Мне надо его остановить!
Барон де Понсе поднялся, словно прямо сейчас готов был взять низкий старт в погоне за убегающим от него Егором Патрикеевым. Но Марина его остановила.
— Прости, мой друг. А в этом твоем «ЕвроТОТО» полковник Патрикеев тебе кто — враг или друг? Не исключаешь возможности, что его такой стремительный накат на тебя объясняется не только стремлением в соответствии с его служебным статусом удержать в России раритеты, но и желанием остановить тебя в твоем движении к победе в тотализаторе?
— А это мысль! — загорелся Барончик. — Надо будет, кстати, узнать, за кого болеет Патрикеев.
— Какое это имеет значение?
— Большое. Тогда к его квасному патриотизму прибавляется еще и личная страсть. Не верю я, знаешь ли, в активность людей, не зараженных личной выгодой, страстью и увлечением. А пока ты занимаешься этой спортивной драматургией, я займусь анализом ситуации на алмазном рынке. Пора вытеснять и Оппенгеймеров, и неповоротливых якутов из этого бизнеса. Мне нужно для закупки сырых алмазов в Архангельске 400 миллионов долларов.
— Большая сумма.
— Она окупится. У меня уже есть договоренность на их обработку в Голландии, да и наши фабрики не загружены. И медлить нельзя. В этом деле время решает если не все, то многое!
— В нашем — тоже.
— Неси бумаги на подпись, продай наши векселя по ювелирке, возьми кредит в «Лионском кредите» — пусть банк оправдывает название. Действуй!
— И ты тоже не жди, когда тебя Назимов и Патрикеев обойдут на вираже.
— А я виражей не делаю, — самодовольно ухмыльнулся Барончик. — Я — по прямой. Пусть попробуют догнать.
Марина вышла из кабинета, потрепав белой красивой рукой покрытую рыжими волосками руку мужа. Ни его ни ее такие прикосновения не волновали. Они действительно давно были просто партнерами.
После ухода жены барон де Понсе еще минут пятнадцать обследовал мощной лупой и огромное полотно Лукаса Кранаха Старшего, и меньшее, но в силу более размашистого письма менее удобное для анализа полотно Маренизи.
— Копия, копия... Просто не верится! Что же, он заранее заказал эти копии? Тогда, значит, он с большим запасом узнал о моих планах?.. И тогда вопрос: кто стучит в моем стане? Или?.. У него есть некий источник хороших копий картин западноевропейских мастеров, откуда он сравнительно быстро может заполучить нужную копию? Таких мест в России раз два и обчелся. Это, если судить по уровню работы, могут быть две академии художеств — в Санкт-Петербурге и в Москве. Так старить картины при копировании могут, кажется, только ученики Сергея Сиренко и Сергея Гавриляченко в Москве, профессоров из Суриковского. И, может быть, еще Каверзнев. И все — друзья Патрикеева. Но стрелять будут в Патрикеева.
Потом, закончив все срочные дела, лежа в джакузи, когда две самые дорогие девочки по вызову мыли и ласкали его холеное тело, и потом, когда, тщательно вытерев его после ванны, покрывали это тело бесчисленными нежными поцелуями (это была та форма секса, которую в последние годы единственно признавал Барончик — никаких страстных усилий, никакой напрасной траты энергии), он все продолжал думать о провалах последнего времени.
У него создалось впечатление, что полковник Егор Патрикеев узнает о его замыслах раньше, чем эти замыслы окончательно созревают в его рыжей умной голове. В результате его киллеры промахиваются, его чистильщики оставляют следы, его эмиссары возвращаются ни с чем, его курьеры арестовываются, его картины подменяются копиями.
Прислушиваясь к своим ощущениям, когда купленные девушки позволяли себе слишком откровенные и интимные ласки, и думая, запретить им это или позволить продолжать дальше, Барончик наконец пришел к подозрению, вылившемуся в конкретную вербальную форму.
