- Господь свидетель, я не ставлю вам в упрек хорошее зрение и доброе сердце. Запомните, что вы секретов мне не открывали. Например, вы можете знать или не знать, что Купер безумно влюбился в младшую сестру еще до женитьбы на старшей.
- Я не был с ними знаком.
- И я тоже. Но мы навели справки. Вы же знаете, в наших головах рождается масса идей. Большинство из них глупые, но мы не прекращаем поисков.
Сначала мы заинтересовались Купером. Потом, когда он отпал, нами завладела мысль о Хитер. В понедельник вечером Купер приехал сюда, чтобы повидаться с ней. В припадке ревности к сестре понимаете? - или в припадке гнева она легко могла махнуть этим подсвечником.
- До меня дошло, - улыбнулся Хикс. - Я поверил в ее алиби из-за смазливой мордашки и красивых ног. Тут я дал маху. А что можно сказать о Брегере?
- Есть основания предполагать, что он тоже поддается женским чарам. Мисс Глэдд, между прочим, уже больше года живет в этом доме, у него под боком.
«Угу, - подумал Хикс, - вы тоже заглядывали под промокашки», а вслух сказал:
- Конечно, я должен возмутиться, но оставлю это на потом. Но как же тогда относительно убийства Купера? Держу пари, что именно она пристрелила его. А Брегер подтвердил ее алиби по тем же соображениям. Это возвышает его надо мной на целую ступеньку.
- Пустозвоним! - прорычал Менни Бек. - Ральф, вы уверены, что это следует терпеть и дальше?
Хикс заговорил, возбужденно жестикулируя:
- Я все вам выскажу, Корбетт. Напрямик. Вы - забавный и изворотливый человек, притом нечистоплотный. И верите этой чепухе не больше моего.
Корбетт захихикал.
- Настала моя очередь возмущаться. Я же сказал: это просто одно из соображений. Например, Купер знал, что именно она убила свою сестру, и ей пришлось заставить его молчать. Как вам это понравится?
- Даже не стану говорить, до чего мне это не по душе. - Хикс поднялся. - Поэтому, с вашего позволения…
- Минуточку. Присядьте.
Хикс сел.
Корбетт оперся локтями о стол, потер ладони и нахохлился, склонив набок голову. Видимо, он хотел придать своему лицу выражение рассудительного человека. Менни Бек, закрыв глаза, неторопливо покачал головой, как бы давая понять, что окружающий его мир, видимый и слышимый, слишком мучителен, чтобы его выносить.
- Я сформулирую для вас версию по-другому, - предложил Корбетт. - Спору нет, вы располагаете информацией об этих людях, которые имеют прямое или косвенное отношение к убийствам. И я хотел бы получить такую информацию. А через меня ее хотели бы получить жители штата Нью-Йорк. Каким же путем они смогут добиться этого? Принуждая вас или угрожая вам? Нет, с вами этот номер не пройдет, и прежде всего по двум причинам, вы - болван и не любите меня. Вы ущемляете права жителей штата Нью-Йорк. Вам многое известно об этом деле, и вполне возможно, что, если бы вчера после обеда вы все выложили мне, Купер остался бы в живых. Я взываю к вам. Убийца остается на свободе, наши шансы поймать его - или ее! - велики, не меньше двадцати к одному. Вы должны помочь нам. При вашем содействии мы быстрее обезвредим его. Даю вам слово: мы сделаем все возможное, чтобы оградить интересы и сохранить личные секреты всех невиновных. В этом отношении мы готовы на любой компромисс.
Менни Бек простонал.
- Довольно красивая речь, - отозвался Хикс.
- Ну и как?
Хикс покачал головой:
- Не пойдет. У вас и у жителей штата Нью-Йорк слишком много общего. Я не доверюсь ни им, ни вам в том, чтобы отличить верх от низа. Они дали мне пинка, прогнали с работы потому, что я раскрыл свою варежку против вопиющей несправедливости в одном из их прогнивших, зловонных судов. А теперь вы убаюкиваете меня пустыми обещаниями. Станьте, мол, паинькой и выложите нам все о группе людей, попавших в беду. Их желания меня мало трогают. Теперь я сам решаю, о чем мне рассказывать, а о чем помалкивать. Вы говорите, что поймаете этого убийцу. Сомневаюсь в этом. Не уверен даже, сумеете ли вы когда-либо уловить его след. Мне думается, что накрою его лишь я сам.
