Впечатление от происшедшей на ее глазах трагедии вытеснило из сознания Мод все иные заботы. Ее дядя, к которому она была привязана почти как к отцу, такой славный, добрый, такой самоотверженный, с которым она говорила всего несколько минут назад, и вот он мертв! Она видела, что это был удар не только для нее, но и для Дика Литтла, а сильнее всех переживать будет Джессика. Джессика была очень близка с отцом, и в последние месяцы, когда его здоровье начало ухудшаться, она проводила с ним много времени. Она, конечно, видела взрыв и знает, чего можно ждать, но когда исчезнет последний проблеск надежды, она будет сильно страдать.
Таковы были первые реакции Мод, но теперь, когда они с Диком медленно брели назад, она начала размышлять о другой стороне дела. Со смертью Рэдлета очень многое в их жизни переменится. Еще бы, они ведь получат много денег! Джессика и Дик заживут теперь совершенно по-иному. Им больше не придется сводить концы с концами, они разбогатеют! Да и она сама получит хоть и много меньше, но тоже немалое наследство. Это очень поддержит Артура, которому так не хватает капитала для фермы! У Мод не возникло даже тени искушения оставить деньги себе. Они никогда не делили деньги на твои и мои, все было общим. Она мечтала только о том, чтобы эти деньги немного сняли с него бремя постоянно терзавшей его тревоги.
Она мельком взглянула на Литтла. Он выглядел очень подавленным. Это поразило ее. Он не был особенно близок с умершим, да никогда и не пытался с ним подружиться. А значит, его смерть не должна была бы так уж сильно его тронуть. К тому же он неожиданно разбогател. Зная своего зятя, Мод ни за что не поверила бы, что он не подумал об этой важной детали. Откуда же такая тревога?
Неожиданно она поняла. Ограбление склада боеприпасов! Неужели это взорвалась одна из украденных там гранат. Она сжала его руку.
- Ох, Дик! Это ведь украденные гранаты?
Он покосился на нее.
- Знаю, только об этом и думаю. Но это должно быть что-то совсем иное. Это даже немыслимо!
- Ты уверен?
- А как это возможно? Ты только подумай. Для этого вор должен был бросить их в море или на песке. Ну кому такое придет в голову? Если они кому-то понадобились и он их украл, как же можно так разбрасываться нужными вещами! Если бы их просто бросили, море уже накрыло бы их песком.
- Если бы их просто бросили, да. А дядя мог бы ногой зацепить кольцо, хотя это почти невероятно. Не могу понять, кому и зачем понадобилось их там бросить.
Тут Мод осенила идея.
- Кажется, я знаю, что это было,- воскликнула она.- Немецкая мина! Море выбросило ее на берег и забросало песком!
- Я сразу об этом подумал,- ответил Дик,- но как-то здесь не все складывается. Мина - это крупная вещь. Если бы она здесь ахнула, в песке дыра была бы футов на пятьдесят. Да и не могло море ее вытащить так далеко на берег. Она бы давно уже задела что-нибудь своими рогами и взорвалась.
- Да ведь и не было сильного ветра, чтобы затащить сюда такую здоровую штуку.
- Нет, не было.
- А не бывает маленьких мин, которые могли бы плавать?
Он пожал плечами.
- Может, и есть. Никогда ни о чем таком не слышал, хотя, конечно, я не знаю всех немецких фокусов. Но ведь и здесь та же логика. При контакте с берегом она должна была бы взорваться.
- Может, что-то упало с самолета?
- Может быть, но ведь и это должно было ахнуть при падении.
- Так что же, по-твоему, это было?
Он пожал плечами.
- Не представляю.
Они помолчали, а потом он продолжил.
- Мне еще одна вещь пришла в голову, хотя и это мне кажется неправдоподобным. Учебная высадка. Ее проводили как раз на этом берегу, и могли при этом заложить мины.
Эта идея взбудоражила Мод.
- Дик, ты попал в точку! Так все и было, я уверена! Ну конечно! Ведь именно здесь был центр маневров.
Дик в сомнении покачал головой.
