Он прижался спиной к колонне и не осмеливался сделать ни одного движения.
Во входном проеме стены шевельнулась тень. Пембертон замер, а потом осторожно выдохнул. Внутрь прошмыгнул крошечный котенок и, стоя в полосе света, пристально смотрел на него.
– Уходи, – одними губами прошептал Пембертон, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что немец на крыше его не видит.
Что, если котенок привлечет взгляд десантника? Котенок сел, поднял заднюю лапу и принялся вылизываться.
– Кыш!
Пембертон бросил взгляд на немца – тот все еще был на крыше и озирался, пытаясь высмотреть остальных партизан. Он вот-вот мог заметить археолога.
Солдаты во дворе что-то нетерпеливо кричали. Их командир умирал, и они хотели оказать ему помощь. Бросив еще один взгляд в долину, немец на крыше повернулся к ним. Плечи Пембертона опустились, и он с облегчением обнял свой рюкзак.
Но котенок вдруг прекратил вылизываться и, напрягшись, замер на слегка дрожащих задних лапках. Откуда-то слетела ворона и села на истерзанный пулями труп, не обращая внимания ни на стоявшего в нескольких шагах немецкого солдата, ни на юного хищника, притаившегося в тени. Котенок дернул хвостиком, издал какой-то странный звук. И прыгнул.
Все остальное случилось так быстро, что Пембертон ничего не разглядел. Человек на крыше обернулся, выпустив из автомата длинную очередь в открытую комнату. Его товарищам во дворе ничего не было видно, но они не стали осторожничать и принялись стрелять из всего, что имели; воздух вдруг оказался наполнен вихрем кусочков свинца, цемента, камешков и штукатурки. Что-то чиркнуло Пембертона по щеке, едва не попав в глаз, но он почти ничего не почувствовал. Вскочив на ноги и сжимая рюкзак, он кинулся в дверной проем. Что случилось с котенком, он так и не узнал.
Кносский дворец уже не был тем лабиринтом из легенд, но в нем по-прежнему можно было потеряться. Однако Пембертон знал планировку лучше, чем кто-либо из живущих. Почти не слыша криков за спиной, он влетел внутрь и с края балкона сиганул в открытые руины внизу. Узкий проход привел его в подвал под комнатой, из которой он выбежал, а оттуда снова вывел на солнечный свет. Слева от археолога тянулись несколько длинных коридоров, но он не воспользовался ими и повернул направо. Здесь, из опасения потревожить развалины наверху, археологи почти не копали, но под большим двором все же отрыли на пробу несколько тоннелей. Один из них вел в дальний конец дворца. Если попасть туда, то можно будет добраться до восточных ворот и незаметно выйти среди деревьев на дне долины. По террасам над головой громыхали шаги, и Пембертон прижался к опорной стене. Если бы кто-нибудь заглянул вниз, археолог оказался бы как на ладони. Но никто не заглянул. В нескольких ярдах от Пембертона в стене чернела дыра. Он подбежал к ней и протиснулся внутрь. Дыра оказалась совсем узкой, и он несколько раз ушиб плечи о старые деревянные балки, крепившие потолок. Сквозь трещины сеялись тонкие струйки пыли, оседая в складках рубашки и попадая за воротник. Хуже всего было то, что Пембертон не мог оглянуться, чтобы посмотреть, не гонятся ли за ним. Он мог только упорно протискиваться дальше, толкая рюкзак перед собой, стремясь к маячившему в конце тоннеля маленькому квадратику света.
Наконец Пембертон добрался туда. Набрав в грудь побольше воздуха, пропихнул рюкзак – тот упал на пол – и протиснулся следом. Он оказался в шахте главной лестницы, в наиболее сохранившейся части дворца. Эвансу найденного было мало, он дополнительно украсил стены копиями фресок и нарисованными колоннами, и теперь лестница выглядела почти так же, как, наверное, и тридцать три века назад. Один лестничный пролет вел направо, во двор, а другой, слева, исчезал где-то внизу. Надо было попробовать спуститься туда…
Вверху, на лестнице, раздались чьи-то шаги. Не успел Пембертон пошевелиться, как из-за угла вышел человек и остановился на площадке. На археолога смотрел немецкий парашютист. Он слегка прихрамывал, может быть, после неудачного приземления, но автомат в его руках не дрожал.
