно быть натуральным. Огонь кельтских костров и песни воинственных варваров. Вот, что такое виски! В этом напитке — бог, выпил его и стал богом...
— Языческим богом, — подметил Айзек. — Заметь, дружище! Выпил мелкого языческого божка. Мелкого и завистливого, который только и ждет, чтобы сделать кому-нибудь пакость, если его забудут подкормить.
— Зато выпил и почувствовал всю крепость духа! А жевать тело единого бога в виде теста?
«Что этот рыжий все мне подмигивает через стол?» — подумал Павел, а шотландец продолжал:
— Айзек, дорогой мой, вот ты уплетаешь сейчас оленину, а олень разве относится к классу кошерных животных?
— Если мне не изменяет память, — сказал Павел, которому надоели постоянные заговорщические подмигивания О'Рэлли, — в пятой книге Моисеевой перечислены животные, которых разрешается есть по библейским канонам. Если я не ошибаюсь, можно есть скот, у которого раздвоены копыта и который жует жвачку.
— Браво, Пол, — Айзек показал большой палец, — Ты точен в цитатах, как раввин.
— Значит, оленя есть можно?
— Можно и оленя, и зубра, и буйвола, и камело-парда...
— Кого? Леопарда?! — кто-то пьяно заржал.
— Смесь кэмела и леопарда — это жираф.
— Интересно, кто кого из них трахнул, чтобы родился жираф!
Опять всеобщий гогот.
— А если жвачку жует, а копыта обычные?
Павел, поощряемый довольным Айзеком, продолжал библейский ликбез:
— Только, если присутствуют оба признака. Кэмела, например, есть нельзя, зайца тоже, и свинью нельзя, потому что жвачку не жует.
— Дать ей «Дирола с ксилитом» и на вертел! — вставил О'Рэлли.
— А птицу?
— Чистую птицу ешьте, — Павел постепенно переходил на второе лицо, входя в роль проповедующего Моисея. — Но не должно есть грифа, коршуна, орла, сокола, кречета...
— Понятно, — сказал шотландец. — Гербовая птица орел — не кошерная.
Тут вступил Изя:
— Заладил, братец-кролик О'Рэлли! Кошерная, кошерная... Кошерной называется пища, приготовленная специальным «чистым» человеком, и другие «грязные» руки до нее не дотрагиваются. Вот и все. А при чем здесь порода?!
— Правильно, Айзек! Все должны делать специалисты — профессионалы! — закричал здорово поддатый шотландец. — Давайте выпьем за специалистов из «Блю спирит»!..
Нет ни эллина, ни иудея, бывает мало виски... Окружающее поплыло перед глазами Павла, лица стали сливаться в одно светлое пятно... Но не должно есть всякого ворона с породою его, ибо сам он ест вас, и детей ваших, и внуков ваших...
Очнулся Павел уже на калифорнийском аэродроме с легкомысленным названием «Какой-то там поцелуй». «Блю спиритисты» расползались по машинам и потихоньку сваливали. Павел, мучимый страшной жаждой, зашел в конторку аэродрома, где в небольшом баре спросил себе воды со льдом. Раскаленное нутро тут же превратило ледяную воду в крутой кипяток. Хотелось просто окунуть морду в реку, как вчерашнему оленю. Павел зашел в туалетную комнату и в зеркале увидел свое похмельное отражение с тирольской шапочкой Айзека на голове. Фазанье перо пораженчески торчало вниз. Трофей пьяного братания!
«Порше» впервые видел своего хозяина в таком плачевном виде. Как бы педали не перепутал! Но встречный воздушный поток будет ему полезен. А Павел уповал на прямые и гладкие калифорнийские автотрассы.
И на время, которое, как известно, лечит все, даже похмельный синдром.
— Подождите, мистер! Вы забыли!..
К нему бежал парень-механик в ярко-желтом комбинезоне, от цвета которого Павлу опять сделалось нехорошо. В руке он держал маленький чемоданчик.
— Вы забыли! Или кто-то из ваших!..
«Порше» мчал Павла к побережью. На соседнем сиденье лежал этот оставленный кем-то из «Блю Спирит» плоский чемоданчик ноутбука. Голова Павла еще болела, но мучился он уже другим.
Чей он? Кто был вчера с ноутбуком в руках? Не помню! Нет, погоди! Когда Айзек стал рассказывать какой-то очередной анекдот, при этом активно жестикулируя руками, Колтонд, его верный Гарик, услужливо принял из рук начальника ... ноутбук. Ясно, это айзеков личный ноутбук.