Корбетт откашлялся.
- Ну и что я вам говорил? - Бек выпрямился на своем стуле. - Единственное, что на белом свете заденет этого парня за живое, - три часа заточения в подвале.
Хикс вызывающе усмехнулся:
- Вам бы это доставило удовольствие, верно?
- Это точно, сын мой. Большое удовольствие.
- Вы еще пожалеете об этом, - заявил Корбетт. - Постараюсь устроить вам это. А пока что оставайтесь в этом доме.
- В чем меня обвиняют?
- Ни в чем, но оставайтесь здесь.
- Тогда этот вопрос я тоже буду решать сам.
- Ах, вот как? Хорошо, поступим следующим образом. Если вы попытаетесь улизнуть, то будете арестованы как свидетель по существу дела. И достаточным основанием для этого будет ваше предложение сегодня после обеда доставить Купера. Следовательно, вам было известно, где он находился, или вы знали о его передвижениях после вчерашнего побега. А это важнейшая часть этого расследования.
- О-о, об этом я готов вам доложить. - Хикс поднялся. - Я отвез его к себе домой, хорошо накормил и уложил в постель. Потом он приехал сюда, чтобы его убили. Да еще слопал мои сладости.
- Ха, ха! - прокудахтал Корбетт.
- Настоящий черный юмор, - прорычал Бек.
- Когда я вам честно о чем-то рассказываю, - посетовал Хикс, выходя из комнаты, - вы мне не верите.
Глава 17
Когда Хикс в сгущающихся сумерках съезжал с дороги на покрытую травой площадку, Хитер Глэдд находилась в своей комнате на втором этаже дома. Она сидела у окна, смотрела на улицу, но ничего не видела. Она поднялась к себе сразу после разговора с окружным прокурором.
До вчерашнего дня ей приходилось видеть покойников лишь в гробу. И вот она увидела мертвую сестру - единственного человека, которого глубоко любила, - и это было так внезапно, так ошеломляюще! Потом Джордж с двумя мухами у смертельной раны в голове. Да, она стала теперь совершенно другим человеком, совсем не той Хитер Глэдд, какой была два дня назад. В тугой узел сплелись отношения между нею, Джорджем и Мартой. И в этом доля ее вины - она вела себя по-детски беспечно. Да, ей довелось пролить немало слез, но она злилась и раздражалась, точно речь шла о мелких неурядицах, точно обнаружила, что на всех ее чулках спустились петли. Она продолжала бы вести себя так же и дальше, оставаясь легкомысленной, недалекой простушкой, если бы смерть не преподала ей жестокий урок.
Оказывается, Хитер и не задумывалась, что на свете может существовать такая омерзительная и непоправимая вещь, как смерть, и что взаимоотношения между людьми способны накликать ее. А теперь, когда смерть так близко подошла к ней, она и себя почувствовала умершей. Последний раз она плакала, когда увидела мертвую Марту. С тех пор слез не было, она словно одеревенела. И все же иногда оживала - например, в присутствии Росса Данди, когда он расспрашивал ее о пластинках. Почему она не пошла, не достала диски и не отдала ему? Чего добилась? И почему держала себя…
Кто-то постучал в ее дверь.
- Хитер, можно войти? - послышался голос Росса Данди.
Она поднялась, подошла к двери и открыла ее.
- Ах, это вы, - произнесла она.
- Можно?
- Да… да, конечно. - Хитер посторонилась. - Я подумала, что меня опять приглашают на беседу.
Она хотела было притворить дверь, потом передумала, но в конце концов все-таки закрыла ее.
Они оба стояли, испытывая неловкость. Наконец их взгляды встретились.
- Возможно, они больше не позовут вас, - неуверенно предположил Росс. - Надеюсь, не вызовут.
- Мне все равно. Только я ничего не смогу добавить к тому, что уже рассказала им.
- Вы сидели? Так сядьте, пожалуйста.
После минутного замешательства Хитер возвратилась к креслу у окна и села. Он подошел и встал рядом. Воцарилось молчание.
Хитер подняла на него глаза.
- Вы хотели меня о чем-то спросить?
- Ну я… хотел вам кое-что сказать. А знаете ли, я впервые в вашей комнате.
- Разве?