– Was haben wir hier?
Глаза на молодом лице округлились, когда он разглядел, кто перед ним. Он ожидал увидеть еще одного крестьянина или заблудившегося солдата, но никак не этого перепачканного очкарика – английского археолога.
– Was bist du denn fur einer? Englander? Soldat? – Он ткнул «шмайссером» в сторону Пембертона. – Spion?
Археолог присел, обнял рюкзак обеими руками и закрыл глаза. Все напрасно, сейчас он умрет прямо здесь, и в лабиринте Минотавра появится еще один скелет. Пембертон вдруг как-то не к месту вспомнил обо всех могилах, которые ему пришлось вскрыть за время работы, и подумал: а вдруг после смерти его будут караулить души покойников, чтобы отомстить? Зато, может быть, он еще раз увидит Грейс.
В мрачной шахте грянул выстрел. К своему удивлению, Пембертон ничего не ощутил. Наверное, солдат промахнулся, а может быть, сам Пембертон уже умер. Ему показалось, что он ждет целую вечность – когда же наконец солдат покончит с ним? Не дождавшись, археолог открыл глаза.
Немец навзничь лежал на лестничной площадке, подошвы его башмаков были повернуты к Пембертону. Со ступеньки капала кровь. Пока археолог осознавал столь внезапную перемену, мимо промелькнула темная фигура. Перепрыгивая через три ступеньки, человек взлетел по лестнице, проверил пульс немца и обернулся. Он был не в военной форме, но держал в руке револьвер, а из-за голенища сапога у него торчало что-то, очень напоминавшее нож. Загорелое лицо было мрачным, словно человека что-то беспокоило.
Он внимательно посмотрел сверху на Пембертона:
– Вы король Греции?
Пембертон без всякого выражения глядел на своего спасителя. Солнечный свет проникал в узкую шахту с косыми тенями, обрисовывая крепко сжатые губы, обветренную кожу и щетину, которая позволяла предположить, что сегодня утром незнакомцу побриться не пришлось. В полумраке блеснули черные глаза.
Пембертон не мог придумать ничего лучше, чем спросить:
– Разве я похож на грека?
Мужчина пожал плечами:
– Мне сказали, что он может быть здесь.
– Он здесь был. – Пембертон с трудом поднялся на ноги, не совсем понимая, почему разговор принял такое направление. – Останавливался у меня. – Он вспомнил, какое испытал потрясение, когда, вернувшись к себе на виллу, застал там греческого монарха: сад патрулируют новозеландские гвардейцы, офицеры связи что-то кричат в радиопередатчик, установленный у него в кабинете, а свободные от дежурства придворные сидят на террасе, непрерывно куря и играя в карты. – Его вывезли три недели назад, кажется, в Ханью.
– Значит, он не здесь. – Мужчина со щелчком вынул пустую обойму из револьвера и заменил полной, снятой с пояса. – Он бежал сегодня утром, и никто не знает, куда он направился. Мне велели поискать его здесь.
Пембертон прищурился:
– Кто вы?
– Грант. – Мужчина не стал протягивать ему руку.
– Джон Пембертон. Я руководитель раскопок.
– Поздравляю.
Грант убрал револьвер в кобуру и встал на колено, чтобы поднять автомат немца. Обшарив карманы мертвого солдата, он вытащил три запасных магазина и, к ужасу Пембертона, две ручные гранаты.
– Вы же не станете применять их здесь?
– Почему нет? – Грант заткнул гранаты за пояс, а ремень немецкого автомата перебросил через плечо. – Если вы беспокоитесь о сохранности фресок, так вы опоздали на пару тысяч лет. – Повернувшись, он начал подниматься по лестнице. – Подождите здесь.
Во рту у Пембертона вдруг пересохло.
– Куда вы идете?
– Искать греческого короля.
