Но этот в корне отличался от всех предыдущих. Штормовой фронт, где бы он не находился, мог спутать все карты.
30
Ближе к семи часам Кен встал со своего ложа.
– Черт побери эту руку, – пробормотал он и отправился в хвост. По его возвращении в кабине появился горячий кофе и банка с консервированными персиками, из которой торчала ложка.
– Все тебе. Я не голоден, – сказал Китсон.
– Благодарю. Как рука?
– Средне, – было видно, что ему с трудом дается его спокойствие.
– Возьмешь управление на себя, пока я перекушу?
Он пожал правым плечом и сел. Мне показалось, что ему сегодня легче было бы вообще не касаться штурвала, но это могло отвлечь его мысли от раненой руки.
Китсон тронул здоровой рукой штурвал.
– Принял управление на себя.
– Передал управление, – этот короткий диалог показал, что старые летные привычки не умирают.
– Я поймал Мальту. Тебе будет приятно узнать, что наш полет проходит в безоблачном небе и с западным ветром.
– Они ничего не говорили про Грецию?
– Они никогда этого не делают. А мы все еще находимся далековато от Афин.
Он кивнул. К семи часам мы уже преодолели половину пути, оставались последние триста миль. Я расправился с персиками и попытался поставить ее на штурвал.
– Впереди появились тучи, – голос Кена оторвал меня от этого занятия.
Я посмотрел вперед. До настоящих неприятностей еще далеко; еще не одно облако возвестит нам о их приближении. Будем считать их первым предупреждением.
Это были просто кучевые облака, невинные белые создания, заполонившие небо на шесть тысяч футов вокруг. Их появление ни о чем не говорило.
– Можно где-нибудь еще кроме Афин услышать метеорологическую обстановку над Грецией?
– Конечно. Это может сделать любой. Надо только выйти в эфир и запросить метеоусловия. Могу я взять управление самолетом?
– Передал управление, – Кен кивнул, откинулся назад и закурил. Лицо его было спокойным, а свою левую руку он запихнул в свою (а точнее говоря мою) полурасстегнутую куртку.
Мы миновали еще одно скопление кучевых облаков такой же протяженности как и первое, а горизонт бугрился новыми посланцами непогоды.
– По твоим оценкам на острове осталось драгоценностей на миллион фунтов?
– Только в том случае, если там находится все, что еще набоб не вернул себе. А все вместе потянет миллиона на полтора по рыночной стоимости.
Китсон удовлетворенно кивнул.
– Мне не кажется, что стоит выходить на открытый рынок, Джек. Может стоит поискать кого-нибудь с опытом в таких делах?
– Я знаю в Тель-Авиве одного парня. С ним можно будет иметь дело, – правда для меня осталось загадкой, как ему удастся с этим справиться. От его воплей потолок рухнет, если выложить перед ним золотой утвари на миллион фунтов. Но эта проблема меня пока не волновала.
– Во время наших совместных полетов ты, как мне казалось, был далек от всех этих дел, – оживился Кен.
– С тех пор я многому научился, – невозмутимо ответил я и достал сигарету. – Одно только непонятно: как тебе удалось напасть на след первой партии драгоценностей, которую мне нужно было доставить хозяину каравана?
– В Бейруте мы узнали про Миклоса, – тут он пожал плечами. – Его выдал парень, которому тот сбыл украшения.
– Которого Хертер чуть не убил?
– Откуда у тебя эта информация, – резко спросил мой напарник.
– Общие знакомые.
Китсон нахмурился, но затем с облегчением кивнул.
– Ах, она. Ну, да. Не могу сказать, что мне нравятся его методы.
– А кто может? – сказал я прикуривая. – Так что тебя навело на мой груз?
– Все очень просто, берешь пачку долларов и начинаешь задавать вопросы. Этот груз валялся в аэропорту больше недели, и все бумаги были давно оформлены. Пунктом назначения был указан Бейрут, но в день нашего прибытия в Афины он переоформил их на Ливию.
– Этого ты Его Превосходительству не говорил.
– И с той минуты мое сердце просто разрывалось от горя. А тебе нравится быть богатым человеком?
