Торчавшая из земли стальная дюймовая труба была врезана примерно в середину бочки, и на ней был установлен вентиль. Устроено просто и удобно. Обычно бочку наполняла дождевая вода, но когда дождей долго не было, открывали водопроводный кран, так что вода в ней никогда не кончалась. Вода в бочке, естественно, грязная, непрозрачная, дна не видать.
Место показалось подходящим, и, срезав ветку с сучком на конце, он пристроил Картера тралить бочку.
Улов оказался удивительно противным: полусгнившие листья, дохлая крыса, потом, какое-то время, ничего, кроме комков ила, и, наконец, крючковатая палка вытащила из воды смотанный клубком крепкий шнур с привязанным на конце кольцом от ручной гранаты.
За один день два таких достижения! В глубине души тлела надежда, что время чудес еще не котилось. Если только Сэйвори был невиновен - а судя по всему, так оно и было,- его явно подставляют. Кто бы это мог быть?
Тут Френч сообразил, в каком направлении искать дальше. Убийца должен был позаботиться об алиби, и это должно быть где-то рядом с домом Сэйвори. Либо он жил где-то рядом, либо имел встречу поблизости, и вероятнее всего первое.
Итак, кто здесь живет поблизости? Френч по памяти составлял список нужных ему людей, и у него крепло ощущение, что развязка уже близка.
Глава 18
Старший инспектор Френч
В непосредственной близости к Сэйвори жили только следующие семьи: Веджвуды, Литтлы и Макдугалы. Френч признал всех их непричастными к убийству в деле Рэдлета. А ко второму убийству они также не имеют отношения?
Некоторых членов этих семей он просто не мог подозревать. Представить себе, что какая-нибудь из этих женщин пошла на такое мерзкое преступление, как подвести невиновного под обвинение в убийстве? Немыслимо. Да и личные характеристики обеих женщин не вязались с таким подозрением. Заведомо невиновным считал он и Веджвуда. Веджвуд мог бы пойти на убийство, но только, так сказать, на приличное убийство - если убийство бывает приличным. Веджвуд был человеком того сорта, которые в былые дни выходили на дуэль с намерением убить противника, но при этом добросовестно заботились о том, чтобы тот не оказался в неравных условиях.
Если он не ошибся с этими людьми, в списке остаются только Литтл и Макдугал, но и здесь перспективы не обнадеживали.
Френч отчетливо осознавал, что слишком много думает о попытке убийцы подставить Сэйвори и слишком мало о его ненависти к Крейну. Это, впрочем, понятно - он не знал никого, кто мог бы ненавидеть Крейна. Какой бы ни была тайная жизнь романиста, у него не было открытых врагов.
И опять мучительное сознание собственного бессилия - за какую нить ни потянешь, все обрываются.
Тут ему пришло в голову, что хотя врагов Крейна он не знает, но, судя по обстоятельствам смерти, по крайней мере один у него был. Что ему мешает проверить на причастность к убийству Литтла и Макдугала? Ничто не мешает. Следовательно, отнестись к ним как к подозреваемым, это просто требование здравого смысла. Он повернулся к Картеру.
- Пока еще не поздно проверить алиби Макдугала. Если поспешить, мы застанем его еще на работе. А Литтлом можно будет заняться завтра утром.
Когда они добрались до мастерской, Макдугал как раз раскладывал инструменты по местам. Он угрюмо выслушал вопрос Френча и проворчал, что это примерно то же самое, что прямое обвинение в убийстве Крейна.
- Нет, нет, до такого обвинения как до звезды небесной, мистер Макдугал,- возразил Френч.- Помнится, я уже объяснял вам, что в таких случаях никого не подозреваю. Я ведь не только вам задаю этот вопрос.
- А, да ладно, делайте, как считаете нужным. Хотите знать, где я был в это время в четверг вечером? Ну так вот, я был там же, где и сейчас. Я ухожу с работы каждый божий день в шесть вечера, если ничто особое не задерживает. Сейчас пять минут седьмого и я уже разложил инструменты по местам, вернее, разложил бы, если бы вы не крутились вокруг с вашими вопросами. И ровно по той же причине я был бы уже на полпути к дому.