— У него есть база данных на мою сеть киллеров и чистильщиков! Вот в чем проблема. Как он ее получил — второй вопрос. Возможно, это результат его сотрудничества с Интерполом, хотя Центральное бюро Интерпола в Лионе крайне неохотно делится с российскими коллегами базами данных на европейские оргпреступные группировки. Значит — договорились?..
Он лениво взмахнул рукой, и стоявшая возле джакузи обнаженная юная негритянка тут же протянула ему на подносе хрустальный бокал с морсом комнатной температуры. Барон де Понсе сделал глоток и подумал: «Значит, нужно выкрасть базу данных у них. У Егора — крайне трудноисполнимая задача. Из Центрального бюро Интерпола в Лионе — еще труднее».
Он повернулся, лег на живот, теперь струи воды нежно касались его интимных мест, разгоряченных прикосновениями девиц, а девицы перешли на ублажение освободившихся частей тела.
А почему вообще ему в голову пришла мысль о похищении базы данных? Да потому что, по слухам в криминальном мире, уникальную базу похитили люди Исы Назимова у кого-то из интерполовцев, причем вне штаб-квартиры Интерпола в Лионе, надежно охраняемой. И будто бы в этой базе есть все данные на киллеров и чистильщиков «русской мафии». А к «русской мафии» интерполовцы относят и структуру Исы, и систему Барончика. Значит, сегодня Иса владеет информацией о нем, Барончике. Исключено, чтобы он делился ею с Егором Патрикеевым. Но... но, если захватить эту базу, он, Барончик, получит всю сеть Назимова, тогда как сегодня Иса имеет сеть Барончика.
— Вот откуда все провалы! — торжествующе заключил барон, и вот почему он дал приказ начать операцию «Сан-Тропез». Поначалу Барончик придумал операцию по похищению банка данных Исы в Сан-Тропезе, чтобы знать, каковы планы конкурента в связи с продолжавшимся турниром «ЕвроТОТО».
Однако гениальный человек гениален во всем! Если Полю и Жоржу удастся похитить этот банк, он, Барончик будет владеть интерполовской информацией обо всех конкурирующих криминальных группировках, выходцах из России в Европе.
— А кто владеет информацией, владеет миром! — заключил Барончик.
Но, поскольку сказал он об этом по-русски, ни обе французские девочки по вызову, ни нагая глупая негритянка ничего не поняли.
Впрочем, в их задачу и не входило подслушивать слова барона де Понсе и передавать их конкуренту. Негритянка постоянно докладывала Исе о том, кто ходит к барону, а девочки по вызову — каждый день разные — позволяли корректировать получаемую информацию.
Так что о визите маркиза Шарля де Барсу Иса узнал на второй день. Как и о причине визита. Что же касается плана барона по овладению его базой данных в Сан-Тропезе, то тут Иса Назимов совершил серьезную ошибку. Зная о готовящейся акции из пяти разных, не связанных межу собой источников, он не предупредил Рамона Салми.
И это стоило Рамону жизни.
А с другой стороны, кто мог предположить, что барон, во-первых, так хорошо информирован о частностях и, во-вторых, что он будет так спешить.
ГЛАВА 13
ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ
Из Зарайска Егор Патрикеев сразу выехал в Прикамск. Хотелось выбраться в Москву хотя бы на два дня: в среду в ЦДРИ праздновался 60-летний юбилей его друга, писателя Валерия Поволяева, а в четверг в Центральном доме художника на Крымском валу открывалась новая выставка его друзей — профессоров Суриковского института Каверзнева, Сиренко и Гавриляченко — «Паломником по Руси». Егор любил пейзажи с храмами, интерьеры церквей и монастырей, чудные натюрморты, портреты священников Русской православной церкви кисти этих мастеров, давно дружил с ними и, будь хоть какая-то возможность, конечно же прервал бы командировку.
Но работа прежде всего.
