Наступал решающий момент, как он сказал солдатам несколько минут назад, и на долю Рамиреса выпала самая большая ответственность. Капитан командовал отделением. Это означало, что он был обязан обеспечить успех операции. Но в равной степени Рамирес отвечал за жизнь своих подчинённых.
Вместе с ним здесь высадились десять человек, и от него ждали, что все десять вернутся обратно. Более того, будучи единственным офицером в этой группе, он должен был по крайней мере ни в чём не уступать любому из своих солдат, а желательно превосходить их. И хотя это было нереальным, подтверждения тому ждали все, в том числе и сам капитан Рамирес, который был достаточно опытен, чтобы понимать невозможность подобных требований. Однако, глядя на Чавеза, двигающегося в десяти метрах перед ним, на его серо-зелёную фигуру в приборе ночного видения, напоминающую призрак, скользящий подобно дуновению ветерка, Рамирес испытывал какое-то чувство собственной неполноценности и безуспешно пытался избавиться от него. Через мгновение его сменило ощущение безудержного восторга Командовать таким отделением лучше, чем ротой. Десять отборных специалистов, каждый сержант — из лучших во всей армии, и все под его командованием... И тут же Рамирес понял, что его охватывает быстрая смена настроений, обычная перед началом боевых операций. Умный и достаточно молодой, чтобы все ещё набираться опыта, капитан овладел очередным уроком, о котором история много говорит, но никогда не может внушить по-настоящему: одно дело говорить, думать и читать о таких действиях, но только реальная действительность создаёт подлинное представление о них, и заменить это учениями или тренировками невозможно. Подготовка помогает смягчить стресс боевых операций, но не в состоянии устранить его совсем. Молодого капитана удивило, что все казалось ему таким ясным и понятным. Его ощущения, его чувства были поразительно обострены, а мозг работал быстро и продуктивно.
Он сознавал приближение опасности, но был готов к этому. И снова капитан почувствовал безудержный восторг на новой волне эмоционального взлёта. Какая-то отдалённая часть сознания следила за его действиями и оценивала его поведение, обращая внимание на то, что, как в любом контактном спорте, каждый солдат отделения нуждается в потрясении подлинного столкновения, прежде чем окончательно возьмёт себя в руки и приступит к эффективному исполнению своих обязанностей. Проблема заключалась лишь в том, что им следовало избежать этого столкновения.
Рамирес заметил, как взлетела вверх рука Чавеза, и тут же разведчик спрятался за деревом. Капитан ступил за куст и сразу увидел, почему остановился сержант.
Перед ними был аэродром.
Вдобавок в нескольких сотнях ярдов на нём стоял самолёт с выключенными двигателями, которые ярко светились в инфракрасном изображении, созданном очками ночного видения.
— Похоже, пора приступать к делу, капитан, — прошептал Чавез.
Рамирес и сержант разошлись влево и вправо, не выходя из-под покрова леса, чтобы установить расположение сил противника, но никого не нашли. Цель — объект «Рено» — очень походила на то, что они узнали во время инструктажа. Рамирес и Чавез, разумеется, не торопились и проверили это, а затем капитан отправился на сборный пункт. Чавез остался на краю леса, чтобы наблюдать за происходящими событиями. Через двадцать минут отделение расположилось на небольшом холме к северо-западу от аэродрома, выходящем на поле фронтом ярдов в двести. Когда-то это место было, по-видимому, фермой какого-то крестьянина, и сожжённые поля просто сливались со взлётно-посадочной площадкой. С холма открывалась отличная панорама аэродрома. Чавез находился на правом фланге с сержантом Вегой, Гуэрра — на левом фланге со вторым пулемётчиком, а капитан Рамирес был в центре вместе с радистом, сержантом Ингелесом.
Глава 12
Операция «Речной пароход» начинается
— «Переменный», это «Кинжал». Приготовьтесь к приёму.
Радиосигнал, ретранслированный через спутниковый канал, звучал совершенно чисто, подобно передаче местной коммерческой станции. Техник-связист погасил окурок сигареты и включил передатчик.