- Уверяю тебя, не так все просто. Если это была армейская противопехотная мина, она должна была быть уже с запалом. Но ведь на маневрах боевые мины не используют, только учебные. А потом, я уверен, что они тщательно считают, куда и как тратятся боеприпасы. Боюсь, эта идея сомнительна.
Она обдумала услышанное.
- Таким образом, вероятнее всего,- начала она довольно официально, но тут же сбилась и заговорила просто: - Дик, а ты не подумал еще об одном? Кажется бессердечием говорить об этом, когда бедный дядя лежит там на песке, но он бы нас понял. Ты ведь понимаешь, какие деньги теперь достанутся Джессике?
Он мрачно улыбнулся.
- Ну естественно, мне это пришло в голову. Именно поэтому меня так страшит возможность, что это взрывчатка, украденная с нашего склада. Я имею в виду, гранаты... это я отвечаю за сохранность...
Она гневно вскинула голову.
- Дик! Не смей даже думать о такой бессмыслице! Во-первых, тебя не обвинят ни в каких упущениях; ты делал все то же, что и другие интенданты отрядов самообороны. Но даже если ты в чем-то ошибся, как тебя можно обвинить в том, что сделал с гранатами какой-то вор? Не теряй голову.
Он, казалось, немного приободрился.
- Ты хороший друг, Мод, но рассматривать дело будут другие люди, а они совсем не так мыслят.
- Артур испытывает те же чувства, что и ты, я знаю,- вздохнула она.- Он не виноват, но думает, что именно на нем вся вина.
- В чисто техническом смысле это так и есть, разумеется.
- Это ужасно несправедливо.
- Все не так плохо, как кажется. Если отряд хорошо себя покажет, доверие к нему возрастет. Считается, что одно с другим не связано, но в этом есть смысл.
- Ладно, давай-ка не будем об этом. Боюсь, Дик, для Джессики это будет страшный удар. Она последнее время там много возилась с дядей Джошуа.
- Она видела взрыв и уже готова к трагическому исходу. Но, конечно, я пойду и расскажу ей. Я имею в виду, ты хочешь сама все рассказать Артуру? Или лучше мы будем делать это вместе?
- Нет-нет, время и так дорого. Ты иди к Джессике, а я пойду к Артуру.
На развилке они разошлись, и Мод, опечаленная и озадаченная, поспешила домой к мужу.
Глава 4
Артур Веджвуд
В утро трагедии Артур Веджвуд, как обычно, хлопотал по хозяйству. Выйдя из дому примерно в половине седьмого, он побывал везде, где, по его мнению, хозяйский глаз требовался прежде всего. В восемь он позавтракал, а потом отправился потолковать о делах фермы с Ангусом Макдугалом, своим механиком и управляющим. На одиннадцать часов этого дня у него была намечена встреча с представителем министерства сельского хозяйства для обсуждения плана распределения посевных площадей. После этого - ленч, небольшой отдых, а уж потом у него будет наконец возможность приняться за давно откладывавшуюся работу по починке клеток для кур. Он считал себя недурным плотником и такого рода работы всегда делал сам.
Завтрак был уже позади, и он направлялся на двор к Макдугалу, обдумывая по дороге предстоящий разговор с представителем министерства. У него уже был собственный план севооборота, который ему чрезвычайно нравился, и он опасался, как бы ему не помешали. Во главе министерства, разумеется, всегда очень знающие и разумные люди, понимающие, когда и в чем поправить фермеров, а когда нужно дать им свободу действовать самостоятельно. Но вот порученцы, все эти канцелярские крысы, эти совсем иные. Не зная как следует дела, они не уверены в себе, и когда фермер пытается противиться их бестолковым предложениям, они горой встают за честь мундира, и тогда с ними еще труднее договориться, чем обычно. Впрочем, Кроуфорд, которого он ожидал в этот день, вроде бы вполне приличный человек: когда у него нет жестких инструкций, с ним можно договориться.
А пока Веджвуд ногой распахнул дверь мастерской, кивнул мужчине, работавшему за грубым верстаком, и, усевшись на пустой ящик, принялся не спеша набивать трубку.