Павел резко затормозил. Инерция резко отдалась в больной голове. Все сложные вопросы, завязанные в гордиев узел, решаются одним ударом меча! Надо просто взять и открыть заветный чемоданчик. «Введите пароль». Ну, конечно! Вот дурак! Как он может войти без пароля? Так можно набирать искомую комбинацию всю оставшуюся жизнь. А если попробовать на дурачка? Что там обычно набирают, чтобы самому не забыть комбинацию? Кличку собаки. Имя жены. День рождения. Когда у Айзека день рождения? Погоди. Он же сам мне сказал. Мне сказал?.. Один год до сорока. Так, спокойно. Девяносто пять минус тридцать девять. Пробуем. Какие-то «новые приключения неуловимых»! Штабс-капитан Овечкин. «Революция началась»... 1109-1956... Хотя нет, у американцев сначала идет месяц, потом число...
Пропело свою песенку Windows-95. Как ребенок, в нетерпении рвущий упаковку подарка из-под Рождественской елки, Павел, не обращая внимания на проезжавшие мимо машины, собственные головные боли и позывы в желудке, листал файл за файлом.
Нет, ребенку рождественский подарок очень понравился! Это было лучше, чем солдатики или железная дорога! Это было куда более захватывающим, чем «Граф Монте-Кристо» или «Последний из могикан»! «Блю спирит» в своих апартаментах-офисах, соразмерных с фут больным полем, играла в грязные игры и играла по-крупному. Этот случайный счет на восемнадцать миллионов был даже смешон по сравнению с теми суммами, которыми крутила его фирма.
Первая из двух основных схем такого консалтинга одновременно напоминала и пьяный кавалерийский налет, и подмешивание в водку куриного помета. Под видом форвардных разработок клиентам фирмы навязывались инвестиции в заведомо слабые и бесперспективные фирмы, стоящие на грани разорения, но щедро делившиеся с «Блю Спирит» полученными денежными средствами, что на далекой, но продвинутой в таком бизнесе родине, давно получило название «откат».
Вторая же часть инвестиционного бизнеса была еще проще. Через «Блю Спирит» отмывались большие деньги под несуществующие договорные работы. Сотни миллионов перечислялись компании Колумбийским отделением Сити Банка под оплату якобы выполненных исследований, в том числе выполненных... мистером Розеном, им самим, Павлом!
Эх, говорила бабушка: от трудов праведных не на живешь палат каменных! Да ему ли этого было не знать! Ведь схема отмывки грязных денег везде примерно одинаковая, разница в деталях, или бумажках. Вместо то вара, накладных, погрузочно-разгрузочных и товарных документов, которые действительно может проверить ревизия налогового управления, Павел читал лаконичные рекомендации и консультации на четырех пяти страницах машинописного файла. Продукт интеллектуального труда! Не поддающийся формальному учету и так щедро оплаченный!
Но все это были мелочи, хоть и неприятные. Все это были запахи чужой кухни. Главное было в другом. В том, что Павел теперь знал. И они знали, что Павел знает. Компьютер фиксировал все включения! Это и значило: «влип!» Здесь Павел и узнал буквальное значение поговорки — «На чужом пиру похмелье!» И еще вспомнилось множество жемчужин народной мудрости: «Знают двое — знает свинья», «Меньше знаешь — лучше спишь»... А проще говоря, куда же ты влез, пьяный кретин!
Стоит ли вообще возвращать ноутбук владельцу? Может, лучше помалкивать? Нет! Глупости! Парень-механик скажет им, что отдал его этому господину в черном «Порше». Сказать, что не открывал? Прикинуться чайником? А будут ли они вообще проводить внутреннее расследование, когда в деле замешаны такие деньги? Будут ли они задавать лишние вопросы? Правда, была у Павла маленькая надежда, что Айзек не будет распространяться о своей дырявой голове, и пропажа, и находка ноутбука останутся между ними. Хуже, если Айзек уже поднял шум и начал гласные поиски. Как в такой ситуации поведут себя остальные пауки, можно только догадываться...
Стоп! Все эти рассуждения не стоят ломаного гроша, если... Если что? А сам ли ты влез? А, может, кто-то подтолкнул? Что же ты стоишь? Заходи, дорогой! Куда? На день рождения! Разве ты забыл? 0911-1956. Все было просто разыграно для него одного. Неужели ему просто подбросили этот треклятый ноутбук? Его просто подставили? На чужом пиру — похмелье...
* * *
В понедельник с утра прилетели бостонские вороны с Айзеком во главе стаи. Нет, не было киношной сцены из какого-нибудь «Мертвого сезона». Просто к рабочему столу Павла подошел улыбающийся Айзек.