— «Кинжал», это «Переменный». Слышу вас хорошо. Готовы к приёму. — За его спиной Кларк повернулся на своём вращающемся стуле, чтобы взглянуть на карту.
— Мы находимся у цели «Рено», и, представьте себе, — на взлётной полосе стоит двухмоторный самолёт, и в него грузят коробки.
Кларк резко повернулся и удивлённо посмотрел на радиоаппаратуру. Неужели их оперативная разведка поставлена так хорошо?
— Можете сообщить номер на хвостовом киле, вопрос.
— Нет, угол расположения самолёта по отношению к нам неудачен. Но он совершит разгон прямо мимо нас. Мы находимся на запланированной позиции. Пока не обнаружили никакой охраны.
— Черт побери, — заметил один из сотрудников Оперативного управления. Он поднял трубку. — Докладывает «Переменный». «Рено» сообщает, что в гнезде сидит птичка, время сейчас ноль-три-один-шесть по Гринвичу... Ясно. Будем держать в курсе. Конец связи. — Он повернулся к сотруднику. — Из Штатов сообщают, что будут готовы через час.
Ну что ж, превосходно, подумал второй сотрудник.
* * *
Под внимательными взглядами Рамиреса и Чавеза, наблюдающими в бинокли за происходящим, погрузка коробок в самолёт закончилась. По мнению обоих, это был «Пайпер-Шайен», небольшой двухмоторный самолёт, используемый частными компаниями, рассчитанный на относительно продолжительные перелёты в зависимости от полезной нагрузки и характера полёта. В местных мастерских на них устанавливались дополнительные топливные баки, увеличивающие радиус действия сверх того, что рассчитан заводами-изготовителями. Грузы, перевозимые контрабандистами в Америку, не отличались большим весом или — за исключением марихуаны — объёмом. Определяющим их количество фактором являлись деньги. Всего лишь один самолёт мог перевезти такое количество очищенного кокаина, что даже при оптовых ценах рассчитаться за него не хватило бы наличных средств в большинстве федеральных резервных банков.
Пилоты поднялись в самолёт, пожав руки наземной команде, — это показалось наблюдателям таким же обычным, как и процедура вылета любого самолёта. Начали вращаться пропеллеры, и рёв моторов пронёсся по открытому пространству в сторону лёгких пехотинцев.
— Господи, — мечтательно заметил сержант Вега, — да я мог бы поджарить эту птичку, не сходя с места. — Его пулемёт, разумеется, стоял на предохранителе.
— Наша жизнь станет тогда слишком интересной, — заметил Чавез. — Да, ты был прав, Осо. Раньше охранники окружали самолёт. Теперь они расходятся.
Сержант схватил портативную рацию.
— Капитан...
— Вижу. Всем приготовиться на случай, если потребуется быстро отойти в лес.
«Пайпер» вырулил к самому концу взлётной дорожки, двигаясь подобно раненой птице, подпрыгивая на амортизаторах шасси. Взлётная дорожка была освещена только несколькими пылающими факелами — намного меньше, чем используется обычно для того, чтобы обозначить края взлётной дорожки. Солдатам показалось, что это опасно, и внезапно Чавезу пришла в голову мысль, если самолёт разобьётся при взлёте, его обломки могут упасть там, где находится часть отделения.
Нос самолёта опустился, когда пилот включил полный газ, готовясь к разгону, затем уменьшил обороты, чтобы проверить, что моторы не выйдут из строя при нормальной работе. Убедившись в их надёжности, он снова увеличил газ, убрал тормоза, и самолёт двинулся вперёд. Чавез опустил бинокль, чтобы следить за взлётом «Пайпер», тяжело нагруженный, с полными топливными баками, сумел пролететь всего в двадцати метрах над вершинами деревьев справа от Чавеза.
Пилот, по-видимому, настоящий сорвиголова. Это слово, промелькнувшее в мозгу сержанта, показалось ему очень подходящим для характеристики пилота.
