Я человек системный. Так же системно буду подходить и к вашим заданиям.
— Ответьте еще на один, последний вопрос. Как человек я лично вам симпатичен?
— Нет.
— Если бы соврали, мы бы, увы, расстались. Вы мне подходите. Приступайте. Докладывать мне не нужно — для этого есть полковник Зайцев. Но я должен иметь возможность связаться с вами в любое время дня и ночи.
— Вы будете иметь такую возможность.
— И уж совсем последнее. Чтоб снять недомолвки. У вас будет доступ повсюду в здании. Но заранее предупреждаю — к сейфам с информационными и электронными досье по делам холдинга «Диамант» и к сейфам с картинами и драгоценностями у вас доступа не будет. В помещения, где они находятся — да, но не к самим сейфам...
— Я уже сказал, что вы мне не очень нравитесь. Могли бы последнего предупреждения и не делать. Это все я и так просчитал. Но служить буду.
— Только это мне и нужно от вас. Хотя... Надеюсь, со временем мы все же подружимся. Я не люблю врунов, лжецов, хитрецов. Но я люблю, чтобы меня любили. В конце концов, за те деньги, что я плачу, меня бы можно было и любить.
— Знаете правило русского офицера? Деньги отдельно, а любовь — отдельно.
В тот же день Иса Назимов по представлению полковника Зверева взял на место Рене Шардена нового начальника силовой службы — бывшего русского спецназовца по кличке Бич, — за него поручилось сообщество воров в законе, прислав «маляву» из России...
ГЛАВА 9
ВСТРЕЧА В ТРАФАЛЬГАР-СКВЕРЕ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Жанна и Жан сняли квартирку в центре города, недорогую, — за тысячу фунтов стерлингов в месяц им предоставили целый этаж старинного, но отреставрированного, после евроремонта дома, — с обстановкой в стиле Королевы Елизаветы. Им доставляло массу удовольствия болтаться по магазинам и покупать всякие мелочи для своего нового жилья. Каждое утро они отправлялись на занятия в свои колледжи. Потом встречались в Дононе, шли в Картинную галерею, часами простаивая перед любимыми картинами. В понедельник это была картина Джованни Беллини «Мадонна в лугах», во вторник — «Соломенная шляпка» Рубенса, в среду — полотно Дирка Боутса «Положение во гроб». Однажды они пришли к неглупой мысли: если их родители миллиардеры, то какого черта притворяться бедными студентами? И они перестали подрабатывать — она экскурсиями по Тауэру, он рисованием тупых рож туристов в Трафальгар-сквере.
— В конце концов, мы с тобой труженики? Так? Мы учимся, значит трудимся. И ничего нет зазорного в том, что мы с удовольствием тратим деньги наших отцов, тем более что, как выяснилось, у наших папаш большие долги перед нами. Они бросили малышек на произвол судьбы и лишь со временем вспомнили о них и фактически — откупились, направив учиться в Лондон.
И они искренно радовались жизни. До той минуты, когда Жанна однажды в ночном ресторане не почувствовала себя плохо. Врач не стал скрывать от юной красивой пары ожидающую их радость.
— Мадам, вы беременны. УЗИ показало, что будет двойня: мальчик и девочка.
Вечером Жан отлучился на полчаса «по делам». Вернулся с огромным букетом роз и сказал Жанне:
— Жанна де Понсе, хотите ли ВЫ стать моей женой?
— Да, Жан Назимофф. Честно говоря, с нашей первой встречи я только об этом и мечтала.
Запись их разговора в ту же ночь была передана в Париж...
ГЛАВА 10
ДУЭЛЬ НА МУШКЕТОНАХ И ВОЗДУШНЫХ ШАРАХ
— На этом позвольте, уважаемые коллеги, закончить наше совещание. Вы знаете, как я не люблю всякие заседания. Мне более импонирует современная форма общения через компьютер, Интернет — если речь идет о контактах с зарубежными контрагентами и клиентами. К тому же я не оратор и не люблю всякие там устные резюме босса. Но сегодняшнее совещание было необходимым. Мне важно было взглянуть на вас. Такие — с очной явкой — совещания мы не проводили больше года. Я рад, вижу это по глазам, что большинство из вас одобрило мое решение ограничить наш бизнес легальными формами. Мы уже свернули бизнес на «девочках», свертывай дела по торговле наркотиками.