Френч улыбнулся.
- Ладно, ладно, я вас больше не задерживаю.
- А, это всегда так, когда черное дело сделано.
Френч заметил, как засветились юмором его глаза. Он знал северян и, несмотря на нарочитую грубоватость ответа, этот механик вызывал у него теплое чувство дружелюбной симпатии. Этого человека невозможно заподозрить в таком гнусном убийстве. Но ничего не поделаешь, служба есть служба. Макдугал остался наводить порядок на верстаке, а Френч с Картером поспешили в его коттедж. Дверь открыла миссис Макдугал, и Френч любезно ее поприветствовал.
- Простите, что отрываю вас от хозяйства, миссис Макдугал, но у меня только один вопрос. Я спросил мистера Макдугала, во сколько он вернулся домой в четверг вечером, и он не мог вспомнить точное время. Вы нам не поможете?
- Гм, странная вещь, что он не помнит такие вещи,- насмешливо ответила почтенная дама,- и как я минута в минуту подаю ему его чай. Он вернулся в обычное время - в пять или десять минут седьмого.
На этом Френч объявил, что совершенно удовлетворен и, улыбаясь при мысли о том, как отреагирует на его визит Макдугал, вернулся с Картером в Сент-Полс.
На следующее утро они отправились к Литтлу. Здесь их встретила Джессика Литтл.
- А, это вы, мистер Френч,- дружелюбно приветствовала она.- Зайдете? Муж, к сожалению, в Сент-Полсе, но он скоро будет, так что можете его подождать.
- Вообще-то, я ехал к нему,- ответил Френч,- но, может, вы будете так любезны и просветите меня в одном вопросе.
- Конечно, если смогу.
- Вы очень добры. Вы, наверное, уже догадались, что я, как и в прошлый раз, фиксирую график перемещений каждого, кто хоть как-то был связан с покойным мистером Крейном. Собственно, я и заехал-то, чтобы сиять его показания.
Джессику это заявление вовсе не удивило.
- Да, помню, в прошлый раз вы об этом говорили. Какое время вас интересуют?
- От шести до четверти седьмого вечера в прошлый четверг.
- Очень занятно, но это тот редкий случай, когда я могу точно ответить на такой вопрос. В четверг утром пришло письмо от одного из комитетов помощи войскам об отосланных нами готовых вещах, которые весили меньше, чем полученная нами шерсть. Я секретарь этого дела, но должна признаться, что не сильна в писании деловых писем, и когда я рассказала обо всем этом мужу, он сказал, что сам напишет, а я только подпишу. В тот вечер примерно без четверти шестого он пришел ко мне за письмом, сказав, что у него есть несколько свободных минут, и он хотел бы ответить, пока еще помнит все детали. Вернулся он примерно через полчаса с уже напечатанным ответом, так что в это время он, должно быть, работал над ним в своем кабинете.
- И на это дело могло уйти полчаса?
- Наверное. Там много всего пришлось объяснить.
- Почему вы так уверены, что это было именно в четверг вечером?
- Потому что по четвергам у нас встречи в клубе, и я старалась об этом не забыть.
- Понятно. А где были вы, когда мистер Литтл готовил письмо?
- В саду. Я только вернулась из клуба и вышла в сад отдышаться перед приготовлением ужина.
- Вы слышали, как стучит его пишущая машинка?
- Нет, конечно. Это слишком далеко.
Здесь было над чем задуматься. Поведение Джессики Литтл не оставляло сомнений в том, что все, что она рассказывает, чистая правда и что она сама в это верит. Но было в этой истории и очень уязвимое место. Если поверить во все, что она рассказала, это надежное алиби для Литтла, но можно ведь допустить, что Литтл все это хитро подстроил. Письмо он мог написать еще раньше днем, а тогда у него с 5.45 до 6.15 высвобождалось время, а потом он мог вручить жене готовое письмо.
Хотя, естественно, не было ни малейших доказательств того, что все так и было. Френч, как обычно, увяз в тине сомнений. Достоверным было только одно: на Литтла у него нет никаких улик, а потому нужно заняться другими линиями расследования.