- Да. Я несколько раз пытался войти, когда вас тут не было, но отваживался только на один шаг.
Меня охватывало странное чувство. - Он безнадежно махнул рукой. - Но это вам неинтересно. Даже не представляю, может ли что-либо, сказанное одним из Данди, заинтересовать вас.
- Я ничего не имею против кого бы то ни было из семьи Данди.
- Нет, у вас есть все основания для недружелюбного к нам отношения, - с горечью заметил Росс. - Этот дом и все мы в вашей памяти всегда будем вызывать… Не знаю, как поточнее выразиться… Возможно, чувство ненависти, и тут ничего не поделаешь. Признаюсь, я не верил, когда вы утверждали, что Купер не убивал вашу сестру. Я считал его убийцей. А теперь и вовсе не знаю, во что верить. Немыслимо, чтобы это мог сделать и кто-либо из нас - на то нет причин. Остается только один вывод: когда она находилась здесь, появился кто-то посторонний, зашел в дом, схватил подсвечник и ударил ее. А сегодня приехал опять и пристрелил ее мужа. Понимаю, насколько все это нелепо, но ничего другого невозможно предположить. Впрочем, если это не так, на подобное мог пойти только мой отец. Вы исключаетесь, так же как Брегер, я и миссис Пауэлл.
Этот парень, Хикс, по вашим словам, находился вчера в лаборатории вместе с вами. Значит, и он тут ни при чем.
Росс помолчал и продолжил развивать свою мысль:
- Вчера вы сделали любопытное замечание. Относительно того, что мой отец и я находились здесь, когда погибла ваша сестра. Я назвал это глупостью, но поторопился. Вы ведь очень мало знаете о нас и вполне можете предположить, что мы жестокие маньяки. Это я оказался глупцом, а не вы. Да, я глупец и заурядный увалень, но вы - другое дело.
- Вы отнюдь не считаете себя увальнем, - возразила Хитер, встретившись с ним взглядом. - Вы почитаете себя за ловкого, предприимчивого человека.
- Ничего подобного!
Хитер только махнула рукой в ответ.
- Ладно, - не очень любезно заметил Росс. - Вы с самого начала составили неверное представление обо мне, и теперь вас не разубедить. Возможно, вы даже подозреваете меня в убийстве своей сестры!
Почему бы и нет? Откуда вам знать, что я этого не сделал?
- Я никогда не говорила…
- Прямо вы этого не говорили, но намекали. А теперь погиб и Купер. В тот момент, когда его застрелили, я находился в старом фруктовом саду. Я даже не услышал выстрела. И ничего, абсолютно ничего не знаю о том, кто и по какой причине убил его или вашу сестру. Вы верите в это?
- Нет.
- Но вы обязаны! Вы должны этому верить!
- О какой обязанности вы говорите? Верить мне чему-то или не верить…
- Но это же просто необходимо! - Росс приблизился к ней еще на шаг. - Допускаю, что не нравлюсь вам, что вам безразличны мои чувства и моя любовь. С этим я могу смириться, тут ничего не поделаешь. Но вы не смеете уезжать отсюда, полагая, что я имею какое-то отношение, хотя бы малейшее, к ужасным событиям, которые произошли здесь! Не смеете! Вы не имеете права так обо мне думать!
- Напротив, - убежденно возразила Хитер. - Имею полное право.
- Имеете право?
- Не только право, но и основание.
- Основание? - Он вытаращил на нее глаза. - У вас есть основание?..
- Конечно есть, - твердо заявила Хитер. - Вы же не были знакомы с моей сестрой, верно?
- Правильно.
- Никогда не встречались с ней и ничего о ней не знали?
- Откуда же мне было знать? Она жила во Франции, как вы мне рассказывали.
- Где же тогда вы взяли пластинку с записью ее голоса? И почему…
- Где я взял что?
- Эту пластинку с записанным на ней голосом Марты. И почему так настойчиво стремились возвратить ее?
Росс ошарашенно смотрел на нее.
- Вы говорите… Вы хотите сказать…
До их слуха донесся удар и резкое постукивание - но не в дверь, а по стене, возле которой стоял туалетный столик. Потом резкий сердитый голос спросил:
- Проклятье, для чего вы это делаете?