Притаившись в тени от изгиба лестницы, Пембертон ждал. Шаги Гранта затихли вдали, и наступила тишина. Стараясь не звенеть пряжками, Пембертон открыл рюкзак и пошарил внутри. Тетрадь, слава богу, была по-прежнему на месте – пальцы прошлись по обложке, и Пембертон спросил себя, во что же он впутался. Откуда взялся этот Грант? Вернется ли он? Даже если он уничтожит солдат во дворце, как они смогут миновать остальных? Ведь их сейчас на острове полным-полно! Пембертон был знаком с войной, но в последние двадцать лет археология накрыла ее толстым одеялом прошедших эпох: пятна от пожара на стенах, щербатые и гнутые бронзовые клинки, иногда только попадется скелет; все это надо сфотографировать, снабдить ярлыком и выставить в музее. А сейчас ученый оказался в гуще событий, и мысль, что сам он может стать находкой для будущего археолога, совсем ему не нравилась.
Неподалеку раздались крики, а за ними последовали, один за другим, три выстрела. Место оказалось опасным, надо спрятаться там, где темнее, куда не доберутся. Тихо ступая по широким ступеням, Пембертон на цыпочках направился вниз, к залу с колоннами.
Грант, стоя на коленях рядом с телами двух немецких солдат, вставил в свой «уэбли» три новых патрона. Привычкой перезаряжать оружие, как только представится возможность, он обзавелся очень давно. И уже не мог сказать, сколько раз это спасало ему жизнь.
«Еще двое», – подумал он.
Он целый день следил за долиной из укромного места – с того самого момента, как к нему на квартиру явился перепуганный адъютант и, заикаясь, сообщил, что король Греции пропал. Грант видел, как разворачиваются самолеты для высадки десанта, как парашютисты дождем сыплются на остров, как из городков к небу поднимается дым, и чувствовал, что в сердце закипает гнев. Он должен держаться в стороне от боевых действий только потому, что какой-то идиот политик обеспокоен судьбой короля – короля, который не нужен его собственным подданным. Грант видел, как Пембертон ушел с виллы, потом наблюдал, как отряд парашютистов приземляется в долине. Тогда он и покинул свой пост и осторожно спустился вниз по склону во дворец. Не для того отправляло его сюда УСО, чтобы он таращил глаза на королевскую особу, его прислали убивать нацистов. И именно этим он и займется.
Стараясь не поднимать головы, он сполз по восточному склону к дворцу. У него было немало времени, чтобы хорошенько изучить дворец сверху, но сейчас, когда Грант находился внизу, среди развалин, оказалось почти невозможно соотнести вид с высоты птичьего полета с тем хаосом, что царил вокруг. Просто какая-то мечта снайпера – столько разных прикрытий, рассредоточенных по разным уровням, что Грант даже не знал, куда ему смотреть.
– Спокойно, – пробормотал он.
Терпение не было его добродетелью. Однако в лабиринте еще бродят двое немцев, и если он не станет действовать осмотрительно, то может оказаться легкой добычей. Лучше…
Камень в стене за его спиной рассыпался в мелкую крошку от попадания пули. Грант не заметил, откуда был сделан выстрел; он инстинктивно схватил «шмайссер» обеими руками и резко развернулся, чтобы, стреляя очередями, подавить сопротивление противника. Автомат выстрелил дважды, и все – оружие заклинило. Грант сдернул «шмайссер» с плеча и отбросил в сторону, а сам нырнул вправо, потому что над головой опять засвистели пули. Этот ублюдок где-то над ним. Лежа на животе, Грант прополз, извиваясь, до неглубокой канавы, которая некогда была коридором в царском дворце. В конце темнело какое-то помещение – погреб или кладовка в склоне холма. Если туда добраться, то хотя бы сверху он будет прикрыт. В ушах стучала кровь, но все же Грант слышал, как немецкий солдат слезает вниз, чтобы догнать его. Отбросив осторожность, Грант, преследуемый новой автоматной очередью, кинулся в дверной проем.
И оказался в длинной узкой комнате, по обеим сторонам которой располагались небольшие закутки, напоминающие стойла для скота. Их разделяли невысокие стены, и в каждом, похоже, стояла массивная глиняная ваза выше человеческого роста. Грант даже подумал, не забраться ли в одну из них, но отбросил эту мысль. Тогда он окажется в западне, словно крыса в мешке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Во входном проеме стены шевельнулась тень. Пембертон замер, а потом осторожно выдохнул. Внутрь прошмыгнул крошечный котенок и, стоя в полосе света, пристально смотрел на него.
