Заглянув внутрь, Майлз сказал: “Подержите его”. Он сбежал вниз по лестнице и принес из гимнастического зала резиновый мат. Вернувшись, он расстелил мат на кровати. На него и уложили старика.
— Он полностью твой, Майлзи, — сказал водитель-телохранитель. — Пошли отсюда, пока меня самого не стошнило.
Превозмогая отвращение, Майлз раздел, умыл и обтер старика влажной губкой. Когда с этим было покончено, он с трудом вытащил из-под него мат и устроил, теперь уже менее зловонное тело, на кровати.
Раздевая старика, Майлз побросал одежду на пол. Теперь он принялся складывать ее в два целлофановых пакета, чтобы завтра отдать в стирку и в чистку. Он вынул из карманов все их содержимое. В одном из карманов пиджака оказалась вставная челюсть. В других — всякая всячина: расческа, очки с толстыми линзами, золотые ручка и карандаш, связка ключей; во внутреннем кармане — три кредитные карточки “Кичардж” и туго набитый бумажник.
Майлз промыл вставную челюсть, опустил ее в стакан с водой и поставил стакан возле кровати. Очки он положил рядом. Затем принялся рассматривать кредитные карточки и бумажник.
Кредитные карточки были выписаны на Фреда У. Риордана, Р. К. Беннетта и Альфреда Шоу. На обороте каждой из них стояла подпись — рука была везде одна и та же. Майлз проверил дату выдачи и срок действия кредиток — все они были в силе. Насколько Майлз мог судить, кредитные карты были подлинными.
Он открыл бумажник. В окошечко из прозрачного пластика было вставлено водительское удостоверение. Поскольку пластик был пожелтевшим и мутным, Майлз вынул удостоверение — под ним оказалось второе, а там и третье. Фамилии на удостоверениях совпадали с фамилиями на кредитных картах, однако все три фотографии были одинаковыми. Он всмотрелся повнимательнее. Даже сделав скидку на давность снимков, можно было с уверенностью утверждать, что все они изображали старика.
Майлз начал пересчитывать деньги. Он попросит Нейта Натансона спрятать кредитки и бумажник в сейф, но предварительно он должен знать сумму. Сумма оказалась неожиданно крупной — пятьсот двенадцать долларов; половина из них — новенькими двадцатидолларовыми банкнотами. Они-то и заинтересовали Майлза. Он тщательно осмотрел несколько банкнот, ощупывая поверхность кончиками пальцев. Затем взглянул на старика — тот спал глубоким сном. Майлз бесшумно выскользнул вон — в свою комнату напротив. Он тут же вернулся, держа в руках увеличительное стекло, с помощью которого вновь стал разглядывать двадцатидолларовые купюры. Интуиция его не подвела. Это были и в самом деле фальшивки, хотя по качеству не уступали тем, что он купил здесь, в “Двух семерках”, неделю назад.
Майлз принялся размышлять. Деньги, во всяком случае, добрая их половина, были фальшивыми. Наверняка таковыми были и все три водительских удостоверения, скорее всего их изготовили там же, где и его собственное, врученное на прошлой неделе. А значит, напрашивается вывод, что фальшивыми были и кредитные карточки. Возможно, Майлз приблизился к источнику распространения фальшивых кредиток “Кичардж”, который так стремился раскрыть Нолан Уэйнрайт. От волнения у Майлза перехватило дыхание.
Ему необходимо было зафиксировать новую информацию. Он записал реквизиты кредитных карт и водительских удостоверений на бумажной салфетке.
Вскоре Майлз выключил свет, запер дверь снаружи и отнес кредитные карточки и бумажник вниз.
Когда Майлз проснулся, уже рассвело, он взглянул на часы: 6.15. Он встал, быстро умылся, побрился и оделся. Из комнаты напротив не доносилось ни звука. Он тихонько отворил дверь и заглянул внутрь. Дэнни все еще крепко спал, слегка похрапывая. Майлз взял пакеты с одеждой, снова запер дверь и спустился вниз.
Он вернулся через двадцать минут, неся поднос с завтраком: крепкий кофе, тост и яичницу.
— Дэнни! — Майлз потряс старика за плечо. — Дэнни, просыпайтесь!
Никакой реакции. Майлз попытался еще раз. Наконец старик с трудом продрал глаза, увидел Майлза и быстро зажмурился.