В ответ прозвучал другой голос, послышались быстрые шаги, дверь в комнату Хитер распахнулась, и едва девушка успела вскочить на ноги, на пороге появился Брегер. По пятам за ним шел мужчина в униформе полиции штата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
- Я не был с ними знаком.
- И я тоже. Но мы навели справки. Вы же знаете, в наших головах рождается масса идей. Большинство из них глупые, но мы не прекращаем поисков.
Сначала мы заинтересовались Купером. Потом, когда он отпал, нами завладела мысль о Хитер. В понедельник вечером Купер приехал сюда, чтобы повидаться с ней. В припадке ревности к сестре понимаете? - или в припадке гнева она легко могла махнуть этим подсвечником.
- До меня дошло, - улыбнулся Хикс. - Я поверил в ее алиби из-за смазливой мордашки и красивых ног. Тут я дал маху. А что можно сказать о Брегере?
- Есть основания предполагать, что он тоже поддается женским чарам. Мисс Глэдд, между прочим, уже больше года живет в этом доме, у него под боком.
«Угу, - подумал Хикс, - вы тоже заглядывали под промокашки», а вслух сказал:
- Конечно, я должен возмутиться, но оставлю это на потом. Но как же тогда относительно убийства Купера? Держу пари, что именно она пристрелила его. А Брегер подтвердил ее алиби по тем же соображениям. Это возвышает его надо мной на целую ступеньку.
- Пустозвоним! - прорычал Менни Бек. - Ральф, вы уверены, что это следует терпеть и дальше?
Хикс заговорил, возбужденно жестикулируя:
- Я все вам выскажу, Корбетт. Напрямик. Вы - забавный и изворотливый человек, притом нечистоплотный. И верите этой чепухе не больше моего.
Корбетт захихикал.
- Настала моя очередь возмущаться. Я же сказал: это просто одно из соображений. Например, Купер знал, что именно она убила свою сестру, и ей пришлось заставить его молчать. Как вам это понравится?
- Даже не стану говорить, до чего мне это не по душе. - Хикс поднялся. - Поэтому, с вашего позволения…
- Минуточку. Присядьте.
Хикс сел.
Корбетт оперся локтями о стол, потер ладони и нахохлился, склонив набок голову. Видимо, он хотел придать своему лицу выражение рассудительного человека. Менни Бек, закрыв глаза, неторопливо покачал головой, как бы давая понять, что окружающий его мир, видимый и слышимый, слишком мучителен, чтобы его выносить.
- Я сформулирую для вас версию по-другому, - предложил Корбетт. - Спору нет, вы располагаете информацией об этих людях, которые имеют прямое или косвенное отношение к убийствам. И я хотел бы получить такую информацию. А через меня ее хотели бы получить жители штата Нью-Йорк. Каким же путем они смогут добиться этого? Принуждая вас или угрожая вам? Нет, с вами этот номер не пройдет, и прежде всего по двум причинам, вы - болван и не любите меня. Вы ущемляете права жителей штата Нью-Йорк. Вам многое известно об этом деле, и вполне возможно, что, если бы вчера после обеда вы все выложили мне, Купер остался бы в живых. Я взываю к вам. Убийца остается на свободе, наши шансы поймать его - или ее! - велики, не меньше двадцати к одному. Вы должны помочь нам. При вашем содействии мы быстрее обезвредим его. Даю вам слово: мы сделаем все возможное, чтобы оградить интересы и сохранить личные секреты всех невиновных. В этом отношении мы готовы на любой компромисс.
Менни Бек простонал.
- Довольно красивая речь, - отозвался Хикс.
- Ну и как?
Хикс покачал головой:
- Не пойдет. У вас и у жителей штата Нью-Йорк слишком много общего. Я не доверюсь ни им, ни вам в том, чтобы отличить верх от низа. Они дали мне пинка, прогнали с работы потому, что я раскрыл свою варежку против вопиющей несправедливости в одном из их прогнивших, зловонных судов. А теперь вы убаюкиваете меня пустыми обещаниями. Станьте, мол, паинькой и выложите нам все о группе людей, попавших в беду. Их желания меня мало трогают. Теперь я сам решаю, о чем мне рассказывать, а о чем помалкивать. Вы говорите, что поймаете этого убийцу. Сомневаюсь в этом. Не уверен даже, сумеете ли вы когда-либо уловить его след. Мне думается, что накрою его лишь я сам.
Корбетт откашлялся.