Я просто кивнул и вернулся к своим наблюдениям за горизонтом.
– А что ты сделаешь с этими деньгами? – спросил Кен.
Я выпустил струйку дыма в циферблат компаса и не спеша процедил:
– Мне давно хочется отправиться в Соединенные Штаты и заплатить за переквалификацию на четырехмоторные машины плюс инженерную лицензию. Затем сфера моих интересов переместится в Южную Америку. Там очень большие потребности в воздушном транспорте, и они постоянно создают новые авиалинии. Возможно я буду работать на какую-нибудь компанию или же создам собственную.
– Совсем как в старые времена: катание в горах на старом "Дугласе".
– Не совсем. Авиакомпании там обещают стать крупным и прибыльным делом. Настоящий бизнес. Это тебе не перевозки беженцев.
– И даже не оружия, – криво улыбнулся он. – Ты потерял десять лет, Джек. Сможешь ли ты руководить авиакомпанией?
– Думаю, да, – посмотрел я на него. – С соответствующей помощью.
Китсон посмотрел вперед и улыбнулся своим мыслям.
– Мог бы я нацепить четыре кольца и ходить между рядами кресел, помогая дамам пристегивать ремни безопасности?
– По международному законодательству, ты можешь застегнуть любой ремень по своему выбору. Но не стоит себя обманывать: им нужны не столько пилоты, работающие на публику, сколько специалисты, способные помочь созданию всей системы. Там еще очень много необжитых мест и едва приспособленных взлетных полос. Им нужны опытные пилоты практикой такого сорта.
Улыбка с его лица исчезла.
– Ну, ладно, мы можем получить там квалификацию, – неожиданно он криво усмехнулся. – Черт, а это идея.
– Что ты собираешься предпринять?
– Еще не знаю, – он потушил сигарету, взял кофейник, консервную банку и ушел на кухню. Когда Китсон снова появился в кабине, в его руках был небольшой справочник туриста в голубой обложке.
Стрелки часов показывали семь часов двадцать две минуты. Мне впервые удалось перехватить сообщение из Бенгази и получить отличный ориентир. Кен положил подставку с картой себе на колени и нанес его на ней. Потом я настроился на Лугу, но в эфире в данный момент царило молчание.
Китсон стал листать справочник.
– Саксос – население составляет около полутора тысяч человек. Серебряные рудники в настоящие время заброшены. Кустарное изготовление глиняной посуды. Согласно легенде к этому острову после девятидневного шторма пристал Одиссей после бегства из земли киконов, и встретил на нем лотофагов, поедателей лотоса. Ну и погодка же у них тут была в то время. А тебе часто приходилось встречаться с поедателями лотоса?
– Ни разу. (Одиссей. В какой авиакомпании он сейчас работает? Ладно, забудь об этом. Но половину своих неприятностей он получил из-за того, что его спутники заставляли его останавливаться не в тех местах, где нужно. Ну, и черт с ним. Просто неудачная шутка.)
– Хорошо, проследи за этим, если кто-нибудь предложит что-нибудь поесть там, – заметил Китсон. – Шутки в сторону. Нам нужно погрузить на борт два ящика с добычей и сматываться как можно быстрее, – он резко захлопнул книгу. – Я надеялся, что в нем будет карта этого острова. А ты уверен, что посадка пройдет нормально?
– На днях мне приходилось сажать на нем "Дакоту".
Мой приятель рассеянно кивнул. В наушниках едва слышно прозвучало сообщение из Луги, и стрелка радиокомпаса вяло шевельнулась.
На этот раз мы отклонились от маршрута на двенадцать миль южнее и оставили за спиной больше трехсот семидесяти миль. Кен провел на счетной машинке какие-то вычисления и объявил:
– Нам в спину дует довольно приличный ветер силой тридцать узлов. Суммарная скорость двести двенадцать узлов. Возьми на десять градусов левее, до пятидесяти семи, и мы к семи сорока снова выйдем на свой маршрут.
Я взял влево. Теперь мне уже не составляло труда точно лечь на курс с точностью в пределах одного градуса.
