..
– Мне понятен ход ваших мыслей, и я абсолютно серьезно отношусь к этому вопросу. Но как бы то ни было, мы находимся в Ливии, и все чего может здесь греческий полицейский – это начать добиваться моей выдачи, но пока у меня с местной полицией сложились нормальные отношения. Так что остановимся на пяти тысячах. Фактически я предлагаю вам пять тысяч за пистолет и не думаю, что кто-нибудь еще может вам сделать более выгодное предложение. Остановимся на этом.
– Я должен обдумать это еще раз, – раздраженно нахмурился набоб.
– Хорошо, – милостиво согласился я и улыбнулся. – Вам больше не доводилось узнать что-нибудь новое о Кене Китсоне?
Они снова застыли с каменными лицами. Упоминание о Китсоне в этой компании стало неуместным.
– Насколько нам известно, новых обломков на этом месте больше не обнаружили, – наконец просветил меня Его Превосходительство.
– Да, дела, – грустно сказал я. – Он был моим старым другом. Мне очень неприятно, что все так случилось: этот полет без разрешения, несчастный случай. Почти как у преступника. Я хотел бы, чтобы его имя осталось незапятнанным.
Набоб поморщился, и Хертер взял инициативу в свои руки.
– Его Превосходительство не желает говорить о мистере Китсоне.
– Это его право, – возразил я. – Мне просто хочется полностью обсудить условия этой сделки. Мне нужно два письма, датированных за день до вылета Китсона из Афин. Одно освобождает его с момента окончания следующего дня от обязанностей выполнения контракта, при этом обе стороны не имеют к друг другу никаких претензий. А второе разрешало ему произвести последний полет. Скажем так, что Вы отправили его в Триполи, произвести необходимую подготовку для вашего визита. Оба письма за вашей подписью.
Набоб с хмурым выражением лица стал рассматривать свои ноги.
– Конечно все это глупые сантименты, – пояснил я, – но тем не менее представляет большое значение для друзей, родственников и всех тех, кому небезразлично его честное имя. Так что пусть они станут завершающим штрихом нашего соглашения, хорошо?
– Ты совсем забыл, – рявкнул Хертер, – что мы можем отдать пистолет греческому детективу.
– А ты забыл, что мы находимся в Триполи, а не в Афинах.
– Рано или поздно тебе придется побывать в Афинах, капитан, – заметил набоб. – Это часть твоей работы.
– Совершенно верно, это очень проницательно с вашей стороны. Но эти письма для вас совсем ничего не будут стоить. Мне все еще кажется, что мы заключим соглашение на предложенных условиях, – я поставил свой бокал на стол и кивнул им обоим. – Спокойной ночи, Ваше Превосходительство. Спасибо за угощение.
Я перешагнул через Юсуфа, который начал подавать признаки жизни, подошел к двери и вышел.
20
Я зашагал по направлению к своему отелю. Вряд ли кто-нибудь еще мог сегодня покушаться на мою жизнь. Трудно было поверить, что Хертер сможет контролировать Юсуфа, ведь тот был у себя дома, но в этот вечер стрельба для него закончилась.
Когда я поинтересовался у дежурного почтой на свое имя, он отрицательно покачал головой и с завистью посмотрел в мою сторону. Я ничего не понял, пожелал ему спокойной ночи и поднялся к себе в номер.
Стоило мне только взяться за ручку двери, как я заметил под ней полоску света. Я инстинктивно прижался к стене и затаил дыхание. Покушения заставляют очень осторожно относиться к возможным сюрпризам.
Такие мысли ни к чему хорошему привести не могут, кроме того, противник мог просто затаиться в темноте коридора, и теперь я был у него как на ладони. Так что я все-таки решил, что это может быть Роджерс, и вошел в номер.
Моего напарника там не оказалось, но на моей постели свернулась калачиком мисс Браун и читала журнал. Она подняла голову и улыбнулась.
– Привет. А я тут тебя заждалась.
– Да, – медленно процедил я, – все так и есть.
– Входи и закрой дверь. Хочешь выпить?