- Ну и что я вам говорил? - Бек выпрямился на своем стуле. - Единственное, что на белом свете заденет этого парня за живое, - три часа заточения в подвале.
Хикс вызывающе усмехнулся:
- Вам бы это доставило удовольствие, верно?
- Это точно, сын мой. Большое удовольствие.
- Вы еще пожалеете об этом, - заявил Корбетт. - Постараюсь устроить вам это. А пока что оставайтесь в этом доме.
- В чем меня обвиняют?
- Ни в чем, но оставайтесь здесь.
- Тогда этот вопрос я тоже буду решать сам.
- Ах, вот как? Хорошо, поступим следующим образом. Если вы попытаетесь улизнуть, то будете арестованы как свидетель по существу дела. И достаточным основанием для этого будет ваше предложение сегодня после обеда доставить Купера. Следовательно, вам было известно, где он находился, или вы знали о его передвижениях после вчерашнего побега. А это важнейшая часть этого расследования.
- О-о, об этом я готов вам доложить. - Хикс поднялся. - Я отвез его к себе домой, хорошо накормил и уложил в постель. Потом он приехал сюда, чтобы его убили. Да еще слопал мои сладости.
- Ха, ха! - прокудахтал Корбетт.
- Настоящий черный юмор, - прорычал Бек.
- Когда я вам честно о чем-то рассказываю, - посетовал Хикс, выходя из комнаты, - вы мне не верите.
Глава 17
Когда Хикс в сгущающихся сумерках съезжал с дороги на покрытую травой площадку, Хитер Глэдд находилась в своей комнате на втором этаже дома. Она сидела у окна, смотрела на улицу, но ничего не видела. Она поднялась к себе сразу после разговора с окружным прокурором.
До вчерашнего дня ей приходилось видеть покойников лишь в гробу. И вот она увидела мертвую сестру - единственного человека, которого глубоко любила, - и это было так внезапно, так ошеломляюще! Потом Джордж с двумя мухами у смертельной раны в голове. Да, она стала теперь совершенно другим человеком, совсем не той Хитер Глэдд, какой была два дня назад. В тугой узел сплелись отношения между нею, Джорджем и Мартой. И в этом доля ее вины - она вела себя по-детски беспечно. Да, ей довелось пролить немало слез, но она злилась и раздражалась, точно речь шла о мелких неурядицах, точно обнаружила, что на всех ее чулках спустились петли. Она продолжала бы вести себя так же и дальше, оставаясь легкомысленной, недалекой простушкой, если бы смерть не преподала ей жестокий урок.
Оказывается, Хитер и не задумывалась, что на свете может существовать такая омерзительная и непоправимая вещь, как смерть, и что взаимоотношения между людьми способны накликать ее. А теперь, когда смерть так близко подошла к ней, она и себя почувствовала умершей. Последний раз она плакала, когда увидела мертвую Марту. С тех пор слез не было, она словно одеревенела. И все же иногда оживала - например, в присутствии Росса Данди, когда он расспрашивал ее о пластинках. Почему она не пошла, не достала диски и не отдала ему? Чего добилась? И почему держала себя…
Кто-то постучал в ее дверь.
- Хитер, можно войти? - послышался голос Росса Данди.
Она поднялась, подошла к двери и открыла ее.
- Ах, это вы, - произнесла она.
- Можно?
- Да… да, конечно. - Хитер посторонилась. - Я подумала, что меня опять приглашают на беседу.
Она хотела было притворить дверь, потом передумала, но в конце концов все-таки закрыла ее.
Они оба стояли, испытывая неловкость. Наконец их взгляды встретились.
- Возможно, они больше не позовут вас, - неуверенно предположил Росс. - Надеюсь, не вызовут.
- Мне все равно. Только я ничего не смогу добавить к тому, что уже рассказала им.
- Вы сидели? Так сядьте, пожалуйста.
После минутного замешательства Хитер возвратилась к креслу у окна и села. Он подошел и встал рядом. Воцарилось молчание.
Хитер подняла на него глаза.
- Вы хотели меня о чем-то спросить?
- Ну я… хотел вам кое-что сказать. А знаете ли, я впервые в вашей комнате.
- Разве?
- Да. Я несколько раз пытался войти, когда вас тут не было, но отваживался только на один шаг.
