Стояла полная тишина, за окном начало смеркаться. Может, он забыл ее позвать? Она вернулась в комнату и открыла дверь в акушерский блок, прошла за угол и заглянула в лабораторию. Доктор Росси сгорбился перед монитором, на котором, едва заметные, светились две извилистые линии. Девушка сперва решила, что он спит, но потом он поднял голову. Пряди черных волос упали ему на глаза, и Мэгги невольно задумалась, зачем Господу понадобилось так щедро наделять этого человека. На лице у него проглядывала редкая поросль щетины, как у юнцов, взявшихся растить бороду для солидности. Хорошо, что такой тип красавцев ее не привлекает. Вот если бы он походил на Сэма, тогда жди беды, особенно в интимной обстановке смотровой.
Она постучала по дверному стеклу.
- Доктор Росси!
Он обернулся и снова взглянул на нее, будто не веря глазам. «Конечно, приятно, когда тебя считают особенной,- подумала Мэгги,- но это уже перебор». Наконец доктор встал, выключил компьютер и, подойдя к двери, свет в лаборатории.
- Ну как? - спросила она.- Подхожу я вам?
- Тесты еще не завершены, и нам нужно поговорить кое о чем.
Мэгги насторожилась.
- Что ж, тогда выкладывайте как на духу.
Он прошел вслед за ней в комнату и сел на край дивана, даже не улыбнувшись.
Мэгги опустилась в кресло-качалку у застекленной двери, через минуту почувствовала, что больше не в силах держать паузу, и сказала:
- Прошу, доктор, пожалейте мои нервы. Что со мной?
Он наклонился вперед, уперевшись локтями в колени.
- Дополнительные супрессанты тебе не понадобятся, из-за чего подготовку можно урезать на семь-десять дней. Это хорошо.
- А что плохо?
- Повышенное давление. Оно у верхней границы нормы, однако очень близко к тому, с которого начинается первая стадия гипертонии.
- Господи Иисусе!.. Но раз оно в пределах нормы, значит, годится?
- У женщин с изначальной гипертонией десятикратно возрастает риск развития гипертензии беременных. С шести-восьмипроцентной вероятностью заболевание может случиться даже при хорошем давлении, а у гипертоников вероятность подскакивает до шестидесяти-восьмидесяти процентов.
- И чем это грозит?
- Гипертензия беременных - наиболее частая причина смерти при родах, как матери, так и ребенка.
Мэгги уперла взгляд в стены двора, залитые лунным светом.
- Но вы-то сумеете с этим справиться?
- Препараты для нормализации давления могут навредить ребенку. Мэгги, тебе всего тридцать пять. Избытком веса ты не страдаешь, да и в семье, по твоим словам, гипертоников нет. Ты занимаешься спортом? Чем ты питаешься, в конце концов?
Она призналась, что ест отбивные, песочное печенье и ненавидит тренировки.
- Думаю, смена диеты и регулярные упражнения нам помогут. Известно, что таким образом верхнюю границу понижают на девять миллиметров и больше.
Мэгги подошла к нему и положила ладони на лацканы его халата.
- Я сделаю все, как вы скажете! Клянусь! Буду гулять каждый день!
- Имей в виду: на свежем воздухе необходимо проводить не меньше получаса. Полчаса - это минимум!
- Хорошо-хорошо.
- Придется урезать потребление соли. Ничего жареного. Никакого алкоголя и кофе. Много фруктов и овощей. Чуть только давление начнет повышаться - лечь и не вставать.
- Согласна, согласна!
- Если ты наляжешь на витамины и чеснок - много чеснока,- а также мятный чай, может, положение и улучшится. Исследования медиков подтверждают, что старые средства действуют не хуже лекарств, тем более что вреда от них никакого. А значит, почему бы их не попробовать?
- Так я и сделаю. Обещаю!
Феликс понурил голову. Челка упала ему на глаза, закрыла лицо.
- Я врач, Мэгги. Моя клятва гласит: «Не навреди». Риск все равно остается.
Мэгги не хотела возвращаться в прошлое, где ее не замечали в девяноста девяти процентах случаев, не хотела прощаться с мечтой о новом Христе. Он был нужен миру, и ей тоже. Сердце подсказывало: этому суждено произойти.