– Да, я хотел бы выпить, – ответил я и подумал, что старина Джек Клей удивительно яркий собеседник, потом закрыл дверь и увидел, как она привстала с постели, чтобы налить мне виски в стаканчик для зубной щетки. На ней был белый мохеровый джемпер, надетый поверх блузки изумрудного цвета, и узкая зеленая юбка.
– Теперь мне понятно, почему дежурный наградил меня таким завистливым взглядом, – заметил я, принимая стакан из ее рук. Мисс Браун снова улыбнулась и тут же заметила мою заклеенную лейкопластырем щеку.
– Что случилось?
– Так, споткнулся во время ремонта... – начал было я, но передумал. – Один человек сделал ножом отметину на память.
Она встала на ноги и стала ощупывать мое лицо своими длинными, холодными пальцами.
– Похоже, ты изрядно успел выпачкаться, – мягко заметила девушка. – Подожди минутку.
Она взяла с туалетного столика большую, прямоугольную сумочку белого цвета и отправилась в ванную комнату, а я смог наконец отхлебнуть виски. Потом мисс Браун вернулась с мокрым носовым платком в руке и начала протирать кожу рядом с порезом.
Было немного больно, но мою голову занимали совсем другие мысли.
– Когда ты так сворачиваешься в постели, – сказал я, – твои ноги смотрятся просто потрясающе.
Она оторвалась от своего занятия и посмотрела мне в глаза. У нее было удивительное красивое лицо, и даже с такого расстояния было трудно найти хоть какой-нибудь недостаток. Большие темно-карие глаза, смуглая кожа теплого, медового оттенка и улыбка, застывшая в уголках рта. Девушка промолчала в ответ и снова принялась хлопотать над порезом на моей щеке. Она знала свое дело и вскоре закончила обработку ранки, помазала каким-то бальзамом, приятно холодившем мою кожу, наложила перевязочный материал и заклеила полосками пластыря (все это было извлечено из недр ее сумки) и сделала шаг назад, чтобы осмотреть результаты своих трудов.
– Ну, вот теперь гораздо чище.
– Просто великолепно.
Она быстро вернулась в ванную, а я присел на край кровати и снова отхлебнул виски. Мисс Браун появилась на пороге ванной комнаты, закрыла за собой дверь и посмотрела мне в глаза.
– Было очень приятно увидеть тебя здесь, – нарушил я молчание. – Но я не совсем понял почему. Обычно мне редко приходится найти что-нибудь в своем номере кроме гостиничных счетов.
Она быстро подошла, опустилась на пол и положила голову мне на колени, подперев ее рукой.
– Я просто хотела с кем-нибудь поговорить.
– Мне больше не нужно называть тебя мисс Браун? – спросил я и погладил ее длинные черные волосы.
– Зови меня просто Дагира. Ты встречался сегодня с Али?
– Да.
– Ты собираешься вернуть ему драгоценности?
– Я могу заключить с ним сделку.
Она подняла свое лицо, в ее широко открытых глазах отразилась неподдельная боль.
– Он обманет тебя.
– Он может попытаться, – возразил я, – но вряд ли ему удастся преуспеть в этом.
Девушка медленно покачала головой.
– Ошибаешься, он вместе со своим гестаповским головорезом проведет тебя вокруг пальца.
Наше мнение по поводу личного секретаря Его Превосходительства оказалось просто единодушным, и я улыбнулся.
– Ты мне кажешься единственным человеком, который может противостоять этой парочке. Но все равно они тебя обманут. Тебе их не одолеть, Джек. Забирай драгоценности и уходи.
– Как ты можешь предлагать это мне?
Дагира прижалась щекой к моей ладони.
– Ах, Джек, ты еще не понял, кто он для меня? – сказала она мягким, грудным голосом и сама же ответила. – Работа, вот и все. Мне нужен он, нужна работа. Я – евразийка, полукровка, если тебе нравится. Меня раньше так часто называли, но с тех пор как стала девушкой набоба – никогда. А ты знаешь Джек, что это значит быть евразийской девушкой? Мой отец был майор-англичанин в индийской армии, а мать – мусульманкой. Как бы меня приняли там, в Англии? Могу себе представить. Как и то, что обо мне подумают в приличных мусульманских семьях.