– Уходи, – одними губами прошептал Пембертон, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что немец на крыше его не видит.
Что, если котенок привлечет взгляд десантника? Котенок сел, поднял заднюю лапу и принялся вылизываться.
– Кыш!
Пембертон бросил взгляд на немца – тот все еще был на крыше и озирался, пытаясь высмотреть остальных партизан. Он вот-вот мог заметить археолога.
Солдаты во дворе что-то нетерпеливо кричали. Их командир умирал, и они хотели оказать ему помощь. Бросив еще один взгляд в долину, немец на крыше повернулся к ним. Плечи Пембертона опустились, и он с облегчением обнял свой рюкзак.
Но котенок вдруг прекратил вылизываться и, напрягшись, замер на слегка дрожащих задних лапках. Откуда-то слетела ворона и села на истерзанный пулями труп, не обращая внимания ни на стоявшего в нескольких шагах немецкого солдата, ни на юного хищника, притаившегося в тени. Котенок дернул хвостиком, издал какой-то странный звук. И прыгнул.
Все остальное случилось так быстро, что Пембертон ничего не разглядел. Человек на крыше обернулся, выпустив из автомата длинную очередь в открытую комнату. Его товарищам во дворе ничего не было видно, но они не стали осторожничать и принялись стрелять из всего, что имели; воздух вдруг оказался наполнен вихрем кусочков свинца, цемента, камешков и штукатурки. Что-то чиркнуло Пембертона по щеке, едва не попав в глаз, но он почти ничего не почувствовал. Вскочив на ноги и сжимая рюкзак, он кинулся в дверной проем. Что случилось с котенком, он так и не узнал.
Кносский дворец уже не был тем лабиринтом из легенд, но в нем по-прежнему можно было потеряться. Однако Пембертон знал планировку лучше, чем кто-либо из живущих. Почти не слыша криков за спиной, он влетел внутрь и с края балкона сиганул в открытые руины внизу. Узкий проход привел его в подвал под комнатой, из которой он выбежал, а оттуда снова вывел на солнечный свет. Слева от археолога тянулись несколько длинных коридоров, но он не воспользовался ими и повернул направо. Здесь, из опасения потревожить развалины наверху, археологи почти не копали, но под большим двором все же отрыли на пробу несколько тоннелей. Один из них вел в дальний конец дворца. Если попасть туда, то можно будет добраться до восточных ворот и незаметно выйти среди деревьев на дне долины. По террасам над головой громыхали шаги, и Пембертон прижался к опорной стене. Если бы кто-нибудь заглянул вниз, археолог оказался бы как на ладони. Но никто не заглянул. В нескольких ярдах от Пембертона в стене чернела дыра. Он подбежал к ней и протиснулся внутрь. Дыра оказалась совсем узкой, и он несколько раз ушиб плечи о старые деревянные балки, крепившие потолок. Сквозь трещины сеялись тонкие струйки пыли, оседая в складках рубашки и попадая за воротник. Хуже всего было то, что Пембертон не мог оглянуться, чтобы посмотреть, не гонятся ли за ним. Он мог только упорно протискиваться дальше, толкая рюкзак перед собой, стремясь к маячившему в конце тоннеля маленькому квадратику света.
Наконец Пембертон добрался туда. Набрав в грудь побольше воздуха, пропихнул рюкзак – тот упал на пол – и протиснулся следом. Он оказался в шахте главной лестницы, в наиболее сохранившейся части дворца. Эвансу найденного было мало, он дополнительно украсил стены копиями фресок и нарисованными колоннами, и теперь лестница выглядела почти так же, как, наверное, и тридцать три века назад. Один лестничный пролет вел направо, во двор, а другой, слева, исчезал где-то внизу. Надо было попробовать спуститься туда…
Вверху, на лестнице, раздались чьи-то шаги. Не успел Пембертон пошевелиться, как из-за угла вышел человек и остановился на площадке. На археолога смотрел немецкий парашютист. Он слегка прихрамывал, может быть, после неудачного приземления, но автомат в его руках не дрожал.
