Если бы я был художником и умел держать в руке кисть хотя бы наполовину так же ловко, как вилку во время обеда, я нарисовал бы на полотне то, что в этот момент было вокруг нас.
А вокруг мрачными скелетами возвышались давно заброшенные многоэтажные дома, темные и грязные. У их подножий толпились полицейские автомобили, похожие на медлительных жуков. Их крыши и дверцы блестели, точно надкрылья.
И на все это сверху падал ровный свет, словно солнце растворилось в металлическом небе и теперь испускало лучи из каждой его точки, отовсюду и ниоткуда.
Люди сновали между машинами, каждый своим путем, ни на кого не глядя, так что если посмотреть на все это сверху, невозможно было бы догадаться, чего суетятся эти букашки.
Полицейские эвакуировали квартал.
– Еще минут пять, Амбрустер, или десять, – сообщил, осклабившись, Маллен. – И можно будет выкуривать нашу парочку.
– Вы наградите детективов, которые нашли беглецов? – спросила Франсуаз, не отрываясь от своего занятия. – Или вставите выговор за то, что они два дня ни черта не делали?
– Полицейская работа требует времени, – изрек Маллен, нисколько не пристыженный.
– Потому что ее делают полицейские, – парировала Франсуаз.
Шпилька оказалась слишком тонкой, чтобы Маллен смог ее понять, да и не ему Франсуаз ее адресовала, а мне. Взглянув на меня вскользь, Франсуаз принялась осматривать следующий ноготь. Наверняка была уверена, что ее реплика привела меня в полный восторг.
– Кто бы мог подумать, что Эльмерих окажется такой сволочью, – продолжал Маллен.
– Кто бы мог подумать, – поддакнула Франсуаз.
Эта фраза, блистающая подтекстом, страшно ее развеселила, она тайком от Маллена трижды наступила мне на ногу каблуком.
Офицер спецназа, который ужасно обрадовался, увидев меня здесь, потому что когда-то пару раз встречал на полигоне коммандос, подбежал к нам и торопливо отдал честь.
– Мы вывели всех людей, лейтенант, – доложил он.
– Держу пари, они хорошо прятались, – проговорила Франсуаз. – Жители этого района не очень охотно открывают двери, когда к ним стучат полицейские; а ваше стадо они наверняка приняли за облаву.
– Вовсе нет, – запальчиво возразил офицер, явно обиженный. – Мы объявили им, что в центральное здание заложена бомба. Террористами из Паналии.
– Откуда? – спросила Франсуаз.
– Никто не знал, где это, – сказал я. – И подействовало еще лучше.
Я дотронулся до плеча Франсуаз и кивнул в ту сторону, где как раз в этот момент торжественно выезжала из-за угла машина саперного отдела.
– Ребята из бомбового были не в восторге, что их используют как декорацию, – пояснил я. – Но я объяснил им, что так мы избежим неразберихи и человеческих жертв.
– Это была идея мистера Амбрустера, – пояснил спецназовец.
Франсуаз посмотрела на меня с уважением и гордостью, какую испытывает владелица умной породистой собаки.
– Ладно, лейтенант, – сказала она.
Франсуаз убрала в карман пилочку для ногтей, проведя пальцем по узорчатой рукоятке. Она изображает голову дракона с оскаленной пастью и стальным ошейником на чешуйчатой шее.
– Время туда пойти.
– И тем не менее я настаиваю, чтобы это сделал спецназ, – произнес Маллен.
– Вздор, – отрезала Франсуаз.
Она застегнула кожаную куртку и провела ладонями по крепким бедрам снизу вверх, проверяя, верно ли сидят на поясе два пистолета. Затем улыбнулась и нанизала на левую руку волнистую пластину кастета.
– Обычно я не пользуюсь этим малышом, – пробормотала Франсуаз. – Но сегодня сделаю исключение.
Она пошевелила в воздухе пальцами, словно играла на пианино.
– Ты купил мне его в Пустоши, да, Майкл?
– Владелец лавки не хотел отпускать тебя без сувенира, – подтвердил я, вынимая из правого кармана автоматическую ручку и перекладывая ее в левый.
Мне тоже следовало подготовиться к предстоящим событиям.
– Он так и не вспомнил, откуда у него эта модель.
– Вы напрасно рискуете, мадемуазель Дюпон, – сказал офицер спецназа. – Мои ребята ворвутся туда и сделают все за пару минут.