Она говорила все это без злобы, каким-то бесцветным голосом, но когда Дагира прижалась щекой к моей ладони, меня словно обожгло огнем. Я запустил свободную руку в ее волосы и слушал, затаив дыхание.
– Я девушка богатого человека, – безыскусно признала она. – Или я с ним, или – ничто. Меня окружает роскошь. А что станет с этой роскошью, когда придет старость и морщины? Я потянулся к ней, а она прильнула ко мне и обвила руками голову. Я дышал ею, целовал ее широко открытые губы, чувствовал ее мягкие, податливые груди. Меня охватило желание, оно было светлым и чистым как родниковая вода.
– Забери меня с собой, Джек, – раздался ее горячий шепот. – Куда угодно, только забери меня с собой.
Если бы мой самолет стоял прямо за дверью, то мы немедленно отправились в это самое куда угодно. Это место толком не отмечено ни на одной карте и находится далеко за горизонтом. Это маленькая долина на острове Кира.
Очарование этой минуты стало понемногу рассеиваться, и она это почувствовала. Дагира положила голову мне на грудь, а я стал разглаживать ее роскошные волосы. Это было самое очаровательное создание из всех, что мне доводилось видеть, но я уже почувствовал себя усталым пилотом "Дакоты" во второразрядном отеле Триполи, которому завтра утром предстояло покончить с одним довольно неприятным делом.
– Джек, – тихо сказала она, не поднимая головы, – что ты хочешь от жизни?
– Это прозвучит несколько приземленно. Я летчик и собираюсь им оставаться и впредь. Вот только мне хотелось бы работать в более приличной авиакомпании, чем сейчас.
– И никаких дальних уголков с непривычными для нашего уха названиями городов? Ни перепелиных яиц, ни шампанского?
– Шампанское очень сильно отдает в нос, а в отдаленных уголках полно людей с огромными ножами.
Дагира подняла голову и посмотрела в лицо.
– А что случилось с человеком, который поранил тебе щеку?
– Его убил кто-то еще.
– Раньше тебя?
– В то время я был в бегах.
– Налей мне виски, – она присела в кровати. – Мне нужно что-нибудь выплеснуть тебе в физиономию.
– Старайся попасть в рот.
Я долил в стакан виски и протянул ей. Она сделала пару глотков и задумчиво стала вертеть его в руке.
Мы молча закурили по сигарете. От прежнего настроения не осталось и следа. Девушка снова посмотрела мне в глаза, и мы улыбнулись своим невысказанным мыслям.
– Ты очень сложный человек, Джек, – нарушила она наконец молчание.
– Я просто запутался. Слишком много людей и новых мест.
– А как же насчет дальних стран?
– Разве такие еще существуют?
– Не стоит убеждать меня, что самолеты сделали мир доступнее. На этой земле должны оставаться укромные уголки.
– Для кого-нибудь, но не для всех. Кроме того, очень многое зависит от того, как ты туда попадешь.
Она одним грациозным движением выпрямилась, встала на ноги и бросила сигарету в пепельницу.
– Если тебе удастся найти самолет, который отвезет тебя в те края...
– Конечно, – сказал я и тоже поднялся.
Девушка улыбнулась, быстро провела губами по моей щеке и скрылась за дверью, оставив мне запах косметики и отзвук своего голоса, призывавшего взять ее собой на край света. Пожалуй этот голос еще долго будет звучать в моей памяти и надолго переживет аромат ее духов.
21
К девяти утра я уже появился в аэропорту, быстро переоделся в комбинезон и устроил своей старушке тщательную проверку. Несколько механиков было ринулись на помощь, но мне удалось быстро спровадить их восвояси.
Уже через полтора часа я обрел уверенность в том, что моя машина была в отличной форме и на этом моя миссия как механика подошла к концу. Потом мне удалось раздобыть кусок толстой проволоки, загнуть на одном конце крюк и начать рыбачить в топливном баке по левому борту.