– Was haben wir hier?
Глаза на молодом лице округлились, когда он разглядел, кто перед ним. Он ожидал увидеть еще одного крестьянина или заблудившегося солдата, но никак не этого перепачканного очкарика – английского археолога.
– Was bist du denn fur einer? Englander? Soldat? – Он ткнул «шмайссером» в сторону Пембертона. – Spion?
Археолог присел, обнял рюкзак обеими руками и закрыл глаза. Все напрасно, сейчас он умрет прямо здесь, и в лабиринте Минотавра появится еще один скелет. Пембертон вдруг как-то не к месту вспомнил обо всех могилах, которые ему пришлось вскрыть за время работы, и подумал: а вдруг после смерти его будут караулить души покойников, чтобы отомстить? Зато, может быть, он еще раз увидит Грейс.
В мрачной шахте грянул выстрел. К своему удивлению, Пембертон ничего не ощутил. Наверное, солдат промахнулся, а может быть, сам Пембертон уже умер. Ему показалось, что он ждет целую вечность – когда же наконец солдат покончит с ним? Не дождавшись, археолог открыл глаза.
Немец навзничь лежал на лестничной площадке, подошвы его башмаков были повернуты к Пембертону. Со ступеньки капала кровь. Пока археолог осознавал столь внезапную перемену, мимо промелькнула темная фигура. Перепрыгивая через три ступеньки, человек взлетел по лестнице, проверил пульс немца и обернулся. Он был не в военной форме, но держал в руке револьвер, а из-за голенища сапога у него торчало что-то, очень напоминавшее нож. Загорелое лицо было мрачным, словно человека что-то беспокоило.
Он внимательно посмотрел сверху на Пембертона:
– Вы король Греции?
Пембертон без всякого выражения глядел на своего спасителя. Солнечный свет проникал в узкую шахту с косыми тенями, обрисовывая крепко сжатые губы, обветренную кожу и щетину, которая позволяла предположить, что сегодня утром незнакомцу побриться не пришлось. В полумраке блеснули черные глаза.
Пембертон не мог придумать ничего лучше, чем спросить:
– Разве я похож на грека?
Мужчина пожал плечами:
– Мне сказали, что он может быть здесь.
– Он здесь был. – Пембертон с трудом поднялся на ноги, не совсем понимая, почему разговор принял такое направление. – Останавливался у меня. – Он вспомнил, какое испытал потрясение, когда, вернувшись к себе на виллу, застал там греческого монарха: сад патрулируют новозеландские гвардейцы, офицеры связи что-то кричат в радиопередатчик, установленный у него в кабинете, а свободные от дежурства придворные сидят на террасе, непрерывно куря и играя в карты. – Его вывезли три недели назад, кажется, в Ханью.
– Значит, он не здесь. – Мужчина со щелчком вынул пустую обойму из револьвера и заменил полной, снятой с пояса. – Он бежал сегодня утром, и никто не знает, куда он направился. Мне велели поискать его здесь.
Пембертон прищурился:
– Кто вы?
– Грант. – Мужчина не стал протягивать ему руку.
– Джон Пембертон. Я руководитель раскопок.
– Поздравляю.
Грант убрал револьвер в кобуру и встал на колено, чтобы поднять автомат немца. Обшарив карманы мертвого солдата, он вытащил три запасных магазина и, к ужасу Пембертона, две ручные гранаты.
– Вы же не станете применять их здесь?
– Почему нет? – Грант заткнул гранаты за пояс, а ремень немецкого автомата перебросил через плечо. – Если вы беспокоитесь о сохранности фресок, так вы опоздали на пару тысяч лет. – Повернувшись, он начал подниматься по лестнице. – Подождите здесь.
Во рту у Пембертона вдруг пересохло.
– Куда вы идете?
– Искать греческого короля.