— Иди отсюда, — пробормотал он. — Иди отсюда. Мне в ад еще рано.
— Я не дьявол, — сказал Майлз. — Я ваш друг. Тони Медведь и Русский оставили меня за вами ухаживать.
Опухшие веки слегка разомкнулись.
— Черти, нашли меня все-таки. Как всегда. — Лицо старика исказилось от боли. — О Господи! Бедная моя голова!
— Я принес кофе. Может быть, поможет. — Обняв Дэнни за плечи, Майлз помог ему сесть, затем подал кофе. Старик сделал глоток и поморщился.
Вдруг он забеспокоился.
— Слушай, сынок. Что меня приведет в чувство, так это что-нибудь покрепче. Возьми-ка деньжат… — Он огляделся по сторонам.
— Ваши деньги в целости и сохранности, — сказал Майлз. — Они здесь, в сейфе. Я сдал их на хранение прошлой ночью.
— Это “Две семерки”?
— Да.
— Меня уже раз здесь откачивали. Ну так, сынок, за чем же дело стало? Сбегай в бар…
— Никакой выпивки не будет. Ни вам, ни мне, — отрезал Майлз. Он взвешивал следующую фразу и наконец решился:
— Кроме того, если я стану расплачиваться вашими двадцатидолларовыми бумажками, не ровен час, меня арестуют.
Дэнни словно подстрелили.
Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Дэнни резко выпрямился, на его лице появилось выражение тревоги и беспокойства.
— Кто тебе позволил… — Он внезапно застонал от боли и приложил руку ко лбу.
— Надо же было пересчитать деньги. Вот я и пересчитал.
— Это хорошие двадцатидолларовые, — отозвался старик слабым голосом.
— Безусловно, — поддакнул Майлз. — Лучше не бывает. Они почти не уступают тем, что печатают на монетном дворе.
Дэнни вскинул брови. В нем боролись любопытство и подозрительность.
— Где это ты так поднаторел?
— Прежде чем меня посадили, я работал в банке. Молчание. Затем:
— За что попался?
— Хищение. Сейчас я на “химии”.
Это явно успокоило Дэнни.
— Ты, видать, парень что надо. Иначе бы ты не работал на Тони Медведя и на Русского.
— Верно. Я парень что надо. Наша ближайшая задача заключается в том, чтобы и вы стали молодцом. Прямо сейчас мы отправляемся в сауну.
Чем-то все это походило на уход за младенцем. В такой ранний час в гимнастическом зале и в сауне не было ни души. Никто им не встретился и на обратном пути.
Майлз поменял постельное белье, и Дэнни, притихший и послушный, забрался под одеяло. Он мгновенно уснул. Пока старик спал, Майлз побрил его, осторожно подложив под голову полотенце. Почему-то этот незнакомый человек был очень симпатичен Майлзу.
На следующее утро — в среду — Майлз повторил лечение, сауной и кварцевой лампой, а потом они сели играть в шахматы. У старика был живой, острый ум, и партия окончилась вничью. Дэнни вел себя спокойно и дружелюбно, давая понять, что ему приятны и общество Майлза, и его забота.
А еще через день старик разговорился.
— Вчера этот паразит Ларокка сказал, что ты много чего знаешь о деньгах.
— Он всем это говорит.
Майлз поведал старику о своем хобби и о том, какой интерес оно вызвало в тюрьме.
Дэнни задал еще несколько вопросов, а потом объявил:
— Если ты не против, я бы хотел получить свои деньги обратно.
— Я вам их принесу. Но только мне опять придется запереть вас на ключ.
— Напрасно волнуешься. С выпивкой завязано. Перерыв сделал свое дело. Теперь я несколько месяцев капли в рот не возьму.
— Рад слышать.
Тем не менее дверь Майлз запер.
Получив бумажник, Дэнни вытряхнул деньги на кровать, а затем разделил их на две стопки. Первая — новые двадцатидолларовые купюры, вторая — все прочие, разного достоинства, в основном грязные и засаленные. Дэнни извлек три десятидолларовые бумажки из второй стопки и вручил их Майлзу.
— Это за то, что не упускал из виду пустяки: вставные зубы, бритье, кварцевая лампа. Спасибо тебе за все.
— Послушайте, это совершенно ни к чему.