Было уже двадцать семь минут восьмого, облака вокруг стали плотнее, их верхушки клубились как море во время непогоды. Где бы ни находился этот фронт, он оставил после себя заметный след.
Мне это совсем не нравилось. Плотность облачности нарастала чересчур быстро, но это ничего не говорило нам о самом шторме. Это могла быть просто полоса непогоды сразу за горизонтом или жуткая буря в ста пятидесяти милях по курсу. Я взглянул на карту и тоже не слишком обрадовался. Мы были в двухстах миль от Афин, слишком далеко, чтобы перехватить радиопередачу.
– У тебя есть здесь радиотелеграф?
– Ну, да. А что? – удивленно отозвался он.
– Ровно в половине Афины будут передавать сводку погоды. Хотелось бы попробовать ее принять.
– А почему ты не хочешь попробовать радио?
– Не на таком расстоянии. А если дела так пойдут и дальше, ничего не узнаем, пока не попадем в самое пекло. Где находится его выключатель?
Он напряженно всматривался в облака через стекло кабины.
– Ты не сможешь с такой скоростью разобраться в азбуке Морзе: они ведут передачу в профессиональном темпе для телеграфистов.
– Я могу считывать до двадцати слов в минуту. Так где включается эта чертова штуковина?
– Сразу под выключателем радио. Ты раньше не мог так прытко разбирать телеграфные сигналы.
– Мне уже приходилось напоминать тебе, с тех пор я многому научился, – но никто из нас на эту тему не обольщался: двадцать слов в минуту не слишком уж и быстро. Оставалось только надеяться, что радист в Афинах будет в это утро несколько полусонным.
Я убрал звук у радио и включил телеграф.
– Пока я буду писать, пожалуй, тебе лучше будет взять управление в свои руки. Слушай, зачем тебе эта штука, если ты не умеешь ей пользоваться?
– Для приема сигналов для радиокомпаса, когда мы находимся за пределами диапазона действия радиосвязи, – Кен положил руку на штурвал. – Управление принял.
В наушниках послышалась какофония звуков, наконец я настроился (по моим предположениям) на частоту Афин. Кроме отдаленного гула пока ничего разобрать было нельзя. Я врубил полную громкость и смотрел, когда минутная стрелка моих наручных часов покажет ровно семь тридцать.
Потрескивание перешло в морзянку, но затем ее снова заглушили помехи. Я плотнее надвинул головные телефоны и подстроил частоту. До Афин было еще далековато, но для этого аппарата это особой роли не играло.
Снова запищала морзянка, и я принялся записывать. Сводку погоды передают цифровым кодом, так что без расшифровки в ней не разобраться. Главное в этом деле не суетиться и делать что-нибудь одно: либо записывать, либо расшифровывать.
Минут через пять у меня от напряжения заболели уши, а лист бумаги стал похож на страницу математической тетради у двоечника, но мне казалось, что этого уже будет достаточно. Кен покосился на мои каракули.
– Ну и что нас ожидает?
– Скажу через пару минут.
Я выбрал три передающие станции, которые могли заинтересовать нас больше всего: непосредственно Афинскую, Канеа на Крите и Пилос на греческом побережье Адриатики, и принялся за расшифровку.
Большая часть афинской была пропущена, но и оставшегося было достаточно для получения общей картины – ничего страшнее переменной облачности там не ожидалось. С Крита информация почти ничем не отличалась, только ветер был юго-восточным.
Пилос расположен намного западнее и в его окрестностях проходил атмосферный фронт. Давление опустилось до девятисот восьмидесяти, дождь со шквалистым ветром, видимость – один километр, нижняя граница сплошной облачности – пятьсот футов. Сообщение о направлении и скорости ветра записать не удалось.
– Ну и что нас ожидает? – снова повторил Кен.
– Ничего хорошего. Дай мне карту.
Он отпустил штурвал и передал мне подставку с картой. Я разместил ее на коленях и начал нервничать.