Пришлось довольно много повозиться с этим делом. От паров бензина стала кружиться голова, палящие лучи солнца могли просто довести до бешенства, но мой улов постоянно рос и к половине двенадцатого на куске старого, замусоленного коврика, расстеленного на крыле, подсыхали все крупные украшения и пара колец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Мне понятен ход ваших мыслей, и я абсолютно серьезно отношусь к этому вопросу. Но как бы то ни было, мы находимся в Ливии, и все чего может здесь греческий полицейский – это начать добиваться моей выдачи, но пока у меня с местной полицией сложились нормальные отношения. Так что остановимся на пяти тысячах. Фактически я предлагаю вам пять тысяч за пистолет и не думаю, что кто-нибудь еще может вам сделать более выгодное предложение. Остановимся на этом.
– Я должен обдумать это еще раз, – раздраженно нахмурился набоб.
– Хорошо, – милостиво согласился я и улыбнулся. – Вам больше не доводилось узнать что-нибудь новое о Кене Китсоне?
Они снова застыли с каменными лицами. Упоминание о Китсоне в этой компании стало неуместным.
– Насколько нам известно, новых обломков на этом месте больше не обнаружили, – наконец просветил меня Его Превосходительство.
– Да, дела, – грустно сказал я. – Он был моим старым другом. Мне очень неприятно, что все так случилось: этот полет без разрешения, несчастный случай. Почти как у преступника. Я хотел бы, чтобы его имя осталось незапятнанным.
Набоб поморщился, и Хертер взял инициативу в свои руки.
– Его Превосходительство не желает говорить о мистере Китсоне.
– Это его право, – возразил я. – Мне просто хочется полностью обсудить условия этой сделки. Мне нужно два письма, датированных за день до вылета Китсона из Афин. Одно освобождает его с момента окончания следующего дня от обязанностей выполнения контракта, при этом обе стороны не имеют к друг другу никаких претензий. А второе разрешало ему произвести последний полет. Скажем так, что Вы отправили его в Триполи, произвести необходимую подготовку для вашего визита. Оба письма за вашей подписью.
Набоб с хмурым выражением лица стал рассматривать свои ноги.
– Конечно все это глупые сантименты, – пояснил я, – но тем не менее представляет большое значение для друзей, родственников и всех тех, кому небезразлично его честное имя. Так что пусть они станут завершающим штрихом нашего соглашения, хорошо?
– Ты совсем забыл, – рявкнул Хертер, – что мы можем отдать пистолет греческому детективу.
– А ты забыл, что мы находимся в Триполи, а не в Афинах.
– Рано или поздно тебе придется побывать в Афинах, капитан, – заметил набоб. – Это часть твоей работы.
– Совершенно верно, это очень проницательно с вашей стороны. Но эти письма для вас совсем ничего не будут стоить. Мне все еще кажется, что мы заключим соглашение на предложенных условиях, – я поставил свой бокал на стол и кивнул им обоим. – Спокойной ночи, Ваше Превосходительство. Спасибо за угощение.
Я перешагнул через Юсуфа, который начал подавать признаки жизни, подошел к двери и вышел.
20
Я зашагал по направлению к своему отелю. Вряд ли кто-нибудь еще мог сегодня покушаться на мою жизнь. Трудно было поверить, что Хертер сможет контролировать Юсуфа, ведь тот был у себя дома, но в этот вечер стрельба для него закончилась.
Когда я поинтересовался у дежурного почтой на свое имя, он отрицательно покачал головой и с завистью посмотрел в мою сторону. Я ничего не понял, пожелал ему спокойной ночи и поднялся к себе в номер.
Стоило мне только взяться за ручку двери, как я заметил под ней полоску света. Я инстинктивно прижался к стене и затаил дыхание. Покушения заставляют очень осторожно относиться к возможным сюрпризам.
Такие мысли ни к чему хорошему привести не могут, кроме того, противник мог просто затаиться в темноте коридора, и теперь я был у него как на ладони. Так что я все-таки решил, что это может быть Роджерс, и вошел в номер.
Моего напарника там не оказалось, но на моей постели свернулась калачиком мисс Браун и читала журнал. Она подняла голову и улыбнулась.
– Привет. А я тут тебя заждалась.
– Да, – медленно процедил я, – все так и есть.
– Входи и закрой дверь. Хочешь выпить?