— Не забыл братание пьяненьких охотников? Мы с тобой одной крови: ты, Быстроногий Олень, и я, Соколиный Глаз... Как это меня угораздило? А ты знаешь, что в Пентагоне в год сотрудники теряют около тысячи ноутбуков. Значит, и мне простительно... Ну, спасибо! Я твой должник, а долго оставаться должником я не люблю...
А потом вдруг тихо, как бы невзначай:
— Смотрел?
Павел подал Айзеку его тирольскую шапочку:
— Мы же с тобой теперь одной крови. Ты и я...
Айзек улыбнулся как то потерянно, нахлобучил тирольскую шапочку и пошел к выходу. Павел не знал, что видит Айзека Гольдмана в последний раз. Таким он и запомнился ему в шикарном дорогом костюме с помятой тиролькой на голове...
На следующий день его навестил верный Айзеков оруженосец с коробкой. Зачастили что-то к нему из Лос-Анджелеса, зачастили. Колтонд пришел по делу, то есть задавал какие-то дурацкие вопросы, говорил какие-то прописные истины. И напрашивался на единственный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Павел не стрелял. Выстрел прозвучал справа. Еще один. Айзек палил из обоих вертикальных стволов своего «меркеля», преподнесенного ему в подарок коллегами. Олень рванулся назад через кустарник и мгновенно скрылся. Слышен был только шум веток и голоса сбегавшихся охотников.
Егерь-француз внимательно осмотрел траву.
— Ранен? Есть кровь?
— Нон...
Охотничий домик мало напоминал фанзу дальневосточных и сибирских следопытов. Это была небольшая гостиница со всеми удобствами, но стилизованная под французский трактир времен Ришелье и Людовика XIII, с массивной деревянной мебелью, лестницами и перилами, которые, как известно по многочисленным филь мам о трех мушкетерах, запросто ломаются падающими телами гвардейцев кардинала.
Оленье мясо было в холодильнике. Так что убежал олень, но барбекю никуда не убежало. И еще было много виски. Очень много. Изя промывал свою душевную рану. Рогатая скотина показала хвост члену совета директоров «Блю Спирит»! Даже тирольская шапочка альпийского стрелка не помогла!
— Давайте выпьем за настоящую акулу бизнеса Айзека Гольдмана, — рыжий О'Рэлли поднялся со стула. — Такая акула еще не снилась Спилбергу! Но главное, что ты, Айзек, хороший парень! С днем рождения тебя!
Мужская компания как-то постеснялась затянуть «Happy Birthday to you», а просто заорала на многие голоса. Айзек поднялся со стула и попросил слова.
— Друзья мои! Спасибо вам, конечно, но день рождения у меня был в среду. Да и какая это дата — тридцать девять? Один год до сорока. Вот через годик, одиннадцатого сентября 1996 года я бы хотел собрать вас всех с женами у меня дома. Но все равно я очень тронут. Спасибо вам!
Павлу показалось, что Айзек обращался не столько ко всем присутствующим, сколько к нему лично. Может, он просто посмотрел на Павла в этот момент, или повернулся к нему. Странное ощущение. И это напоминание даты. Неужели думает, что кто-то забудет его поздравить? Но ему ведь показалось, что этот забывчивый кто-то, для которого все это тщательно разжевывалось, как раз он сам — Павел Розен...
— Нет, только настоящий шотландский виски, — вдохновенно говорил за столом О'Рэлли, — и никаких ирландских вариантов. Пойло должно быть натуральным. Огонь кельтских костров и песни воинственных варваров. Вот, что такое виски! В этом напитке — бог, выпил его и стал богом...
— Языческим богом, — подметил Айзек. — Заметь, дружище! Выпил мелкого языческого божка. Мелкого и завистливого, который только и ждет, чтобы сделать кому-нибудь пакость, если его забудут подкормить.
— Зато выпил и почувствовал всю крепость духа! А жевать тело единого бога в виде теста?
«Что этот рыжий все мне подмигивает через стол?» — подумал Павел, а шотландец продолжал:
— Айзек, дорогой мой, вот ты уплетаешь сейчас оленину, а олень разве относится к классу кошерных животных?
— Если мне не изменяет память, — сказал Павел, которому надоели постоянные заговорщические подмигивания О'Рэлли, — в пятой книге Моисеевой перечислены животные, которых разрешается есть по библейским канонам. Если я не ошибаюсь, можно есть скот, у которого раздвоены копыта и который жует жвачку.
— Браво, Пол, — Айзек показал большой палец, — Ты точен в цитатах, как раввин.
— Значит, оленя есть можно?