Оставались еще Форрестер и Вейн. Причастность обоих крайне маловероятна, но нужно ведь удостовериться? Нужно!
Потребовалось совсем мало времени, чтобы очистить обоих от подозрений. И тот и другой в день смерти Крейна в шесть вечера были на своих рабочих местах, и этому были подтверждения.
Подавленный и раздраженный сверх меры, Френч раскачивался на задних ножках стула сержанта Ганди. Похоже, предстоит найти кого-то совсем новенького, кто еще никак не засветился в ходе расследования. Вот только где его искать? Неизвестно.
Даже ленч не развеял его мрачного уныния. После еды он опять вернулся в полицейский участок и погрузился в ощущение полной беспомощности. Он не мог придумать никакого выхода. Нужен был импульс жизненной энергии, а его не было. С ним случилось самое худшее, что только может грозить следователю полный провал, никаких результатов. Он вернется в Ярд покрытый позором.
Но потом, как это бывало уже не раз в его жизни, случилось некое чудо. Когда чувство безнадежности стало совсем невыносимым, вдруг забрезжил лучик неясной надежды. Он внезапно увидел пропущенное звено.
Да как же он до сих пор не заметил противоречия в показаниях, данных даже не ему и не Вэнсону, а коронеру в ходе слушаний по делу об убийстве Рэдлета?
Его охватило чувство лихорадочного возбуждения. Все это время противоречие было у него прямо перед глазами! И если бы он вовремя обратил на него внимание, весь ход расследования был бы иным. Как можно быть таким тупым, чтобы не заметить его? Восторг, порожденный открывшимися перспективами успеха, сильно умерялся сознанием своей близорукости. И все из-за природной склонности принимать факты некритически, как они есть. Слишком много легкомыслия! Слишком поверхностны все идеи! Поленился, понимаешь ли, продумать все как следует!
Опыт прежних расследований научил его тому, что нельзя жалеть времени на составление графика перемещений всех подозреваемых. Только так можно убедиться, что показания не противоречат друг другу. В этот раз все показания выглядели такими достоверными, что он не удосужился сделать это. Что ж, будет урок на будущее! Урок, впрочем, далеко не первый, а судя по неспособности ученика, вряд ли последний.
Он с новым рвением взялся за изучение досье. Все верно, вот оно! Искомое оказалось в самом начале досье. Как можно было пропустить это? Чувствуя нарастающее нетерпение и дрожь азарта, он взялся заново проверять показания.
Когда случился взрыв, Литтл был в кабинете с женой и свояченицей. Взрыв видели все трое. Литтл действовал вполне адекватно. Он выбежал в холл, позвонил сначала врачу, потом в полицию и со всех ног бросился вниз к берегу и дальше по песку к месту взрыва. Френч разложил карту и измерил расстояние - почти три четверти мили. Прикинув возраст и все прочее, получалось, что Литтл мог добраться до тела за восемь минут.
Он перевернул страницу и взялся за показания Крейна. Крейн также видел взрыв. Он в этот момент говорил по телефону и, по его же собственным словам, немедленно оборвал разговор и поспешил к месту происшествия. Его показания подтверждались показаниями других свидетелей. Мисс Эйвори подтвердила тот факт, что в момент взрыва он говорил по телефону и, не теряя времени, бросился из дома по направлению к берегу. Треглоун утверждал, что он обогнал его на приличной скорости, а доктор, полиция и Литтл заявили, что на волноломе он появился бегом и не снижал темпа, пока не добрался до самой воронки.
Френч и в этот раз измерил расстояние по карте и прикинул время. Дом Крейна был в двухстах с небольшим ярдах от места взрыва, а на такое расстояние нужно никак не больше двух-трех минут.
В деле, кроме того, были показания полицейских. Когда телефон сообщил о происшествии, служебный автомобиль был у дверей, так что Ганди и его подчиненный смогли выехать немедленно. По дороге они заскочили за доктором Петериком и уже вместе с ним прибыли на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44