А внизу, под бесконечной серпантиной горной дороги, в местечке под названием Кашкайш, был и костел XIV века, в котором кстати говоря, крестили будущего вице-короля Бразилии дона Педро де Кашкайш... Как тут было Татьяне не вспомнить знаменитое — мало ли в Бразилии Педров?!
Может, это как раз и сыграло решающую роль в том, что она с булыжной твердостью заявила благоверному, что желает сочетаться именно там...
Морвену, при его совершенной индифферентности к англиканской церкви, было в принципе все равно. Лоусон даже специально связался с настоятелем костела св. Себастьяна, и там ответили, что обвенчают жениха — представителя англиканской церкви — с невестой греко-византийской ортодоксии при условии, если те ознакомятся с общими догматами папской церкви и прямо в костеле подпишут соответствующий конкордат... Оба, и Татьяна, и ее жених, к вопросам религии относились с вялой иронией. Поэтому, к перспективе быть обвенчанным не в англиканской, а в католической церкви, лорд Морвен отнесся с меньшим вниманием, чем к гастрономической части банкета.
Но решающим фактором в вопросе выбора места, стал тот момент, что все члены орденского синклита дали согласие на проведение очередного заседания здесь же — в Кастелло дель Мурос.
Не пустить прессу совсем — было нельзя.
Фотографы папарацци из «Бильд», «Ньюсуик» и «Пари-Матч» щелкали затворами фотоаппаратов всю дорогу — от самых трапов двух чартеров, заказанных Лоусоном, парижского и лондонского, на которых прилетело большинство гостей, и до самого замка...
Родня Романовым — граф Ленарт Висборг из дома Бернадотов и сэр Элтон Джон собственной персоной, принц Кристоф Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский с принцессой Элизабетой Липпе и сэр Пол Маккартни... Кинорежиссер Стивен Спилберг и все еще бесподобная Клаудиа Шиффер, звезда Голливуда Колин Фитцсиммонс и балерина Майя Плисецкая, мультимедийный мультимиллионер Гейл Блитс с супругой Мириндой, теннисистка Штефи Граф с мировым иллюзионистом Дэвидом Копперфильдом...
Вообще, Фитцсиммонс и Дэвид Копперфильд по утверждению грязно-желтой «Сан», согласились отметиться на свадьбе скучнейшего лорда Морвена только благодаря перспективе позаниматься серфингом на знаменитом пляже близ Капа дель Рока, что всего в семи километрах от замка Кастелло дель Мурос.
Но это так — грязные слухи, без которых не бывает и грязных газет!
На самом деле, Колин Фитцсиммонс прилетел в Португалию имея весьма четкие намерения найти денег на реализацию новой продюсерской идеи... Но, уверенно полагая себя хорошим актером и еще лучшим игроком в покер, он умел скрывать истинные желания, прикрывая их за покерным лицом до той поры, пока партнеры по игре сами не попросят его взять то, что ему нужно.
Гости прогуливались по смотровой площадке, обустроенной на одной из крепостных башенок, откуда открывались воистину волшебные виды на горы и океан...
— Замок перестраивался много раз, и в том виде, в каком мы его видим теперь, он был в конце девятнадцатого века переделан из тех руин, что остались от реконкисты, — со стаканом «Чивас Ригал» в руке давал пояснения лорд Морвен.
— Вид отсюда просто превосходный, — кивал Фитцсиммонс, держа в руке стакан с «Баллантайн».
— Это молодая леди Морвен сделала такой выбор, — не без гордости сказал старик, делая маленький глоток виски.
— Я все еще не представлен леди, — заметил Фитцсиммонс.
— Это легко поправить, — ответил Морвен, — я уверен, она будет рада знакомству с вами.
А молодая леди в это самое время была в комнате самого дорогого для нее существа на свете, своего Нилушки, своего маленького Ро...
Так он, двухлетний, назвал сам себя там, на острове, в первый вечер их знакомства. Таня с дедушкой Максом сидели за шахматами в гостиной, малыш ползал по ковру, играя со всякими диковинами, а Лиз, его физическая мать, лежала наверху в наркотическом забытьи. В какой-то момент сосредоточиться на шахматах оказалось просто невозможно — мальчонка отыскал среди игрушек раскрашенную калебасу, изготовленную из африканской тыквы горлянки и самозабвенно лупил по ней крокетным молоточком. «Гром победы раздавайся, веселися, храбрый росс...» — с улыбкой заметил дедушка Макс. Мальчик поднял голову, ткнул себя пальчиком в грудь и раскатисто повторил: «Ро!» С этого момента маленький Нил, сын несчастной Лиз Дальбер и Нила Баренцева, стал для нее Ро, храбрым россом...