— Жаль, босс, отставлять рынок, связи... Если вовремя всем платить, риск не так уж велик.
— Я не из-за риска свертываю наркобизнес, месье Живейру. Считайте это старческим чудачеством. Впрочем, от вас, моих ближайших соратников, у меня нет секретов. У меня вырос сын. Сейчас он учится в элитном учебном заведении в Англии. Я его мало видел. Не занимался его воспитанием. И думал, что смогу вполне комфортно существовать, просто зная, что есть на земле мое продолжение. Даже не особенно стремился к частым встречам. Я обеспечил его материально до конца его дней и полагал, что для душевного комфорта этого достаточно. Оказалось, нет. Мне вдруг стало чрезвычайно важным, чтобы он меня уважал.
— Он действительно не знает, чем занимался последние двадцать лет его отец? Мистер Назимофф, в это трудно поверить...
— Мистер Джейрстаун, человек, который раскроет глаза моему сыну, не проживет и суток. Думаю, это понимают все носители информации.
— Вы — босс, ваше слово закон. И все же жаль. Можно ведь заниматься грязным бизнесом и заработанные на нем деньги тратить на благотворительные нужды — строить, ну, я не знаю, церкви, мечети, синагоги... Я согласен с господином Розенивейгом, деньги не пахнут.
— Еще как пахнут: деньги пахнут нефтью, ружейным маслом, потом проституток, крэком... Впрочем, господа, вопрос решен. Мы отказываемся от нелегального бизнеса. А в остальном, право же, друзья мои, мы как были с вами мерзавцами, так и останемся ими. Потому что нефтью мы торгуем той, которую не добываем, более того, платим подонкам, российским чиновникам взятки, покупаем за гроши, продаем с наваром, а на эти барыши содержим в России фонды по поддержке юных дарований... Как это нам с вами замолить перед нашими богами — Христом, Магометом, Иеговой, Буддой? Но легальный бизнес, даже с помощью взяток, в нашем мире считается пристойным. Только и всего. Я хочу со временем, когда мой внук...
— Какой внук, месье Назимофф?
— Вы правы, Анри, его еще нет. Но похоже, скоро будет. И я хочу, чтобы он мог своим сверстникам, уважение которых детям и подросткам важнее всех ценностей мира, просто сказать: мой дед — бизнесмен... Кстати, дорогой Анри, я только за последние месяцы вложил в культуру и искусство, музеи и библиотеки Франции суммы, превышающие все дотации Французской республики. Подумайте, не пора ли мне быть избранным, ну, не во Французскую академию, конечно, но в какую-нибудь общественную академию, стать, скажем, почетным доктором «Эколь Нормаль» или Сорбонны... И сыну и будущему внуку это будет приятно. Итак, дорогие мои, вопрос исчерпан. Благодарю.
Члены Правления международного холдинга «НазОЙЛ», стараясь бесшумно двигать креслами, встали из-за стола. Все знали, что босс не любит бытовые шумы.
— Начальника департамента безопасности прошу остаться.
Все вышли. Зверев остался на своем месте — по левую руку от президента.
— Ну, что новенького, полковник?
— С чего начать?
— С самого тревожного.
— Самым тревожным я еще утром посчитал бы сообщение моего человека из Москвы. В НИИ новых химтехнологий создан грибок, способный в один день уничтожить все наши плантации в Средней Азии — конопли и на Украине — мака. Но после ваших слов, похоже, придется считать это направление не первоочередным.
— Да. Все плантации, товар, склады проданы, курьеры, поставщики, химики и лаборанты переданы новым владельцам «дела». Так что про наркотики забудьте, теперь это не наша проблема.
— Тогда следующая по тревожности весть: очередная пакость структуры Барончика.
— Против «Спартака»?
— Да.
— Я думал, вы всех его людей уже уничтожили. У вас же было досье на них.
— Мы их и уничтожили, но затеянная ими ранее пакость сработала только сейчас.
— Поясни.