Уже в Москве позвонили из Прикамска и сообщили: готовится крупная операция по задержанию посредников в торговле сырыми алмазами. Будто бы была утечка информации из криминального мира, ведь у каждого грамотного опера-сыскаря (а в последние годы и у сотрудников создаваемых в прокурорском корпусе отделов специальных операций) есть своя агентура. Иногда это были начавшие по разным причинам сотрудничать с правоохранительными органами бывшие и даже действующие уголовники, иногда — «засланные казачки», внедренные в организованные преступные группировки офицеры.
Егор предпочитал работать с офицерами. В последнее время в peзультате непродуманного сокращения ВДВ, ВВ, Спецназа «на свободе с чистой совестью» и без перспективы по работе и жилью оказалось несколько сотен крепких, грамотных, преданных Отечеству молодых мужиков. Из них Патрикеев по согласованию с Кардашовым, который курировал это направление, и создавал группы физической защиты, отряды внедрения и прочие структуры, которые позволяли ему все более надежно перекрывать криминальные каналы утечки из России сырых алмазов, бриллиантов, картин, иных раритетов.
В Прикамске «настучал» бывший зэк, для виду якобы сотрудничавший с бывшими товарищами по зоне, на деле же, по словам горпрокурора Петра Самсонова, надежно снабжавший ОСО Прикамской горпрокуратуры нужными сведениями.
Уездного значения городок Прикамск в последние годы оказался на перекрестке дорог. Из Средней Азии через него в Москву шел афганский героин, из Архангельска — через Вологду с заходом в Прикамск (с целью выхода на более безопасную железнодорожную ветку) шли похищенные на местных кимберлитовых трубках сырые алмазы, здесь они смешивались с идущими из-за Урала алмазами Якутии, и отсюда партии переправлялись в Москву, где либо оседали в столичном криминальном мире и далее их пути терялись, либо Москва тоже выступала как перевалочная база, и из столицы камни шли контрабандно по железной дороге в Польшу, откуда их следы прослеживались до Амстердама и Парижа, Тель-Авива и Дамаска.
«Слив» информации выглядел поэтому убедительно.
Бригада следователей с приданной ей группой физической защиты из ОСБ Прикамской облпрокуратуры готовилась выехать на угол улицы имени Антонины Костыревой и проспекта Ленина, где по данным источника предполагалась передача партии на сумму около миллиона долларов. Место было выбрано довольно удачно. С одной стороны по улице Костыревой шли ветхие деревянные дома, в лабиринте которых легко было раствориться и в прямом смысле слова огородами, огородами уйти на параллельную улицу Маши Порываевой. С другой стороны, вдоль проспекта Ленина (он в этой части города практически заканчивался тупиком — складами Авиамоторного завода) тянулись корпуса оборонного НИИ. Людей в час "Х" здесь было крайне мало, значит — мало и свидетелей передачи. Час "X" был якобы назначен на 14:30. Место было словно специально предназначено для засады: три дома, собственно и составлявшие угол улицы Антонины Костыревой и проспекта Ленина, были старыми двухэтажными купеческими домами начала XX века, предназначенными на снос. На заборе даже висела большая доска, информировавшая граждан о скором строительстве на этом месте торгово-офисного здания холдинга «Диалог».
В то время, когда со двора горпрокуратуры выезжали две машины с сотрудниками ОСО, следователями и экспертами, информацию о готовящемся событии, представлявшем интерес уже для УФСБ, слил в это уважаемое учреждение местный краевед Мстислав Добровольский. Когда-то, еще в советские времена, он вел самопальные раскопки на лесной заимке с целью найти закопанный здесь Колчаком клад — золотой запас России. Был в связи с этим приглашен для беседы в местное отделение КГБ, где первые же, весьма доброжелательные вопросы сотрудника произвели на краеведа столь устрашающее впечатление, что он рассказал все: и про место предполагаемого клада, и про двух друзей, супругов Синицыных, которые тайком читают Солженицына, и про учителя средней школы № 3, тоже своего приятеля и даже свояка, который, будучи в Москве в летние школьные каникулы, ходил с детьми смотреть фильм Тарковского «Зеркало» в Дом культуры имени 26 бакинских комиссаров.