Ангус Макдугал, шотландец родом из графства Аргайллшир, лет сорока, приземистый и плотно сбитый, рыжеволосый, с сильной проседью, с легким косоглазием и с агрессивно напряженными губами. Он был вспыльчив, и когда начинал ругаться, то, по выражению Веджвуда, штукатурка со стен могла отвалиться, но при этом был он человек верный, очень надежный, бесхитростный и прекрасный знаток своего дела. Он уже много лет работал у Веджвуда. Сошлись они во Франции в годы войны, когда Макдугал был денщиком Веджвуда. В окопах они узнали и научились по-настоящему уважать друг друга, и постепенно доверие и взаимопонимание переросли в подлинную дружбу. После войны жизнь их раскидала, но когда Веджвуд купил ферму и начал искать толкового механика, он вспомнил о своем денщике. В то время Макдугал жил недалеко от Манчестера, но работа ему не нравилась, так что, получив приглашение от Веджвуда, он охотно перебрался на юг. По его собственному настоянию, жалованье его было невелико, но щедрые премиальные обеспечивали не только приличный доход, но и поддерживали интерес к делу. В ходе этой войны, в условиях всеобщей мобилизации, его работу сочли достаточно важной и он остался у Веджвуда. Как рядовой запаса, он был, естественно, приписан к отряду самообороны. Он был женат, имел мальчика и девочку, семи и девяти лет соответственно.
- Что это с ним стряслось?- спросил Веджвуд, ткнув трубкой в направлении верстака, где лежал разобранный карбюратор.
- Да ничего особенного, думаю,- ответил Макдугал и почесал кончик носа замасленным пальцем.- С утра оказалось, что трактор не фурычит, я глянул, а там бензина ни капли. Ну, я притащил сюда карбюратор, чтобы прочистить жиклер.
- Хорошо бы все это не надолго. Я рассчитывал, что мы сегодня успеем кончить с этими десятью акрами.
- Да успеем вспахать. Если все дело в этом жиклере...
Поговорив о тракторе и прочих технических вещах, Веджвуд поднялся, чтобы уйти, но тут Макдугал вопросительно глядя на него, сказал: "Если не возражаете, я вечерком на час-другой отойду. Нужно повидать Пенджелли по поводу моего дома".
От этого упоминания Веджвуда охватила волна гнева. И здесь козни этого Сэйвори! Макдугал годами арендовал у Сэйвори один из домов, и вот недавно ему предложили выселяться. Сэйвори действовал под предлогом, что дом ему понадобился для своего шофера, но и Веджвуд и Макдугал знали, что это всего лишь отговорка, что все дело в желании досадить. Макдугалу случилось, как он рассказывал, "поговорить" с Сэйвори - его детишки, видишь ли, не имели права играть на какой-то там лужайке, и вот вам результат - выселяйся. Пенджелли был одним из местных адвокатов, и Макдугал хотел с его помощью найти зацепку, чтобы остаться в обжитом доме.
- Идет,- ответил Веджвуд,- желаю успеха.
В ответ Макдугал только кивнул и понимающе осклабился. Он предпочитал не высказываться о Сэйвори в присутствии Веджвуда, поскольку тот не одобрял используемые им выражения. Но Макдугал знал, как его шеф относится к этому делу, и был благодарен ему за сочувствие.
Веджвуд глянул на часы. Четверть десятого. На встречу с чиновником нужно не раньше одиннадцати. Значит, есть время поработать в курятнике.
Загон для кур был пристроен к задней степе большого амбара. Инструменты он оставил прямо там, так что он отправился налегке. Место было очень изолированным. Громадный амбар закрывал курятник от взглядов из дома и со двора, а все работы сейчас велись на дальнем краю фермы.
Веджвуду нравилось плотничать, работать пилой и рубанком. Чинить курятник дело не особо сложное и интересное, но давало приятную возможность отвлечься от обычных забот о планировании, ценах и тому подобных раздражающих мелочах. Больше всего он любил делать что-то задуманное и спроектированное им самим, особенно всякие полезные приспособления. Было особое удовольствие в том, чтобы разрабатывать планы, постепенно строить, испытывать и доводить до ума создаваемые его руками механизмы. В такого рода затеях Макдугал был его главной опорой и поддержкой. Он с головой погружался в проект, помогал в изготовлении отдельных частей и в сборке, а его изобретательность нередко обеспечивала успех всего дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44