— Через посредников была скуплена большая партия героина. На фабрике спортивного инвентаря в Нанси была выпущена партия спортивных мячей, футбольных, я имею в виду. В мячи заложили пакетики с героином. Но пластик, которым сейчас покрывают вместо кожи футбольные мячи, пропитали таким сильным средством, что начисто отбивало нюх у полицейских собак.
— Смысл?
— Беспроигрышная лотерея, Барончик тоже время от времени поставляет в Россию героин, в основном — в виде оплаты за сырые алмазы. Ну и расчет был такой: либо «Спартак» — им в Эдинбурге после матча подменили все запасные и тренировочные мячи, — залетает в таможне — в Шенноне или Шереметьеве, либо, если не удастся навредить «Спартаку», то в Москве, в Тарасовке, внедренный на спортбазу рабочий снова подменит мячи. И таким образом Барончик провозит хорошую партию контрабанды.
— Это серьезно. Всю команду могли задержать в Англии или арестовать за контрабанду в России.
— Исключено. Ситуация была под контролем. Мы дали утечку через нашу московскую агентуру в ФСБ. Груз конфискован таможней, агент барона в Тарасовке арестован.
— Учтите, барон крайне мстителен. Наверняка у него есть свои люди и выйдут по цепочке на агента, на вас...
— Я не трусливого десятка, босс.
Это хорошо. Потому что я намерен послать вас в Россию.
— Ну что ж, официально я в отставке, доживаю свои годы на чекистскую пенсию из России в своем домике в Крыму. По моим данным, никто мной все это время не интересовался. Кроме французского, у меня сохранилось и российское гражданство. Плюс к тому — старые связи... И друзья. Буду даже рад снова повидать Москву. Моя задача?
— Учитывая, что основная сеть киллеров и чистильщиков, как наша, так барона де Понсе, уничтожена, а офицер, сменивший Поля, мне нужен в ваше отсутствие здесь... Понятно, что его мы послать не можем, — слишком он там наследил. Но и случайного человека я не могу послать в Москву обеспечивать безопасность «Спартака» от интриг Барончика.
— Я думаю, русские спецслужбы сами способны обеспечить безопасность «Спартака».
— По правилам логики — да. Но Барончик будет действовать в нештатных ситуациях нетрадиционно, а спецслужбы все-таки ограничены в выборе приемов борьбы. Вы меня понимаете? Наймете завтра же — вы вылетаете сегодня — в Москве из бывших спецназовцев группу людей, очень хорошо им заплатите и поставите перед ними вполне патриотическую, но, как бы вне закона стоящую, — задачу: вести огонь на поражение против любой силовой попытки воздействовать на матч в Москве между «Спартаком» и аглийским «Арсеналом». Мне понравилось, как ваши люди сработали в матче «Спартак» — «Реал» и «Спартак» — «Манчестер юнайтед». Поднапрягитесь — осталось всего два матча. Но мне почему-то кажется, что решающий — этот...
— Мадлен? Попросите ко мне зайти полковника Зайцева.
Барончик был взбешен. В первую минуту, когда он прочитал запись разговора его дочери со своим любовником, он хотел отдать приказ убить этого юного негодяя. Но потом сдержался и понял, что тут — его давняя ненависть к отцу юноши — Исе Назимову, а к самому молодому искусствоведу, которого он никогда не видел, у него нет личной ненависти. Потом он еще раз перечитал запись разговора, уже в текстовом варианте. Конечно, нужно будет устроить взбучку людям Зайцева, да и самому старому полковнику за то, что не сообщили вовремя.
Но потом он понял, что и первая его реакция была бы такой же. Вначале гнев, стремление уничтожить того, кто, как говорится, покусился... А потом он все равно пришел бы к тому же выводу:
— Если дочь его полюбила, если так распорядилась судьба, чтобы его маленькая Жанна ухитрилась встретить и полюбить из нескольких миллиардов живущих на земле людей именно сына Исы Назимова, — значит судьбе и противиться нечего.
Окончательно его добила вдруг пришедшая в голову мысль.
Сам он никого и никогда не любил!.. Жанна родилась после соития в первую брачную ночь с некрасивой и нелюбимой им девицей из еврейской семьи. Он женился сугубо по расчету, чтобы выехать в Израиль, где вовсе не собирался задерживаться, — путь его лежал в Мекку ювелиров и коллекционеров — в Бельгию, Голландию, Францию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92