– Да, я хотел бы выпить, – ответил я и подумал, что старина Джек Клей удивительно яркий собеседник, потом закрыл дверь и увидел, как она привстала с постели, чтобы налить мне виски в стаканчик для зубной щетки. На ней был белый мохеровый джемпер, надетый поверх блузки изумрудного цвета, и узкая зеленая юбка.
– Теперь мне понятно, почему дежурный наградил меня таким завистливым взглядом, – заметил я, принимая стакан из ее рук. Мисс Браун снова улыбнулась и тут же заметила мою заклеенную лейкопластырем щеку.
– Что случилось?
– Так, споткнулся во время ремонта... – начал было я, но передумал. – Один человек сделал ножом отметину на память.
Она встала на ноги и стала ощупывать мое лицо своими длинными, холодными пальцами.
– Похоже, ты изрядно успел выпачкаться, – мягко заметила девушка. – Подожди минутку.
Она взяла с туалетного столика большую, прямоугольную сумочку белого цвета и отправилась в ванную комнату, а я смог наконец отхлебнуть виски. Потом мисс Браун вернулась с мокрым носовым платком в руке и начала протирать кожу рядом с порезом.
Было немного больно, но мою голову занимали совсем другие мысли.
– Когда ты так сворачиваешься в постели, – сказал я, – твои ноги смотрятся просто потрясающе.
Она оторвалась от своего занятия и посмотрела мне в глаза. У нее было удивительное красивое лицо, и даже с такого расстояния было трудно найти хоть какой-нибудь недостаток. Большие темно-карие глаза, смуглая кожа теплого, медового оттенка и улыбка, застывшая в уголках рта. Девушка промолчала в ответ и снова принялась хлопотать над порезом на моей щеке. Она знала свое дело и вскоре закончила обработку ранки, помазала каким-то бальзамом, приятно холодившем мою кожу, наложила перевязочный материал и заклеила полосками пластыря (все это было извлечено из недр ее сумки) и сделала шаг назад, чтобы осмотреть результаты своих трудов.
– Ну, вот теперь гораздо чище.
– Просто великолепно.
Она быстро вернулась в ванную, а я присел на край кровати и снова отхлебнул виски. Мисс Браун появилась на пороге ванной комнаты, закрыла за собой дверь и посмотрела мне в глаза.
– Было очень приятно увидеть тебя здесь, – нарушил я молчание. – Но я не совсем понял почему. Обычно мне редко приходится найти что-нибудь в своем номере кроме гостиничных счетов.
Она быстро подошла, опустилась на пол и положила голову мне на колени, подперев ее рукой.
– Я просто хотела с кем-нибудь поговорить.
– Мне больше не нужно называть тебя мисс Браун? – спросил я и погладил ее длинные черные волосы.
– Зови меня просто Дагира. Ты встречался сегодня с Али?
– Да.
– Ты собираешься вернуть ему драгоценности?
– Я могу заключить с ним сделку.
Она подняла свое лицо, в ее широко открытых глазах отразилась неподдельная боль.
– Он обманет тебя.
– Он может попытаться, – возразил я, – но вряд ли ему удастся преуспеть в этом.
Девушка медленно покачала головой.
– Ошибаешься, он вместе со своим гестаповским головорезом проведет тебя вокруг пальца.
Наше мнение по поводу личного секретаря Его Превосходительства оказалось просто единодушным, и я улыбнулся.
– Ты мне кажешься единственным человеком, который может противостоять этой парочке. Но все равно они тебя обманут. Тебе их не одолеть, Джек. Забирай драгоценности и уходи.
– Как ты можешь предлагать это мне?
Дагира прижалась щекой к моей ладони.
– Ах, Джек, ты еще не понял, кто он для меня? – сказала она мягким, грудным голосом и сама же ответила. – Работа, вот и все. Мне нужен он, нужна работа. Я – евразийка, полукровка, если тебе нравится. Меня раньше так часто называли, но с тех пор как стала девушкой набоба – никогда. А ты знаешь Джек, что это значит быть евразийской девушкой? Мой отец был майор-англичанин в индийской армии, а мать – мусульманкой. Как бы меня приняли там, в Англии? Могу себе представить. Как и то, что обо мне подумают в приличных мусульманских семьях.