— Можно и оленя, и зубра, и буйвола, и камело-парда...
— Кого? Леопарда?! — кто-то пьяно заржал.
— Смесь кэмела и леопарда — это жираф.
— Интересно, кто кого из них трахнул, чтобы родился жираф!
Опять всеобщий гогот.
— А если жвачку жует, а копыта обычные?
Павел, поощряемый довольным Айзеком, продолжал библейский ликбез:
— Только, если присутствуют оба признака. Кэмела, например, есть нельзя, зайца тоже, и свинью нельзя, потому что жвачку не жует.
— Дать ей «Дирола с ксилитом» и на вертел! — вставил О'Рэлли.
— А птицу?
— Чистую птицу ешьте, — Павел постепенно переходил на второе лицо, входя в роль проповедующего Моисея. — Но не должно есть грифа, коршуна, орла, сокола, кречета...
— Понятно, — сказал шотландец. — Гербовая птица орел — не кошерная.
Тут вступил Изя:
— Заладил, братец-кролик О'Рэлли! Кошерная, кошерная... Кошерной называется пища, приготовленная специальным «чистым» человеком, и другие «грязные» руки до нее не дотрагиваются. Вот и все. А при чем здесь порода?!
— Правильно, Айзек! Все должны делать специалисты — профессионалы! — закричал здорово поддатый шотландец. — Давайте выпьем за специалистов из «Блю спирит»!..
Нет ни эллина, ни иудея, бывает мало виски... Окружающее поплыло перед глазами Павла, лица стали сливаться в одно светлое пятно... Но не должно есть всякого ворона с породою его, ибо сам он ест вас, и детей ваших, и внуков ваших...
Очнулся Павел уже на калифорнийском аэродроме с легкомысленным названием «Какой-то там поцелуй». «Блю спиритисты» расползались по машинам и потихоньку сваливали. Павел, мучимый страшной жаждой, зашел в конторку аэродрома, где в небольшом баре спросил себе воды со льдом. Раскаленное нутро тут же превратило ледяную воду в крутой кипяток. Хотелось просто окунуть морду в реку, как вчерашнему оленю. Павел зашел в туалетную комнату и в зеркале увидел свое похмельное отражение с тирольской шапочкой Айзека на голове. Фазанье перо пораженчески торчало вниз. Трофей пьяного братания!
«Порше» впервые видел своего хозяина в таком плачевном виде. Как бы педали не перепутал! Но встречный воздушный поток будет ему полезен. А Павел уповал на прямые и гладкие калифорнийские автотрассы.
И на время, которое, как известно, лечит все, даже похмельный синдром.
— Подождите, мистер! Вы забыли!..
К нему бежал парень-механик в ярко-желтом комбинезоне, от цвета которого Павлу опять сделалось нехорошо. В руке он держал маленький чемоданчик.
— Вы забыли! Или кто-то из ваших!..
«Порше» мчал Павла к побережью. На соседнем сиденье лежал этот оставленный кем-то из «Блю Спирит» плоский чемоданчик ноутбука. Голова Павла еще болела, но мучился он уже другим.
Чей он? Кто был вчера с ноутбуком в руках? Не помню! Нет, погоди! Когда Айзек стал рассказывать какой-то очередной анекдот, при этом активно жестикулируя руками, Колтонд, его верный Гарик, услужливо принял из рук начальника ... ноутбук. Ясно, это айзеков личный ноутбук.
Павел резко затормозил. Инерция резко отдалась в больной голове. Все сложные вопросы, завязанные в гордиев узел, решаются одним ударом меча! Надо просто взять и открыть заветный чемоданчик. «Введите пароль». Ну, конечно! Вот дурак! Как он может войти без пароля? Так можно набирать искомую комбинацию всю оставшуюся жизнь. А если попробовать на дурачка? Что там обычно набирают, чтобы самому не забыть комбинацию? Кличку собаки. Имя жены. День рождения. Когда у Айзека день рождения? Погоди. Он же сам мне сказал. Мне сказал?.. Один год до сорока. Так, спокойно. Девяносто пять минус тридцать девять. Пробуем. Какие-то «новые приключения неуловимых»! Штабс-капитан Овечкин. «Революция началась»... 1109-1956... Хотя нет, у американцев сначала идет месяц, потом число...
Пропело свою песенку Windows-95. Как ребенок, в нетерпении рвущий упаковку подарка из-под Рождественской елки, Павел, не обращая внимания на проезжавшие мимо машины, собственные головные боли и позывы в желудке, листал файл за файлом.