— Ро, я прошу тебя, — делая акцент на слове «прошу», говорила Таня, — я прошу тебя переодеться и выйти к гостям.
Но юный Нил и ухом не повел. Демонстративно отвернувшись от своей приемной матери, без пяти минут четырнадцатый лорд Морвен всем своим видом показывал, что его интересует только электронная игрушка, на большом экране которой он, ловко манипулируя пультиком, стравливал двух монстров — хищного ящера Tirannosaurus Rex с каким-то эклектическим японо-китайским витязем в рогатом шлеме викингов, размахивавшим двумя кривыми турецкими саблями...
— Ро, это просто неприлично, — настаивала Таня...
— О приличиях ты говоришь, а прилично выходить замуж за этого урода?
— Своей непочтительностью ты причиняешь мне боль, милый Ро, — сказала Татьяна, скрестив руки на груди, как скрещивают их, подходя к причастию. — Позволь напомнить тебе, что лорд Морвен всегда был к тебе добр и щедр, в конце концов, он — твой родной дед, а с этого дня ты можешь называть его папой, , а меня — мамой.
— Ты не мама, ты лучше, ты Тата! И дед у меня есть — это дедушка Макс, и папа есть, только я его не знаю, а Сэр мне не папа!
— Дорогой мой Ро, — медленно и с дидактической установкой в голосе принялась говорить Татьяна, — ты живешь в обществе, которое накладывает обязательства...
— Noblesse oblige <Положение обязывает (франц.)> ?
— Именно! Обязательства перед той собственностью, которой управляет наше сословие, милый мальчик мой.
Про другие, только ей одной известные обязательства, она не могла сказать никому . Да и про то, что сегодня лишь публикуется ее тайный брак с Королем Иллюминатов, скрепленный орденским обрядом более пяти лет назад, ребенку знать необязательно. Пока.
— И поэтому ты выходишь за этого вялого, скучного, холодного...
— Милый Ро, далеко не все находят лорда Морвена таковым... — Тане на ум вдруг пришла старая еще советских времен песенка: «Все могут короли, все могут короли!» И она сама себе вдруг улыбнулась, припомнив этот незамысловатый мотивчик.
— Если ты думаешь, что я когда-нибудь смогу называть Сэра Dad или Papa...
— Если ты думаешь, что это продлится долго...
— Тата, я не понял, что ты хотела этим сказать? — переспросил Ро.
— Ладно, friends? — спросила Татьяна, раскрывая юному Нилу свои объятия.
— Ладно, friends! — согласился мальчик как-то неохотно. Но согласился, обнимая свою Тата.
— Тогда переодевайся, и выходи к гостям, я тебя жду...
— Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
* * *
Первой к гостям вышла леди Морвен.
— Darling, позволь представить тебе нашего гостя, мистера Фитцсиммонса, — целуя ей руку, обратился к невесте лорд Морвен.
Татьяна протянула другую руку Фитцсиммонсу, и с легким кивком головы проговорила обычные в таком случае «how do you do» и «enchante!».
Лорд, воспользовавшись случаем переадресовать Фитцсиммонса Татьяне, поспешил перейти к другим гостям.
— А я вас помню, — сказал вдруг Фитцсиммонс, наклоняясь почти к самому ее уху, — вы ведь и в самом деле Дарлинг? Таня Дарлинг? Не забыли Хэмпстед?..
Легкая дрожь пробежала по ее открытой в вечернем платье спине. Она ослепительно улыбнулась.
— Да, помнится, лет восемь назад одна желтая газетенка писала о моем сходстве с какой-то Дарлинг. Кажется, она была бандершей.
Если Фитцсиммонс ставил себе целью как-то смутить леди Морвен, то результат получился строго обратный.
— О, пардон, я, разумеется, ошибся. И, конечно же, никому не скажу о своей ошибке, ma parole <Даю слово! (франц.)> !..
От остатков смущения голливудскую звезду спас верный Танин Нил.