Она говорила все это без злобы, каким-то бесцветным голосом, но когда Дагира прижалась щекой к моей ладони, меня словно обожгло огнем. Я запустил свободную руку в ее волосы и слушал, затаив дыхание.
– Я девушка богатого человека, – безыскусно признала она. – Или я с ним, или – ничто. Меня окружает роскошь. А что станет с этой роскошью, когда придет старость и морщины? Я потянулся к ней, а она прильнула ко мне и обвила руками голову. Я дышал ею, целовал ее широко открытые губы, чувствовал ее мягкие, податливые груди. Меня охватило желание, оно было светлым и чистым как родниковая вода.
– Забери меня с собой, Джек, – раздался ее горячий шепот. – Куда угодно, только забери меня с собой.
Если бы мой самолет стоял прямо за дверью, то мы немедленно отправились в это самое куда угодно. Это место толком не отмечено ни на одной карте и находится далеко за горизонтом. Это маленькая долина на острове Кира.
Очарование этой минуты стало понемногу рассеиваться, и она это почувствовала. Дагира положила голову мне на грудь, а я стал разглаживать ее роскошные волосы. Это было самое очаровательное создание из всех, что мне доводилось видеть, но я уже почувствовал себя усталым пилотом "Дакоты" во второразрядном отеле Триполи, которому завтра утром предстояло покончить с одним довольно неприятным делом.
– Джек, – тихо сказала она, не поднимая головы, – что ты хочешь от жизни?
– Это прозвучит несколько приземленно. Я летчик и собираюсь им оставаться и впредь. Вот только мне хотелось бы работать в более приличной авиакомпании, чем сейчас.
– И никаких дальних уголков с непривычными для нашего уха названиями городов? Ни перепелиных яиц, ни шампанского?
– Шампанское очень сильно отдает в нос, а в отдаленных уголках полно людей с огромными ножами.
Дагира подняла голову и посмотрела в лицо.
– А что случилось с человеком, который поранил тебе щеку?
– Его убил кто-то еще.
– Раньше тебя?
– В то время я был в бегах.
– Налей мне виски, – она присела в кровати. – Мне нужно что-нибудь выплеснуть тебе в физиономию.
– Старайся попасть в рот.
Я долил в стакан виски и протянул ей. Она сделала пару глотков и задумчиво стала вертеть его в руке.
Мы молча закурили по сигарете. От прежнего настроения не осталось и следа. Девушка снова посмотрела мне в глаза, и мы улыбнулись своим невысказанным мыслям.
– Ты очень сложный человек, Джек, – нарушила она наконец молчание.
– Я просто запутался. Слишком много людей и новых мест.
– А как же насчет дальних стран?
– Разве такие еще существуют?
– Не стоит убеждать меня, что самолеты сделали мир доступнее. На этой земле должны оставаться укромные уголки.
– Для кого-нибудь, но не для всех. Кроме того, очень многое зависит от того, как ты туда попадешь.
Она одним грациозным движением выпрямилась, встала на ноги и бросила сигарету в пепельницу.
– Если тебе удастся найти самолет, который отвезет тебя в те края...
– Конечно, – сказал я и тоже поднялся.
Девушка улыбнулась, быстро провела губами по моей щеке и скрылась за дверью, оставив мне запах косметики и отзвук своего голоса, призывавшего взять ее собой на край света. Пожалуй этот голос еще долго будет звучать в моей памяти и надолго переживет аромат ее духов.
21
К девяти утра я уже появился в аэропорту, быстро переоделся в комбинезон и устроил своей старушке тщательную проверку. Несколько механиков было ринулись на помощь, но мне удалось быстро спровадить их восвояси.
Уже через полтора часа я обрел уверенность в том, что моя машина была в отличной форме и на этом моя миссия как механика подошла к концу. Потом мне удалось раздобыть кусок толстой проволоки, загнуть на одном конце крюк и начать рыбачить в топливном баке по левому борту.
Пришлось довольно много повозиться с этим делом. От паров бензина стала кружиться голова, палящие лучи солнца могли просто довести до бешенства, но мой улов постоянно рос и к половине двенадцатого на куске старого, замусоленного коврика, расстеленного на крыле, подсыхали все крупные украшения и пара колец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42