– Не сомневаюсь, – ответила Франсуаз. – Они превратят в джем всех, кого увидят. А я хочу спасти этих ребят.
Лейтенант Маллен взял мою партнершу за руку со всеми отеческими чувствами, на которые он вообще способен по отношению к женщине.
– Мне понятны ваши эмоции, – сказал он. – Мне тоже приходилось держать на мушке парней, которым не исполнилось и восемнадцати.
Он серьезно посмотрел на Франсуаз.
– И один раз я был вынужден спустить курок. Потом я узнал, что ему было только четырнадцать. Я потом долго видел его лицо перед собой; но самое страшное было не в этом.
– А в чем?
– В том, что, убив его, я поступил правильно. Иначе он застрелил бы владелицу магазина. Преступность молодеет, и мы ничего не можем с этим поделать. Мы пытаемся помогать подросткам, попавшим в беду, но наступает момент, когда сделать это уже невозможно.
– Верно, – процедила девушка, освобождая руку резче, чем следовало бы в процессе отеческого разговора. – Сейчас – можно.
Франсуаз решительно двинулась вдоль выстроившихся рядком автомобилей, туда, где я уже поджидал ее.
– Подумайте еще раз! – крикнул Маллен. – Первых двух вам так и не удалось взять живыми. Теперь вампиров сразу двое, и они прячутся где-то в подвалах. Они знают эти дома, а вы – нет. Позвольте пойти спецназу.
– Майкл, скажи ему, чтобы он поцеловал меня в задницу, – процедила девушка. – Святой отец.
– Вот еще, – сказал я. – Это моя прерогатива.
Маленького роста священник, грустный, с большой лысиной среди коротко подстриженных черных волос, приподнял голову.
– Надеюсь, вы не забыли крестик, – обратилась к нему Франсуаз.
Священник поглядел на мою партнершу с вселенской грустью в глазах. Он давно уже пребывал в печали из-за того, что человеческий род заплутал в тенетах порока, и Франсуаз лишний раз подтвердила этот вывод.
– Вот он, – сказал я, передавая девушке простой серебряный крестик на длинной цепочке.
– Помни, – произнес святой отец, ловко избежав обращения «дочь моя». Не каждый папаша был бы доволен, заимей он такую дочурку, – вампиры не боятся креста, как и других символов и атрибутов веры. Но те, что прячутся сейчас внизу, выросли в Аспонике. Это значит, что их воспитали в строгих традициях.
– Знаю, – нетерпеливо кивнула Франсуаз.
– Поэтому, – продолжал священник, подчеркивая чуть-чуть повышенным тоном, что никому не позволит себя торопить, – вид крестика напомнит им о их воспитании, их родителях, о месте, где они выросли.
– То есть врежет по черепу и выбьет оттуда дурь, – уточнила Франсуаз. – Падре, у меня высшее образование, и я изучала психологию.
Наверное, в душе святой отец сокрушенно отметил, как низко пало в наши дни высшее образование, ежели не оставляет после себя никаких видимых следов.
– Ладно, – сказала Франсуаз, позволяя мне надеть серебряную цепочку на ее точеную шею. – Пошли, игрушка.
– Разве демоны могут носить христианские крестики? – спросил я, нагибая голову в дверном проеме.
– Мы даже можем венчаться в церкви, – отрезала девушка. – Так что возьми себе на заметку, герой.
– И все же меня смущает один момент, – произнес я. – Не сочти меня малодушным, кэнди, но в чем-то Маллен был прав.
– Только не говори, что испугался, – бросила Франсуаз.
– Чувство самосохранения у меня отсутствует как класс, – сказал я. – Как следствие жизни в роскоши и богатстве. Иначе я не приблизился бы и на пушечный выстрел к такой оторве, как ты.
– Это комплимент? – спросила она.
– Для тебя – да, – ответил я. Франсуаз задумалась.
– И все же, – напомнил я, – как насчет слов Маллена?
– Вздор, – отмахнулась девушка. – Вампиры могут быть сильны, это верно. Но те двое, что прячутся в подвале, не пили крови, по крайней мере, двое суток. Они ослабли.
– Откуда ты знаешь? – спросил я. Франсуаз скривилась.
– Не будь пораженцем, Майкл, – сказала она. Я согласно кивнул.