— Бери, бери. Кстати, они настоящие. А теперь скажи-ка мне вот что. Как ты догадался насчет этих двадцаток.
— Если смотреть через лупу, то отдельные линии в портрете Эндрю Джексона слегка размыты. — Дэнни глубокомысленно кивнул. — А к остальному не подкопаешься.
На лице старика появилась слабая улыбка.
— А бумага?
— Она-то меня и сбила с толку. Как правило, фальшивые деньги можно распознать на ощупь. Эти — нет.
— Некоторые считают, что нельзя раздобыть подходящую бумагу, — тихо проговорил старик. — Не правда. Надо только поискать как следует.
— Если вас это интересует, — сказал Майлз, — у меня тут напротив есть кое-какие книги. В частности, та, что была выпущена Секретной службой США.
— Ты имеешь в виду “Что вы знаете о своих деньгах?” — На лице Майлза отразилось изумление, и старик усмехнулся. — Это же пособие для фальшивомонетчика. Там описаны все признаки фальшивых денег. Все ошибки, которые допускаются при их изготовлении. И даже есть иллюстрации!
— Да, — отозвался Майлз. — Верно.
Дэнни насмешливо продолжал:
— И правительство дает ее в любые руки! Можно написать в Вашингтон, и тебе пришлют ее по почте. Был такой рисковый фальшивомонетчик, Майк Ландресс, он эту книгу и написал. Там же прямо сказано, что книга должна быть настольной для каждого фальшивомонетчика.
— Однако же Ландресса разоблачили, — заметил Майлз.
— Да, потому что работал с дураками. У них никакой организации не было.
— Вы, похоже, хорошо осведомлены.
— Есть такое дело.
Дэнни умолк и, взяв одну настоящую, другую фальшивую банкноты, сравнил их между собой. Оставшись доволен, он широко улыбнулся.
— Знаешь ли ты, сынок, что из всех денег в мире легче всего скопировать и напечатать американские? Хорошее оборудование, терпение, небольшие затраты — и настоящий мастер добьется такого результата, что только специалист разберет, что к чему.
— Я об этом слышал, — сказал Майлз. — Сколько же таких денег в ходу?
— Отвечу тебе. — Дэнни явно наслаждался разговором, сев на излюбленного конька. — Никто точно не знает, сколько фальшивых денег печатается и ежегодно пускается в обращение — их видимо-невидимо. По официальным данным — тридцать миллионов долларов, из которых десятая часть находится в обращении. Думаю, эта цифра занижена. По моим подсчетам, она составляет семьдесят миллионов, а то и миллиард в год.
Майлз сидел молча, переваривая услышанное. Наконец он сказал:
— Я ответил на ваши вопросы, Дэнни. А теперь сам хочу кое о чем вас спросить.
— Не обещаю, что отвечу тебе, сынок. Но попробуй.
— Кто вы и чем занимаетесь?
Старик раздумывал, поглаживая подбородок большим пальцем. На его лице читалась борьба — желания пооткровенничать с осторожностью, гордости с благоразумием. И Дэнни решился.
— Мне семьдесят три года, — сказал он, — и я мастер своего дела. Всю жизнь был фальшивомонетчиком. Лучше меня и сейчас не сыскать. Изготовление фальшивых денег — не просто ремесло, это искусство. — Он указал на двадцатидолларовые купюры, по-прежнему лежавшие на кровати. — Моя работа. Я сделал клише. И напечатал.
— А водительские удостоверения и кредитные карточки? — спросил Майлз.
— По сравнению с деньгами, — ответил Дэнни, — это чепуха. Да, тоже моих рук дело.
Глава 13
Майлз умирал от нетерпения в ожидании подходящего случая, чтобы связаться с Хуанитой и передать информацию для Нолана Уэйнрайта. Однако, к величайшему сожалению, ему все время приходилось торчать в “Двух семерках”, сообщать же столь важные сведения по телефону из клуба значило подвергнуть себя неоправданному риску.
Во время последующих бесед — в среду и в четверг — Майлз из кожи вон лез, чтобы подробнее разузнать о деятельности Дэнни, и даже попробовал было допытаться до самого главного — местонахождения центра. Однако Дэнни искусно уходил от разговоров на эту тему, и чутье подсказывало Майлзу — старик жалеет, что проболтался. Памятуя о совете Уэйнрайта — “не спеши, будь терпелив”, — Майлз решил не давить на старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Он полностью твой, Майлзи, — сказал водитель-телохранитель. — Пошли отсюда, пока меня самого не стошнило.