Притаившись в тени от изгиба лестницы, Пембертон ждал. Шаги Гранта затихли вдали, и наступила тишина. Стараясь не звенеть пряжками, Пембертон открыл рюкзак и пошарил внутри. Тетрадь, слава богу, была по-прежнему на месте – пальцы прошлись по обложке, и Пембертон спросил себя, во что же он впутался. Откуда взялся этот Грант? Вернется ли он? Даже если он уничтожит солдат во дворце, как они смогут миновать остальных? Ведь их сейчас на острове полным-полно! Пембертон был знаком с войной, но в последние двадцать лет археология накрыла ее толстым одеялом прошедших эпох: пятна от пожара на стенах, щербатые и гнутые бронзовые клинки, иногда только попадется скелет; все это надо сфотографировать, снабдить ярлыком и выставить в музее. А сейчас ученый оказался в гуще событий, и мысль, что сам он может стать находкой для будущего археолога, совсем ему не нравилась.
Неподалеку раздались крики, а за ними последовали, один за другим, три выстрела. Место оказалось опасным, надо спрятаться там, где темнее, куда не доберутся. Тихо ступая по широким ступеням, Пембертон на цыпочках направился вниз, к залу с колоннами.
Грант, стоя на коленях рядом с телами двух немецких солдат, вставил в свой «уэбли» три новых патрона. Привычкой перезаряжать оружие, как только представится возможность, он обзавелся очень давно. И уже не мог сказать, сколько раз это спасало ему жизнь.
«Еще двое», – подумал он.
Он целый день следил за долиной из укромного места – с того самого момента, как к нему на квартиру явился перепуганный адъютант и, заикаясь, сообщил, что король Греции пропал. Грант видел, как разворачиваются самолеты для высадки десанта, как парашютисты дождем сыплются на остров, как из городков к небу поднимается дым, и чувствовал, что в сердце закипает гнев. Он должен держаться в стороне от боевых действий только потому, что какой-то идиот политик обеспокоен судьбой короля – короля, который не нужен его собственным подданным. Грант видел, как Пембертон ушел с виллы, потом наблюдал, как отряд парашютистов приземляется в долине. Тогда он и покинул свой пост и осторожно спустился вниз по склону во дворец. Не для того отправляло его сюда УСО, чтобы он таращил глаза на королевскую особу, его прислали убивать нацистов. И именно этим он и займется.
Стараясь не поднимать головы, он сполз по восточному склону к дворцу. У него было немало времени, чтобы хорошенько изучить дворец сверху, но сейчас, когда Грант находился внизу, среди развалин, оказалось почти невозможно соотнести вид с высоты птичьего полета с тем хаосом, что царил вокруг. Просто какая-то мечта снайпера – столько разных прикрытий, рассредоточенных по разным уровням, что Грант даже не знал, куда ему смотреть.
– Спокойно, – пробормотал он.
Терпение не было его добродетелью. Однако в лабиринте еще бродят двое немцев, и если он не станет действовать осмотрительно, то может оказаться легкой добычей. Лучше…
Камень в стене за его спиной рассыпался в мелкую крошку от попадания пули. Грант не заметил, откуда был сделан выстрел; он инстинктивно схватил «шмайссер» обеими руками и резко развернулся, чтобы, стреляя очередями, подавить сопротивление противника. Автомат выстрелил дважды, и все – оружие заклинило. Грант сдернул «шмайссер» с плеча и отбросил в сторону, а сам нырнул вправо, потому что над головой опять засвистели пули. Этот ублюдок где-то над ним. Лежа на животе, Грант прополз, извиваясь, до неглубокой канавы, которая некогда была коридором в царском дворце. В конце темнело какое-то помещение – погреб или кладовка в склоне холма. Если туда добраться, то хотя бы сверху он будет прикрыт. В ушах стучала кровь, но все же Грант слышал, как немецкий солдат слезает вниз, чтобы догнать его. Отбросив осторожность, Грант, преследуемый новой автоматной очередью, кинулся в дверной проем.
И оказался в длинной узкой комнате, по обеим сторонам которой располагались небольшие закутки, напоминающие стойла для скота. Их разделяли невысокие стены, и в каждом, похоже, стояла массивная глиняная ваза выше человеческого роста. Грант даже подумал, не забраться ли в одну из них, но отбросил эту мысль. Тогда он окажется в западне, словно крыса в мешке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52