Как хороший мальчик, он, подойдя к матери, приветствовал всех общим поклоном, послушно ожидая, когда его Тата станет представлять его гостям.
— Это ваш мальчик? — удивленно спросил Фитцсиммонс. — Надо же, такой взрослый.
— Bonjour, monsieur, — с легким поклоном приветствовал актера Нил-Ро и тут же поинтересовался, — а вы снимаетесь в новом кино?
— Да, и сам выступаю в роли продюсера.
— А про что это кино?
— Про русских моряков, — ответил Фитцсиммонс, и тут же вдруг предложил Тане, — а что, а не хотите ли отдать мне вашего замечательного мальчика на месяц съемок? Я сделаю для него роль юнги на русском корабле!
— Отличная идея, Тата! — воскликнул мальчик. Таня одернула мальчика, сказав ему по-французски:
— Coduisez vous bien, monsieur! Ayez patience! <Ведите себя прилично, мсье! Имейте терпение! (франц.)> .
— А что! — настаивал Фитцсиммонс, — из парня получится превосходный юнга русского флота!
— Уж лучше в Голливуд, чем в школу, — подтвердил Нилушка, но уже без неприличествующих ему эмоций...
— Фильм про русских моряков? — переспросила Фитцсиммонса леди Морвен. — А знаете, мой муж наверное захочет поучаствовать в этом проекте своими деньгами...
— Вы уверены? — переспросил Фитцсиммонс с покерным лицом...
— Ваши фильмы всегда имеют априорный кассовый сбор, и лорду Морвену, мне кажется, это будет интересно, поскольку тема фильма...
— Интересна вам? — поспешил ей на помощь Фитцсиммонс.
— Может быть, — ответила Тата и, обняв Ро за плечи, перешла к другой группе гостей.
Когда по кругу Татьяне и ее приемному сыну были представлены все собравшиеся, Нилушка не преминул заметить матери, что все-таки Маккартни и Элтон Джон — это отстой, и что лучше бы было пригласить на свадьбу кого-нибудь из «Спайс Герлз», типа Мелани Си или Бритни Спирс, которые все равно — тоже отстой...
А когда им представили Гейла Блитса, юный Морвен сказал ей на ухо:
— Лучше бы ты за Гейла вышла — имели бы мы бизнес на электронных игрушках...
— Дурачок, — ответила Тата и пожала руку своему маленькому Ро.
* * *
Заседание Капитула было назначено на без четверти двенадцать.
Гейла Блитса предупредили, что ему следует быть одетому в черный фрак... Как требует того ритуал.
Местом заседания была выбрана знаменитая Цистерна дель Пена замка Кастелло дель Мурос.
Цистерна дворца и замка фамилии дель Пена имела довольно интересную историю. Цистерна представляла собой потайное подземное сооружение, выстроенное в период захвата арабами Южной и Западной Португалии. По слухам, в Цистерне скрывались от нашествия и юлианские монахи, и местная христианская знать, в частности и сами дель Пена, которые и дали имя Цистерне.
Ходили легенды о том, что захватив Кастелло дель Мурос, арабы перебили всех представителей мужской линии дель Пена и замуровали их в стенах Цистерны... Ходили слухи и о несметных сокровищах, сокрытых за толстыми сводами из черного кирпича...
Обо всем этом Гейлу Блитсу, облаченному во фрак, шелковый цилиндр и плащ, по пути в Цистерну поведал мистер Лоусон...
Внутри Цистерна производила сильное впечатление. Ощущение было такое, что из комфортной второй половины XX века тебя выдернула какая-то неведомая и безжалостная машина времени, и забросила в самый отдаленный уголок страшного средневековья.
Причем, впечатление это усиливалось и тем обстоятельством, что спускаясь по вырубленным в скале ступеням, Лоусон освещал дорогу не электрическим фонариком, а самым натуральным, нещадно чадящим сырою нефтью факелом.
— Театр абсурда, насилие над научным прогрессом, — отметил про себя прагматик Гейл Блитс, — Goodbye, Silicon Valley... — пропел он на мотив Элтон-Джоновской «Goodbye, Yellow Brick Road», которой в оригинальном исполнении наслаждался еще два часа назад...