Превозмогая отвращение, Майлз раздел, умыл и обтер старика влажной губкой. Когда с этим было покончено, он с трудом вытащил из-под него мат и устроил, теперь уже менее зловонное тело, на кровати.
Раздевая старика, Майлз побросал одежду на пол. Теперь он принялся складывать ее в два целлофановых пакета, чтобы завтра отдать в стирку и в чистку. Он вынул из карманов все их содержимое. В одном из карманов пиджака оказалась вставная челюсть. В других — всякая всячина: расческа, очки с толстыми линзами, золотые ручка и карандаш, связка ключей; во внутреннем кармане — три кредитные карточки “Кичардж” и туго набитый бумажник.
Майлз промыл вставную челюсть, опустил ее в стакан с водой и поставил стакан возле кровати. Очки он положил рядом. Затем принялся рассматривать кредитные карточки и бумажник.
Кредитные карточки были выписаны на Фреда У. Риордана, Р. К. Беннетта и Альфреда Шоу. На обороте каждой из них стояла подпись — рука была везде одна и та же. Майлз проверил дату выдачи и срок действия кредиток — все они были в силе. Насколько Майлз мог судить, кредитные карты были подлинными.
Он открыл бумажник. В окошечко из прозрачного пластика было вставлено водительское удостоверение. Поскольку пластик был пожелтевшим и мутным, Майлз вынул удостоверение — под ним оказалось второе, а там и третье. Фамилии на удостоверениях совпадали с фамилиями на кредитных картах, однако все три фотографии были одинаковыми. Он всмотрелся повнимательнее. Даже сделав скидку на давность снимков, можно было с уверенностью утверждать, что все они изображали старика.
Майлз начал пересчитывать деньги. Он попросит Нейта Натансона спрятать кредитки и бумажник в сейф, но предварительно он должен знать сумму. Сумма оказалась неожиданно крупной — пятьсот двенадцать долларов; половина из них — новенькими двадцатидолларовыми банкнотами. Они-то и заинтересовали Майлза. Он тщательно осмотрел несколько банкнот, ощупывая поверхность кончиками пальцев. Затем взглянул на старика — тот спал глубоким сном. Майлз бесшумно выскользнул вон — в свою комнату напротив. Он тут же вернулся, держа в руках увеличительное стекло, с помощью которого вновь стал разглядывать двадцатидолларовые купюры. Интуиция его не подвела. Это были и в самом деле фальшивки, хотя по качеству не уступали тем, что он купил здесь, в “Двух семерках”, неделю назад.
Майлз принялся размышлять. Деньги, во всяком случае, добрая их половина, были фальшивыми. Наверняка таковыми были и все три водительских удостоверения, скорее всего их изготовили там же, где и его собственное, врученное на прошлой неделе. А значит, напрашивается вывод, что фальшивыми были и кредитные карточки. Возможно, Майлз приблизился к источнику распространения фальшивых кредиток “Кичардж”, который так стремился раскрыть Нолан Уэйнрайт. От волнения у Майлза перехватило дыхание.
Ему необходимо было зафиксировать новую информацию. Он записал реквизиты кредитных карт и водительских удостоверений на бумажной салфетке.
Вскоре Майлз выключил свет, запер дверь снаружи и отнес кредитные карточки и бумажник вниз.
Когда Майлз проснулся, уже рассвело, он взглянул на часы: 6.15. Он встал, быстро умылся, побрился и оделся. Из комнаты напротив не доносилось ни звука. Он тихонько отворил дверь и заглянул внутрь. Дэнни все еще крепко спал, слегка похрапывая. Майлз взял пакеты с одеждой, снова запер дверь и спустился вниз.
Он вернулся через двадцать минут, неся поднос с завтраком: крепкий кофе, тост и яичницу.
— Дэнни! — Майлз потряс старика за плечо. — Дэнни, просыпайтесь!
Никакой реакции. Майлз попытался еще раз. Наконец старик с трудом продрал глаза, увидел Майлза и быстро зажмурился.
— Иди отсюда, — пробормотал он. — Иди отсюда. Мне в ад еще рано.