– Мы спускаемся вниз, туда, где ничего не видно – прости, где мне ничего не видно, потому что там темнота. Мы не знаем местности, а два изголодавшихся вампира могут в любой момент прыгнуть нам на плечи с каких-нибудь там стропил. Нет, Френки, какая удача, что я не пораженец.
– Заткнись.
– Френки.
– Что?
– Но на чем-то же ты основывалась, принимая свое решение спуститься вот так, без прикрытия. Я надеюсь.
Девушка остановилась.
– Не стыдись, – подбодрил ее я. – Мне ты можешь все рассказать.
– Ты животное, Майкл, – сообщила Франсуаз. – Ладно, слушай. Моя сестра Гейб…
– Значит, твоя сестра? – с интересом спросил я.
– Заткнись. Ты знаешь, у Гейб было много любовников. И любовниц.
– Да, она чуть лучше умеет общаться с людьми, нем ты, – подтвердил я.
Франсуаз сделала гримаску.
– Гейб говорит, что человек занимается сексом в той манере, которая соответствует его характеру. Ты понимаешь?
– Надо будет проверить, – кивнул я. Франсуаз снова скривила губы.
– Два вампира, которых нам пришлось убить – я наводила справки, – они были преступниками. Каждый из них подозревался в нескольких убийствах. Вот почему они не согласились принять от нас помощь.
– А те, что сидят внизу, – предположил я, – не-винные овечки и всю жизнь собирали одни гербарии?
– Ну, о них я тоже навела справки.
– Лучше бы ты посчитала, скольких людей они сожрали по пути из Аспоники, – пробурчал я, продолжая идти вперед. – Эти несчастные крошки.
– По крайней мере, мы должны дать им шанс.
– Надеюсь, они дадут нам выйти отсюда, – огрызнулся я. – И знаешь, что, Френки, напомни мне при случае порасспросить твою сестру.
Низкий потолок подвала навис над нами, как второе небо.
Лестница, по которой мы спускались в подвал, была узкой, неровной, с выщербленными ступенями. Где-то на середине спуска она резко поворачивала, так что идущий по ней человек вдруг натыкался на глухую стену и на пару мгновений застывал в нерешительности, гадая, не замурована ли дорога вниз. Однако стоило повернуть голову, как путь открывался вновь. Впрочем, его можно было разглядеть лишь при помощи фонарика, потому что за поворотом света не было совсем.
– Какой идиот может ходить по этой лестнице? – проворчал я после того, как в третий раз уткнулся носом в спину своей партнерши.
– Мы, например, – ответила она.
– Я серьезно, здесь же ничего не видно.
– Тихо.
Франсуаз бесшумно переместилась вправо, и я понял, что лестница закончилась.
– Как ты это представляешь, кэнди? – шепотом спросил я. – Позвонишь в колокольчик и скажешь: «Детки, пора домой»?
– Заткнись.
– Зачем я спрашиваю, если знаю ответ?
Луч моего фонарика пробирался сквозь тьму, в которой плавали окружавшие нас предметы. Я ощутил ровный пол под ногами, но его гладкость была обманчива; шаг, и я снова чуть не споткнулся, провалившись каблуком в выбоину.
Франсуаз направилась вперед, осторожно, пригнувшись и чутко прислушиваясь. Ее стройные ноги, согнутые в коленях, были готовы в любой момент отбросить в сторону ее сильное тело. Серо-стальные глаза Франсуаз сузились; в ее правой руке появился пистолет.
Поскольку мною в тот момент могли любоваться разве что крысы из темных углов, я просто неторопливо шел, освещая себе путь фонариком.
Шорох послышался справа от меня; что-то серое метнулось в сторону, царапая каменный пол.
Франсуаз развернулась, направляя на шум дуло своего пистолета.
– Это всего лишь крыса, кэнди, – невозмутимо произнес я. – Или маленький крокодильчик. Говорят, они здесь водятся.
Франсуаз взглянула на меня с чувством, которое можно было принять за ненависть, если б я ее не знал.
– Я еще покажу тебе, что бывает с маленькими крокодильчиками, – процедила она, – когда они ныряют слишком глубоко.
Я посветил фонариком, проводя тонким лучом по подножию стен. Я надеялся, что мне удастся обнаружить одну или две зеленые рептилии, чтобы порадовать мою партнершу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52