* * *
— Я, Тираннозаурус-Рекс Восемнадцатый, властью данной мне Капитулом, спрашиваю тебя, жалкий гомункул, признаешь ли ты власть Верховного Ордена и принимаешь ли ты наши уставы и закон, как высший закон своей жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Может, это как раз и сыграло решающую роль в том, что она с булыжной твердостью заявила благоверному, что желает сочетаться именно там...
Морвену, при его совершенной индифферентности к англиканской церкви, было в принципе все равно. Лоусон даже специально связался с настоятелем костела св. Себастьяна, и там ответили, что обвенчают жениха — представителя англиканской церкви — с невестой греко-византийской ортодоксии при условии, если те ознакомятся с общими догматами папской церкви и прямо в костеле подпишут соответствующий конкордат... Оба, и Татьяна, и ее жених, к вопросам религии относились с вялой иронией. Поэтому, к перспективе быть обвенчанным не в англиканской, а в католической церкви, лорд Морвен отнесся с меньшим вниманием, чем к гастрономической части банкета.
Но решающим фактором в вопросе выбора места, стал тот момент, что все члены орденского синклита дали согласие на проведение очередного заседания здесь же — в Кастелло дель Мурос.
Не пустить прессу совсем — было нельзя.
Фотографы папарацци из «Бильд», «Ньюсуик» и «Пари-Матч» щелкали затворами фотоаппаратов всю дорогу — от самых трапов двух чартеров, заказанных Лоусоном, парижского и лондонского, на которых прилетело большинство гостей, и до самого замка...
Родня Романовым — граф Ленарт Висборг из дома Бернадотов и сэр Элтон Джон собственной персоной, принц Кристоф Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский с принцессой Элизабетой Липпе и сэр Пол Маккартни... Кинорежиссер Стивен Спилберг и все еще бесподобная Клаудиа Шиффер, звезда Голливуда Колин Фитцсиммонс и балерина Майя Плисецкая, мультимедийный мультимиллионер Гейл Блитс с супругой Мириндой, теннисистка Штефи Граф с мировым иллюзионистом Дэвидом Копперфильдом...
Вообще, Фитцсиммонс и Дэвид Копперфильд по утверждению грязно-желтой «Сан», согласились отметиться на свадьбе скучнейшего лорда Морвена только благодаря перспективе позаниматься серфингом на знаменитом пляже близ Капа дель Рока, что всего в семи километрах от замка Кастелло дель Мурос.
Но это так — грязные слухи, без которых не бывает и грязных газет!
На самом деле, Колин Фитцсиммонс прилетел в Португалию имея весьма четкие намерения найти денег на реализацию новой продюсерской идеи... Но, уверенно полагая себя хорошим актером и еще лучшим игроком в покер, он умел скрывать истинные желания, прикрывая их за покерным лицом до той поры, пока партнеры по игре сами не попросят его взять то, что ему нужно.
Гости прогуливались по смотровой площадке, обустроенной на одной из крепостных башенок, откуда открывались воистину волшебные виды на горы и океан...
— Замок перестраивался много раз, и в том виде, в каком мы его видим теперь, он был в конце девятнадцатого века переделан из тех руин, что остались от реконкисты, — со стаканом «Чивас Ригал» в руке давал пояснения лорд Морвен.
— Вид отсюда просто превосходный, — кивал Фитцсиммонс, держа в руке стакан с «Баллантайн».
— Это молодая леди Морвен сделала такой выбор, — не без гордости сказал старик, делая маленький глоток виски.
— Я все еще не представлен леди, — заметил Фитцсиммонс.
— Это легко поправить, — ответил Морвен, — я уверен, она будет рада знакомству с вами.
А молодая леди в это самое время была в комнате самого дорогого для нее существа на свете, своего Нилушки, своего маленького Ро...
Так он, двухлетний, назвал сам себя там, на острове, в первый вечер их знакомства. Таня с дедушкой Максом сидели за шахматами в гостиной, малыш ползал по ковру, играя со всякими диковинами, а Лиз, его физическая мать, лежала наверху в наркотическом забытьи. В какой-то момент сосредоточиться на шахматах оказалось просто невозможно — мальчонка отыскал среди игрушек раскрашенную калебасу, изготовленную из африканской тыквы горлянки и самозабвенно лупил по ней крокетным молоточком. «Гром победы раздавайся, веселися, храбрый росс...» — с улыбкой заметил дедушка Макс. Мальчик поднял голову, ткнул себя пальчиком в грудь и раскатисто повторил: «Ро!» С этого момента маленький Нил, сын несчастной Лиз Дальбер и Нила Баренцева, стал для нее Ро, храбрым россом...