— Я не дьявол, — сказал Майлз. — Я ваш друг. Тони Медведь и Русский оставили меня за вами ухаживать.
Опухшие веки слегка разомкнулись.
— Черти, нашли меня все-таки. Как всегда. — Лицо старика исказилось от боли. — О Господи! Бедная моя голова!
— Я принес кофе. Может быть, поможет. — Обняв Дэнни за плечи, Майлз помог ему сесть, затем подал кофе. Старик сделал глоток и поморщился.
Вдруг он забеспокоился.
— Слушай, сынок. Что меня приведет в чувство, так это что-нибудь покрепче. Возьми-ка деньжат… — Он огляделся по сторонам.
— Ваши деньги в целости и сохранности, — сказал Майлз. — Они здесь, в сейфе. Я сдал их на хранение прошлой ночью.
— Это “Две семерки”?
— Да.
— Меня уже раз здесь откачивали. Ну так, сынок, за чем же дело стало? Сбегай в бар…
— Никакой выпивки не будет. Ни вам, ни мне, — отрезал Майлз. Он взвешивал следующую фразу и наконец решился:
— Кроме того, если я стану расплачиваться вашими двадцатидолларовыми бумажками, не ровен час, меня арестуют.
Дэнни словно подстрелили.
Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Дэнни резко выпрямился, на его лице появилось выражение тревоги и беспокойства.
— Кто тебе позволил… — Он внезапно застонал от боли и приложил руку ко лбу.
— Надо же было пересчитать деньги. Вот я и пересчитал.
— Это хорошие двадцатидолларовые, — отозвался старик слабым голосом.
— Безусловно, — поддакнул Майлз. — Лучше не бывает. Они почти не уступают тем, что печатают на монетном дворе.
Дэнни вскинул брови. В нем боролись любопытство и подозрительность.
— Где это ты так поднаторел?
— Прежде чем меня посадили, я работал в банке. Молчание. Затем:
— За что попался?
— Хищение. Сейчас я на “химии”.
Это явно успокоило Дэнни.
— Ты, видать, парень что надо. Иначе бы ты не работал на Тони Медведя и на Русского.
— Верно. Я парень что надо. Наша ближайшая задача заключается в том, чтобы и вы стали молодцом. Прямо сейчас мы отправляемся в сауну.
Чем-то все это походило на уход за младенцем. В такой ранний час в гимнастическом зале и в сауне не было ни души. Никто им не встретился и на обратном пути.
Майлз поменял постельное белье, и Дэнни, притихший и послушный, забрался под одеяло. Он мгновенно уснул. Пока старик спал, Майлз побрил его, осторожно подложив под голову полотенце. Почему-то этот незнакомый человек был очень симпатичен Майлзу.
На следующее утро — в среду — Майлз повторил лечение, сауной и кварцевой лампой, а потом они сели играть в шахматы. У старика был живой, острый ум, и партия окончилась вничью. Дэнни вел себя спокойно и дружелюбно, давая понять, что ему приятны и общество Майлза, и его забота.
А еще через день старик разговорился.
— Вчера этот паразит Ларокка сказал, что ты много чего знаешь о деньгах.
— Он всем это говорит.
Майлз поведал старику о своем хобби и о том, какой интерес оно вызвало в тюрьме.
Дэнни задал еще несколько вопросов, а потом объявил:
— Если ты не против, я бы хотел получить свои деньги обратно.
— Я вам их принесу. Но только мне опять придется запереть вас на ключ.
— Напрасно волнуешься. С выпивкой завязано. Перерыв сделал свое дело. Теперь я несколько месяцев капли в рот не возьму.
— Рад слышать.
Тем не менее дверь Майлз запер.
Получив бумажник, Дэнни вытряхнул деньги на кровать, а затем разделил их на две стопки. Первая — новые двадцатидолларовые купюры, вторая — все прочие, разного достоинства, в основном грязные и засаленные. Дэнни извлек три десятидолларовые бумажки из второй стопки и вручил их Майлзу.
— Это за то, что не упускал из виду пустяки: вставные зубы, бритье, кварцевая лампа. Спасибо тебе за все.
— Послушайте, это совершенно ни к чему.
— Бери, бери. Кстати, они настоящие. А теперь скажи-ка мне вот что. Как ты догадался насчет этих двадцаток.