Все эти его добровольные показания никаких последствий, слава Богу, не имели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Барон де Понсе поднялся, словно прямо сейчас готов был взять низкий старт в погоне за убегающим от него Егором Патрикеевым. Но Марина его остановила.
— Прости, мой друг. А в этом твоем «ЕвроТОТО» полковник Патрикеев тебе кто — враг или друг? Не исключаешь возможности, что его такой стремительный накат на тебя объясняется не только стремлением в соответствии с его служебным статусом удержать в России раритеты, но и желанием остановить тебя в твоем движении к победе в тотализаторе?
— А это мысль! — загорелся Барончик. — Надо будет, кстати, узнать, за кого болеет Патрикеев.
— Какое это имеет значение?
— Большое. Тогда к его квасному патриотизму прибавляется еще и личная страсть. Не верю я, знаешь ли, в активность людей, не зараженных личной выгодой, страстью и увлечением. А пока ты занимаешься этой спортивной драматургией, я займусь анализом ситуации на алмазном рынке. Пора вытеснять и Оппенгеймеров, и неповоротливых якутов из этого бизнеса. Мне нужно для закупки сырых алмазов в Архангельске 400 миллионов долларов.
— Большая сумма.
— Она окупится. У меня уже есть договоренность на их обработку в Голландии, да и наши фабрики не загружены. И медлить нельзя. В этом деле время решает если не все, то многое!
— В нашем — тоже.
— Неси бумаги на подпись, продай наши векселя по ювелирке, возьми кредит в «Лионском кредите» — пусть банк оправдывает название. Действуй!
— И ты тоже не жди, когда тебя Назимов и Патрикеев обойдут на вираже.
— А я виражей не делаю, — самодовольно ухмыльнулся Барончик. — Я — по прямой. Пусть попробуют догнать.
Марина вышла из кабинета, потрепав белой красивой рукой покрытую рыжими волосками руку мужа. Ни его ни ее такие прикосновения не волновали. Они действительно давно были просто партнерами.
После ухода жены барон де Понсе еще минут пятнадцать обследовал мощной лупой и огромное полотно Лукаса Кранаха Старшего, и меньшее, но в силу более размашистого письма менее удобное для анализа полотно Маренизи.
— Копия, копия... Просто не верится! Что же, он заранее заказал эти копии? Тогда, значит, он с большим запасом узнал о моих планах?.. И тогда вопрос: кто стучит в моем стане? Или?.. У него есть некий источник хороших копий картин западноевропейских мастеров, откуда он сравнительно быстро может заполучить нужную копию? Таких мест в России раз два и обчелся. Это, если судить по уровню работы, могут быть две академии художеств — в Санкт-Петербурге и в Москве. Так старить картины при копировании могут, кажется, только ученики Сергея Сиренко и Сергея Гавриляченко в Москве, профессоров из Суриковского. И, может быть, еще Каверзнев. И все — друзья Патрикеева. Но стрелять будут в Патрикеева.
Потом, закончив все срочные дела, лежа в джакузи, когда две самые дорогие девочки по вызову мыли и ласкали его холеное тело, и потом, когда, тщательно вытерев его после ванны, покрывали это тело бесчисленными нежными поцелуями (это была та форма секса, которую в последние годы единственно признавал Барончик — никаких страстных усилий, никакой напрасной траты энергии), он все продолжал думать о провалах последнего времени.
У него создалось впечатление, что полковник Егор Патрикеев узнает о его замыслах раньше, чем эти замыслы окончательно созревают в его рыжей умной голове. В результате его киллеры промахиваются, его чистильщики оставляют следы, его эмиссары возвращаются ни с чем, его курьеры арестовываются, его картины подменяются копиями.
Прислушиваясь к своим ощущениям, когда купленные девушки позволяли себе слишком откровенные и интимные ласки, и думая, запретить им это или позволить продолжать дальше, Барончик наконец пришел к подозрению, вылившемуся в конкретную вербальную форму.