Нет, ребенку рождественский подарок очень понравился! Это было лучше, чем солдатики или железная дорога! Это было куда более захватывающим, чем «Граф Монте-Кристо» или «Последний из могикан»! «Блю спирит» в своих апартаментах-офисах, соразмерных с фут больным полем, играла в грязные игры и играла по-крупному. Этот случайный счет на восемнадцать миллионов был даже смешон по сравнению с теми суммами, которыми крутила его фирма.
Первая из двух основных схем такого консалтинга одновременно напоминала и пьяный кавалерийский налет, и подмешивание в водку куриного помета. Под видом форвардных разработок клиентам фирмы навязывались инвестиции в заведомо слабые и бесперспективные фирмы, стоящие на грани разорения, но щедро делившиеся с «Блю Спирит» полученными денежными средствами, что на далекой, но продвинутой в таком бизнесе родине, давно получило название «откат».
Вторая же часть инвестиционного бизнеса была еще проще. Через «Блю Спирит» отмывались большие деньги под несуществующие договорные работы. Сотни миллионов перечислялись компании Колумбийским отделением Сити Банка под оплату якобы выполненных исследований, в том числе выполненных... мистером Розеном, им самим, Павлом!
Эх, говорила бабушка: от трудов праведных не на живешь палат каменных! Да ему ли этого было не знать! Ведь схема отмывки грязных денег везде примерно одинаковая, разница в деталях, или бумажках. Вместо то вара, накладных, погрузочно-разгрузочных и товарных документов, которые действительно может проверить ревизия налогового управления, Павел читал лаконичные рекомендации и консультации на четырех пяти страницах машинописного файла. Продукт интеллектуального труда! Не поддающийся формальному учету и так щедро оплаченный!
Но все это были мелочи, хоть и неприятные. Все это были запахи чужой кухни. Главное было в другом. В том, что Павел теперь знал. И они знали, что Павел знает. Компьютер фиксировал все включения! Это и значило: «влип!» Здесь Павел и узнал буквальное значение поговорки — «На чужом пиру похмелье!» И еще вспомнилось множество жемчужин народной мудрости: «Знают двое — знает свинья», «Меньше знаешь — лучше спишь»... А проще говоря, куда же ты влез, пьяный кретин!
Стоит ли вообще возвращать ноутбук владельцу? Может, лучше помалкивать? Нет! Глупости! Парень-механик скажет им, что отдал его этому господину в черном «Порше». Сказать, что не открывал? Прикинуться чайником? А будут ли они вообще проводить внутреннее расследование, когда в деле замешаны такие деньги? Будут ли они задавать лишние вопросы? Правда, была у Павла маленькая надежда, что Айзек не будет распространяться о своей дырявой голове, и пропажа, и находка ноутбука останутся между ними. Хуже, если Айзек уже поднял шум и начал гласные поиски. Как в такой ситуации поведут себя остальные пауки, можно только догадываться...
Стоп! Все эти рассуждения не стоят ломаного гроша, если... Если что? А сам ли ты влез? А, может, кто-то подтолкнул? Что же ты стоишь? Заходи, дорогой! Куда? На день рождения! Разве ты забыл? 0911-1956. Все было просто разыграно для него одного. Неужели ему просто подбросили этот треклятый ноутбук? Его просто подставили? На чужом пиру — похмелье...
* * *
В понедельник с утра прилетели бостонские вороны с Айзеком во главе стаи. Нет, не было киношной сцены из какого-нибудь «Мертвого сезона». Просто к рабочему столу Павла подошел улыбающийся Айзек.
— Не забыл братание пьяненьких охотников? Мы с тобой одной крови: ты, Быстроногий Олень, и я, Соколиный Глаз... Как это меня угораздило? А ты знаешь, что в Пентагоне в год сотрудники теряют около тысячи ноутбуков. Значит, и мне простительно... Ну, спасибо! Я твой должник, а долго оставаться должником я не люблю...
А потом вдруг тихо, как бы невзначай:
— Смотрел?
Павел подал Айзеку его тирольскую шапочку:
— Мы же с тобой теперь одной крови. Ты и я...
Айзек улыбнулся как то потерянно, нахлобучил тирольскую шапочку и пошел к выходу. Павел не знал, что видит Айзека Гольдмана в последний раз. Таким он и запомнился ему в шикарном дорогом костюме с помятой тиролькой на голове...
На следующий день его навестил верный Айзеков оруженосец с коробкой. Зачастили что-то к нему из Лос-Анджелеса, зачастили. Колтонд пришел по делу, то есть задавал какие-то дурацкие вопросы, говорил какие-то прописные истины. И напрашивался на единственный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53