— Ро, я прошу тебя, — делая акцент на слове «прошу», говорила Таня, — я прошу тебя переодеться и выйти к гостям.
Но юный Нил и ухом не повел. Демонстративно отвернувшись от своей приемной матери, без пяти минут четырнадцатый лорд Морвен всем своим видом показывал, что его интересует только электронная игрушка, на большом экране которой он, ловко манипулируя пультиком, стравливал двух монстров — хищного ящера Tirannosaurus Rex с каким-то эклектическим японо-китайским витязем в рогатом шлеме викингов, размахивавшим двумя кривыми турецкими саблями...
— Ро, это просто неприлично, — настаивала Таня...
— О приличиях ты говоришь, а прилично выходить замуж за этого урода?
— Своей непочтительностью ты причиняешь мне боль, милый Ро, — сказала Татьяна, скрестив руки на груди, как скрещивают их, подходя к причастию. — Позволь напомнить тебе, что лорд Морвен всегда был к тебе добр и щедр, в конце концов, он — твой родной дед, а с этого дня ты можешь называть его папой, , а меня — мамой.
— Ты не мама, ты лучше, ты Тата! И дед у меня есть — это дедушка Макс, и папа есть, только я его не знаю, а Сэр мне не папа!
— Дорогой мой Ро, — медленно и с дидактической установкой в голосе принялась говорить Татьяна, — ты живешь в обществе, которое накладывает обязательства...
— Noblesse oblige <Положение обязывает (франц.)> ?
— Именно! Обязательства перед той собственностью, которой управляет наше сословие, милый мальчик мой.
Про другие, только ей одной известные обязательства, она не могла сказать никому . Да и про то, что сегодня лишь публикуется ее тайный брак с Королем Иллюминатов, скрепленный орденским обрядом более пяти лет назад, ребенку знать необязательно. Пока.
— И поэтому ты выходишь за этого вялого, скучного, холодного...
— Милый Ро, далеко не все находят лорда Морвена таковым... — Тане на ум вдруг пришла старая еще советских времен песенка: «Все могут короли, все могут короли!» И она сама себе вдруг улыбнулась, припомнив этот незамысловатый мотивчик.
— Если ты думаешь, что я когда-нибудь смогу называть Сэра Dad или Papa...
— Если ты думаешь, что это продлится долго...
— Тата, я не понял, что ты хотела этим сказать? — переспросил Ро.
— Ладно, friends? — спросила Татьяна, раскрывая юному Нилу свои объятия.
— Ладно, friends! — согласился мальчик как-то неохотно. Но согласился, обнимая свою Тата.
— Тогда переодевайся, и выходи к гостям, я тебя жду...
— Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
* * *
Первой к гостям вышла леди Морвен.
— Darling, позволь представить тебе нашего гостя, мистера Фитцсиммонса, — целуя ей руку, обратился к невесте лорд Морвен.
Татьяна протянула другую руку Фитцсиммонсу, и с легким кивком головы проговорила обычные в таком случае «how do you do» и «enchante!».
Лорд, воспользовавшись случаем переадресовать Фитцсиммонса Татьяне, поспешил перейти к другим гостям.
— А я вас помню, — сказал вдруг Фитцсиммонс, наклоняясь почти к самому ее уху, — вы ведь и в самом деле Дарлинг? Таня Дарлинг? Не забыли Хэмпстед?..
Легкая дрожь пробежала по ее открытой в вечернем платье спине. Она ослепительно улыбнулась.
— Да, помнится, лет восемь назад одна желтая газетенка писала о моем сходстве с какой-то Дарлинг. Кажется, она была бандершей.
Если Фитцсиммонс ставил себе целью как-то смутить леди Морвен, то результат получился строго обратный.
— О, пардон, я, разумеется, ошибся. И, конечно же, никому не скажу о своей ошибке, ma parole <Даю слово! (франц.)> !..
От остатков смущения голливудскую звезду спас верный Танин Нил.
Как хороший мальчик, он, подойдя к матери, приветствовал всех общим поклоном, послушно ожидая, когда его Тата станет представлять его гостям.