- Я же говорила, что готова отдать жизнь. Главное, чтобы ребенок выжил. В нем - вся моя душа. Сейчас меня волнует только это. Разве люди не умирают с горя? И не надо разглагольствовать, что бывает беременность без риска, доктор. Мне лучше знать. Так что распечатайте контракты, и я их подпишу. Вы вроде сказали, что ваш адвокат прислал их по электронной почте? Так давайте, а мисс Росси скрепит наши подписи.
- Ну не знаю. Вообще-то положено их прочитать и вернуться к поверенному. Может, он захочет, чтобы ты посоветовалась со своими юристами. Да и простых подписей, наверное, недостаточно - по крайней мере, их понадобится заверить.
- Какая разница? Можно подписать что-то сейчас, а что-то оставить на потом, если так хочется вашему адвокату. Мне-то не нужно ни с кем советоваться.
Росси не ответил, лишь понуро повесил голову.
- Разве мы не доверяем друг другу, доктор? Я готова участвовать без всяких контрактов, но если ваш поверенный скажет, что мы напортачили, всегда можно вернуться и исправить.
Он не шевельнулся, даже не поднял на нее глаз.
- Бога ради, доктор! Представьте, что кто-то нас выследит и попытается остановить? Скоро ли еще выпадет шанс клонировать Христа?
Феликс прищурился, встал и через минуту вернулся с документами и авторучкой.
- Вот соглашение на вынашивание чужого ребенка; тут главное, что тебе известен генетический донор. А здесь - мои гарантии пожизненных выплат, обещание усыновления и совместного опекунства.
Он подошел к селектору и вызвал Франческу. Минуту спустя она появилась, пытливо глядя на Мэгги.
- Что показала проверка? Будешь продолжать?
- Все хорошо, мисс Росси.
Доктор протянул Мэгги документы. Девушка схватила их так, как будто от этих бумаг зависела ее жизнь, и тут же подписала. Феликс, а затем Франческа последовали ее примеру. Доктор отдал Мэгги ее копию, остальные убрал и вернулся в перчатках и с подносом.
- Сейчас будет первый укол.
- Что, уже? - всплеснула руками Франческа.
- Да,- ответила Мэгги, глядя на поднос.- Это для разогрева. Не волнуйтесь, мисс Росси.
- А мне казалось, вы еще не все данные получили!.. Возникли проблемы?
- Мы действительно в любой момент можем все бросить, пока я не забеременела, правда, доктор?
- Правда,- подтвердил он.- Я введу тебе гормон, называемый гонадотропином. Побочных эффектов не будет, поскольку его вырабатывает наш организм. Эта инъекция заставит твои яичники сформировать за неделю-другую до пятнадцати яйцеклеток, а может, и больше, если повезет. Перед тем как их извлечь, я найду способ нормализовать твое давление. Начнем сейчас, а окончательное решение оставим на потом.
- Давление? - вмешалась Франческа.
Мэгги не сводила глаз с подноса.
- Все в порядке, мисс Росси.
Феликс набрал в шприц содержимое ампулы, положил его на поднос и перекрестился.
- Давайте сначала помолимся.
- Помолимся? - воскликнула Мэгги, теряя терпение.
- Благослови, Отче… Присядь, Мэгги, и обнажи бедро.
Покачав головой, Франческа вышла из комнаты.
Мэгги приспустила брюки пижамы и села, чтобы он мог протереть кожу перед инъекцией. Вслед за тем она почувствовала укол, почувствовала, как гормон разливается по мышце. Тотчас ранку заклеили пластырем - и готово. Доктор отнес поднос и снова расположился на диване, взял пульт и включил телевизор на последних минутах сериала с Эркюлем Пуаро.
- Я посижу здесь немного,- сказал он.
Глава 25
Вечер вторника. Квартира Сэма
Попытка Сэма устроить ночь бдения не удалась. Его сморил сон, переросший в сюрреалистический кошмар, в котором кто-то клонировал Лондонский мост. Клоны моста торчали повсюду, а потом все как один начали рушиться. Затем они собирались обратно и рушились снова, всякий раз топя дюжины африканских детей…
По звонку телефона Сэм вскочил и, тяжело дыша, схватился за трубку.
- Он тебя ждет,- произнес голос дворецкого мистера Брауна.