По прямому маршруту весь наш полет до самого Саксоса должен был проходить над морем. А миль за семьдесят до него нам придется миновать пролив между полуостровом и Критом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
30
Ближе к семи часам Кен встал со своего ложа.
– Черт побери эту руку, – пробормотал он и отправился в хвост. По его возвращении в кабине появился горячий кофе и банка с консервированными персиками, из которой торчала ложка.
– Все тебе. Я не голоден, – сказал Китсон.
– Благодарю. Как рука?
– Средне, – было видно, что ему с трудом дается его спокойствие.
– Возьмешь управление на себя, пока я перекушу?
Он пожал правым плечом и сел. Мне показалось, что ему сегодня легче было бы вообще не касаться штурвала, но это могло отвлечь его мысли от раненой руки.
Китсон тронул здоровой рукой штурвал.
– Принял управление на себя.
– Передал управление, – этот короткий диалог показал, что старые летные привычки не умирают.
– Я поймал Мальту. Тебе будет приятно узнать, что наш полет проходит в безоблачном небе и с западным ветром.
– Они ничего не говорили про Грецию?
– Они никогда этого не делают. А мы все еще находимся далековато от Афин.
Он кивнул. К семи часам мы уже преодолели половину пути, оставались последние триста миль. Я расправился с персиками и попытался поставить ее на штурвал.
– Впереди появились тучи, – голос Кена оторвал меня от этого занятия.
Я посмотрел вперед. До настоящих неприятностей еще далеко; еще не одно облако возвестит нам о их приближении. Будем считать их первым предупреждением.
Это были просто кучевые облака, невинные белые создания, заполонившие небо на шесть тысяч футов вокруг. Их появление ни о чем не говорило.
– Можно где-нибудь еще кроме Афин услышать метеорологическую обстановку над Грецией?
– Конечно. Это может сделать любой. Надо только выйти в эфир и запросить метеоусловия. Могу я взять управление самолетом?
– Передал управление, – Кен кивнул, откинулся назад и закурил. Лицо его было спокойным, а свою левую руку он запихнул в свою (а точнее говоря мою) полурасстегнутую куртку.
Мы миновали еще одно скопление кучевых облаков такой же протяженности как и первое, а горизонт бугрился новыми посланцами непогоды.
– По твоим оценкам на острове осталось драгоценностей на миллион фунтов?
– Только в том случае, если там находится все, что еще набоб не вернул себе. А все вместе потянет миллиона на полтора по рыночной стоимости.
Китсон удовлетворенно кивнул.
– Мне не кажется, что стоит выходить на открытый рынок, Джек. Может стоит поискать кого-нибудь с опытом в таких делах?
– Я знаю в Тель-Авиве одного парня. С ним можно будет иметь дело, – правда для меня осталось загадкой, как ему удастся с этим справиться. От его воплей потолок рухнет, если выложить перед ним золотой утвари на миллион фунтов. Но эта проблема меня пока не волновала.
– Во время наших совместных полетов ты, как мне казалось, был далек от всех этих дел, – оживился Кен.
– С тех пор я многому научился, – невозмутимо ответил я и достал сигарету. – Одно только непонятно: как тебе удалось напасть на след первой партии драгоценностей, которую мне нужно было доставить хозяину каравана?
– В Бейруте мы узнали про Миклоса, – тут он пожал плечами. – Его выдал парень, которому тот сбыл украшения.
– Которого Хертер чуть не убил?
– Откуда у тебя эта информация, – резко спросил мой напарник.
– Общие знакомые.
Китсон нахмурился, но затем с облегчением кивнул.
– Ах, она. Ну, да. Не могу сказать, что мне нравятся его методы.
– А кто может? – сказал я прикуривая. – Так что тебя навело на мой груз?
– Все очень просто, берешь пачку долларов и начинаешь задавать вопросы. Этот груз валялся в аэропорту больше недели, и все бумаги были давно оформлены. Пунктом назначения был указан Бейрут, но в день нашего прибытия в Афины он переоформил их на Ливию.
– Этого ты Его Превосходительству не говорил.
– И с той минуты мое сердце просто разрывалось от горя. А тебе нравится быть богатым человеком?