— У него есть база данных на мою сеть киллеров и чистильщиков! Вот в чем проблема. Как он ее получил — второй вопрос. Возможно, это результат его сотрудничества с Интерполом, хотя Центральное бюро Интерпола в Лионе крайне неохотно делится с российскими коллегами базами данных на европейские оргпреступные группировки. Значит — договорились?..
Он лениво взмахнул рукой, и стоявшая возле джакузи обнаженная юная негритянка тут же протянула ему на подносе хрустальный бокал с морсом комнатной температуры. Барон де Понсе сделал глоток и подумал: «Значит, нужно выкрасть базу данных у них. У Егора — крайне трудноисполнимая задача. Из Центрального бюро Интерпола в Лионе — еще труднее».
Он повернулся, лег на живот, теперь струи воды нежно касались его интимных мест, разгоряченных прикосновениями девиц, а девицы перешли на ублажение освободившихся частей тела.
А почему вообще ему в голову пришла мысль о похищении базы данных? Да потому что, по слухам в криминальном мире, уникальную базу похитили люди Исы Назимова у кого-то из интерполовцев, причем вне штаб-квартиры Интерпола в Лионе, надежно охраняемой. И будто бы в этой базе есть все данные на киллеров и чистильщиков «русской мафии». А к «русской мафии» интерполовцы относят и структуру Исы, и систему Барончика. Значит, сегодня Иса владеет информацией о нем, Барончике. Исключено, чтобы он делился ею с Егором Патрикеевым. Но... но, если захватить эту базу, он, Барончик, получит всю сеть Назимова, тогда как сегодня Иса имеет сеть Барончика.
— Вот откуда все провалы! — торжествующе заключил барон, и вот почему он дал приказ начать операцию «Сан-Тропез». Поначалу Барончик придумал операцию по похищению банка данных Исы в Сан-Тропезе, чтобы знать, каковы планы конкурента в связи с продолжавшимся турниром «ЕвроТОТО».
Однако гениальный человек гениален во всем! Если Полю и Жоржу удастся похитить этот банк, он, Барончик будет владеть интерполовской информацией обо всех конкурирующих криминальных группировках, выходцах из России в Европе.
— А кто владеет информацией, владеет миром! — заключил Барончик.
Но, поскольку сказал он об этом по-русски, ни обе французские девочки по вызову, ни нагая глупая негритянка ничего не поняли.
Впрочем, в их задачу и не входило подслушивать слова барона де Понсе и передавать их конкуренту. Негритянка постоянно докладывала Исе о том, кто ходит к барону, а девочки по вызову — каждый день разные — позволяли корректировать получаемую информацию.
Так что о визите маркиза Шарля де Барсу Иса узнал на второй день. Как и о причине визита. Что же касается плана барона по овладению его базой данных в Сан-Тропезе, то тут Иса Назимов совершил серьезную ошибку. Зная о готовящейся акции из пяти разных, не связанных межу собой источников, он не предупредил Рамона Салми.
И это стоило Рамону жизни.
А с другой стороны, кто мог предположить, что барон, во-первых, так хорошо информирован о частностях и, во-вторых, что он будет так спешить.
ГЛАВА 13
ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ
Из Зарайска Егор Патрикеев сразу выехал в Прикамск. Хотелось выбраться в Москву хотя бы на два дня: в среду в ЦДРИ праздновался 60-летний юбилей его друга, писателя Валерия Поволяева, а в четверг в Центральном доме художника на Крымском валу открывалась новая выставка его друзей — профессоров Суриковского института Каверзнева, Сиренко и Гавриляченко — «Паломником по Руси». Егор любил пейзажи с храмами, интерьеры церквей и монастырей, чудные натюрморты, портреты священников Русской православной церкви кисти этих мастеров, давно дружил с ними и, будь хоть какая-то возможность, конечно же прервал бы командировку.
Но работа прежде всего.