— Самолёт взлетел. Это «Пайпер-Шайен». — Рамирес прочиал регистрационный номер на вертикальном руле. Самолёт был американским. — Курс примерно три-три-ноль. — Это означало, что он направляется к Юкатанскому проливу, между Кубой и Мексикой.
Связист в фургоне сделал соответствующие пометки.
— Что происходит на «Рено»? — спросил один из сотрудников Оперативного управления.
— Я насчитал шесть человек У четверых винтовки; про остальных сказать ничего не могу. Один грузовик у сарая, точно как на спутниковых фотографиях. Грузовик уезжает, и, по-моему... да, они гасят взлётные факелы. Просто засыпают их землёй. Одну минуту, грузовик направляется в нашу сторону.
Слева от Рамиреса сержант Вега установил пулемёт на сошки, и длинный ствол неотрывно следовал за грузовиком, двигавшимся к восточной части взлётно-посадочной полосы. Через каждые несколько метров грузовик останавливался, из кабины выскакивал мужчина и засыпал землёй очередной затухающий факел.
— А ты не стой, пройди дальше и коснись кого-нибудь... — шептал Джулио.
— Держи себя в руках, Осо, — предостерёг его Динг.
— Все в порядке, не беспокойся — Большой палец Веги касался предохранителя, все ещё не снятого, а указательный лежал не на спусковом крючке, а на скобе.
Факелы гасили один за другим. Грузовик остановился на короткое время метрах в ста пятидесяти от солдат, но ни разу не направился в их сторону. Они просто оказались в том месте, мимо которого пролегал его маршрут. Вега вёл ствол пулемёта вслед за грузовиком, пока тот не повернул от них. Тогда Джулио опустил приклад на землю и повернулся к приятелю.
— По-видимому, местная полиция или армия их не беспокоит, — произнёс капитан.
— Думаете, их купили? — поинтересовался Вега.
— Вряд ли, скорее, у них отбили охоту. После этого контрабандисты остановились на транспортировке наркотиков с полудюжины аэродромов вроде вот этого. Нам придётся побыть здесь некоторое время. — Наступило молчание. — Если что-нибудь случится...
— Мы сейчас же оповестим вас, сэр, — пообещал Вега.
— Змей не заметили? — спросил Рамирес.
— Слава Богу, нет. — Белозубая улыбка капитана была видна даже в темноте.
Он хлопнул Чавеза по плечу и отошёл назад, в кусты.
— Причём тут змеи? — озадаченно спросил Вега.
* * *
Наблюдая за посадкой «Пайпера», капитан Уинтерс испытывал разочарование.
Это уже второй самолёт подряд. Большой авиалайнер, который он привёл сюда раньше, уже исчез. Куда их переправляли, Уинтерс не знал. Может быть, на огромную свалку в пустыне. Ещё одна поршневая птичка вряд ли вызовет интерес. С другой стороны, продать такие самолёты, как этот «Пайпер», совсем нетрудно.
Крупнокалиберный пулемёт выглядел ещё более впечатляюще на уровне глаз, хотя сейчас, когда наступал рассвет, прожекторы слепили не так сильно. На этот раз уловку с кубинским разведывательным самолётом не применяли. Морские пехотинцы обращались с контрабандистами так же грубо, как и раньше, и их действия принесли желанный эффект. Сотрудник ЦРУ, руководивший операцией, раньше служил в Управлении по борьбе с наркотиками, и он с удовольствием использовал другие методы убеждения. Оба пилота, несмотря на американский регистрационный номер самолёта, оказались колумбийцами. При всей их мужской гордости им достаточно было первого же взгляда на Никодемуса. Можно проявить бесстрашие перед пулей или даже свирепым псом, но храбрость перед живым гигантским аллигатором... На допрос потребовалось меньше часа, а затем обоих отвезли к «ручному» судье федерального округа.
— Интересно, сколько самолётов не долетает к нам? — поинтересовался сержант Блэк, когда арестованных увезли.
— Что вы имеете в виду?
— Я видел истребитель, сэр. Полагаю, он скомандовал пилоту: «Лети в этом направлении или пеняй на себя!» А ведь нас вызывали сюда гораздо чаще, чем прилетало самолётов, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150