Я просто кивнул и вернулся к своим наблюдениям за горизонтом.
– А что ты сделаешь с этими деньгами? – спросил Кен.
Я выпустил струйку дыма в циферблат компаса и не спеша процедил:
– Мне давно хочется отправиться в Соединенные Штаты и заплатить за переквалификацию на четырехмоторные машины плюс инженерную лицензию. Затем сфера моих интересов переместится в Южную Америку. Там очень большие потребности в воздушном транспорте, и они постоянно создают новые авиалинии. Возможно я буду работать на какую-нибудь компанию или же создам собственную.
– Совсем как в старые времена: катание в горах на старом "Дугласе".
– Не совсем. Авиакомпании там обещают стать крупным и прибыльным делом. Настоящий бизнес. Это тебе не перевозки беженцев.
– И даже не оружия, – криво улыбнулся он. – Ты потерял десять лет, Джек. Сможешь ли ты руководить авиакомпанией?
– Думаю, да, – посмотрел я на него. – С соответствующей помощью.
Китсон посмотрел вперед и улыбнулся своим мыслям.
– Мог бы я нацепить четыре кольца и ходить между рядами кресел, помогая дамам пристегивать ремни безопасности?
– По международному законодательству, ты можешь застегнуть любой ремень по своему выбору. Но не стоит себя обманывать: им нужны не столько пилоты, работающие на публику, сколько специалисты, способные помочь созданию всей системы. Там еще очень много необжитых мест и едва приспособленных взлетных полос. Им нужны опытные пилоты практикой такого сорта.
Улыбка с его лица исчезла.
– Ну, ладно, мы можем получить там квалификацию, – неожиданно он криво усмехнулся. – Черт, а это идея.
– Что ты собираешься предпринять?
– Еще не знаю, – он потушил сигарету, взял кофейник, консервную банку и ушел на кухню. Когда Китсон снова появился в кабине, в его руках был небольшой справочник туриста в голубой обложке.
Стрелки часов показывали семь часов двадцать две минуты. Мне впервые удалось перехватить сообщение из Бенгази и получить отличный ориентир. Кен положил подставку с картой себе на колени и нанес его на ней. Потом я настроился на Лугу, но в эфире в данный момент царило молчание.
Китсон стал листать справочник.
– Саксос – население составляет около полутора тысяч человек. Серебряные рудники в настоящие время заброшены. Кустарное изготовление глиняной посуды. Согласно легенде к этому острову после девятидневного шторма пристал Одиссей после бегства из земли киконов, и встретил на нем лотофагов, поедателей лотоса. Ну и погодка же у них тут была в то время. А тебе часто приходилось встречаться с поедателями лотоса?
– Ни разу. (Одиссей. В какой авиакомпании он сейчас работает? Ладно, забудь об этом. Но половину своих неприятностей он получил из-за того, что его спутники заставляли его останавливаться не в тех местах, где нужно. Ну, и черт с ним. Просто неудачная шутка.)
– Хорошо, проследи за этим, если кто-нибудь предложит что-нибудь поесть там, – заметил Китсон. – Шутки в сторону. Нам нужно погрузить на борт два ящика с добычей и сматываться как можно быстрее, – он резко захлопнул книгу. – Я надеялся, что в нем будет карта этого острова. А ты уверен, что посадка пройдет нормально?
– На днях мне приходилось сажать на нем "Дакоту".
Мой приятель рассеянно кивнул. В наушниках едва слышно прозвучало сообщение из Луги, и стрелка радиокомпаса вяло шевельнулась.
На этот раз мы отклонились от маршрута на двенадцать миль южнее и оставили за спиной больше трехсот семидесяти миль. Кен провел на счетной машинке какие-то вычисления и объявил:
– Нам в спину дует довольно приличный ветер силой тридцать узлов. Суммарная скорость двести двенадцать узлов. Возьми на десять градусов левее, до пятидесяти семи, и мы к семи сорока снова выйдем на свой маршрут.
Я взял влево. Теперь мне уже не составляло труда точно лечь на курс с точностью в пределах одного градуса.