Уже в Москве позвонили из Прикамска и сообщили: готовится крупная операция по задержанию посредников в торговле сырыми алмазами. Будто бы была утечка информации из криминального мира, ведь у каждого грамотного опера-сыскаря (а в последние годы и у сотрудников создаваемых в прокурорском корпусе отделов специальных операций) есть своя агентура. Иногда это были начавшие по разным причинам сотрудничать с правоохранительными органами бывшие и даже действующие уголовники, иногда — «засланные казачки», внедренные в организованные преступные группировки офицеры.
Егор предпочитал работать с офицерами. В последнее время в peзультате непродуманного сокращения ВДВ, ВВ, Спецназа «на свободе с чистой совестью» и без перспективы по работе и жилью оказалось несколько сотен крепких, грамотных, преданных Отечеству молодых мужиков. Из них Патрикеев по согласованию с Кардашовым, который курировал это направление, и создавал группы физической защиты, отряды внедрения и прочие структуры, которые позволяли ему все более надежно перекрывать криминальные каналы утечки из России сырых алмазов, бриллиантов, картин, иных раритетов.
В Прикамске «настучал» бывший зэк, для виду якобы сотрудничавший с бывшими товарищами по зоне, на деле же, по словам горпрокурора Петра Самсонова, надежно снабжавший ОСО Прикамской горпрокуратуры нужными сведениями.
Уездного значения городок Прикамск в последние годы оказался на перекрестке дорог. Из Средней Азии через него в Москву шел афганский героин, из Архангельска — через Вологду с заходом в Прикамск (с целью выхода на более безопасную железнодорожную ветку) шли похищенные на местных кимберлитовых трубках сырые алмазы, здесь они смешивались с идущими из-за Урала алмазами Якутии, и отсюда партии переправлялись в Москву, где либо оседали в столичном криминальном мире и далее их пути терялись, либо Москва тоже выступала как перевалочная база, и из столицы камни шли контрабандно по железной дороге в Польшу, откуда их следы прослеживались до Амстердама и Парижа, Тель-Авива и Дамаска.
«Слив» информации выглядел поэтому убедительно.
Бригада следователей с приданной ей группой физической защиты из ОСБ Прикамской облпрокуратуры готовилась выехать на угол улицы имени Антонины Костыревой и проспекта Ленина, где по данным источника предполагалась передача партии на сумму около миллиона долларов. Место было выбрано довольно удачно. С одной стороны по улице Костыревой шли ветхие деревянные дома, в лабиринте которых легко было раствориться и в прямом смысле слова огородами, огородами уйти на параллельную улицу Маши Порываевой. С другой стороны, вдоль проспекта Ленина (он в этой части города практически заканчивался тупиком — складами Авиамоторного завода) тянулись корпуса оборонного НИИ. Людей в час "Х" здесь было крайне мало, значит — мало и свидетелей передачи. Час "X" был якобы назначен на 14:30. Место было словно специально предназначено для засады: три дома, собственно и составлявшие угол улицы Антонины Костыревой и проспекта Ленина, были старыми двухэтажными купеческими домами начала XX века, предназначенными на снос. На заборе даже висела большая доска, информировавшая граждан о скором строительстве на этом месте торгово-офисного здания холдинга «Диалог».
В то время, когда со двора горпрокуратуры выезжали две машины с сотрудниками ОСО, следователями и экспертами, информацию о готовящемся событии, представлявшем интерес уже для УФСБ, слил в это уважаемое учреждение местный краевед Мстислав Добровольский. Когда-то, еще в советские времена, он вел самопальные раскопки на лесной заимке с целью найти закопанный здесь Колчаком клад — золотой запас России. Был в связи с этим приглашен для беседы в местное отделение КГБ, где первые же, весьма доброжелательные вопросы сотрудника произвели на краеведа столь устрашающее впечатление, что он рассказал все: и про место предполагаемого клада, и про двух друзей, супругов Синицыных, которые тайком читают Солженицына, и про учителя средней школы № 3, тоже своего приятеля и даже свояка, который, будучи в Москве в летние школьные каникулы, ходил с детьми смотреть фильм Тарковского «Зеркало» в Дом культуры имени 26 бакинских комиссаров.
Все эти его добровольные показания никаких последствий, слава Богу, не имели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92