Сэм наспех умылся, провел расческой по волосам и поправил одежду. На пути к лифту бросил взгляд на часы. Всего полдевятого вечера, полвторого ночи по лондонскому времени. Финсбери должен спать сейчас очень неспокойно. Как он ухитрился выпустить Ньютона из тисков - полная загадка. Тот ходит по краю: шаг в сторону - и его журналистская карьера кончена. Все прочее, что он имеет, ему не принадлежит: состояния он не наследовал, титула - тоже, положением был обязан только родству с дядей-герцогом. Лишь работу он может по праву назвать своей. По идее, чертов журналист должен был сдаться сразу же, чуть появились сомнения в его компетентности. Так почему же он упорствует?
Эта мысль не давала Сэму покоя, подобно фотографиям убитых детей. Отъезд Росси тоже тревожил его. От сменщика Сэм узнал, что именно они сидели в сером «рейнджровере» - Феликс Росси с сестрой и Мэгги. Никто понятия не имел, куда или почему они уехали. Из своей аппаратной Сэм проверил их комнаты посреди дня и не смог ничего разглядеть, словно они закрыли ставни и занавеси перед долгим отсутствием. Сэму вспомнилась яхта, которую Росси оставили где-то в Испании. Может быть, они отправились туда?
Он вышел из лифта и встретил дворецкого, готового проводить его в библиотеку.
Мистер Браун уже ждал. Хорошенькое начало.
- Удалась ли поездка? - спросил он, увидев вошедшего.
- Не совсем.- Сэм остановился перед столом.
- Сядь и расскажи, что случилось.- Браун махнул рукой в сторону дивана.
Сэм присел и описал ситуацию с Ньютоном. Браун молча кивал - знак доверия, которое ему, Сэму, придется оправдать. Когда он договорил, Браун выдвинул ящик стола и толкнул ему еще один конверт.
- Это на завтрашнее утро нашему другу в консульстве. Как и раньше, Сэм сунул конверт в карман, а затем неожиданно для себя спросил:
- Как вы думаете, почему они убивают детей?
Он постарался придать голосу как можно меньше заинтересованности.
Браун поднял глаза.
- Ты в самом деле хочешь знать?
- Да, наверное.
- А почему ты спросил?
Сэм надеялся, что его ответ сподобит начальника на разъяснения.
- Да так… Наверное, пытался понять образ мыслей африканцев.
- Ты, часом, не плавал туда в годы службы на флоте?
- Пару раз, не больше.
- Их образ мыслей - такой же, как у тех сербов, что стреляли в детей на боснийских рынках четыре года подряд.
- Вот он-то мне и непонятен.
- Неужели? Ими движет страх. Страх заставляет людей идти на все, что они считают необходимым для выживания.
Напуганным человеком легче управлять. По-настоящему свободны лишь бесстрашные, но они, как водится, редки.
- А чего боятся африканцы?
- Того же, чего и мы в течение последних мировых войн: друг друга. В Африке пятьдесят пять стран, а в них - сотни обособленных этнических групп. Колониализм разрушил сложившиеся связи. То, что ты видишь,- одно из последствий.
- Если так дальше пойдет, у них скоро не останется детей. Убивать будет некого.
Браун кивнул.
- Не горюй по ним. Виды вымирают, и народы тоже. Финикийцы исчезли с лица земли, исчезли этруски, минойцы. Население и культура исчезли под действием катаклизмов, междоусобиц, варварских набегов, а гены в числе прочих определили генофонд человека, и сейчас их уже не отыщешь.
- Вы считаете, что африканцы вымирают?
- Да, мало-помалу.- Браун встал.- По моим представлениям, черное население вскоре сильно сократится.
- Откуда такие прогнозы?
- Это нетрудно предположить, видя наши бедняцкие трущобы, где процветают насилие и наркоторговля, или деревни в Африке, охваченные войной или СПИДом, а чаще и тем и другим. В девяносто четвертом году руандийские хуту истребили восемьсот тысяч тутси, словно пытаясь стереть их гены с лица земли.
- Подобное практиковал и Гитлер, однако ему не удалось уничтожить евреев.
- Африка переживает не просто холокост, а апокалипсис войны, голода и болезней. В следующее десятилетие сорок миллионов африканских детей осиротеют из-за СПИДа, прежде чем заразятся сами. Мы словно наблюдаем, как динозавры движутся навстречу метеориту, который их убьет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58