Было уже двадцать семь минут восьмого, облака вокруг стали плотнее, их верхушки клубились как море во время непогоды. Где бы ни находился этот фронт, он оставил после себя заметный след.
Мне это совсем не нравилось. Плотность облачности нарастала чересчур быстро, но это ничего не говорило нам о самом шторме. Это могла быть просто полоса непогоды сразу за горизонтом или жуткая буря в ста пятидесяти милях по курсу. Я взглянул на карту и тоже не слишком обрадовался. Мы были в двухстах миль от Афин, слишком далеко, чтобы перехватить радиопередачу.
– У тебя есть здесь радиотелеграф?
– Ну, да. А что? – удивленно отозвался он.
– Ровно в половине Афины будут передавать сводку погоды. Хотелось бы попробовать ее принять.
– А почему ты не хочешь попробовать радио?
– Не на таком расстоянии. А если дела так пойдут и дальше, ничего не узнаем, пока не попадем в самое пекло. Где находится его выключатель?
Он напряженно всматривался в облака через стекло кабины.
– Ты не сможешь с такой скоростью разобраться в азбуке Морзе: они ведут передачу в профессиональном темпе для телеграфистов.
– Я могу считывать до двадцати слов в минуту. Так где включается эта чертова штуковина?
– Сразу под выключателем радио. Ты раньше не мог так прытко разбирать телеграфные сигналы.
– Мне уже приходилось напоминать тебе, с тех пор я многому научился, – но никто из нас на эту тему не обольщался: двадцать слов в минуту не слишком уж и быстро. Оставалось только надеяться, что радист в Афинах будет в это утро несколько полусонным.
Я убрал звук у радио и включил телеграф.
– Пока я буду писать, пожалуй, тебе лучше будет взять управление в свои руки. Слушай, зачем тебе эта штука, если ты не умеешь ей пользоваться?
– Для приема сигналов для радиокомпаса, когда мы находимся за пределами диапазона действия радиосвязи, – Кен положил руку на штурвал. – Управление принял.
В наушниках послышалась какофония звуков, наконец я настроился (по моим предположениям) на частоту Афин. Кроме отдаленного гула пока ничего разобрать было нельзя. Я врубил полную громкость и смотрел, когда минутная стрелка моих наручных часов покажет ровно семь тридцать.
Потрескивание перешло в морзянку, но затем ее снова заглушили помехи. Я плотнее надвинул головные телефоны и подстроил частоту. До Афин было еще далековато, но для этого аппарата это особой роли не играло.
Снова запищала морзянка, и я принялся записывать. Сводку погоды передают цифровым кодом, так что без расшифровки в ней не разобраться. Главное в этом деле не суетиться и делать что-нибудь одно: либо записывать, либо расшифровывать.
Минут через пять у меня от напряжения заболели уши, а лист бумаги стал похож на страницу математической тетради у двоечника, но мне казалось, что этого уже будет достаточно. Кен покосился на мои каракули.
– Ну и что нас ожидает?
– Скажу через пару минут.
Я выбрал три передающие станции, которые могли заинтересовать нас больше всего: непосредственно Афинскую, Канеа на Крите и Пилос на греческом побережье Адриатики, и принялся за расшифровку.
Большая часть афинской была пропущена, но и оставшегося было достаточно для получения общей картины – ничего страшнее переменной облачности там не ожидалось. С Крита информация почти ничем не отличалась, только ветер был юго-восточным.
Пилос расположен намного западнее и в его окрестностях проходил атмосферный фронт. Давление опустилось до девятисот восьмидесяти, дождь со шквалистым ветром, видимость – один километр, нижняя граница сплошной облачности – пятьсот футов. Сообщение о направлении и скорости ветра записать не удалось.
– Ну и что нас ожидает? – снова повторил Кен.
– Ничего хорошего. Дай мне карту.
Он отпустил штурвал и передал мне подставку с картой. Я разместил ее на коленях и начал нервничать.
По прямому маршруту весь наш полет до самого Саксоса должен был проходить над морем. А миль за семьдесят до него нам придется миновать пролив между полуостровом и Критом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42