Меня охватывало странное чувство. - Он безнадежно махнул рукой. - Но это вам неинтересно. Даже не представляю, может ли что-либо, сказанное одним из Данди, заинтересовать вас.
- Я ничего не имею против кого бы то ни было из семьи Данди.
- Нет, у вас есть все основания для недружелюбного к нам отношения, - с горечью заметил Росс. - Этот дом и все мы в вашей памяти всегда будем вызывать… Не знаю, как поточнее выразиться… Возможно, чувство ненависти, и тут ничего не поделаешь. Признаюсь, я не верил, когда вы утверждали, что Купер не убивал вашу сестру. Я считал его убийцей. А теперь и вовсе не знаю, во что верить. Немыслимо, чтобы это мог сделать и кто-либо из нас - на то нет причин. Остается только один вывод: когда она находилась здесь, появился кто-то посторонний, зашел в дом, схватил подсвечник и ударил ее. А сегодня приехал опять и пристрелил ее мужа. Понимаю, насколько все это нелепо, но ничего другого невозможно предположить. Впрочем, если это не так, на подобное мог пойти только мой отец. Вы исключаетесь, так же как Брегер, я и миссис Пауэлл.
Этот парень, Хикс, по вашим словам, находился вчера в лаборатории вместе с вами. Значит, и он тут ни при чем.
Росс помолчал и продолжил развивать свою мысль:
- Вчера вы сделали любопытное замечание. Относительно того, что мой отец и я находились здесь, когда погибла ваша сестра. Я назвал это глупостью, но поторопился. Вы ведь очень мало знаете о нас и вполне можете предположить, что мы жестокие маньяки. Это я оказался глупцом, а не вы. Да, я глупец и заурядный увалень, но вы - другое дело.
- Вы отнюдь не считаете себя увальнем, - возразила Хитер, встретившись с ним взглядом. - Вы почитаете себя за ловкого, предприимчивого человека.
- Ничего подобного!
Хитер только махнула рукой в ответ.
- Ладно, - не очень любезно заметил Росс. - Вы с самого начала составили неверное представление обо мне, и теперь вас не разубедить. Возможно, вы даже подозреваете меня в убийстве своей сестры!
Почему бы и нет? Откуда вам знать, что я этого не сделал?
- Я никогда не говорила…
- Прямо вы этого не говорили, но намекали. А теперь погиб и Купер. В тот момент, когда его застрелили, я находился в старом фруктовом саду. Я даже не услышал выстрела. И ничего, абсолютно ничего не знаю о том, кто и по какой причине убил его или вашу сестру. Вы верите в это?
- Нет.
- Но вы обязаны! Вы должны этому верить!
- О какой обязанности вы говорите? Верить мне чему-то или не верить…
- Но это же просто необходимо! - Росс приблизился к ней еще на шаг. - Допускаю, что не нравлюсь вам, что вам безразличны мои чувства и моя любовь. С этим я могу смириться, тут ничего не поделаешь. Но вы не смеете уезжать отсюда, полагая, что я имею какое-то отношение, хотя бы малейшее, к ужасным событиям, которые произошли здесь! Не смеете! Вы не имеете права так обо мне думать!
- Напротив, - убежденно возразила Хитер. - Имею полное право.
- Имеете право?
- Не только право, но и основание.
- Основание? - Он вытаращил на нее глаза. - У вас есть основание?..
- Конечно есть, - твердо заявила Хитер. - Вы же не были знакомы с моей сестрой, верно?
- Правильно.
- Никогда не встречались с ней и ничего о ней не знали?
- Откуда же мне было знать? Она жила во Франции, как вы мне рассказывали.
- Где же тогда вы взяли пластинку с записью ее голоса? И почему…
- Где я взял что?
- Эту пластинку с записанным на ней голосом Марты. И почему так настойчиво стремились возвратить ее?
Росс ошарашенно смотрел на нее.
- Вы говорите… Вы хотите сказать…
До их слуха донесся удар и резкое постукивание - но не в дверь, а по стене, возле которой стоял туалетный столик. Потом резкий сердитый голос спросил:
- Проклятье, для чего вы это делаете?
В ответ прозвучал другой голос, послышались быстрые шаги, дверь в комнату Хитер распахнулась, и едва девушка успела вскочить на ноги, на пороге появился Брегер. По пятам за ним шел мужчина в униформе полиции штата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34