— Если смотреть через лупу, то отдельные линии в портрете Эндрю Джексона слегка размыты. — Дэнни глубокомысленно кивнул. — А к остальному не подкопаешься.
На лице старика появилась слабая улыбка.
— А бумага?
— Она-то меня и сбила с толку. Как правило, фальшивые деньги можно распознать на ощупь. Эти — нет.
— Некоторые считают, что нельзя раздобыть подходящую бумагу, — тихо проговорил старик. — Не правда. Надо только поискать как следует.
— Если вас это интересует, — сказал Майлз, — у меня тут напротив есть кое-какие книги. В частности, та, что была выпущена Секретной службой США.
— Ты имеешь в виду “Что вы знаете о своих деньгах?” — На лице Майлза отразилось изумление, и старик усмехнулся. — Это же пособие для фальшивомонетчика. Там описаны все признаки фальшивых денег. Все ошибки, которые допускаются при их изготовлении. И даже есть иллюстрации!
— Да, — отозвался Майлз. — Верно.
Дэнни насмешливо продолжал:
— И правительство дает ее в любые руки! Можно написать в Вашингтон, и тебе пришлют ее по почте. Был такой рисковый фальшивомонетчик, Майк Ландресс, он эту книгу и написал. Там же прямо сказано, что книга должна быть настольной для каждого фальшивомонетчика.
— Однако же Ландресса разоблачили, — заметил Майлз.
— Да, потому что работал с дураками. У них никакой организации не было.
— Вы, похоже, хорошо осведомлены.
— Есть такое дело.
Дэнни умолк и, взяв одну настоящую, другую фальшивую банкноты, сравнил их между собой. Оставшись доволен, он широко улыбнулся.
— Знаешь ли ты, сынок, что из всех денег в мире легче всего скопировать и напечатать американские? Хорошее оборудование, терпение, небольшие затраты — и настоящий мастер добьется такого результата, что только специалист разберет, что к чему.
— Я об этом слышал, — сказал Майлз. — Сколько же таких денег в ходу?
— Отвечу тебе. — Дэнни явно наслаждался разговором, сев на излюбленного конька. — Никто точно не знает, сколько фальшивых денег печатается и ежегодно пускается в обращение — их видимо-невидимо. По официальным данным — тридцать миллионов долларов, из которых десятая часть находится в обращении. Думаю, эта цифра занижена. По моим подсчетам, она составляет семьдесят миллионов, а то и миллиард в год.
Майлз сидел молча, переваривая услышанное. Наконец он сказал:
— Я ответил на ваши вопросы, Дэнни. А теперь сам хочу кое о чем вас спросить.
— Не обещаю, что отвечу тебе, сынок. Но попробуй.
— Кто вы и чем занимаетесь?
Старик раздумывал, поглаживая подбородок большим пальцем. На его лице читалась борьба — желания пооткровенничать с осторожностью, гордости с благоразумием. И Дэнни решился.
— Мне семьдесят три года, — сказал он, — и я мастер своего дела. Всю жизнь был фальшивомонетчиком. Лучше меня и сейчас не сыскать. Изготовление фальшивых денег — не просто ремесло, это искусство. — Он указал на двадцатидолларовые купюры, по-прежнему лежавшие на кровати. — Моя работа. Я сделал клише. И напечатал.
— А водительские удостоверения и кредитные карточки? — спросил Майлз.
— По сравнению с деньгами, — ответил Дэнни, — это чепуха. Да, тоже моих рук дело.
Глава 13
Майлз умирал от нетерпения в ожидании подходящего случая, чтобы связаться с Хуанитой и передать информацию для Нолана Уэйнрайта. Однако, к величайшему сожалению, ему все время приходилось торчать в “Двух семерках”, сообщать же столь важные сведения по телефону из клуба значило подвергнуть себя неоправданному риску.
Во время последующих бесед — в среду и в четверг — Майлз из кожи вон лез, чтобы подробнее разузнать о деятельности Дэнни, и даже попробовал было допытаться до самого главного — местонахождения центра. Однако Дэнни искусно уходил от разговоров на эту тему, и чутье подсказывало Майлзу — старик жалеет, что проболтался. Памятуя о совете Уэйнрайта — “не спеши, будь терпелив”, — Майлз решил не давить на старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63