— Это ваш мальчик? — удивленно спросил Фитцсиммонс. — Надо же, такой взрослый.
— Bonjour, monsieur, — с легким поклоном приветствовал актера Нил-Ро и тут же поинтересовался, — а вы снимаетесь в новом кино?
— Да, и сам выступаю в роли продюсера.
— А про что это кино?
— Про русских моряков, — ответил Фитцсиммонс, и тут же вдруг предложил Тане, — а что, а не хотите ли отдать мне вашего замечательного мальчика на месяц съемок? Я сделаю для него роль юнги на русском корабле!
— Отличная идея, Тата! — воскликнул мальчик. Таня одернула мальчика, сказав ему по-французски:
— Coduisez vous bien, monsieur! Ayez patience! <Ведите себя прилично, мсье! Имейте терпение! (франц.)> .
— А что! — настаивал Фитцсиммонс, — из парня получится превосходный юнга русского флота!
— Уж лучше в Голливуд, чем в школу, — подтвердил Нилушка, но уже без неприличествующих ему эмоций...
— Фильм про русских моряков? — переспросила Фитцсиммонса леди Морвен. — А знаете, мой муж наверное захочет поучаствовать в этом проекте своими деньгами...
— Вы уверены? — переспросил Фитцсиммонс с покерным лицом...
— Ваши фильмы всегда имеют априорный кассовый сбор, и лорду Морвену, мне кажется, это будет интересно, поскольку тема фильма...
— Интересна вам? — поспешил ей на помощь Фитцсиммонс.
— Может быть, — ответила Тата и, обняв Ро за плечи, перешла к другой группе гостей.
Когда по кругу Татьяне и ее приемному сыну были представлены все собравшиеся, Нилушка не преминул заметить матери, что все-таки Маккартни и Элтон Джон — это отстой, и что лучше бы было пригласить на свадьбу кого-нибудь из «Спайс Герлз», типа Мелани Си или Бритни Спирс, которые все равно — тоже отстой...
А когда им представили Гейла Блитса, юный Морвен сказал ей на ухо:
— Лучше бы ты за Гейла вышла — имели бы мы бизнес на электронных игрушках...
— Дурачок, — ответила Тата и пожала руку своему маленькому Ро.
* * *
Заседание Капитула было назначено на без четверти двенадцать.
Гейла Блитса предупредили, что ему следует быть одетому в черный фрак... Как требует того ритуал.
Местом заседания была выбрана знаменитая Цистерна дель Пена замка Кастелло дель Мурос.
Цистерна дворца и замка фамилии дель Пена имела довольно интересную историю. Цистерна представляла собой потайное подземное сооружение, выстроенное в период захвата арабами Южной и Западной Португалии. По слухам, в Цистерне скрывались от нашествия и юлианские монахи, и местная христианская знать, в частности и сами дель Пена, которые и дали имя Цистерне.
Ходили легенды о том, что захватив Кастелло дель Мурос, арабы перебили всех представителей мужской линии дель Пена и замуровали их в стенах Цистерны... Ходили слухи и о несметных сокровищах, сокрытых за толстыми сводами из черного кирпича...
Обо всем этом Гейлу Блитсу, облаченному во фрак, шелковый цилиндр и плащ, по пути в Цистерну поведал мистер Лоусон...
Внутри Цистерна производила сильное впечатление. Ощущение было такое, что из комфортной второй половины XX века тебя выдернула какая-то неведомая и безжалостная машина времени, и забросила в самый отдаленный уголок страшного средневековья.
Причем, впечатление это усиливалось и тем обстоятельством, что спускаясь по вырубленным в скале ступеням, Лоусон освещал дорогу не электрическим фонариком, а самым натуральным, нещадно чадящим сырою нефтью факелом.
— Театр абсурда, насилие над научным прогрессом, — отметил про себя прагматик Гейл Блитс, — Goodbye, Silicon Valley... — пропел он на мотив Элтон-Джоновской «Goodbye, Yellow Brick Road», которой в оригинальном исполнении наслаждался еще два часа назад...
* * *
— Я, Тираннозаурус-Рекс Восемнадцатый, властью данной мне Капитулом, спрашиваю тебя, жалкий гомункул, признаешь ли ты власть Верховного Ордена и принимаешь ли ты наши уставы и закон, как высший закон своей жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53